Прощание
Резкий порыв ветра распахнул прикрытые деревянными ставнями оконца.
В полночной тьме раздался шумный выдох и напряженное бормотание со стороны соседней комнаты, где обычно крепко спал дядюшка Скотч.
Видимо, он, так же как и Пинкель, не мог в полной мере отдаться сну после той философской болтовни около пыльного почтового ящика под жёлтоватым светом старых английских фонарей.
Где-то под открытым окном кто-то больно знакомо закашлялся, хрипло ругаясь под нос.
– Пинкель…
Юноша встал, окинув взором стены тёмной комнатушки, лениво подобравшись к окну.
– Кто здесь?
Стоило только опустить взгляд, как в глаза сразу бросилась огромная остроконечная шапка с торчащими из-под неё ушами и носом.
– Пошли, поговорим.
Естественно, в их городе одевался так только старый друг Скотча, встреча с которым очень обнадёжила, ведь, исходя из рассказов, он должен был быть отличным другом и очень понимающим собеседником, а оказалось всё иначе.
– Могу я отказаться?
– Не сегодня.
В голове Пинкеля роем начали летать всевозможные догадки, ударяясь о стенки черепной коробки, от чего периодически он вздыхал, пытаясь побороть головную боль, пока они шли куда-то не обмолвившись и словом.
Извилистая тропа привела их к самому краю моста, где расположился сморщенный грибной домик тётушки Житии.
– Задай себе вопрос, Пинкель. Была ли она благодарна людям?
Её жилище выглядело ужасно…
Стены потрескались от сухости, всё поросло сорняками и паутиной.
– Думаю, что нет.
– Так почему же ты слушаешь Скотча?
Вопрос задел за живое, вспоров старые швы, наложенные на гниющую рану.
– Он приютил меня, подарил моей жизни смысл, а мне работу и возможности развиваться, а не продолжать таскать пахучий сыр из-под носа торговцев и червивую рыбу, выращенную в сточных водах.
Фиго опустил взгляд, грустно, скупо улыбнувшись.
– Скотч всегда был таким... когда-то он вытащил и меня из подобной норы, однако слишком уж он заблуждается, запутался в своих убеждениях, а я хочу только уберечь его от уже сделанных ошибок и тебя тоже.
Пинкель прикоснулся рукой к мягкой стенке дома, внимательно изучая каждую трещину.
– Что произошло с тётушкой?
– Это великая история о её чувстве справедливости, силе и конца у истории нет…
Они присели на небольшую скамью около дома, в последствии чего гном продолжил.
– Она сражалась в одиночку против человеческой цивилизации, защищала природу от смерти до последнего вздоха, хотя никто из нас так и не знает, был ли он... Много лет назад она закрылась в доме и больше её никто не видел, а совсем недавно по улицам нашего города пронеслась странная звонкая песня, и тогда она исчезла, а природа окончательно окрепла.
– Думаю, что она, как самый старый житель этих мест, не бросила бы всё без особой причины.
Поправив рукава своей полосатой кофты, он вспрянул, покинув насиженное место.
– Фиго, хватит ворошить прошлое, всё изменилось. Как минимум мы.
Юноша устремился в направлении к дому, пиная гальку под ногами.
– Просто берегите себя.
Тогда они оба поверили друг в друга, разойдясь в последний раз в разные стороны.
Гному было трудно делать каждый шаг по колючим камням, поглядывая на тёмное небо за пределами моста, на лысую ель, не дождавшуюся помощи, собравшуюся в последний путь, и вероятно, что они могли бы отправиться вместе... Только поэтому он отломил небольшой кусочек колючей ветви, закрепив её жизнь толстым слоем прозрачной смолы, прикрепив к булавке и украсив с её помощью свою шапочку.