Вот ты и попалась

-Куда ты меня везёшь? – спрашиваю я, понимая, что мы едем к трассе, ведущей из города.

-Скоро узнаешь! Лишь от тебя зависит наше дальнейшее времяпрепровождение. Если ты будешь умницей, то я буду добрым и ласковым, а если ты решишь взбунтоваться, то моя милость резко переменится на гнев и уж тогда тебе точно не поздоровится!

Я пытаюсь запомнить дорогу, не переставая оплакивать свою судьбу и смерь Алисы. Мы сворачиваем на прилегающую дорогу, которая скоро превращается в просёлочную. Мы едем в какую-то глушь? Или деревню? Но зачем? Он же не решил закопать же меня в лесу, правда!? Проехав так ещё минут пятнадцать, машина наконец останавливается около достаточно небольшого дома. Похоже он привёз меня к себе на дачу. Паша выходит и открывает заднюю дверь, я отползаю к противоположной, но он силой вытаскивает меня из машины и тащит к дому.

-Здесь мы с тобой и будем жить. – Что? Какое жить, ты маньяк и я тебя боюсь, о какой жизни может идти речь!?

-Ага, а ещё заведём четверо детей и собаку. Ах нет, ты же её пристрелишь! – в груди всё сжимается от накативших недавних воспоминаний. - Я не хочу с тобой жить! Я ненавижу тебя! Ты больной! – он поворачивается ко мне, с силой вцепившись в моё предплечье. Мне кажется, сейчас он снова меня ударит, и я зажмуриваюсь, вжимая голову в плечи.

-Хватит вести себя, как идиотка! Я тебе уже говорил, что твоего одобрения мне не нужно. А потом посмотрим, может ещё и замуж за меня захочешь! – боже, что за бред в твоей голове!? Ты хоть сам слышишь, какую чушь мелешь!?

-Ты хоть понимаешь, что тебя поймают и посадят за решётку!? Ты же маньяк, ты похитил меня, ударил и собираешься...

-Что? Ну что? Договаривай! Мы с тобой давно знакомы. Мы любили друг друга. Секс у нас был и горячий, мы явно подходим друг другу. Ты знаешь, что я прав. Ты спала со мной по взаимному согласию. Что же тебе мешает теперь?

-Я не хочу тебя!

-А кого ты хочешь!? Этого, своего, Громова? Мудак, вот кто он! Прошляпил тебя! Думаешь он будет тебя искать!? Вряд ли. Думаю, он быстро найдёт новую студенточку и забудет вместе с ней о тебе, будто тебя и не было, только та раздвинет перед ним ноги. – Я замахиваюсь и бью его по лицу со всей силы, со всей ненавистью.

Горькие слёзы обжигают щёки. Рука немеет от его стальной хватки. Ноги отказываются идти, а дороги я не вижу из-за застилающей взгляд пелены. Страх и горечь смешались воедино и теперь отравляют мою кровь и рассудок. Он втаскивает меня на территорию. Затем, почти волоком, поднимает на крыльцо и, отворив дверь, заталкивает внутрь. Всё здесь мне кажется отвратительно чужим и противным. Меня тошнит, и я едва сдерживаю рвотный позыв. Осматриваю стены, мебель. В голове вертится лишь одна мысль: «Нужно бежать отсюда! Как можно быстрее, как можно дальше, без оглядки!».

Дом одноэтажный. Он ведёт меня в комнату и затащив внутрь, закрывает за мной дверь, заперев её снаружи. Я вижу кровать, кресло и прочую ненужную мебель, к которой я ощущаю непередаваемое отвращение. Голова кружится, и я опадаю на пол, беспомощно обхватив колени руками. Темнота в глазах и снова белые молнии, вперемешку со звёздами и пульсирующей болью. Грёбаная сосудистая дистония, как не вовремя.

-Дай мне воды. – Тихо прошу я, но меня никто не слышит. – Пожалуйста, отпусти меня! Я не хочу здесь находиться! Пожалуйста! – мои надрывистые рыдания растворяются в тишине крошечной комнаты. Чувство безысходности стало лучшим другом буквально за полчаса. Я влипла так, как ещё никогда не влипала. Адское желание покурить, ощутить лёгкость, временное помутнение. Вспомнила травку, которую курил Антон. Боже, он проснётся, а меня нет. И Алисы нет. Её ведь теперь совсем нет. Я всех подвела. Какая я глупая, как я могла забыться настолько, потерять бдительность! Куда я попёрлась с утра пораньше! О чём я вообще думала!

Я встала и подошла к двери, начиная руками и ногами биться в неё. Через пару минут за дверью послышались громкие быстрые шаги, от которых стало ещё страшнее.

-Ты что, совсем охренела!? Если ты не успокоишься я всажу тебе дозу успокоительного, поняла меня! – злые глаза Паши прожигают меня, уничтожают, снимают с меня кожу живьём.

-Выпусти меня, придурок! Что за цирк ты устроил!? - Паша подошёл ко мне и толкнул на кровать.

-Ты что совсем дура и не понимаешь, что командовать здесь ты не будешь! Сядь и успокойся, скоро я тебя выпущу, позавтракаем и обсудим планы на будущее.

-Конченый дебил! – заорала я. – Ты не понимаешь, что ты всё портишь!? Паша, пожалуйста, отпусти меня, - я начинаю умолять, мне страшно, и я не знаю, как убедить его не делать того, что он задумал. – Ради всего хорошего, что между нами было!

-Нет! - он выходит и, хлопнув дверью, запирает меня на замок.

-Сволочь! – кричу я и бросаю в дверь подушкой. Хочется запустить чем-то пожёстче, но в комнате не так много вещей. - Ненавижу тебя!!!

Я поднимаюсь и подбегаю к окну, может быть, у меня получится сбежать хоть так. Я не вижу ни одной ручки. Бью кулаком в стекло, но мне его не разбить голыми руками. Да и если у меня вышло, то решётки, снаружи, не дали бы мне выбраться из этого дома. Я в клетке. Я загнанный зверь. Хватаюсь за живот, резкая боль. Только этого ещё не хватало! Забираюсь с ногами на кровать и ложусь, согнувшись, в форме эмбриона. Больно и обидно. Живот тянет, и я вспоминаю, что вероятно у меня начинаются критические дни. Как вовремя! Ещё никогда я не была им рада так, как сегодня. Хоть бы это были они и я буду защищена хотя бы от изнасилования. Хотя остановят ли они его? Может быть, моя кровь подарит ему больше удовольствия, чем отвращения. У меня нет с собой ни телефона, ни воды, ни тем более средств личной гигиены.

Когда Паша возвращается в комнату, я по-прежнему лежу, свернувшись калачиком.

-Эй! С тобой всё в порядке? – он садится на кровать рядом со мной, а я прячу заплаканные глаза.

-Нет, у меня болит живот.

-Сейчас найдём таблетку, это поправимо. – Ну давай, поиграй ещё в заботливого парня.

-Нет, таблетки будет мало.

-Ах, вот в чём дело! – будто хорошо меня знает, говорит Паша. - Значит найдём то, что поможет. – У тебя что тут, склад!?

-Дай мне таблетку, воды и покурить. – Я вымотана эмоционально и обездвижена болью. Вряд ли ему меня жаль, но сил бороться у меня всё меньше.

-Пойдём! – он поднимается и смотрит на меня, протянув ко мне руку. Я встаю и скрестив руки на груди, хмуро смотрю на него.

-Ну не дуйся, мышонок! Я не хотел тебя обидеть! – ты это сейчас серьёзно!? – Я приготовил нам завтрак, пойдём я тебя накормлю и помогу, чем смогу. – Мы выходим из комнаты и идём на кухню. Там пахнет едой, а у меня совершенно нет аппетита. Я сажусь на стул, а он ставит передо мной тарелку с оладьями.

-Я не голодна. Дай мне таблетку и воды. – Паша зол, он сжимает кулаки и нависает надо мной, как коршун над полёвкой.

-Ешь, я сказал! Тебе нужны силы! Я не хочу, чтобы ты тут загнулась от голода! Пока не съешь, воды не получишь! – чёртов манипулятор. Я нехотя беру вилку и насаживаю на неё неаппетитный оладушек, откусываю крошечный кусочек и медленно пережёвывая, глотаю.

-Я наелась, спасибо. – Резкий удар кулаком по столу. Тарелка подпрыгнула, и я вместе с ней. Руки начинают трястись, голова кружится, живот ноет.

-ЕШЬ!!!

Я съедаю три оладушка и честно признаюсь, что больше не осилю. К счастью, он не заставляет меня доесть всё, что он приготовил.

-Понравилось? – уже мягче спрашивает Паша.

-Нет, много соды. – Я вижу, как я его раздражаю. Но если я смогу дойти до пика, то вдруг он решит отпустить меня. Или убить? Мне всё равно, лишь бы не находится в его обществе больше никогда.

Паша встаёт и достаёт аптечку, которая тоже запирается на замочек. Что за любовь к замкам?Или эта темница специально создана для таких же жертв, как я? Перебрав лекарства, он находит ибупрофен и протягивает мне одну таблетку. Наконец-то стакан воды, в горле пересохло. Я выпиваю его до дна и когда замахиваюсь, чтобы ударить им парня, он перехватывает мою руку.

-Не глупи! У нас только всё начало налаживаться!

-Если только в твоих больных фантазиях! – шиплю ему сквозь зубы.

-Алла! – он хотел мне что-то сказать, но видимо передумал. – Поехали в аптеку.

Парень всё так же крепко сжимает моё запястье и тащит меня за собой. По дороге я замечаю, что в доме все окна без ручек и на всех решётки. Вот чёрт! Затолкав меня в машину, он отъезжает. Мы едем обратно в город. Добравшись до ближайшей аптеки, Паша выходит и оставляет меня в закрытой машине. Что за чёрт, ручки сделаны так, что изнутри машину не открыть. Я мечусь по салону, пытаясь привлечь внимание прохожих, но всё тщетно. Лишь под конец, забравшись на водительское сиденье я машу руками проходящей мимо женщине. Но женщина крутит пальцем у виска и проходит дальше.

-Блять! – В сердцах кричу я, понимая, что мне не выбраться и не позвать на помощь. Я пытаюсь найти телефон Паши, но он не дурак, и забрал его с собой. - Чёрт! Ну пожалуйста, Господи, пусть это всё окажется страшным сном! – слёзы обжигают лицо.

Как только я хочу нажать на сигнал машины, вижу, как Паша выходит из аптеки, с пакетом в руке. Рывком возвращаюсь на место и стираюсь солёные капли со щёк. Дверь открывается, и я хватаюсь за ручку и пытаюсь вырваться из машины.

-Куда собралась!? – гневно рычит парень и заталкивает меня обратно. – У тебя ПМС, вот ты и злишься! Расслабься, мышонок, сейчас мы заедем ещё в одно место, ты же любишь красивое нижнее бельё, правда. – Паша снова блокирует двери, и мы едем дальше. Останавливаемся у магазина, и история повторяется, он выходит и оставляет меня в машине. Он собрался купить мне бельё!? Что за мерзость. Но я ощущаю, как кровь медленно начинает сочится из меня, и эта идея уже не кажется мне такой абсурдной.

Через пять минут он снова в машине. Мы возвращаемся в этот проклятый дом. Я чувствую себя безжизненной пустышкой. Он выводит меня из машины и возвращает в ненавистную комнату.

-Прими душ и переоденься! – приказным тоном говорит он и выходит, не забыв запереть меня.

Прохожу в ванную комнату, она небольшая, но здесь есть всё, что мне может потребоваться. Как жаль, что нет станка, я бы с радостью вскрыла себе вены и даже если бы он не успел меня довезти до больницы, я бы всё равно избавилась от него. Встаю под струю воды, которая не приносит мне ни облегчения, ни чистоты. Чувствую себя мерзко. Приняв душ, выхожу. Достаю из пакета бельё, кружевное. Какого чёрта? Плевать, главное, что чистое. Надеваю на себя одежду, остановившись на футболке Антона. Снова становится нечем дышать. Прижимаю её к груди и лицу, и плачу. Он бы меня не дал в обиду, я точно знаю. Почему я оказалась такой несообразительной.Надеваю футболку на себя и забираюсь на кровать. Размышляю о том, как мне выбраться из этого дерьма.