Я родилась пятидесятилетней, или хирург в сумерках

… Белла Родная, ты точно не хочешь взять игрушки? — Рене смотрела на меня с сомнением.
Боже, ну зачем нам этот детский мусор? Раз­ве что забрать с собой этого красивого фарфо­рового мальчика, в которого я буквально влю­билась, когда впервые увидела это чудо на вит­рине маленького антикварного магазина…
Игрушка была относительно новой, не старин­ной, и это было хорошо видно по качеству фарфо­ра и мягким переходам цвета, хотя сама кожа была непривычно бледновата, на мой взгляд. Темные глаза цвета спелой вишни были особенно хороши и были не наивно распахнуты, как у боль­шинства подобных кукол, а немного прищурены, что заставляло думать, что этот милый мальчик сосредоточен на решении какой-то загадки.
В общем, я не просила эту куклу. Но Чарли, заметив мой интерес, тут же решительно вошёл в магазин. Хозяин антикварной лавки быстро уз­нал моего отца и сделал хорошую скидку такой «очаровательной» девочке, как я. Мальчик-мыс­литель был бережно упакован в коробку, по­вязан золотистым бантиком и вручён папе, так как ростом превосходил махонькую меня. Я была в восторге. Никогда не видела фарфоровых ку­кол-мальчиков, да с таким мастерством сделан­ных, так что тут прямо налюбоваться не могла в первый день. Нет, какой красивый!
Вернувшаяся в этот же день из Аризоны Рене была тоже восхищена подарком, хотя в куда больший восторг ее привел новый домик в Финик­се. Я была уже наслышана о нём. Одноэтажный просторный домик в стиле ранчо.
— Две ванны, детка! — восторженно описыва­ла мама, не замечая, как поморщился Чарли. — И кухня такая большая и светлая! И окна вы­ходят прямо на восток! А какая там погода, ми­лая! На твой день рождения уже передали сол­нечную погоду! Да что я говорю, там почти всег­да солнце! Тебе там понравится, гарантирую!
После того, как я окончательно успокоилась и привела мысли в порядок, я вышла к родите­лям, и мы долго говорили о семейных ценностях, о любви, о том, что обманывать тех, кого лю­бишь, нельзя, и так далее. Я сумела развернуть беседу так, что все эти правильные вещи в ос­новном говорили они, а я с наивным видом задава­ла наводящие вопросы.
— Мама, я возьму только Тутти, я хочу, чтобы он стоял в моей комнате.
Да-да, я назвала куклу в честь наследника трех толстяков, и что? Никто из моих родителей не читал советскую сказку Юрия Олеши, так что вопросов по поводу имени фарфорового друга с живыми глазами мне не задавали. Всего лишь очередной каприз маленькой девочки. Ну и чуд­ненько!
      Проводив взглядом маму, которая унесла мо­его Тутти, я в последний раз осмотрела комнату на предмет любимых вещей. Большой деревян­ный шкаф, зеркало в старинной раме, детская кроватка, кресло-качалка, в которой успокаива­ла меня Рене, когда у меня резались зубы… Ком­ната дышала теплом и покоем. Наверное, я буду скучать по этому дому, этому городу, и даже по­годе.
      Согласно последним прогнозам погоды, ко­торые ежедневно проверяет Рене, следующий дождь в Финиксе обещается только в феврале, хотя и тогда температура не должна упасть ни­же семидесяти семи градусов* (Имеется ввиду по Фаренгейту, что равно 25°C) . Такой жаркий кли­мат для меня, коренной сибирячки, выглядел нес­колько пугающим, но я внушала себе, что не по­лучу рак кожи, если займу себя чем-то полез­ным.
      Планы были грандиозными. В отличие от книжной Беллы, я не была неуклюжей. Гим­настика, ежедневные зарядки на растяжку и рав­новесие дали свои плоды, чему я была несказан­но рада, понимая, что проблема была не в сме­щенном центре тяжести, а в невнимательности ро­дителей, которые вовремя не обратили внимания на плохую координацию ребенка.
Таким образом я планировала с четырёх лет записаться на упрощённые уроки балета. Можно было бы подождать пару лет и записаться на бальные танцы, но… Когда я посмотрела на шле­панцы и сланцы, которые мне вручила счастли­вая Рене, я поняла, что от детского плоскосто­пия меня отделяет максимум год, и если я не хо­чу проблем со спиной, то я должна либо срочно объяснить молодой мамаше, что мне необходима обувь с супинатором, либо искать молчаливые методы решения. Одной из лучших профилактик от плоскостопия, если мне не изменяет память, является балет или ходьба на носочках. Балет так же был полезен для фигуры, прекрасно вли­ял на связки, осанку, делал походку лёгкой, а движения грациозными.
Я Свон, в конце концов! * (Swan — лебедь)
Но пока мне в скором времени грозило дет­ское чистилище. Детский сад. Честно сказать, я была по-настоящему удивлена фактом, что в Аме­рике почти нет декретного отпуска. Мамочкам дают полтора месяца, чтобы прийти в себя пос­ле родов, а потом малыш, которому всего лишь шесть недель, отправляется в детский сад, где таких червячков от пяти до сотни на здание, и это только младшая группа.
Привозят детей, не знающих, что такое насто­ящий дом и мама в семь утра с котомочкой, в ко­торой одеялко, памперсы и бутылка со смесью, а забирают полвосьмого вечером. Услышав по­добное, я поняла, как мне повезло в первый год жизни, что Рене не искала работу. Не представ­ляла себя в этом садике. Но, скорее всего, при­дётся смириться с этим, как с неизбежным злом.
Ладно, в садике тоже можно найти плюсы; то, что я их пока не вижу, — это другой вопрос. Но это не значит, что я не буду их искать. Если мне станет скучно, я всегда смогу уйти в себя, ос­вежая воспоминания и полученные в прошлой жизни знания. Но не думаю, что этот этап аме­риканского образования окажется таким беспо­лезным. Это будет хороший опыт общения со «сверстниками». Я смогу попытаться проникнуть­ся этой культурой, где дети с облегчением по­кидают отчий дом, едва закончив школу. Мне нужно стать своей в этой стране, потому что мой менталитет, мой образ мыслей остался россий­ским, я бы даже сказала советским. Всё-таки многое зависит от детства… И если я не хочу ещё больше выделяться из коллектива, мне стоит постараться хотя бы понять, что движет моими новыми соотечественниками.
Интересно, вампирам не скучно постоянно хо­дить в школу? Представив на миг, что каждые пять лет я хожу на одни и те же уроки в школе, я искренне посочувствовала бессмертным…
— Детка, спускайся, папа уже ждёт нас вни­зу! — громкий голос Рене прервал мои мысли.
Ну вот и всё, я уезжаю…
Аризона, держись!

   Полёт я почти не запомнила, никогда не лю­била воздушный транспорт, а на стресс мой юный организм реагировал весьма специфически — он впадал в спячку. Проснулась я, когда мы уже по­лучали багаж в аэропорту Sky Harbor. Именно здесь нас с семьёй обычно встречал Алекс… Че­рез десять лет этот аэропорт будет выглядеть почти точно так же, насколько я могу судить по воспоминаниям. Интересно, тут уже есть неболь­шой музей авиации, или его организовали поз­же?
      Я вертела головой во все стороны со всей дет­ской непосредственностью, на которую была спо­собна. Родители, глядя на моё любопытство, лишь улыбались и тихо переговаривались. Мы выглядели типичной американской семьёй. Но, к сожалению, это было не так, единственным свя­зующим звеном в нашей маленькой группе была я. Со вчерашнего дня моих родителей уже не свя­зывал брак.
— Белла, крошка, в чём дело? — Рене первая заметила, как мой ажиотаж от «нового-старого» места сменился грустью.
— Тебе не жарко? — с тревогой спросил па­па.
      — Нет, всё холошо, я плосто устала…
Я на самом деле чувствовала себя уставшей, но не в том смысле, в котором подумали родите­ли. Если мои физические силы восстанавли­вались легко, то где черпать моральные — я не могла придумать. Таким образом, на меня стали накатывать то приступы почти необоснованного воодушевления, во время которых я строила на­полеоновские планы на жизнь и встречу с прош­лыми родными, которые казались как никогда близки, то впадала в уныние от скорой перспек­тивы детского сада, младшей школы и наполня­лась неуверенностью в своих силах относительно встречи с Калленами. Дошло до того, что, за­сыпая недавно, я услышала предложение Рене обратиться к детскому психологу. Чарли сразу отмёл эту глупую идею, но я видела, как сильно он беспокоится обо мне.
— Конечно ты устала, этот полёт меня тоже вымотал, но ничего, скоро мы будем дома, и ты увидишь детскую. О, она просто прелестна! Ма­ленькая комнатка принцессы… — щебетала Рене.
По ней никогда не было видно, что она вымота­на. Она чем-то напомнила мне Наташу Брагину. Интересно, Данил выжил в той аварии? Как она сама? Родила ли ребёнка? Вспоминая эту теп­лую чету, я не могла не желать им счастья. А ведь Рене, согласно книге, тоже найдёт свое счастье. Бейсболист Фил, кажется? А Чарли? Найдёт ли он замену? Полюбит ли вновь?
Вопросы, на которые могла ответить только жизнь.
      Я посмотрела на родителей. Может быть, и хорошо, что они развелись…
— А завтра в семь мы поедем в ботанический сад Финикса… Позже просто смысла нет ехать… — продолжала Рене, кажется, я её прослушала.
— Ты уверена, что Беллз встанет в шесть ут­ра, чтобы посмотреть на кактусы? — насмешливо спросил Чарли, морщась на ярком солнце.
Что?! В шесть утра? А как же моя зарядка? Обычно я делала её именно в это время, пока ро­дители спали.
      — Ботанический сад Финикса включает в себя не только флору Аризоны, но и фауну, — уверен­но, словно по буклету, продекламировала Рене.
— Дорогая, серпентарий — тоже не предел мечтаний ребёнка. Тем более, этот сад ей всё равно не пройти, даже если мы приедем туда в четыре утра, 59 гектаров по такой жаре не одо­лею даже я, — кажется, Чарли тоже смотрел рекламный буклетик.
В ботанический сад я не ходила, и мне было бы довольно интересно посмотреть даже на как­тусы, но почти шестьдесят гектаров и палящее солнце мягко намекали, что до будущей весны кактусы никуда не денутся, а я пока подрасту, натренирую свои цыплячьи ножки, да и именно весной, насколько мне известно, идёт массовое цветение растений. Завтра там делать однознач­но нечего.
— Тогда можно сходить в Papago, Белла ни­когда не была в зоопарке. Я слышала, у них есть машинки для детей, на случай, если она ус­танет, — мама победно вскинула подбородок.
В зоопарке этом я уже была, но не в этой жиз­ни, десять лет назад мы ходили туда всей семь­ёй, показывая маленькой Анечке огромную кол­лекцию животных, которые населяли тропики. В принципе, неплохое место, но завтра я бы пред­почла более пассивный отдых. Непонятно, как быстро я пройду акклиматизацию.
— Мама, ты обещала, сто скоро мы пойдем на пикник, — напомнила я Рене, пока она не предло­жила ещё что-то.
— О, а это чудесная идея! — воскликнула она. — Мы поедем в Энканто, там можно покататься на лодочках и посидеть в тени пальм, а ты, Чар­ли, можешь порыбачить, я слышала, там водят­ся окуни, сомы и даже форель.
Кажется, в прошлый свой приезд Рене обош­ла весь город. Она прекрасно ориентировалась в этом мегаполисе, знала самые большие магази­ны, парки, кафе и рестораны. Мне по дороге ку­пили мороженое, и всю дорогу я ела сладкое ла­комство, рассматривая такой знакомый и одновре­менно чужой город.
Домик мне приглянулся. Он не был большим, но мне определённо нравилось то, что теперь мне не нужно будет каждый день преодолевать лес­тницу на второй этаж. Что уж говорить, для го­довалого ребёнка я совершала подвиг, забира­ясь туда без помощи родных. Детская была свет­лой и милой, но я решила, что, если убрать ро­зовые занавески, жить здесь станет несравнимо приятнее. Над планом их устранения можно по­думать позже… В конце концов, пора вспомнить, что я ребёнок, и мне свойственно немного шалить в силу возраста. Может быть, вырезать эти ми­лые цветочки и подарить их Рене в виде носовых платков? Будет, чем вытереть слёзы, когда она поймет, откуда я взяла ткань для своей подел­ки… Я обдумывала этот план, уже засыпая, ког­да мне в голову пришла странная мысль…
Интересно, а вампиры плачут?