Операция «Лёд тронулся»

Петька не шёл, а буквально летел в школу. Со стороны он выглядел счастливее самого невинного первоклассника: широкая улыбка, за спиной на одной лямке болтается кожаный рюкзак, а в руках — аккуратный букет из пушистых ноготков.

Весь прошлый день Квитко терялся в догадках, что происходит с Лаврецкой, пока не вспомнил, как однажды листал от нечего делать забытый мамой журнал. В какой-то статье говорилось о способах пережить расставание — найти хобби, сменить имидж, что-то ещё… Ему всё это казалось сущей глупостью, но Даша ведь всё-таки девчонка!

Он даже нашёл тот самый журнал в спальне родителей, чтобы убедиться: эта статья — не плод его бурной фантазии. Впрочем, она только подтвердила его догадки. Лавря вела себя не как обычно. Да и этот её печальный взгляд Петя слишком хорошо помнил. Он знал, он чувствовал! Даша рассталась с Вадимом — доказательства на лицо!

Больше всего на свете ему хотелось проверить эту догадку и убедиться в своей правоте, но он так и не придумал, как это сделать. Конечно, можно было бы спросить у Ольги или невзначай поинтересоваться у Стаса — уж они-то точно в курсе. Но Жучка наверняка всё растреплет Лавре, а Стас будет смотреть снисходительным и полным сочувствия взглядом. Петька никогда не стыдился своих чувств, заявлял о них открыто и искренне. Но выглядеть влюбленным дурачком в глазах других ему порядком надоело. Поэтому он решил набраться терпения и ждать, когда всё само собой станет ясно. Терпеть он умел. И ждать тоже. Ничего, однажды — он верил — лёд тронется.

«Вадики приходят и уходят. Вадики приходят и уходят!», — с мстительным удовольствием повторял он про себя. — «А Квитко остаётся!»

***

Даша задержалась перед большим зеркалом рядом с кабинетом литературы, чтобы привести себя в порядок. На улице поднялся ветер, и по пути в школу прическа растрепалась. Девочка сняла крабик, которым собирала передние пряди на затылке, и заколола их заново. Немного покрутив головой, чтобы убедиться в отсутствии петухов, Лаврецкая даже улыбнулась своему отражению. Она ещё не привыкла к новому цвету волос, но жутко нравилась себе с ним.

— Твой план обречён на провал, Лилька, — услышала Даша насмешливый голос позади себя.

В отражении она увидела, как её одноклассницы, Надя Кисленкова и Лиля Кондратюк, под ручку заходят в класс. Сплетни собирать Даша не любила, но этот разговор почему-то её заинтересовал. Разумный план прийти в эти не самые светлые головы точно не мог. Что-что, а это Лаврецкая твёрдо усвоила за одиннадцать лет совместной учёбы. Она двинулась за девочками, но в класс заходить не стала. В кабинете было пусто, поэтому подружки говорили в полный голос.

— Квитко уже столько лет с Лаврецкой за одной партой сидит… Она же на математике без него пропадёт, вряд ли он её бросит, — нравоучительным тоном произнесла Надька, а Даша мысленно оскорбилась. Хотя и не отрицала, что отношения с матешей у неё, мягко говоря, натянутые.

— Да ладно тебе, она раньше с Жуковой сидела, не пропала же.

— Так Жукова теперь с Крузеншетрном сидит!

— Ну ничего, пересядет, чтобы подруге помочь.

— А ты решительно настроена, подруга, — рассмеялась Кисленкова.

— Ну а что? Сколько можно за этой Лаврецкой бегать! Что он вообще в ней нашел? — возмутилась Кондратюк.

— Сердцу не прикажешь, Надюша, — вздохнула Кондратюк. — А вообще, ты права. Это ж как надо себя не уважать? Так долго за ней бегать…

— Вот-вот! А Лаврецкая просто дура! Такого парня упускает! Считаю, пришло время показать нашему Петюне, что вокруг полно красивых и достойных девушек. И не таких вредных, как эта Лаврецкая!

— Ох, Лилька, вот бы у тебя получилось ей нос утереть!

Девочки рассмеялись и переключились на другую тему, а Дашка стояла как вкопанная и никак не решалась зайти в класс. Подслушанный разговор произвел на неё странное впечатление. Почему-то ей было обидно, хотя она и понимала, что одноклассницы говорят о ней гадости всего лишь из зависти. Надька Кисленкова уже подбивала клинья к Квитко года два назад, а он — ноль внимания. Вот она и бесится! И ничего Даша не вредная!

— Лаврецкая, ты чего, стесняешься? Проходи-проходи! — голос учительницы вырвал девочку из размышлений. — А тебе идёт рыжий!

— Спасибо, Мария Дмитриевна, — звонко ответила Даша, моментально взяв себя в руки. — Здравствуйте!

Когда она зашла в кабинет, девчонки замолчали и хитро переглянулись, что не укрылось от внимания Даши.

— Всем привет! — бросила она, как можно небрежнее, и прошла мимо них к любимой четвертой парте у окна.

Пока Мария Дмитриевна писала на доске дату и тему урока, Лилька аккуратно подкрашивала губы блеском

«Зря стараешься», — Даша мысленно усмехнулась, наблюдая за этим. — «Петьку такими штучками не проймёшь». Она знала, что Квитко гораздо больше ценит в девушках интеллект. А у Кондратюк с этим явно проблемы.

Одноклассники потихоньку подтягивались в класс. Все были загорелыми и свеженькими после лета, но сонными. Мало кто любил ранние подъёмы к первому уроку, особенно с непривычки. Когда пришли Оля с Крузом, Даша немного отвлеклась и расслабилась. Но когда за пару минут до звонка на пороге появился Квитко, она вдруг напряглась в ожидании спектакля.

Петька на фоне мрачных одноклассников, ещё не смирившихся с окончанием каникул, выглядел неприлично довольным. Одной рукой он придерживал рюкзак, а другую спрятал за спиной. Мальчик на секунду остановился у доски, окинул взглядом кабинет и расплылся в улыбке ещё шире, заметив друзей на привычном месте.

— Эй, Петюня, отлично выглядишь! — окликнула его Лилька.

— Знаю! — ничуть не смутился Квитко, а Кондратюк недовольно поджала губы. Видимо, ожидала комплимента в ответ.

Петя направился к дальнему от входа ряду, даже не удостоив её взглядом. Но девушка не собиралась сдаваться так просто.

— Если что, тут свободно! Садись со мной, — кокетливо проворковала она, ухватив его за рукав рубашки.

Но Петька словно не заметил этого и плюхнулся на стул рядом с Лаврецкой. Даша, конечно же, не сомневалась в верности Квитко, но всё равно вздохнула с облегчением.

— Это тебе, Лавря! — он торжественно вручил ей букет огненных ноготков, перевязанных оранжевой лентой.

Даша просияла, а Петька, заметив это, заулыбался так, что начали болеть скулы.

— Петечка, какая прелесть! — Даша от всей души обняла друга.

Краем глаза она заметила полный недовольства взгляд Лильки и еле удержалась, чтобы не показать ей язык.

— В честь чего букет? — поинтересовалась Даша. Петька всегда придумывал какой-нибудь необычный повод. Не поздравлять же с такой гадостью, как первое сентября!

Квитко к этому вопросу был готов. Он заранее придумал ответ, перебрав перед этим с десяток вариантов.

— В честь тебя! Без тебя, Лавря, я за одиннадцать лет в школе точно свихнулся бы!

***

— Петь, а это кто? — шепнул Игорь другу, выразительно кивнув в сторону.

Девочка, о которой он говорил, сидела через проход от них, опустив плечи и сосредоточенно решая задачку. На фоне других ребят она выглядела такой маленькой и хрупкой, словно ошиблась кабинетом и забрела к старшеклассникам на урок.

— Ты чего, Крузик? Неужели не узнаешь? — удивился Петька.

— Нет! — совершенно искренне ответил Игорь.

— Ну ты даёшь! Родную одноклассницу не признал! Крузик, а ведь среди нас двоих я чемпион по прогулам, а не ты! — потешался Квитко.

— Петь, да скажи ты уже, кто это?!

— Рита!

Рита Лебедева профессионально занималась фигурным катанием. Она была чемпионкой Европы и мира, и в школе ей очень гордились. Однако на уроках девочка появлялась крайне редко. Как правило, одноклассники видели её только в конце четверти, и то не всегда. Она училась по индивидуальному плану и приходила после уроков, чтобы сдать задания и написать контрольные.

— Рита? Фигуристка что ли?

— Ну да!

— А что она здесь делает?

Квитко призадумался. Вроде бы ответ был очевиден — учится. Но присутствие Риты в школе, ещё и на всех уроках, было и вправду явлением необычным. Последний раз такое случалось, когда она ломала ногу, классе в седьмом. А в этом году Олимпиада! Петька слышал, на Лебедеву возлагались большие надежды.

— Квитко, я в курсе, что ты у нас математический гений. Но будь любезен, не мешай Крузенштерну доставать крупицы знаний из недр памяти, — раздался бодрый голос математика у него над головой.

— Я не мешаю, я наоборот! — не растерялся Петька.

— И где, позвольте узнать, Жукова с Лаврецкой? Я их сегодня в школе видел.

— Да, Круз, где девчонки? — воскликнул Петька, поворачиваясь к другу.

Игорь под внимательным взглядом учителя пожал плечами. Выждав минутку, он шепнул Петьке:

— Они решили, что математика шестым уроком в первый учебный день — это уж слишком.

— Крузенштерн! К доске! — разгневался математик.

— Вот блин!

***

Девочки решили, что пяти уроков в первый учебный день им хватит за глаза. Вернее, Даша наотрез отказалась идти на математику, которую не любила всей душой, и подбила подругу прогулять вместе. Настроение у неё и так было не ахти, так зачем портить его ещё больше всякими иксами и игреками?

— Олька, ничего нового сегодня объяснять всё равно не будут, — уговаривала она. — Ты и так прошлогодний материал на отлично знаешь. А я его как не помнила, так и не вспомню! Что мы теряем?

Оля вздохнула. С одной стороны, прогуливать в первый же учебный день — как-то уж слишком. С другой, когда, если не сейчас? Потом начнётся активная подготовка к экзаменам, пойдут новые темы… Да, без последствий уроки точно не пропустишь. И Оля сдалась. К тому же, ей было просто необходимо провести время с подругой вдвоём и обсудить их насущные проблемы. Жукова предупредила Круза об их планах, и они с Дашей отправились в ближайший торговый центр. За разговорами и примеркой нарядов девушки немного повеселели.

— Как же тебе идёт новый цвет волос, Дашка, — восхищалась Оля, пока подруга искала блузку своего размера. — Просто отпад! Это ты…

— Из-за Вадима? Да, наверное. Я ещё в каком-то журнале прочитала, что после расставания тянет делать нетипичные поступки: стричься или краситься в новый цвет…

— Но стричь жалко!

— Вот и я так подумала, — Даша посмотрела на свои волосы. — Всё-таки длинные отросли.

— Я теперь тоже хочу попробовать какой-нибудь новый оттенок, — заявила Оля. — Только боюсь, а вдруг не пойдёт?

— Ой, Олька, ты если решишься, я тебя отведу в свой салон! Там парикмахерша — закачаешься. Уверена, она тебе и цвет хороший подберёт, и покрасит красиво. Да и берёт недорого.

— Как же здорово, Даша, — восхитилась Оля. — Тогда я начну деньги копить и, может, к новому году созрею!

Девочки ещё забежали в книжный за новыми тетрадками и в продуктовый — за мороженым. За это время Оля как раз успела поделиться с Дашей своими переживаниями по поводу Игоря и переезда в Питер

— Олька, для начала вам нужно поговорить! — твёрдо заявила Даша. — Может, и Круз захочет к тебе переехать.

— Ох, не знаю. А вдруг нет? Он же сказал, что кроме Москвы никуда поступать не собирается… И как мы будем… На расстоянии? Вдруг он так не захочет?

— Поезда из Москвы в Питер каждый день ходят!

— Но ведь так не наездишься!

— Ольга, хватит панику наводить. Впереди целый год, успеете вы что-нибудь придумать!

— Думаешь?

— Знаю! Но сказать всё-таки надо, тебе же легче станет.

— А как же ты? Петька, Кирилл? — не унималась Оля.

— А мы к тебе в гости ездить будем!

На самом деле, Даше от мыслей о переезде подруги было не по себе. Но она не подавала виду, чтобы ещё больше её не расстраивать. Казалось, что привычная жизнь рассыпалась на глазах. Ещё немного, и они все не просто разбегутся по разным институтам, а разъедутся по разным городам. У каждого начнётся своя взрослая жизнь, появятся новые друзья. Что станет с их компаний? Стас, например, после поступления очень от них отдалился.

Однако впереди ещё был целый год — целый год беззаботного времени, когда они все рядом, все вместе. Даша ухватилась за эту мысль, и ей стало чуточку легче. Погрустить ещё успеется!

Погуляв часок, девочки разошлись. Оля побрела обратно к школе, чтобы встретить Игоря, а Даше нужно было ехать на первое занятие с репетитором. Педагога ей нашла бабушка по старым связям — это оказалось ещё очень молодая женщина, Ксения Дмитриевна. Девочка едва успела позвонить в дверь, как та распахнулась — хозяйка будто стояла за ней, прислушиваясь к шагам на лестнице.

— Проходи, Даша, — улыбнулась женщина, протягивая ей тапочки с пушистыми помпонами. Лаврецкая сразу отметила две вещи: как неестественно напряжены уголки губ репетитора — будто улыбка давалась ей с усилием — и едва уловимый запах валерьянки, витавший в прихожей.

Ксения Дмитриевна жила на проспекте Вернадского, совсем недалеко от метро. У неё была просторная светлая квартира с высоченными потолками, обставленная со вкусом. И, возможно, не без помощи дизайнера.

— Как у вас здорово! — восхищалась Даша, устраиваясь за столом в рабочем кабинете. На нём стопками громоздились книги и папки с бумагами, стояла явно дорогая фирменная ручка в специальной подставке и небольшая молекулярная модель из разноцветных пластиковых шариков. Лаврецкая видела похожую в кабинете химии.

Её внимание привлекло множество фотографий, развешанных по стенам. На некоторых снимках Даша сразу признала Ксению Дмитриевну. Вот она шагает вдоль берега моря, а вот стоит на фоне заката в обнимку с высоким улыбчивым мужчиной с маленьким мальчишкой на руках. «Наверное, муж и сын», — сообразила девочка. На других карточках мелькал муж Ксении, видимо, в окружении друзей и коллег.

— Это кабинет мужа, — как-то печально улыбнулась Ксения Дмитриевна, раскладывая на столе учебники и распечатки с заданиями.

Взгляд Даши как раз остановился на фотографии, где какой-то важный мужчина пожимал ему руку.

— Это мужу вручают премию за вклад в развитие науки, — пояснила женщина.

— Он учёный?

— Да, Антон — вирусолог.

— Как интересно! — искренне восхитилась Даша.

У Антона было доброе и весёлое лицо, усыпанное веснушками. Несмотря на множество морщинок вокруг выразительных карих глаз, это был ещё довольно молодой человек. «Кажется, у него живая мимика», — подумала девочка. «Так странно, учёные обычно такие сдержанные».

Даша поняла, что сказала это вслух, когда Ксения Дмитриевна звонко рассмеялась.

— Мне в твоём возрасте тоже казалось, что люди науки — все старые и скучные. А потом я встретила Антона, — сказала она. — Он был ужасно умным и невозможно весёлым…

— Был?

— Да, он погиб полгода назад.

Вот чёрт! Даша вдруг вспомнила, что бабушка упоминала о горе в семье Ксении, из-за которого ей пришлось вернуться к преподаванию. Она тогда слушала вполуха, и вот результат — на первом же занятии влипла в такую неловкую ситуацию.

— Извините, — смутилась девочка.

— Ничего, — женщина ободряюще улыбнулась Даше. — Начнём урок?

Познания Даши в английском сложно было назвать даже базовыми, но ученицей она оказалась способной — достойная внучка Софьи Осиповны, как заметила Ксения Дмитриевна! То ли знания немецкого помогали, то ли у неё была склонность к языкам, но первое занятие прошло легко, продуктивно и даже в удовольствие. Вот что значит гуманитарные науки, а не эта ваша математика!

— Сделай пока вот это задание, я на минутку.

Ксения Дмитриевна вышла в коридор, чтобы ответить на телефонный звонок, а Даша склонилась над учебником. Ей нужно было прочитать текст и вставить в него пропущенные слова. Это оказалось так просто, что она справилась за пару минут, а учительница всё не возвращалась. Чтобы занять себя чем-то, Даша снова стала рассматривать фотографии.

— Костя, это правда? — донёсся до девочки удивлённый голос Ксении Дмитриевны. — Надо же, Антон мне ничего не рассказывал. Впрочем, он никогда не любил говорить о работе. Насколько я знаю, он почти ничего не хранил дома из документов, но я попробую поискать. … Хорошо, посмотрю, может, остались какие-то записи. … Никита ходит в школу, скучает по папе. … Это тяжело, но нам нужно с этим как-то смириться и научиться жить дальше. … Спасибо, Костя, что волнуешься о нас. Я позвоню, если что-нибудь найду. На связи, пока!

Даша не хотела подслушивать этот разговор, но всё получилось само собой.

— Справилась?

Ксения Дмитриевна вернулась в кабинет. От внимания Даши не укрылось, что она выглядела растерянной.

«Наверное, ей всё ещё тяжело говорить о муже», — подумала Лаврецкая, но что-то в этом разговоре и в реакции репетитора её настораживало.

Остаток урока не клеился. Ни Даша, ни Ксения Дмитриевна не могли сосредоточиться на английском — обе думали о звонке Кости. Даша пыталась придумать, как бы узнать, о чём они говорили. Но в голове, как назло, было ноль идей.

«Теряю хватку!» — мысленно отругала она себя. Ещё бы, столько времени без расследований.

— Вижу, ты устала. Кажется, для первого урока достаточно, — сказала учительница, когда Даша только с третьей попытки смогла составить предложение. — Ты молодец, Даша! Уверена, нас с тобой ждут большие успехи.

Дашу же английский сейчас волновал меньше всего. А она ведь только-только решила взяться за учёбу!

В просторной прихожей стоял комод, над которым в позолоченной раме висела большая свадебная фотография Ксении и Антона. Молодой человек счастливо улыбался и кружил на руках девушку в длинном белом платье. Даша засмотрелась на них, застёгивая куртку.

— Вы здесь такие влюбленные, — повинуясь какому-то инстинкту, сказала она.

Ксения Дмитриевна резко подняла голову, будто разбуженная от глубокого сна. Её пальцы непроизвольно потянулись к снимку и поправили и без того ровно висевшую картину.

— Без памяти, — подтвердила она, и голос её дрогнул. — Представляешь, Даша, мы поженились через две недели после знакомства…

— Ну надо же! — удивилась девочка.

Она не представляла, как можно за такой короткий срок узнать человека и принять такое важное решение. У Даши, например, ушло несколько лет на то, чтобы понять, какой на самом деле Юрик.

— И… вы совсем не сомневались в своём выборе?

— Ни секунды — ни тогда, ни сейчас! Выйти замуж за Антона — самое правильное, что я приняла в жизни. В день свадьбы я была на седьмом небе от счастья! Мама хлопотала вокруг, подружки помогали с нарядом… И вдруг — бац! — распахивается дверь, и врывается Антон, весь взъерошенный и с сияющими глазами. А я-то уже в фате и платье! Подружки как завопят: «Жениху нельзя видеть невесту — к несчастью!». А он говорит: «Приметы — для тех, кто верит в плохое. А я верю только в нас».

Женщина на секунду замолчала, будто прислушивалась к чему-то, а потом с усилием продолжила:

— И знаешь, Даша, меня пугали все вокруг, что влюблённость пройдёт, что со временем всё иначе станет. За те годы, что мы вместе прожили, и правда изменилось многое. Но все десять лет Антон каждый день смотрел на меня с таким же обожанием, как в день свадьбы. Вот такая была любовь.

Даша слушала, как завороженная. Наверное, как и любая девчонка, она мечтала однажды испытать нечто подобное. Перед глазами внезапно мелькнул образ Петьки. Он тоже смотрел на неё так — преданно, с обожанием. А ей от этого взгляда всегда становилось неловко. Она Квитко тоже обожала, но как друга, и не могла ответить ему взаимностью.

— Извини, что-то я расчувствовалась… — Ксения вдруг замолчала, а её взгляд застыл где-то за спиной Даши. Пальцы судорожно сжали край комода. — Иногда… иногда мне кажется, будто я слышу, как внизу хлопает дверь подъезда. И шаги по лестнице. Такие же быстрые, торопливые, как у него… А вчера ночью я проснулась от того, что в кабинете скрипнул стул. Точь-в-точь как когда он засиживался допоздна. Я вбежала туда… — голос её сорвался, она сглотнула. — Пусто. Конечно же пусто. А ещё я до сих пор оставляю стакан воды на его прикроватной тумбочке, по привычке. Смешно, да?

Но Даше смешно не было.

— А что с ним случилось? — тихонько спросила она. Ей не хотелось показаться нетактичной, но другой возможности хоть что-то узнать об Антоне могло и не подвернуться.

— Какая-то нелепая история. Мы гостили у друзей под Питером, у них дом прямо на берегу Финского залива. Антон… — голос Ксении вдруг дрогнул. Он кандидат в мастера спорта по плаванию, и вдруг утонул. Водолазы нашли тело спустя три недели в устье Невы. Оно было в ужасном состоянии, пришлось хоронить в закрытом гробу…

Когда Даша вышла на улицу после занятия, свежий воздух ударил ей в лицо, как ушат холодной воды. Ноги сами несли её к метро, а в голове пульсировала одна мысль: «Как после такого вообще вставать по утрам?». Девочке стало мучительно стыдно за свои переживания — сначала из-за Юрика, теперь из-за Вадима. Они ведь живы, здоровы. Она сама решила с ними расстаться. А история любви Ксении, такая яркая и стремительная, просто внезапно оборвалась.