#14
- А теперь контрольная работа! – крикнул розовощекий трудовик, едва не зашибив Невилла лобзиком. – Кто первый отскребет розовую краску с моей машины, получит высший балл!
- Эээ… как отскребет? – осторожно поинтересовался Гарри, глядя на гламурненький автомобиль цвета киселя в столовой.
- Зубами, Поттер, зубами, - мудро пояснил Дин. – Мисс Грейнджер…мисс Грейнджер, это было фигуральное выражение! Не смей грызть капот, мерзкая женщина! Отскреби свои зубы от бампера, ты же сейчас его погнешь!!!
- Так а чем отмыть-то? – опять встрял Гарри, глядя как Дин отдирает студентов, последовавших примеру Гермионы, от машины.
- Вот вам магический арсенал, - запыхавшись, пояснил профессор Винчестер. – Держите, это Жезл Судьбы, Покрывало Смерти и Зелье из молотого порошка пломб феникса.
- Но это же грабли, тряпка и растворитель!
- ГРЕЙНДЖЕР!!!! Я вас сейчас сожру!
- Кто-то сказал «сожру»? – Из кустов вылезла перекошенная физиономия Деймона Сальваторе, проводившего со слизеринцами урок военной подготовки.
- Засунься, - буркнул Дин, плеснув тому в лицо ацетоном.
- Э! – многозначительно возразил Деймон. – Я сейчас вылезу! И высуну из ящика пулемет!
- Если ты его высунешь, ты его потом не всунешь!
- МИНУС ДВАДЦАТЬ ОЧКОВ СЛИЗЕРИНУ ЗА ПОШЛЫЙ СМЕХ!!!! – рявкнул Деймон, обернувшись к своим воспитанникам. На этой грозной ноте его исцарапанное ветками лицо исчезло из виду.
Дин довольно хмыкнул и вернулся к уроку.
- Итак, одну капелюшку Зелья из пломб феникса на Покрывало смерти….
- Но у феникса нет зубов, а значит…
«Умная сучка» - подумал Дин, мысленно проткнув Гермиону мечом Гриффиндора.
- Тряпку в зубы и работать! – проорал он, таки зашибив Невилла лобзиком.
- Вы хотели сказать Покрывало Смерти?
- ГРЕЙНДЖЕЕЕЕЕР!!!!!
* * *
- Ну расскажите, профессор Сальваторе! – канючили обляпанные грязью и листьями слизеринцы, рассевшись вокруг своего «военизированного гуру».
- Да ладно вам, бойцы, умолкните, - покраснев под слоем засохшей грязи на лице, произнес Деймон.
- Ну расскажите! Расскажите!!! – особо рьяно попросил Драко Малфой.
Никто, никто прежде не интересовался военными подвигами Деймона, поэтому, сам герой слегка смутился.
- Я не очень-то и помню…столько лет прошло, - протянул Деймон.
- Пожалуйста!!!!!- заканючили слизеринцы, состроив огромные щенячьи глазки.
- Это был май 1863 года. Было тринадцать часов сорок четыре минуты. Мы тогда сидели в засаде, ну, в кустах. Их армия состояла из двухсот пяти белых людей и трех негров, а нас было трое, - с моментальной готовностью отчеканил Деймон, угрожающе подергивая бровями. – Солнце пекло нещадно, ласточки летели жопой вперед, а это символизировало устойчивую солнечную погоду еще в течение недели. И тут округу разорвал нечеловеческий крик. Это орал я.
Слизеринцы вздрогнули, проникшись каждым словом Деймона. Тот, в свою очередь, кокетливо поправил фашистский китель и продолжил:
- Я и не заметил сразу, как меня ранило. Недалеко от нас произошел взрыв АЭС «Пушинка», но никто не заметил взрывной волны, так как наши действовали скрытно. Но взрывная волна оказалась сильнее, чем я думал. Это меня и сгубило.
- Как сгубило? – затаив дыхание, спросил Малфой.
- Мне оторвало половину левой ягодицы.
Драматизм девяностого уровня. Кто-то впечатлительный упал в обморок.
- С собой у нас был коробок спичек, колосок, ракушка, капли для носа и колода карт. Этого набора вполне хватило, чтоб соорудить носилки и пришить половинку ягодицы на место.
- Вау!- Кажется, Грегори Гойл нашел себе нового героя.
- А хотите я вам шрам покажу? – обрадовался Деймон, мигом стягивая ремень.
- Ээээээ…не надо. Не нужно.
- Да мы вам верим.
- Да зачем?
- Покажите, покажите!
«Святые лукотрусы!» - перепугался Хагрид, который, блуждая по лесу наткнулся на картину «Деймон Сальваторе показывает детям голый зад».
* * *
Где-то очень далеко в лесу.
- Я не знаю, что руководило вами в тот вечер, - прошипел Волан-де-Морт. – Но я искренне надеюсь, что это было помешательство. У всех.
Пожиратели смерти, опустив головы, виновато покачивались из стороны в сторону. Люцифер невозмутимо восседал на пеньке.
- Я приказал некому солдату, а именно моему приближенному, Люциусу Малфою, написать объяснительный рапорт на клочке туалетной бумаги, - грозно шипел Темный Лорд. – Прочитав рапорт, я всерьез испугался. ТЕМНЫЙ ЛОРД ИСПУГАЛСЯ!
Все вздрогнули. Темный Лорд, достав из складок мантии длинный «манускрипт туалетной бумаги» и принялся читать надрывающимся от раздражения голосом.
Я, Люциус Малфой, более известный в коллективе как Лютик, пишу объяснительный рапорт на клочке туалетной бумаги по требованию Волан-де-Морта, более известного в коллективе, как Лысый Жбан.
Рапорт
Смеркалось. Ели отбрасывали причудливые тени на лесную полянку, и сейчас этот пейзаж напоминал мне Венецианский карнавал. Где-то вдалеке пропела кукушка, а ее песнь подхватил дятел и начал долбить дерево в такт мелодии. Клаус брынчал на гитаре, тем самым приманивая оленей. Он походил на Белоснежку из мультика. На бородатую Белоснежку.
Мы восхищались девственной природой, ее красками и звуками, мы словно попали в Эдем, и стояли у райских ворот. Мне было хорошо и спокойно. Я плел венок из чабреца, подпевал кукушке, смотрел, как Макнейр вырезает из полена дудочку.
Как вдруг, я увидел ёжика. Его глаза были наполнены безысходностью и тленом, а по его щечке котилась слеза. Маленькое сердечко этого зверька трепетало от страха одиночества и тоски. Ёжик скучал по дому, глядя на него, я понял, как тяжела тоска по Родине.
Единогласно было принято решение помочь ёжику найти его дом. Мы собрали поисковой отряд, возглавленный Люцифером, более известным в коллективе как Мастер, и, взявшись за руки, пошли искать на опушке домик ёжика. По дороге Клаус спел нашему маленькому другу романс и в глазах ёжика блеснул луч надежды. Надежды на будущее своего народа и своей страны. Надежда на лучшее.
Домик отыскался быстро. Обняв ёжика на прощание, мы долго не могли опомниться от радости. Беллатриса плакала от радости, вытирая слёзы мхом. Я тоже плакал, вытирая слёзы волосами.
По дороге обратно мы нарвали орешков и накормили белочку. В благодарность она расцарапала Хвосту лицо. Наверное, белочка запуталась на своем жизненном пути.
Вернувшись в лагерь, мы долго пели романсы. Все было хорошо.
Искренне Ваш,
Люциус Малфой.
Да пребудет с вами Доброта!