Глава 11
- Ну, и что ты можешь сказать в свое жалкое оправдание? - такой фразой начала серьезный разговор с Антонином гордая гриффиндорка.
Антонин же, входя в библиотеку, где было назначено место встречи, которое изменить нельзя, от такой неожиданности растерялся:
- Za chto ya dolczhen oprazdyvatsya I pochemu eto dolczhno zvuchat' czhalko? - причем не просто растерялся, а настолько растерялся, что на краткий миг позабыл неродной английский, и выразился на как раз таки родном русском.
- А? - девушка хоть и знала русский блатной, до литературного добраться еще не успела, поэтому последней фразы, вылетевшей из уст Тони, не поняла.
- В чем я виноват? - перешел на язык Шекспира и Эдгара По Антонин.
- Он еще и спрашивает! - возмутилась девушка. - А как же эта подлая подст... засада для Гарри? Он, между прочим, человек тонкой душевной организации с нестабильной психикой, что немаловажно!
- Муня, любовь моя, ты знаешь, что спорить с Волдемортом то же самое, что сидеть в одной ванне с крокодилом - интересно, да времени мало.
- Что ты за человек такой, - устало проговорила девушка, внутренне согласная со своим оппонентом. - Нет в тебе железного стержня. Есть печеньки? - Долохов отрицательно качнул головой. - Ни стержня, ни печенек. Стыдно.
Упиванец ничего не ответил, погрузившись в свои мысли. В этот момент он решал вопрос жизни и смерти - признаться ли ему, что печеньки у него есть или лучше не надо?
А еще он подумывал, как бы намекнуть девушке, что она ему чуть-чуть, совсем немного, буквально капельку нравится.
Пока Антонин размышлял, Гермиона села на кресло, очень удачно стоящее в углу библиотеки, а Волдеморт, припавший к двери тем местом, где у нормальных людей ухо, шепотом возмущался наглому поведению Беллатрикс, которая смотрела в замочную скважину:
- Ее подслушивать позвали, а она еще и подглядывает!
По счастью, ни Грейнджер, ни Долохов этих монологов о вопиющей несправедливости из уст Темного Лорда не услышали.
Чем бы закончилась эта ситуация, никто достоверно не знает, ибо до всех собравшихся в библиотеке и у библиотеки долетело послание, усиленное заклинанием Сонорус:
- Прибыл Гарри Поттер!
Услышав это, наши герои повели себя по-разному:
Гермиона встрепенулась и улыбнулась, радостно и виновато, но радостно, хотя и виновато (в подвале любителей тавтологии был найден смертельно убитый труп мертвого мертвеца, ага, прим. автора);
Долохов, посмотрев на радостное, но виноватое лицо девушки, нахмурился и пообещал себе при ближайшем случае набить Избранному его очкастую морду;
Беллатрикс от неожиданности вздрогнула, дернулась и ввалилась в библиотеку под недоуменные взгляды будущих не-скажу-кого-интрига-товарищи и покраснела, ибо;
...Ибо на нее сверху свалился Волдеморт, оказавшись со своей тайной страстью нос к тому месту, где у обычных людей, по идее, находится нос.
- Господи, цирк на гастролях, - пораженно прошептала Муня, наблюдая за барахтающимся Лордом (а довольный-то какой был, аж морду набить хотелось) и нервничающей Беллой, которая переживала за психику мужа, который, если застанет ее в столь компрометирующей ситуации, просто разорвется от двух радикально противоположных желаний: разбить начальнику отсутствующий нос или извиниться за неподобающее поведение жены.
Хвала Мерлину, Рудольфус в этот самый момент решил пойти не в библиотеку, а в гостиную, посреди которой стоял заяц потерянный - сам Гарри Поттер.
Кстати, об Избранных.
Мальчишки и девчонки, а также их родители, веселую историю о том, как Гарри Поттер оказался посреди вражеского стана, узнать придется.
Гарри Поттер, надув губы, сидел напротив директора всея Хогвартса, который хмурил брови. Борьба надутых губ и нахмуренных бровей продолжалась несколько мучительно долгих минут.
Но, в конце концов, победила язвительная усмешка:
- Вы долго собираетесь молчать, Поттер?
- До тех пор, пока что-нибудь не скажу.
- И что вы хотели бы нам поведать?
- Да вы! Да вы!.. - Юношу распирало от праведного гнева и возмущения. - Вы, проклятые светлые, чтоб вас с вашей овсянкой!..
Гарри был сыт по горло овсянкой. Гарри несло. Он высказал все, что накопилось у него на душе за все его годы осмысленной магожизни. О том, что нормальную спасательную операцию никто со Светлой стороны Силы провести не может, о том, что мисс Уизли неплохо было бы нарастить грудь, о том, что Дамблдор может засунуть лимонные дольки себе в... рот, о том, что овсянка - это все происки!
В общем, претензий накопилось немало. В конце эмоционально-внезапной исповеди Мальчика-Который-Да-Неважно оба преподавателя несколько раз открыли и закрыли рот, других аргументов у них не нашлось.
Когда до Спасителя мира дошло, что он сейчас выдал все свои секреты, за которые Дамблдор может объявить его Темным Лордом версия 2.0, Поттер тут же без лишних слов и эмоций грохнулся в обморок.
Профессоры смотрели на обморочного такими взглядами, словно он сделал как минимум финт Вронского без метлы.
«Вряд ли он так просто отделается», - про себя заметил добрый Снейп.
- Северус, я думаю, с мальчиком надо что-то делать, - сказал директор, даже не изображая бурную помощь «контуженному».
- О, вы считаете? - язвительно откликнулся зельевар, с интересом испытателя наблюдая за изображавшим ковер Поттером.
- Думаю, мое решение о таком жестком воспитании у тех магглов оказалось неправильным, - словно не заметив последнего выпада своего шпиона, продолжил Альбус Персиваль бла-бла-бла Дамблдор. - Ты видишь, мальчик бурно реагирует даже на незначительные потери, например, на пропажу мисс Грейнджер. Поэтому, чтобы как-то порадовать ребенка, я решил дать ему то, что он хочет.
- Директор, да вы с ума сошли! Отдать Поттера Темному Лорду?! Я отказываюсь в этом участвовать! Я ухожу! - выпалил Снейп, вмиг растеряв все свое хладнокровие.
- Помни, Северус, у нас длинные руки, - сверкнув очками-половинками, беспечно произнес Дамблдор.
- Тогда я, пожалуй, останусь, - разумно решил не лезть на рожон уже не такой страшный Ужас Подземелий.
Опус о том, как зельевар доставлял Поттера в штаб-квартиру врага народа Волдеморта, пожалуй, останется байкой, которую рассказывают после двух бутылок виски.
В общем, именно благодаря стараниям и маразму, простите, тонкому расчету победителя Гриндевальда, Гарри Джеймс Поттер с любопытством разглядывал любимый персидский ковер Нарциссы (которая, увидев, что «долгожданный» гость стоит на нем прямо в изгвазданных ботинках, свалилась бы с инфарктом).
- И где красная ковровая дорожка, цветы и фанфары? - вслух возмутился Меченый, который был уверен, что его встретят праздничнее (шампанское, Волдеморт в парадной мантии от Юдашкина и пироженки).
- А почему вы спрашиваете? - с ехидцей отозвался портрет одного из многочисленных предков славного рода Малфоев.
- Не отвечайте вопросом на вопрос, вы не в Одессе, - грубовато ответил гриффиндорец. Портрет обиделся и отвернулся. Поттер неуверенно осмотрел комнату.
«Ну и, где все?» - подумалось ему.
- Хотя, - бодро начал Гарри, - может, все не так уж безнадежно!
Угрюмое молчание подтвердило, что все безнадежно, и еще как.
Долго бы еще Поттер портил своим присутствием обстановку, ковер и настроение портрета с характером одессита, если б перед ним не материализовался домовой эльф.
- Мистер Гарри Поттер, хозяин и другие гости скоро прибудут. Вам велено ждать, - выпалил домовик и тут же исчез.
Гарри Поттер не был бы Гарри Поттером, если б послушался эльфа и не отправился исследовать дом, в котором ему предстояло провести свое лето.
И, конечно же, он совершенно случайно оказался возле библиотеки...