Майкл знает

Если бы меня спросили - раздражал ли меня Майкл Тёрнер, я бы рассмеялась этому человеку в лицо. Раздражал ли он меня?

Ну что вы. Я всего лишь хотела его убить.

Он растоптал моё доверие, выставил меня полной дурой и целых две недели держал меня за идиотку. Я ослепла, оглохла и лишилась прочих органов чувств рядом с ним. Я опиралась лишь на него, на его ощущения и на его мысли. Слепо верила ему и считала своим учителем. Я была влюблена в Люка Моринга, надеясь на помощь Майкла взамен на его условие. Теперь я поняла, каким было условие Майкла Тёрнера - стать его девушкой.

Что ж, я думала так целых две недели нашей игры по его правилам. Две недели я была уверена в своей правде, злилась, ругалась, раздражалась. Две недели мне понадобилось на то, чтобы довериться Майклу в отношениях с Люком и лишь одна бессонная ночь на то, чтобы довериться ему в отношении него самого.

Это была первая игра в сезоне. Я заняла одно из последних мест на трибуне, украдкой замечая Бобби, справа от которого сидела мама Майкла. Кэнди и Дерек сидели перед Бобби. Я же была одна. Игра ещё не началась: черлидерши разогревали толпу вместе со школьным талисманом, на трибунах был аншлаг.

И тогда он сам подошёл ко мне. Я нервно сглотнула, задирая голову и с замиранием сердца смотря на парня перед собой.

- Мы можем поговорить? - голос его неуверенный, он хмурится и смотрит словно сквозь меня.

Я выдыхаю прохладный осенний воздух и устремляю взгляд на футбольное поле.

- Извини, я занята.

- Я думал, мы можем поговорить о том, что произошло вчера.

- Прости, но нам слегка не о чем разговаривать.

Он сжимает челюсти, засунув руки в карманы своей куртки. Объявляют игроков команды западной школы, и я нервно подскакиваю со своей трибуны, ожидая, когда объявят наших парней.

Люк остаётся настойчив в своих желаниях.

- Ты спрашивала у моей сестры про меня. Зачем?

В очередной раз поднимаю на Моринга взгляд. Вот он - предел мечтаний. Голубоглазый, высокий, статный, а у меня крышу срывает, когда я слышу название нашей команды и замечаю на поле одну хитрую рыжую задницу, добившуюся своего. Люк следит за моим взглядом, а затем хмыкает и поджимает губы.

- Ах да, Тёрнер.

- Мой парень, да, - прочищаю горло и улыбаюсь, не веря своим словам. - Там мой парень на поле, и если ты не против, я хотела бы за него поболеть.

- Тогда почему спрашивала обо мне у Адель?

- Я потеряла в библиотеке свой учебник, - нахожусь я, - думала, что ты мог его видеть. Ну, ты же был там тогда.

- Потеряла в библиотеке учебник, - разочарованно протягивает Люк, а затем неловко потирает шею и отступает.

- Я понял, Сара. Всего хорошего.

И тогда он уходит. Провожаю его взглядом, полным сожаления и не могу поверить в произошедшее: ещё несколько дней назад я боялась посмотреть в его сторону, а теперь говорю подобным тоном. Там, в чулане, Майкл был прав. Я придумала себе идеального Люка Моринга, целый образ в своей голове, в который я благополучно влюбилась. Может быть, Люк полностью моим ожиданиям соответствовал, может быть, он был таким, каким я себе его вообразила. А может и нет. Это больше не имело значения.

Ведь если бы я действительно хотела заполучить Люка, я бы не проводила столько времени с Майклом. Я бы не позволяла ему себя целовать, я бы не думала о нём и не ждала бы его. Мы стали идеальными сообщниками, полностью влились друг в друга, и если поначалу я злилась, что он водил меня за нос, то теперь лишь восхищалась тем, какую схему он провернул, чтобы меня завоевать.

Конечно, он был обаятельным, привлекательным, и как там он сам себя ещё называл. Но самое главное - он был моим. А я была его. И это факт.

- Поздравляем с победой Старшую Школу Сентфора! Вперёд, парни!

Со словами комментатора взревевшая толпа болельщиков подрывается с трибун, выкрикивая поздравления, черлидерши выбегают на поле, парни обнимаются и обмениваются рукопожатиями. Наблюдавшая лишь за Майклом всю эту игру, я стараюсь оставаться незамеченной, когда тихонько увиливаю с трибун, спускаясь обратно в школу. Сердце моё стучит где-то в горле, образ Майкла - истинного капитана своей команды, всё ещё отчётливо стоит перед моими глазами, и я бесшумно захожу в коридор, ведущий к мужским раздевалкам и душевым.

Место, с которого все началось.

- Да ладно тебе, Тёрнер, что за сопли? Пошли с нами, отпразднуем победу! - голоса парней раздаются где-то неподалёку, и я прячусь в тени коридора, надеясь остаться незамеченной. - Позовём Адель! Она тебя утешит.

При одном упоминании этой бестии сердце болезненно сжимается в груди. Я стараюсь не выдать себя своим прерывистым от паники дыханием и прислушиваюсь к каждому звуку, надеясь услышать голос Майкла.

- Отвалите, парни, я пас.

Вместе с моим облегчённым вздохом хлопает дверь раздевалки. За всё время общения с ним я усвоила две вещи: Майкл любит себя и Майкл любит проводить время в душе. Он всегда выходил самым последним из раздевалки, а затем мы шли в обнимку в закусочную на углу Восточной улицы, заказывали бургеры, молочный коктейль и разрабатывали стратегию по завоеванию сердца Люка.

Решимости и самоуверенности моей нет конца, и она лишь усиливается, когда из мужской раздевалки выходит последний из парней. В этом я уверена точно: мысленный подсчёт и сорок минут, проведённые в этом чертовом углу коридора, меня не подводят. Осторожно ступая по вымытому полу, я подхожу к двери, и, стараясь сильно не скрипеть ею, захожу внутрь. Сердце бешено колотится в груди, я чувствую себя как тогда, в первый раз, в мой роковой день знакомства с Майклом Тёрнером, когда я стояла у этой самой двери, вслушиваясь в мужские голоса и надеясь, что этот парень мне поможет.

Внутри шумит вода. Я закрываю за собой дверь на ключ, который остался в замочной скважине, и тихо продвигаюсь дальше, осторожно проходя мимо шкафчиков и постоянно оглядываясь в надежде никого не встретить. Когда я подхожу к последнему из шкафчиков, шум воды усиливается, а значит душевые совсем рядом. Вся моя уверенность вмиг испаряется, щеки алеют, и я опираюсь о стену, когда вдруг слышу знакомый голос, тихо напевающий:

- Я был создан, чтобы любить тебя, детка, а ты была создана, чтобы любить меня.

Широкая улыбка касается моего лица. Это поёт Майкл. Закрываю глаза и продолжаю:

- Я не могу насытиться тобой, малыш, а ты насытился мной?

Шум воды вмиг прекращается. Я тихо усмехаюсь, абсолютно уверенная, что Майкл меня услышал, ведь пела я нарочно громко. Слышу хлюпанье мокрых ступней о кафель, а затем знакомая рыжая макушка показывается из лабиринтов душевой комнаты. Всё, что я могу сделать - приветливо помахать ему рукой и невинно улыбнуться.

- Сара, это ты?! - он кричит.

Терпеливо молчу и жду, когда он, наконец, распрощается со своей водой.

Майкл выходит ко мне спустя пару минут с обернутым вокруг бедер полотенцем. Стараюсь дышать ровно и не смотреть на его пресс, по которому капли воды стекают прямо в V-образную линию, а затем закусываю губу, сама с собой не справляясь. Он хмурый, смотрит на меня своими зелёными глазами, проникая в самую мою душу, в новую душу, которая, вообще-то, принадлежит ему.

- Ты пробралась в мужскую раздевалку? Зачем? Люка здесь нет.

- Заткнись, - резко говорю я и подхожу к парню.

Мне совсем не хочется объясняться, оправдываться и говорить, что его чувства ко мне оказались взаимны. Вместо этого я подхожу к оторопевшему парню вплотную, обвиваю его мокрую шею руками и поднимаюсь на носочки, касаясь своими губами его. Я трепетно целую его, прижимаясь к нему всем телом, и чувствую себя гораздо увереннее, когда его руки ложатся на мою талию и прижимают меня к себе.

Полностью отдаюсь этим ощущениям, в голове гуляет ветер, но даже среди этой пустыни вдруг мелькает одна мысль: как я могла не опираться на свои ощущения, когда он целовал меня раньше? Как я могла, чувствуя всё те же бабочки, мурашки и щекотку в животе не думать, как сильно он нравится мне? Глупая, глупая Сара.

- Сара, - шепчет он, отрываясь от моих губ. - Я знал, что ты не устоишь передо мной. Но чтобы так...

- Вы отлично играли, поздравляю с победой, - отвечаю ему с улыбкой, проводя по мокрым волосам парня.

- Прекрасный способ меня поздравить. Значит, мы помирились?

- А сам как думаешь? - закусываю губу, опуская взгляд на его пресс.

Тёрнер широко улыбается и кивает, прижимая меня к себе. Он снова наклоняется к моему лицу, оставляя быстрые поцелуи на моем лбу, на носу, на щеках, и когда останавливается на губах, то едва слышно шепчет:

- Не играй со мной, О'Нил, мы в опасной обстановке.

Поднимаю на него невинный взгляд, пожимая плечами. В зелёных глазах уже пожар, он тяжело дышит, а крышу ему срывает одно лёгкое движение моего пальчика, сорвавшего с него полотенце. Я мгновенно оказываюсь прижата к металлическому шкафчику кого-то из игроков.

Он набрасывается на мою шею с голодными поцелуями, попутно расстегивая пуговицы на моем кардигане и перебираясь с поцелуями на открывшуюся ему грудь. Откидываю голову от удовольствия, а он резко подхватывает меня, заставляя обвить ногами его талию. Спина прижата к поверхности шкафчика, его прикосновения повсюду - и никакого страха, никаких сомнений.

- Не буду спрашивать, уверена ты или нет, - прерывисто шепчет Тёрнер, оставляя меня без бюстгальтера и самодовольно заглядывая в мои глаза с поистине волчьей ухмылкой. - Знаю, что уверена.

Я ухмыляюсь, впиваясь ноготками в его широкие плечи.

- Вашей самоуверенности, учитель Тёрнер, можно позавидовать.

- Зови меня просто - лучший парень на свете.

Я улыбаюсь, соглашаясь, но сомнение в его взгляде заставляет меня напрячься. Тёрнер чуть отстраняется, поглаживая меня по волосам.

- Ты точно не злишься на меня? - тихо спрашивает он.

- За то, что влюбил меня в себя? - я усмехаюсь и качаю головой. - Злюсь. Ведь теперь мне придётся каждый день соперничать в любви к тебе с тобой самим.

Мой смешок прерывается его жадными губами, набросившимися на мои в голодном поцелуе. Он ловок и уверен в себе, и я даже не замечаю, как остаюсь без своих джинсов, как вдруг полностью обнажённая оказываюсь на нем, все ещё прижатая к шкафчику. Мои ноги обвиты вокруг его талии, его возбужденный член упирается в моё бедро. Сердце моё замирает и я не могу поверить, что ещё вчера хотела расцарапать его лицо. Всё снова спонтанно, снова резкие повороты в этих безумных отношениях с ним. Но разве с Тёрнером может быть иначе? Эта неподдельная страсть, внезапность, постоянное чувство того, что ты не касаешься земли, а паришь в воздухе, и даже крылья у тебя есть.

- Все хорошо? - он касается моей щеки, проводит большим пальцем по приоткрытым губам, а затем улыбается, когда я уверенно киваю. - Моя девочка.

Он медленно входит в меня, и я мгновенно чувствую резкую боль, пронзившую моё тело. Майкл останавливается, касается губами моих губ, придерживая меня за ягодицы, а затем шепчет:

- Всё хорошо. Всё будет хорошо. Я рядом, и я не причиню тебе боли.

К новым ощущениям, острым, пронзающим, я привыкаю не сразу, но слова Майкла придают мне уверенности, вселяют в меня надежду и заставляют полностью довериться его и своему телу. Он касается меня руками, он осторожно двигается во мне, он целует меня и говорит мне те вещи, от которых щеки мои, с которых он губами собирает слезы, вспыхивают пунцовым румянцем. Конечно, боль не уходит, но я больше, чем уверена, что у нас будет ещё время, чтобы привыкнуть друг к другу, чтобы отогнать эти новые ощущения, слиться друг с другом и влиться друг в друга. Я знаю это, потому что я доверяю Майклу Тёрнеру больше, чем доверяю себе.

Потому что человек, который провернул всю эту аферу лишь для того, чтобы я стала его, определённо, заслуживает свой трофей.

- Ты принадлежишь мне, Сара О'Нил, - между толчками говорит он, тяжело дыша и впиваясь губами в мою шею.

Я откидываю голову, улыбаюсь, сжимаю руками его плечи и его шею, находясь на грани жизни и смерти в самом что ни на есть прекрасном смысле. Боль смешивается с удовольствием от одной мысли, что мы с ним вместе. Прерывистые толчки, глубокие движения вкупе с горящими взглядами, прикосновения, поцелуи, безоговорочная страсть у шкафчика мужской раздевалки в школе после игры - всё это Майкл Тёрнер, всё это мы с ним.

Он старается отогнать мою боль, старается полностью сосредоточиться на том, чтобы доставить удовольствие мне, доводя меня до пика своими пальцами и кончая сам. Страстный поцелуй и затуманенные взгляды, дрожь в ногах и руках, приятная истома и усталость, - Майкл утыкается носом в мою шею, стараясь отдышаться, а я улыбаюсь, как умалишенная, совершенно не веря в произошедшее. Мой первый раз в мужской раздевалке с парнем, которого я хотела прикончить. Жалею ли я?

Ответ очевиден.

- Точно всё в порядке? - спрашивает он, поглаживая меня по волосам и улыбаясь.

Я целую его в грудь, поднимая взгляд на Майкла и кивая. Мы лежим на полу, на разбросанных полотенцах и вещах Майкла, обнажённые, прижимающиеся друг к другу, влюбленные и новые, совершенно не такие, какими были вчера. Мы целуемся, разговариваем, шутим, подкалываем друг друга. Всё между нами теперь иначе.

И только одно остаётся неизменным: мы по-прежнему двое сообщников, на одной стороне против всех, друг за друга и друг с другом.

Мы заодно.