Наказание
Алира
Треск, исходящий из маленького устройства, это означает, что указание вот-вот поступят.
Милена осталось сидеть в машине для её безопасности подальше от здания.
Я разжимаю кулаки, беспокойство скручивает мои нервы в тугой узел.
— Пятеро в главной зоне, все вооружены. Ещё трое на шесть часов от них и четыре на двенадцать – проговорила Милена мне в наушник.
Разминая шеи, наслаждаясь тем как трещат мои кости. Напряжение спадает, и плечи расслабляются.
С двенадцатью справиться будет не сложно, однако нужно действовать быстро и незаметно. Снять охранник, окружающих этот ветхий склад посреди густого и тёмного леса, где не глуши, было куда проще.
Солнце давно село, и темнота обеспечивает достаточное прикрытие. Мне потребовалось всего пару секунд, чтобы отыскать место в тени, с которого открывается идеальный обзор для снайперского выстрела.
Ошибка этих отморозков заключается в том, что при обнаружении незваных гостей они полагались на своё ограниченое зрения. Моя способность оставаться незаметной и стала причиной их жилкой смерти.
Им что-ли следовало бы носить очки ночного видения как у меня, может быть тогда я смогла бы немного развлечься.
Облизывая губы чувствуя как внутри всё трепещит и появляется острый вкус предвкушения.
— Алира будь осторожна, – говорит моя верная правая рука, Милена.
Я не перестаю без конца восхищаться её хакерскими навыками. Моя умничка сестрица.
Жива сначала обычной жизнью, я не осознавала как тяжела сама жизнь. Вступив в тогда свои 17 лет в одну целую организацию, которая занимается исключительно противодействием торговле людьми. Меня обучали, учили, показывали и рассказывали, ездила на практике. По началу было очень трудновато, но с годами начинаешь осваиваться и привыкать.
Я убивала больных ублюдков с самых низов.
Помню как сказал один знаменитый человек по имени Джейсон Стэтхэм в фильме Пчеловод.
Для того, чтобы королева стала уязвимой и слабой, необходимо уничтожить всех рабочих пчёл в улье.
Подкрадываясь к двери, я плотно прижимаюсь всем телом к стене, меня невозможно обнаружить.
Когда я добиваюсь до двери, то слышу тихий щелчок отпираемого замка.
Это Милена.
Несмотря на потрёпанное здание, оно было оснащено новейшими технологиями, где только можно.
Лидеры группировки хотят создать этому месту видимость старости и заброшенности, чтобы оставаться незамеченными.
Раздался голос Милены:
— Всё чисто. Системы отрублены на ближайшие десять секунд, так что входи.
Провернув ручку и проскальзнув внутрь, за тем металлическая дверь за мной бесшумно закрывается.
Я вошла через заднюю дверь, которая ведёт в тускло освещнный коридор.
До моих ушей доходит приглушенные звуки – это плач и стенания страдающих девочек.
Я ели сдерживаю свою ярость проглатывая её, и не теряю самообладания и не бросаюсь прямиком к ним.
Никто не в состоянии исполнять эту чёртову работу и оставаться равнодушным, иначе девочек никто не стал бы спасать.
Это чёрт возьми трудно. Эти мрази пробуждают во мне самое худшее.
— Я перекрыла камеры. У тебя ровно час до сброса системы, прежде чем меня выбросит из неё, – сообщает Милена.
Оставаясь в тени, я пробираюсь по коридору и острожно выглядываю из-за угла. На площади примерно в сто квадратных метров разбросаны узкие койки. У каждой из них металлический шест, закреплённый в земле.
И к каждому такому столбу металлическим ошейником прикована девочка, это не даёт им возможности отойти от своих лежанок ни на метр.
Сжав кулаки до онемение и вытаскиваю из кармана пистолет.
Если они заметят, что кто-то лежит, то сразу же откроют огонь, а потому мне нужно действовать быстро и осторожно.
Как и сказала Милена, передо мной трое, они стоят на страже - совершенно не догадываясь о моём присутствии.
Ну и тупые же они.
Некогда не пойму, как люди могут не ощущать опасность, когда она держит их прямо за яйца.
В один быстрый бросок я расправляюсь со всеми тремя.
Их тела падают, и несколько девочек вскакивают с места. Кто-то плачет и прижимается к холодной земле, но есть и те, кто хранят гробовое молчание. Для маленькой девочки нормальной реакцией был бы вопль, но эти уже привыкли к смерти.
Поразительно.
Пятеро мужчин в яме, девочки синхронно поворачивают головы, их лица в считанные секунды меняют выражение от удивления до настороженности. Они моментально хватаются за оружие.
Меня всё ещё не видно за стеной, за которой я притаился.
— Не вежливо убивать того, кто вам хочет спасти жизнь и вытащить от сюда - промолвила я медленно выходя из тени.
Но двое из них начинают открывать огонь, и я вынуждена отступить.
Одна из пуль проносится через угол стены, прямо у моего лица. Когда вокруг меня свистят ещё пули, в глаза мне летит бетонная крошка. Я хриплю и протираю глаза.
В момент, когда я снова готов к бою, из-за угла выбирает мужчина. Он умирает ещё до того, как замечает меня, прямо между его бровей красуется аккуратное маленькое отверстие.
Прежде чем его тело успевает опрокинуть, я хватаю его за воротник рубашки и подтаскиваю к себе.
Выйдя в коридор, пользуюсь мертвецом как щитом от летящих пуль, которые всё ещё мне мешают.
Труп превращается в решето, а я же в это время делаю всего два выстрела, после которых двое из намертво падают вниз.
Возвращаясь в угол я отбрасываю окровавленное тело и его голова падает о бетонный пол с тошнотворным стуком.
На складе поднимается целый хор голосов испуганные вопли девочек, панические возгласы людей.
— Найти и убить эту суку. А вы закройте рты – возмущённые требования заткнуться в сторону девочек.
Осталось шестеро, и я чувствую, как их накрывает паника.
— Выходи с поднятыми руками, оружие на пол, или я начну убивать этих сучек! – кричит один из них, и его голос расходится эхом в огромном помещении.
Я вздыхаю, расправляю плечи и делаю то, что он говорит.
Перед девочками, заслоняя их от пуль, стоят шестеро парней.
Значение, что они делают это только для того, чтобы не повредить товар, а не ради того, чтобы не причинить им боль, обжигает мне грудь.
— Да ладно вам ребятки, веселье только начитается, восклицаю я, растягивая губы в ухмылке.
— Заткнись! – шипит один. Это европеец с бритой головой, татуировками, покрывающими его с ног до головы, и в одежде которая выглядит так, будто её не стирали несколько недель.
И гляньте-ка, и на лбу у него огромный шрам. Выглядит так, будто кто-то взял нож для хлеба и просто пропилил ему голову.
Похоже это и есть тот самый Джонатан.
Его глаза выпученны в страхе, а сюдя по трубкам с крэком, что большенство из них под кайфом. Люди находясь под наркотой становятся нерными.
— Кто тебя послал? – кричит он, придавая своему вопросу больший вес взмахом пистолета.
— Господь Бог - сухо отвечаю я – Послал меня, чтобы рас справиться с вами.
Мужик поднимает пистолет над моей головой и стреляет, пытаясь таким образом припугнуть меня.
Я не вздрагиваю потому что привыкла.
Вместо этого я минуту пытаюсь получше рассмотреть, то что меня окружает. Слева от меня стол, заваленными оружиями, пепельницами, пустыми банками из-под пива и курульным трубками.
Отлично.
— Шутить с нами вздумала сучка. Не заставляй меня спрашивать снова – предупреждает мужик. Или ты хочешь, чтобы мы тебя связали и по кругу пустили жёстко трахая тебя, а шлюха? – ухмыльнулся он поглаживая спусковой крючок.
Цыкнув от возмущение.
— Ты и есть тот самый Джонатан? – спрашиваю я, оставаясь неподвижной.
Он поднимает брови от удивление.
Этот жук не очень полезен, как я и надеялась. Слишком много жужжит.
— Откуда тебе это известно, а? Ты шпионила за мной?
Я улыбаюсь, обнажая все свои зубы.
— Это то, что мне удаётся лучше всего, как-никак. Слышал ты здесь главный. Заправляешь шоу и всё такое.
Он меняется в лице. Засранец испытывает нечто вроде гордости. Будто он делает, что-то хорошее для мира, но нет, всё что он делает это кошмарит маленьких мальчиков и девочек.
— Я надеялась, что ты сможешь меня помочь, мужик.
— Да? – покровительственно спрашивает он — Думаешь ты мне указ, шлюшка?
Он делает ещё один выстрел, на этот раз ближе ко мне.
Я всё ещё не вздрагиваю, и это как ничто другое, злит его всё больше.
Я вздыхаю, он для меня бесполезн, чтож придётся его просто похитить, пусть с ним разбираются или коллеги.
Беглый взгляд доказывает, что у меня есть около двух секунд, прежде чем остальные откроют огонь и две секунды, что мне нужно, чтобы сунуть руку в другой карман и выстрелить сквозь ткань.
Эффект неожиданности оставляет мне небольшой запас времени, чтобы успеть перевернуть стол и перекатиться за него.
Толстый деревянный стол сразу же прошивает очередь пуль.
Открывать ответный огонь слишком опасно. Мне и медицец не высунуть без того, чтобы его не отстрелили, а стрелять вслепую и подвергать этих девочек ещё больше опасности я не хочу.
Слышу шорох одежды и не внятные проклятия, когда они начинают перезаряжаться.
Застрелилить оставшихся четверых, без этого червяка, занимает у меня ещё меньше времени, чем предыдущих.
Пули прошивают их мозги с такой скоростью, что тела падают одновременно.
— Видишь это? – спрашиваю я вслух, заранее зная, что Милена наблюдает за происходящим через камеры.
— Чёрт, тебе понадобится всего восемь минут, – охает она в мой наушник.
Джонатан изрыгает свою собственную цветастую тираду, пытаясь достать пистолет. В ответ я отстреливаю ему руку.
Закричав от боли он бросает пистолет и начинает убигать.
Но увы далеко не убежишь, быстро достав свой нож я прицепилась и метнула ему прямо в ногу, и он тут же падает.
Склад оглашает вопли боли и ярости, и если бы я был не в курсе, то решил бы что маленькая девочка здесь он.
Он будто пласкливая сучка, оказавшаяся в мужском теле.
Быстро подхожу к нему, хватаю его воротник рубашки и со всей силы бью ему по лицу несколько раз превращая его в по битую куклу для битья.
Он сжимает колено, а кровь из его раны пузырится на полу, когда я отпускаю его и надавливаю ножом на его ногу.
Он смотрит на меня, его лицо красное, побитое, сломан нос, синяк на правом глазу и выбиты парочку зубов.
— Добегался тварь такая! – сквозь стиснутые зубы от гнева говорю я, вынимая свой нож и втыкаю его прямо ему в плечо. — Кто по твоему сейчас шлюха, а!? Ты сволочь. Тебя заберут и будут трахать и пытать, как ты делал это с беззащитными детьми.
Я напрочь игнорирую его крики и взгляд, вместо этого изучаю многочисленные кровяные пятна на цементном полу.
Мне не хочется, чтобы девочкам пришлось ступать прямо по ним.
— Милена, пусть Роза проложит путь для девочек.
Роза – это ещё одна из членов команды, прибывшая в организацию с четким указанием позаботиться о жертвах и переправить их в безопасное место. Она рыжая бестия, но когда она оказывается рядом с женщинами или детьми, которых мы спасаем, то превращается в сахарную вату.
Прямо как я, только я не бестия я змея ядовитая.
— Я не хочу, чтобы на их ноги попала хоть одна капля крови.
— Будет сделано.
На складе около пятидесяти девочек, и все они глубоко травмированы и сломлены.
Одна из девочек встаёт на ноги, на её лице появляется злое выражение. Ей не больше 15, но похищенные педофильской группировкой значительно прибавляют возраст любому.
— Вы и нас собираетесь убить? – громко спрашивает она.
Её грязные светлые волосы спутаны вокруг лица. Они все здесь грязные.
Эта выглядит самой смелой и старшей из всех.
Все присутствующие здесь девочки были похищены в течение последних шесть дней. Этого хватило невыразимых пыток и издевательств, которое останется с ними до конца их жизни.
— Я здесь, чтобы вернуть вас домой, – ответила я, запихивая нож обратно в карман, но перед этим вытер её об рубашку этого мерзавца.
Она, как и несколько других девочек смотрят на меня настороженно. Я это понимаю.
— Подкрепления прибыло – сообщает мне Милена, как раз перед тем как до меня доносится звук открываемой задней двери и на склад вбирают ещё несколько человек.
— Дорогуша, да здесь кровавая баня. Бедные девочки. Алира как тебе не стыдно.
От звука голоса Розы я вздрагиваю. Меня не заставила вздрогнуть пуля, но она... Боже, помоги мне.
— Этого нельзя избежать Роза. Я..
— Не хочу больше слышать ни слова. Если бы твоя матушка была здесь она бы тебе задницу надрала.
Я ворчу себе под нос, нечего не отвечая, давая ей возможность заняться девочками и продолжить чистить меня.
Двое остальных, пришедшие с Розой, Джек и Стив они занимаются телами.
Джек тащит сопротивляющегося Джона наружу, мимоходом перебрасывает мне ключи от цепей девочек. Роза уже отыскала второй компонент на одном из трупов и в данный момент освобождает пленниц.
Подхожу к смелой девочке и снимаю с неё ошейник, моя рука дрожит от ярости, что приходится снимать гребаный ошейник с её тонкой и маленькой шейки. На её горле раны и большой синяк.
Она молча смотрит на меня, в её красивых светло-карих глазах борются подозрение и неуверенная надежда.
— Как тебя зовут, малышка? – спрашиваю я, не сводя с неё глаз.
— Сицилия, – отвечает она.
— Твои родители оттуда?
Она неуверенно кивает.
— Мама и папа родились там, но не смогли вернуться туда с тех пор, как стали подростками.
— Готова снова подарить им дом?
Она делает паузу, а затем на её лице появляется робкая улыбка.
— Да – шепчет она.
Её глаза застилают слезы, но я не показываю ей что заметил.
— Тогда пойдем, малышка.
Я уверен что она вернется домой и излечиться хоть это будет и трудно.
Когда мы выходим из здания она прижимается ко мне. Краем глаза я замечаю, как девочка наступает в кровь.
Останавливаюсь.
— Роза! Я что сказала? Ни капли крови на девочках.
Роза вздрагивает, мы меняемся ролями, и она со стыдом бросается к нам.
— О, прости меня, зайка давай я вытру, – воркует она рядом с ней. - Смотри под ноги, хорошо?
Помогая девочки пройти через всю бойню. Я веду её к фургону, на котором её и остальных доставят в больницу. Там их родных повестят.
Идя к машине и сажусь в неё. Мне и Милене не терпится убраться от сюда.
— Ты молодец подруга – радостно проговорила она слегка приобняла меня.
— Благодарю. Всё а теперь давай домой. Я жутко устала и голодна.
— Тебе хочется есть после всего что ты там устроила?
— Да. Поехали.
— Ну ты даёшь.
Приехав домой, первым делом я пошла в душ, чтобы смыть весь груз и грязь. Костюм я отправила в химчистку, там его постирают.
После душа я пошла ужинать.
Надела черную ночнушку и спустилась на кухню.
На столе уже стояла тарелка и бокалы с шампанским, а именно для меня.
А Милена решила выпить бокал коньяка.
На ужин была тушёная картошка с луком и курицой в панировки.
— Приятного аппетита – проговорили бы одновременно.
После ужина мы обе легли спать.
— Спасибо за ужин.
— Всегда пожалуйста. Спокойной ночи
— И тебе.