Пропажи
— Эй, Сол, ты не знаешь, где Рикки? — высоко задрав голову, крикнул вождю Диего. Совсем недавно прошел небольшой ураган, снесло несколько крыш и теперь Солморо с несколькими дикарями латали хижины до следующего погодного катаклизма.
— Понятия не имею! — отозвался Сол. — Я думал, она с вами! — Он держал перекрытие, но сейчас поднялся и всматривался в Диего с высоты строения.
— Да, она была с нами, — пустился в объяснения Диего. — Мы почти весь день провозились с деталями флаера, пытаясь очистить их от ила, перемазались все и Эрика сказала, что ей надо срочно отдохнуть!
— А почему ты у меня спрашиваешь? Она, наверное, в бунгало… Хотя, о чем это я, какое бунгало, ее туда калачом не заманишь. Спроси у Лилу, они в последнее время вместе ошиваются!
— Я не могу найти ни одну из них, они как в воду канули!
— Стой! Ты что, хочешь сказать, что вы отправили ее одну в деревню? Без охраны? — Даже с земли Диего было видно, как брови вождя сошлись на переносице. — Эту безголовую курицу?
— Нет, ее проводил Итон, пока я заканчивал починку, а потом он вернулся ко мне, оставив ее здесь! Я подумал, может, ты дал ей какое-нибудь задание, чтобы она не слонялась без дела… И потом, ты все-таки ее муж, какого хрена ты не знаешь, где твоя жена?!
Ди сам не знал, зачем он все это говорит. Тревога тугим жгутом сжимала ему горло, и он никак не мог объяснить себе природу своих чувств. За все время, что они провели здесь, на острове, он уже почти привык ждать от этого места подвоха, и Диего было гораздо спокойнее, когда в поле его зрения была хотя бы одна из девиц, ответственность за которых он чувствовал постоянно. Эрика, само собой, и… Лилу.
Они с этой маленькой дикарочкой уже настолько хорошо понимали друг друга, что частенько Диего даже забывал, что Лилу одна из аборигенов. Он уже не раз отмечал какой у нее осмысленный взгляд, сильно отличающийся от основного большинства присутствующих на острове людей. С ней никогда никто не занимался, однако, девушка оказалась очень умненькой, все схватывала настолько быстро, что Диего только удивлялся ее способностям. Ему очень нравилось видеть ее заинтересованность, и на контрасте с этим — ее детская непосредственность подкупала. Удивительно нежная, искренняя, добрая и страшно преданная, иногда даже чересчур.
Сначала это дико бесило Эстевиса — Лилу увязывалась за ним везде, цепляясь за него, как собачонка, но когда им удалось договориться, более того, когда Диего стал заниматься с ней и научил основам своего языка, а также с ее помощью изучил язык племени, стало немного полегче. Теперь Лилу всего лишь восторженно встречала его горячим ужином и всегда старалась подложить ему кусочки получше, что Диего ужасно забавляло. Ему было странно — откуда она может знать, как делать приятное, разве у нее есть такой опыт?
Оказалось, что был. У девушки была мать, брат, но все они были принесены в жертву шаманом, она была следующей. Отца своего Лилу не знала, и Диего предполагал, что ее отец был из чужаков, оказавшихся на острове так же, как и Бесстрашные. Когда девчушка родилась, ее родные сразу же были подвержены гонениям, мать прятала девочку, справедливо полагая, что непохожая на других малышка не будет принята племенем, а брат очень ее любил. Плохо стало, когда она осталась одна.
У Диего щемило грудь, когда она рассказывала о себе, хотелось сграбастать эту малышку, защитить ее от ужасов этого мира, где она оказалась не у дел. Все чаще он стал ловить себя на том, что его взгляд останавливается на ее улыбке, а потребность заглянуть в ее теплый, обволакивающий взгляд с каждым днем становится все сильнее. Она почти не дотрагивалась до него, на самом деле считая его божеством, но если сначала Диего был этому только рад, то со временем он неожиданно понял, что ему очень хочется ощущать ее прикосновения, и в те моменты, когда она ненароком все же касалась его руки или плеча, он ловил, собирал по капле возникающие эмоции.
И вот сейчас, когда он пришел после работы с флаером в деревню, а Лилу куда-то потерялась, да ко всему прочему еще и Рикки нигде не видно, Диего переполошился не на шутку. И что самое странное…
— Она, может, и моя жена, да только вот сама она не торопится в этом сознаваться, — засмеялся Сол, выудив Диего из размышлений. — Так что она может быть где угодно, ищи! Не думаю, что она в джунгли ушла, должна же у нее голова хоть немного соображать!
— Да вот мне бы тоже на это надеяться хотелось бы, — пробурчал себе под нос Диего. Может быть, она с Итоном… Ну, а Лилу тогда где?
Чувствуя с каждой минутой все сильнее нарастающую тревогу, Диего обежал всю деревню, проверил каждую и целую, и полуразрушенную хижину. В бунгало вождя он даже заглянул под топчаны, в лихой догадке, что, может быть, Рикки перегрелась на солнышке и прячется от вождя там? Ну, а что, может, он достал ее своими подколками, и она решила его проучить? Вполне в её духе, чего уж там говорить.
Но их не было. Нигде. И никто не знал, где они. В голову Диего полезли самые неприятные мысли, которые он отгонял, как мог. Он волновался за Эрику, но еще больше Эстевис стал волноваться за Лилу. Зря он надеялся и рассчитывал, что все обошлось и члены племени оставили девушку в покое. Совсем недавно, возвратившись после работы в флаером, он обнаружил, что Лилу не выбежала его встречать, как это бывало обычно, и к чему он уже успел испытать тягу. Девушка обнаружилась на окраине деревни, испуганно прятавшаяся в овраге… Когда Эстевис увидел ее лицо, челюсти его сжались сами собой, и пришлось дышать в два раза чаще, чтобы справиться с охватившей его яростью.
Все лицо Лилу было в кровоподтеках, одежда разорвана, тело в царапинах. Она была так напугана, что не могла вымолвить ни слова, а когда шок прошел, она так отчаянно рыдала у него на плече, что Диего чувствовал, что готов порвать любого, если бы только знал, кто это сделал. Но и Лилу не смогла внести ясности — ей на голову набросили полотняный мешок, отволокли подальше и избили. Она не знала, кто это конкретно, говорила, что любой мог это сделать, кроме вождя. Диего досадливо поморщился от такой преданности — вождю было совершенно плевать на всех, кроме своей величественной персоны, стал бы он возиться с малышкой… Лилу жалась к Диего, а он никак не мог справиться с охватившими его разноречивыми эмоциями — странной, всепоглощающей нежностью и жалостью к девушке и удушающей яростью к идиотам, что могли такое сотворить с ней.
И вот сейчас, когда, спустя пару часов поисков, не обнаружились ни Рикки, ни Лилу, Диего по-настоящему забеспокоился, заразил своей тревогой Итона, который, оказывается, не видел Эрику с момента, как доставил ее в деревню. Всеобщая взволнованность перекинулась и на Сола. Вождь довольно долго отнекивался, утверждая, что Эрика выделывается, как и всё последнее время, — ушла, чтобы ее поискали, погуляет и придет. Но когда Диего сказал ему, что шамана тоже никто не видел с момента гибели пришельца-дикаря, первые нотки беспокойства прорезались на лице Солморо.
— Это точно? — нахмурившись, спросил он. — Белзар часто уходит на несколько дней, собрать травы или растения, медитировать в тишине, или идет на могилы предков. Но больше чем на три дня он никогда не отлучался…
— Его никто не видел уже неделю. Шамана нет, это факт…
— Тихо! Он-то, скорее всего, вернется, может, его что-то задержало. Как много людей поняли, что шамана давно нет?
— Немногие. Я бы сказал, что, вероятно, только я, потому что никто по этому поводу не беспокоится…
— Вот пусть и дальше не волнуются, — покивал своим мыслям Сол и, качая головой, продолжил: — Как же я сам не понял, что шамана довольно долго нет? Что-то он задумал, и это очень тревожный знак…
— Надо искать Эрику и Лилу, — твердо сказал Диего. — Срочно, Сол! Я думаю, тут без шамана не обошлось!
Солморо буквально несколько секунд хмуро сверлил тяжелым взглядом Диего, потом отдал распоряжение своим приближенным собирать отряд.
Рассредоточившись по всей деревне и ее окраинам, они обежали почти все места, где девицы могли быть, но Лилу и Эрика будто канули в преисподнюю. Сол, да и остальные ребята, уже начали волноваться не на шутку, когда легкий прохладный ветерок донес до их слуха беззаботный смех, и мужчины рванули на несущийся из бухты звук, обнаружив там возившихся в воде двух голых девиц.
— А вот и наша пропажа, — взволнованно выдохнул Эстевис. Итон присвистнул, засмотревшись на весьма откровенный вид девушек, а Солморо сдавленно чертыхнулся сквозь зубы. Его щека нервно дернулась, кулаки сжались до побелевших костяшек, на напряженных предплечьях канатами вздулись вены, но Сол быстро взял себя в руки и, увидев, что Эрика жива, здорова и вполне довольна жизнью, недобро усмехнулся. После чего повернулся и растворился в зарослях джунглей, ни слова не сказав парням.
Диего и Тайлер недоумевающе переглянулись, проводив удивленными взглядами спину Сола.
— Чего это он? — приглушенно спросил Диего, не выпуская, однако, из поля зрения купающихся девушек.
— Не знаю, может, ему плохо стало, — глумливо предположил Тай. — Или перевозбудился… Возраст все-таки…
Диего цокнул языком и покачал головой, невольно растягивая губы в улыбке. Он не показывал своего недовольства неясными отношениями Эрики и Сола, влезать не хотел, но не мог сказать, что его это совсем не волновало. Волновало, еще как, и удушающая ревность тоже вскипала в душе, когда он видел, какими взглядами одаривает вождь их с Итоном подругу, да и взгляды Эрики были не менее красноречивыми.
Потому он часто был согласен с Тайлером, когда тот принимался выступать против вождя, в шутку или всерьез, но это была та доступная им обоим месть, которую они могли себе позволить в их положении… Диего раздвинул кусты папоротника, появляясь перед девушками, Итон тоже не отставал. Лилу тоненько взвизгнула увидев приближающихся мужчин, быстро выскочила на берег, подхватывая свои тряпки. Услышав ее, Эрика насторожилась и стала тоже выбираться из воды, но узнав Бесстрашных, заметно успокоилась.
— Эй, что за делегация, дайте хоть одеться? — весело крикнула она им, выходя на берег.
— Ну и напугали вы нас! С вами все в порядке? — подошел к ним Диего, опуская глаза и стараясь не пялиться на девушек, предусмотрительно оглядываясь по сторонам в поисках посторонних наблюдателей. Лилу смущенно улыбнулась парню и принялась одеваться за его спиной, Эрика только фыркнула. Не слишком она и стеснялась — пусть облизываются.
— Конечно, в порядке, а почему ты спрашиваешь? Что-то случилось?
— Какого хрена ты опять удрала, никого не предупредив? — хмуро спросил Диего. — Не понимаешь, что опасно вот так шастать, да еще купаться… без всего! — Эрика изумленно уставилась на друга, потом перевела пораженный взгляд на Итона. Какая муха, или что там сейчас летает опасного, их укусила? Чего это Диего набрасывается на нее с какими-то странными обвинениями… Она вопросительно приподняла брови, но Тайлер только масляно улыбнулся и протянул ей ткань.
— На меня красноречиво не зыркай, красавица, я бы на тебя смотрел вечно, да боюсь, вождь мне глаза повыдавливает или башку отрубит своей саблей!
— Мачете, — машинально поправила его Эрика, выхватывая у него тряпку, хоть и прекрасно знала, что АрТи просто придуривается — в оружии он разбирался получше некоторых. — Да брось, его тут нет, он не узнает! Кстати, а сам-то он где? Что, не поднял своего величественного зада и не забеспокоился, что женушка пропала?
— Да нет, отчего же, был тут… — пожал плечами АрТи. — Да вот убежал куда-то, как вас увидел. Я думаю, за розгами пошел…
Будто в ответ на его слова, из кустов вышли охранники вождя и обступили всю честную компанию.
— Это что еще за новости?! — возмутилась Эрика, еще плотнее закутываясь в самотканку.
— Ха… это кажется розги прибыли, — засмеялся АрТи, а Диего оглянулся.
— Нам нужно доставить жену к вождю! — отчеканили телохранители Сола, а Эрика фыркнула.
— Они говорят… — начал было Диего, но девушка перебила его.
— Да поняла я и так. Пред светлые очи сказано им меня доставить. Самому прийти не судьба была, явно бережет корону.
Так, бурча и кутаясь, Эрика шла до самой деревни. Свою одежду она подняла, но одеваться принципиально не стала, много чести. Всю дорогу Итон не мог закрыть свой фонтан, и даже резкие слова Диего не помогали. То он говорил: «Все принцесса, медовый месяц кончился, добро пожаловать в суровые будни», то посмеивался над ее видом в самотканке, то вдруг принялся с Диего обсуждать свои подвиги, чем довел Эрику до того, что когда она пришла к Солу и увидела его, валяющегося в гамаке, испытала острое желание придушить их обоих. Вождь лежал, покачиваясь и свесив одну ногу, — равнодушно-расслабленный, пожевывал травинку и даже не приподнялся, когда перед ним появилась Эрика, завернутая в светлую грубую тряпку. Он лениво приоткрыл один глаз, скептически оглядел ее и произнес с притворной заботой:
— Потрясающе выглядишь, дорогая, я ничего не испортил? Не помешал? Всех крокодилов уже соблазнила?
— Только одного, дорогой, — задрав подбородок и чуть прищурившись, парировала она, — да и то, он оказался не крокодилом, а козлом.
— Похвально, но оторвал я тебя от этого увлекательного занятия не за этим. Ты вообще понимаешь своей головенкой, что ты непрерывно подвергаешь себя опасности! Ты что, мне назло это делаешь или у тебя есть какой-то план, целью которого является провал нашего спасения? — на что Эрика только непонимающе хлопала ресницами и гадала, что на этот раз могло на него найти. Ноздри у Солморо раздувались от негодования, в глазах, оглядевших ее с головы до ног плескалась неподдельное раздражение, хоть он и старался держать себя в руках. — Сколько тебе говорить можно, что тут опасно! Вы что, никого из охраны не могли взять с собой?
— Да что такого-то? Чего ты кричишь? — охнула от его реакции на их помывочный демарш Эрика. Еще и это его «провал нашего спасения». Её так неприятно царапнуло, словно это словосочетание проросло бездной отчаяния где-то под сердцем. Все-таки она для него не больше, чем всего лишь пилот, который может вывести их с этого чертова острова на материк… и только-то. — Мы всего лишь ушли нормально помыться, не перед дикарями же голышом красоваться!
— Не волнуйся, дорогая, я уже говорил, что дикарям плевать на твои прелести. А вот без охраны ты могла встрять в очередную задницу!
— Ну, ты меня еще уродиной обзови! — огрызнувшись, она уперла одну руку в талию, второй придерживая съезжающую тряпку и отвернулась, дабы не лицезреть этого грубияна. «Пф-ф! Если сам слепой, то это не значит, что его аборигены нахально не зыркают». Диего что-то выговаривал Лилу, то и дело оглядываясь на Эрику. Видимо, не нравилось Эстевису то, каким тоном Сол с ней разговаривал. Итон молчком топтался в сторонке, более не рискуя влезать в их перепалки с вождем. — Что страшного могло случиться в купальне? Оружие мы взяли, далеко от берега не отходили, хищники так близко не подходят…
— Ты действительно не понимаешь? — шумно выдохнув, поинтересовался Сол и нахмурился. Он не мог разгадать, это очередная игра или Эрика не соображает, что куда-либо одной уходить не просто опасно. Белзар только и ждет удачного случая, чтобы от нее избавиться, а она невинно глазками хлопает и плечом дергает пренебрежительно, подставляясь по полной.
Эрика фыркнула на него, закатывая глаза.
— Я понимаю только одно — мы живем на острове уже полтора месяца и ничего особо страшного с нами за это время не случилось, кроме того, что ты все время говоришь об опасности! А я больше не могу поливаться из глиняного ковшика, ясно?
— То есть встреча с пумой, плавание на дне илистой ямы, гибель охотника, жертвы огромного крокодила, подстроенная кончина пришельца-дикаря — это все детские сказки, игрушки такие, да? Или ты ждешь, что сама покалечишься и вынудишь меня снести твою дурную головенку, а за пять минут до смерти ты все-таки поймешь что я, блядь, ни хуя ни разу не шучу!
— Знаешь, еще какое-то время назад я бы ужаснулась твоим словам, а вот теперь охотно верю, что ты способен на такое. Sinabi ko sa iyo ng isang halimaw? (Я уже говорила, что ты чудовище?)
— О, дорогая, я смотрю, ты делаешь успехи в изучении местного диалекта. Ну что ж, я думаю, у тебя будет достаточно времени изучить его в совершенстве, потому что ты теперь шагу у меня из бунгало не сделаешь!
— То есть? — изумилась Эрика, подумав, что ослышалась.
— Только то, что я сказал. Я сажаю тебя под домашний арест, пока ты, наконец, не разживешься мозгами и не поймешь, что сейчас, когда шаман сбежал, стало по-настоящему опасно.
— В смысле под домашний… Где это я должна сидеть? — от удивления растеряв на секунду весь свой гонор, осведомилась Эрика.
— Запру тебя в бунгало и приставлю охрану. К окнам тоже! — поспешил уведомить ее Сол, когда она только открыла рот. — А вы, если будете вмешиваться, пойдете в холодильные ямы сидеть, я не шучу, — гневно дополнил он, показывая пальцем в сторону Диего и Итона.
АрТи фыркнул и отвернулся, покосившись на охрану с копьями, пробурчав негромко, что так ли уж грозен был бы вождь, если бы вернул им пистолеты. Диего только плотнее сжимал челюсти — он был не совсем согласен с Солом в некоторых вещах, но в целом признавал его правоту. Эрике будет лучше какое-то время побыть под присмотром.
—А ты посидишь пару деньков, пока либо шаман не объявится, либо… короче, посидишь, — заявил Солморо вполне спокойным тоном, но глаза его оставались холодными как лед, а усмешка жесткой. Он спрыгнул со своего гамака, ухватил Эрику за руку и потащил за собой. Распахнул дверь их бунгало, без всякого сомнения впихнул ее туда, потом захлопнул дверь и для верности подпер ее с другой стороны копьем одного из охранников. — Посиди и подумай о своем поведении. В следующий раз будешь знать, как удирать никому ничего не сказав!
Чертыхнувшись, Эрика только покачала головой — будто она виновата, что шаман куда-то делся, а неприятности каким-то образом сами к ней липнут! И чего это Сол так взбесился из-за ее отсутствия? Флаер все же удалось вытащить на берег с помощью бревен, лиан и бесценной силы дикарей, успешно заменивших буксир, и вот уже несколько дней Бесстрашные копались в нем, очищая и перебирая детали, как черти угваздываясь маслом и илом до самых ушей, что так просто не желали смываться. Вот Лилу и отвела Эрику в местную купальню, где они и плескались вдоволь, пока не явились мужики и не обломали весь кайф!
А теперь, Сол еще и запер ее ни за что, ни про что. Эрика нахмурилась, чувствуя некое досадное разочарование. Да чего он опять цепляется, интересно?! И вообще, не надо было оставлять ее одну, чтобы потом не возникало вопросов: где она была, с кем она была, что она делала и какого черта она это сделала! В общем, переговоры зашли в тупик и кончилось все совершенно для нее неожиданно.
— Да что ты себе позволяешь! — очнувшись наконец от изумления, закричала Эрика и немного попинала дверь ногой без всякого, впрочем, успеха. — У тебя что, совсем мозги отшибло? Не хочу я тут сидеть, тут скука смертная! Немедленно открой дверь… Мерзавец! Негодяй! Дикарь чертов! Вот и выходи после этого заму… уй… — ушибив в итоге себе ногу, Эрика заголосила еще громче: — Я разобью все твои трофеи на маленькие кусочки и вышвырну в окно, так и знай! И разговаривать с тобой больше не буду!
— Это было бы настоящим подарком, дорогая, — донеслось насмешливо с другой стороны двери.
— Ах так, значит! Открой эту чертову дверь! Сол! Ты слышишь меня?
— Не-а.
— Имей в виду, паршивец, что как только выберусь отсюда, то я пойду за кокосом. И на этот раз буду специально целиться. Открывай, живо! До тебя что, плохо доходит? Ну ладно, — не дождавшись никакой реакции, недобро прошипела Эрика и жалобно запричитала: — Диего! Он надо мной издевается! Ну ты-то хоть ему скажи, а?
— Хм, — услышала она приглушенный голос друга с легким намеком на подхалимаж. — Эрика, в чем-то он прав, по существу. Посиди пару дней, пока не устаканится…
— Ты что, издеваешься? — изумилась она, до конца не веря в то, что слышит. — Я серьезно!
— Я тоже.
— Неужели ты позволишь ему меня унижать? Диего? Вызволи меня отсюда!
— Он всего лишь ограничил твое передвижение, — не согласился с ней Эстевис. — Никто тебя не унижал. Если бы ты смогла спокойно сидеть в деревне и не сбегать…
— Я не сбегала, ты же знаешь. Мне нужно было помыться… Ди, ну открой дверь. — Диего молчал, Эрика повозмущалась немножко над его коварством и скрытыми до сего момента домостроевскими замашками, потосковала и снова закричала: — Итон! Тай, ты там? Откройте кто-нибудь эту гребанную дверь, пока я ее не вынесла! Ну, пожалуйста! Сол? Диего? АрТи? Я есть хочу… Ну же! Чего замолчали? Сговорились, да? — догадалась она, поражаясь их непреклонной стойкости и безмолвию. А потом услышала приглушенные голоса, но разобрать ничего толком не смогла, кроме сетований друзей на ее паршивый нрав.
Поняв, что Бесстрашные не собирались ни спорить с вождем, ни хоть как-то ее вызволять из заточения, от обиды Эрика чуть не расплакалась. Да ее никто никогда не наказывал, только Алекс, и то, если уж она совсем распоясывалась, а тут! Настоящее свинство со стороны муженька.
— А еще друзья называются. Хороши же… Предатели вы, вот кто! Предатели и сволочи бессовестные. Как вы можете так со мной поступать?! Он вам что, дороже, чем я?! Нельзя так издеваться над человеком. Все, я объявляю бойкот. Всем троим, ясно? И голодовку! Вот умру тут из-за таких скверных друзей и изувера-муженька, будете знать.
Спускать друзьям и уж тем более вождю такое безобразие она была не намерена, оттого первым делом сама заперла дверь изнутри, просунув между косяком и ручкой найденную на столе железяку. Теперь, если кто-то захочет войти, то ему придется сперва убедить ее открыть дверь.
Навернув несколько кругов по бунгало, пытаясь успокоить нервы, Эрика выглянула в окно и, обнаружив возле него двух охранников, обозлилась еще сильнее. Время шло, Бесстрашные ее освобождать из-под гнета не торопились, и это казалось невозможно обидным, только Лилу прибегала посочувствовать, чуть не нарушив все планы Эрики на голодовку, принеся полную тарелку жареной рыбки. Рыбу Эрика взяла, чтобы не обижать девушку, но есть не стала, решив, что это сразу понизит всю ее сопротивляемость. Она оделась, легла на топчан и стала разглядывать потолок, перебирая свои печали, злясь на вождя так, что аж врезать тому хотелось.
«Пф-ф, да что этот наглый дикарь о себе возомнил?! Да как он вообще смеет распоряжаться моей жизнью?! Кто ему дал право меня запирать?!»
Примерно через пару часов за дверью послышалась какая-то возня, и Эрика насторожилась. В свете всех последних событий, это мог быть кто угодно, в том числе и пресловутый шаман, намеревающийся избавиться от нее, пока она тут сидит, всеми заброшенная.
— Какого хрена! — рявкнул знакомый голос, и Эрика, облегченно выдохнув, улеглась обратно на топчан. «Выкуси, дорогой, теперь будешь спать на коврике у двери!» — Ты что, заперлась там? — Сол шарахнул по створке так, что та жалобно затрещала. — Я не понял…
— Пожуй какой-нибудь травки для активации мозга, милый. Дверь заперта, если ты до сих пор этого не понял, и это значит, я никого не хочу видеть! Тебя в первую очередь!
— Что еще за ерунда! Iris! Ты что же думаешь, меня остановит эта хлипкая хрень из бамбука?
— Я думаю, что раз уж ты меня запер тут, то я вполне могу рассчитывать на то, чтобы побыть в одиночестве! Чего ты приперся? Тебе заняться больше нечем?
— Я пришел, чтобы выяснить кое-что! Скажи… ты специально убежала, чтобы меня позлить?
— Предложение о травке все еще в силе, дорогой! Да и для слуха еще что-нибудь придумай, уши помой, к примеру. Я тебе сказала уже — хотела помыться по-человечески, и никуда я не сбегала! Пошла к Лилу, спросила, где они все моются, она мне и показала бухту… Странно, что вы сразу нас там не нашли, она же в пределах деревни!
— Я был уверен, что ты поперлась искать флаеры! Одна! Опять! — раздраженно гаркнул Сол и, глубоко вздохнув, продолжил: — А что шамана в деревне нет с самой инициации, ты знала?
— Мне что, по-твоему, заняться больше нечем, кроме как следить за этим сморчком? — презрительно отозвалась Эрика. — Конечно нет. И, между прочим, это твоя обязанность как человека, гарантирующего мне тут безопасность! Сам проглядел все на свете, а меня виноватой сделал.
— С твоей поразительной способностью влипать во всякое дерьмо, домашний арест — это единственный выход обеспечить тебе безопасность, — едко попенял ей вождь.
— Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась она. Кое-какая критика в ее адрес, допустим, была справедлива, и Эрика это про себя признала, но все равно это не было поводом говорить ей гадости.
— Только то, что сказал, — съязвил он. Эрика фыркнула и ничего не ответила, Сол немного помолчал и сказал уже гораздо спокойнее. — Короче, ладно. Запирать тебя и правда было глупо. Хоть и эффективно.
— Ну и отойди от моего бунгало, — возмущенно выкрикнула Эрика. — Посадил под арест, так дай посидеть в тишине и спокойствии. И вообще, я с тобой не разговариваю, ясно? Так что можешь идти ко всем чертям, дорогой. Все!
— Твоей логике, дорогая, завидуют все блондинки мира, — заржал Сол. — Так сильно не хотела сидеть под арестом, что заперлась от всех! Можешь сидеть тут до посинения.
При звуке удаляющихся шагов, Эрика, в который раз за день, опешила. Вместо того чтобы признать свою неправоту, повиниться и начинать вымаливать ее прощение, этот паршивец просто ушел, оставшись безнаказанным! Да где это видано! Ни один парень не отступал от нее вот так просто, разве что недалеко и совсем ненадолго, чтобы вернуться и доказать, что он — лучший! Это было в крови у Бесстрашных, и Эрика вполне успешно этим пользовалась. А Сол вновь перевернул все с ног на голову, чем задел её. Ох, как задел.
Досада, раздражение, черт знает что еще копилось в ней, требуя немедленного выплеска. Подхватив попавшуюся под руку тарелку с рыбой, она запустила ею в стену. Бунгало было достаточно просторным, а она здорово злилась и, проследив траекторию полета, Эрика с грустью констатировала, что тарелка хлопнулась на пол, так и не коснувшись стены. Очень жаль! Маетно вздохнув, она повыкидывала трофеи Сола в окно и с чувством глубокого морального удовлетворения покинула хижину, решив, что сперва ей просто необходим хороший ужин, и только потом надо будет найти провинившихся друзей, чтобы устроить им небольшой разнос.
***
— Ди, слушай… Тут такое дело! У меня на мази две девочки, вот я и подумал, может, ты… составишь нам всем компанию? — заговорщически оглядываясь на бунгало, и убедившись, что Ириска под надежной охраной, возбужденно прошептал АрТи Эстевису. Диего лишь покачал головой.
— Ты вообще когда-нибудь о чем-нибудь другом думаешь? Тут такие дела творятся — странность на странности, а ты только и мечтаешь куда-нибудь всунуть свой хер, — недовольно пробурчал Диего. — Вот уж не думал, что ты такой…
— Какой? — моментально возмутился Итон. — Я перенервничал, между прочим, из-за Ириски, мне нужно снять стресс. А лучше способа я не знаю…
— Вот в чем странность, — сощурился Диего и пристально уставился на друга. — Мы тут уже полтора месяца, ты ебешь все, что движется, и ни разу у тебя не возникали конфликты с парнями… Это ты гениальный дипломат или они просто относятся к своим бабам наплевательски?
— А тебе было бы лучше, если бы мы с дикарями все время дрались бы из-за девок? Еще и здесь? — скептически посмеиваясь, отбился Итон. — Так ты пойдешь или нет? Или тебя надо поуговаривать?
— Слушай, отвали, а? Ты что, один не справишься?
— И чем же ты таким будешь занят? Попытаешься отбить у нашего бравого вождя Ириску или трахнешь уже, наконец, симпатичную дикарочку, что ходит за тобой хвостиком?
— Ты… — Диего злобно уставился на Тайлера и ткнул в него пальцем. — Тебе обязательно надо все опошлить? Что ты за человек такой? И вообще, с чего ты все это взял?
— Что именно? Что наша принцесса муженька к рукам прибрала? Так это очевидно, особенно хорошо это заметно по тому, что она прямо бесится, когда его видит. А это первый признак, что она на него запала… Эх, а было бы…
Тайлер, конечно, знал, что Диего может врезать, и знал, что перегибает палку, но почему-то не мог остановить этот фонтан. Смачная двойка, прорубленная Эстевисом в челюсть АрТи, расставила все по местам и опрокинула Итона на землю, рассыпая в его голове фейерверк и удивление. Хотя, чему удивляться, заслужил…
— Ты задрал, слышишь? — рявкнул на валяющегося парня Диего, нависая над ним. — Ты свое внутреннее говно задрал уже выливать на всех! Эрика — не такая! Она…
— Ну что она? Что? — АрТи поднялся на локте, вытирая кровь с разбитой губы. — Она обычный человек. Просто человек, со всеми своими желаниями и слабостями. И я, в отличие от тебя, уважаю ее решения!
Диего несколько секунд пытался выровнять дыхание и осмыслить сказанное Итоном. АрТи сел на песок, держась за голову двумя руками, Эстевис почти никогда не дерется, но если уж вдарит, то черепушка еще долго будет гудеть…
— Ладно, давай руку, — смягчился Ди, немного подумав. Конечно, он прав, и Рикки сама вольна решать, как ей себя вести. Больше всего он боялся, что Солморо будет принуждать ее к чему-то, но, насколько он успел понять, вождь не относится к разряду подонков… «Хотя хер знает… Но Сол вроде делает все, чтобы защитить не только саму Эрику, но и их всех, и за это как минимум надо быть благодарными».
— Ты все-таки ревнивый идиот, Эстевис… — кряхтя, поднялся Итон, опираясь на руку Диего. — Она же тебе ясно дала понять, что ты ей не подходишь, а ты все еще надеешься… Опусти ее, самому станет легче!
— Я не буду больше с тобой драться, Итон, — твердо проговорил Диего. — Но и ты не лезь в мою жизнь. Тогда и я не буду лезть в твою, потому что уж мне ли не знать, чего ты добиваешься и отчего на острове неиспорченных тобой девок осталось меньше десятка!
— О-о-о, ну скажи мне, великий психолог, что же со мной происходит! — заржал Итон, пытаясь за маской веселости скрыть свою тревожность. — Я всегда любил потрахаться, и никогда не упускал такой возможности. А тут для этого просто райское место, девки сами все делают и сами дают, не надо никого обхаживать и не надо ни за кем бегать. Чуть ли не впервые, я действительно почувствовал себя божеством, и хочу оторваться по полной, пока мы здесь. И не более!
— Да ладно! — бросил через плечо уже уходящий Диего и ухмыльнулся. — Все это было бы так, если бы не твои тоскливые взгляды в сторону Ри и не жуткая ревность, которую ты пытаешься замаскировать своим марафоном. Я еще с пятого класса, когда первый раз побил тебя за то, что ты ее обозвал, знал, что ты неровно дышишь к ней. Мне это было понятно тогда, мне это понятно и сейчас, вот только я не могу понять — почему ты не сказал ей? Почему вы не вместе? Чего тебе не хватает?
Итон, не стирая с лица едкой улыбочки, засунул руки в карманы и поднял голову, рассматривая стремительно темнеющее небо. Медленно втянув носом вкусный морской воздух, он прикрыл глаза и резко выдохнул, будто собрался нырнуть глубоко в океан.
— Давай так. Свой психоанализ ты прибережешь для кого-нибудь другого, окей? Все, что касается меня и Ириски, пусть… Останется как есть. И все.
— Ясно, — коротко кивнул Эстевис и пожал плечами. — Дело твое. Надеюсь, ты не разобьешь ей сердце в очередной раз. В остальном — меня это все не касается.
— Точно. Не касается. — АрТи отвернулся и дал понять, что разговор окончен. Диего еще несколько минут посверлил его спину взглядом и пошел искать Лилу.
Девушка нигде не обнаруживалась, и Диего в который раз за последнее время испытал удушающую тревогу. Он уже привык, что она всегда где-то рядом, каким-то внутренним чувством улавливала, что он ищет ее, и присутствие Лилу совершенно неожиданно стало чем-то вроде части его жизни. Сейчас же он не мог нигде ее найти, и отчаянно чертыхался про себя, сетуя на неугомонность девиц. Он полагал, что Лилу опять куда-то запропастилась с Рикки, однако, после десяти минут безуспешных поисков вспомнил, что Эрику-то Сол запер в бунгало! Значит, Лилу пропала, одна!
Судорожно перебирая в уме, где она может быть, Диего подумал уже было, а не звать ли ее в голос: может, ее заперли где-нибудь в сарае или яме добрые соплеменники — и такое случалось тут иногда. Осмотрев все помещения, подвалы и углубления, Диего, не решившись тревожить пока Сола — мало ли куда могла девушка пойти, — отправился на окраину деревни, в надежде, что, может быть, дикарка забыла что-то у заводи и вернулась туда… Уже подходя ближе к месту, он услышал приглушенные всхлипы, сердце застучало отбойником, и он ринулся на звук, подозревая самое плохое.
Картина, открывшаяся перед ним, не удивила, но породила такую ярость, что у Диего помутилось в голове. Какой-то совершенно голый парень, сверкая ягодицами, наваливался на Лилу, прижимая ее руки к земле одной рукой, а второй пытаясь пропихнуть в нее свой член. Девушка отчаянно вырывалась, брыкалась, но трава, которую дикарь использовал вместо кляпа, не давала ей позвать на помощь полноценно, — из нее вырывались только дребезжащие, выворачивающие наизнанку звуки отчаяния и безысходности.
— Tahimik shut, pangit! (Заткнись, уродина!) — сквозь зубы шипел дикарь, не оставляя попыток получить желаемое. Она, как могла, старалась сбросить его с себя, но силы были явно неравны. — Любишь богов, люби и смертных!
— А ну, отвали от нее! — гаркнул Диего так, что сам не узнал свой голос. Птицы, уже умолкнувшие в сумеречной тиши, встрепенулись и, возмущенно крича, вспорхнули с веток. — Pumatay! (Убью!) — дикарь повернулся именно тогда, когда нога Диего встретилась с его лицом. Абориген повалился, держась за разбитый нос, а Лилу, собирая тряпки, разорванные в лохмотья, пыталась, как могла, прикрыться.
Диего склонился над дикарем и, вмазав ему еще раз, на этот раз кулачищем, пнул его еще раз ногой, когда он повалился на землю. Дикарь согнулся в позу эмбриона и заскулил.
— Не сметь прикасаться к этой девушке! — прошипел Диего, низко наклонившись к скулящему дикарю. — Ты меня понял?
— Siya ay isang halimaw! Patayin ang halimaw! (Она чудовище! Убить чудовище!) — твердил, как заезженная пластинка, абориген.
— Siya ang aking asawa! (Она моя жена!) — неожиданно для себя, яростно прошипел Диего прямо в разбитое лицо поднявшегося дикаря. — Никто не смеет обижать жену небесного бога!
Абориген мелко затрясся, вырвался и припустил наутек с такой скоростью, что только засверкали пятки. Да собственно, Диего и не мыслил его убивать. Он немедленно бросился к девушке, которая сидела прямо на земле, кутаясь в разорванные тряпки, и мелко тряслась.
— Ну всё, всё, Лилу, всё хорошо, — прошептал Эстевис, ругая себя на все корки. «Значит, пока я там выяснял отношения с Итоном, Лилу насиловал какой-то придурок…» — Он успел что-то с собой сделать? Тебе больно?
— Нет… нет… Диго… Он… не сделал… только испуганно…
— Страшно, — машинально поправил ее Диего, прижимая к себе ее мелко вибрирующее то ли от страха, то ли от холода тело. — Не бойся, я не дам тебя в обиду… Куда же ты пошла, почему забралась так далеко, — чуть укоризненно проговорил он, заметив, что она одной рукой старается его обнять, а второй прикрыть обнаженные части тела.
И только сейчас Диего увидел, что грудь у нее не скрыта ничем, хотя обычно все незамужние девушки племени носят довольно свободные туники и целомудренные юбки до колена. Насколько отчаянно Диего понимал всю неуместность этого, но опустив глаза и оглядев аппетитную грудь девушки, он неожиданно почувствовал такое желание, что он немедленно ощутил себя зеленым юнцом в школе, отчаянно пытающимся прикрыть эрекцию учебниками…
— Тебе надо… прикрыться, — сорвавшимся голосом сказал он, сдирая с себя футболку и одевая ее на Лилу, одновременно с этим пытаясь скрыть так некстати появившееся возбуждение. — С тобой все хорошо? — он поднял к себе лицо девушки, заставляя ее посмотреть себе в глаза и стараясь не прижимать к себе ее тело, на которое у него отчего-то была странно острая реакция.
— Диго… — пролепетала Лилу, все еще несильно подрагивая и, наоборот, стремясь прижаться к нему еще плотнее. — Он… плохо! Ты… хорошо! Ты! Любовь! — ее ладошка нежно погладила его щеку, опустилась на плечи и снова вернулась к лицу. — Ты сказал — Лилу asawa… Лилу хочет… да!
Она отстранилась от него на секунду и сняла его футболку, а вместе с ней и лохмотья, не кутаясь в них больше. После чего сама порывисто прижалась к нему и потянулась, сокращая расстояние между ними.
Диего показалось, что вспышки света, которые он отчего-то вдруг стал видеть, сейчас ослепят его. Голова отказывалась соображать из-за того, что почва под ногами вдруг закачалась. Он не понимал сколько прошло времени с того момента, когда Лилу одним движением стянула с себя всю одежду, оставаясь обнаженной до пояса, а он смотрел на нее и не мог даже сглотнуть. Он понимал, она хочет поцеловать его, и не мог даже подумать, откуда она это знает — что мужчина и женщина целуются или делают что-то еще, — но ощущал только одно, что сейчас ее грудь прижмется к его обнаженному торсу, а губы Лилу соприкоснутся с его губами…
Он знал, понимал, что не должен всего этого делать сейчас, потому что на Лилу напали, и она в данный момент, скорее всего, думает совсем о другом, она ему доверяет и не ждет, что он сотворит с ней что-то, чего сам потом объяснить не сможет… Но тело подводило его, предавало, капитулировало от прикосновения теплых девичьих губ, от ощущения того, как она прижалась к нему всем своим телом, а маленькие руки гладили его плечи и притягивали его все ближе.
И он сдался. Не смог больше уговаривать себя и сопротивляться, потому что в голове не осталось ни одной мысли, зато в брюках было так тесно, что казалось они сейчас лопнут. Он обнял ее лицо своими ладонями и полностью погрузился в ощущения, что дарили ее губы, как ни странно, умело и соблазнительно прихватывая… Игривый язычок Лилу проскользнул внутрь и коснулся его, достраиваясь до нёба, лаская и поглаживая.
Девушка тесно прижалась к нему бедрами, Диего понимал, что она чувствует, как он ее хочет, и ему было страшно стыдно за это. Но когда Лилу принялась тереться об него всем телом вверх-вниз, но понял, что сдерживаться больше не может. Не прерывая страстного поцелуя, неистово терзая ее губы, он прижал ее к себе и почувствовал, что кончает, как пацан, прямо в штаны… Стона сдержать не вышло, стыдно было ужасно, сердце тарабанило так, что слышно, наверное, прямо в деревне, а Лилу глубоко вздохнула, осознав, что это все-таки произошло…
— Диго… — тихонько позвала она парня, уткнувшегося ей в шею и пытающегося выровнять дыхание. — Ты — хорошо?
— О, Лилу… — он не мог ей объяснить или сказать… Все произошло так быстро и неожиданно… Он даже не знал, в курсе ли она, вообще, что происходит между мужчиной и женщиной, и свое позорное фиаско тоже не знал, как объяснить. То, что она обнажилась перед ним, еще не говорило о том, что она хотела именно этого… хотя целовалась она просто… умопомрачительно…
— Диго, — тихонечко говорила ему девушка прямо на ухо. — Я умею приносить наслаждение, нас учат этому! Ты — хорошо?
— Просто охренительно, — шёпотом проговорил он и отстранился, глядя на девушку с улыбкой. — Ты не испугалась?
— Диго… — она смотрела такими лучистыми глазами на него, что у парня перехватило дыхание. — Диго, я любовь… — как могла, призналась она и, засмеявшись грудным смехом, и, чувствуя истому во всем теле, Диего нежно поцеловал ее в губы…
— Та-а-ак! И что это все значит? — раздалось откуда-то сбоку и оглушенный эмоциями Диего даже не сразу понял, наяву звучит этот голос или в его воображении. С трудом оторвавшись от Лилу, Диего повернул голову и увидел страшно разъяренную Эрику, с ненавистью глядящую на парочку. — Надеюсь, я не помешала? Очень интересно, и как давно это продолжается?
Еще пару минут просверлив их взглядом, Эрика развернулась и побежала куда-то в заросли.
— Лилу… — начал было Диего, но девушка перебила его.
— Иди! Беги за небесной женой вождя!
— Отправляйся в деревню и будь неподалеку от бунгало вождя, — напутствовал ее Диего, быстренько пожав ладошку Лилу за понимание, и припустил за Эрикой, которая, на удивление, быстро удалялась к пляжу. — Рикки! Ри, ты все не так поняла! — пытался оправдаться Диего, глядя на удаляющуюся спину Эванс. — Да постой же ты, ну куда ты припустила? — нервное напряжение сказывалось — ноги у него заплетались, и еще немного подрагивали от пережитого. Он сам не мог найти всему этому объяснения и совершенно не представлял, как будет объясняться с Эрикой.
— Да? — неожиданно отозвалась девушка, резко остановившись. — И как же я это поняла, по-твоему? Подумала, что ты оказываешь Лилу услуги зубного? Или проверял какой у нее язык на вкус?
— Ри, я… просто… Лилу и я… — Диего не хотел мямлить и не знал, что на него нашло. Он очень стремился объяснить девушке, что… «А что, собственно, я хочу ей объяснить? Что мне нравится Лилу? Что я давно хотел ее и гнал от себя эти мысли, только бы они не прорвались наружу? А почему? Из-за призрачной возможности того, что, может статься, у нас с Эрикой что-нибудь получится? Но ведь уже не получилось…»
— Вы теперь парочка, я знаю. Вижу. Только не жди, что я буду от этого в восторге! — резко проговорила Эрика, снова направляясь к пляжу.
— Но почему, Ри? Мы с тобой ведь… расстались… — Все еще не теряя надежды на благополучный исход, Диего пытался остановить ее побег. — Расстались друзьями, и я думал…
— А ты и рад?
— Ну, конечно, я рад… То есть… Я рад, что мы остались друзьями, а то что расстались не рад, конечно. И… А мне-то что делать? Я же не могу всю жизнь… ждать!
Эстевис остановился, внезапно осознав, что в конце этого пути либо понимание, либо бесконечная вражда. Дальше бежать за Эрикой смысла нет, теперь решение только за ней. Эрика тоже остановилась и, тяжело дыша, несколько секунд пристально смотрела на Диего, виновато мнущегося перед ней. Внезапно, она поняла всю несправедливость того, что творит, и Эстевис увидел это. Черты лица ее смягчились, из глаз ушла колючесть, она опустила плечи и глубоко вздохнула.
— Прости меня, Ди, — негромко проговорила Эрика. — Иди к ней, конечно. Прости, что я… Я всегда тебя любила, ты знаешь, но… как друга.
— Да, ты говорила…
— Я на самом деле хочу, чтобы ты был счастлив. А Лилу… Она неплохая…
— Знаю. Она хорошая. Я не уверен, что у нас с ней что-то получится, но…
— Насколько я успела заметить, все уже получилось. Иди, Диего, она ведь ждет тебя!
— Ты не дала мне объяснить! Я нашел ее сейчас, когда ее чуть не изнасиловал какой-то местный. Я дал ему по роже, а она… поцеловала меня в благодарность…
— Тем более, иди к ней, — уже несколько раздраженно произнесла Эрика. — Иди, Диего, мне надо… я просто хочу прогуляться. В одиночестве.
— У тебя точно все хорошо? — пристально заглянул ей в глаза Диего, но Эрика только отвернулась и снова направилась к пляжу.
— Да, все отлично! — помахала она ему рукой, не оборачиваясь, а Диего ничего не оставалось, как вернуться к Лилу.
Эрика никогда бы не призналась, что, пожалуй, не одобрила никого, кто мог бы оказаться рядом с Диего. «Её» Диего. Теперь уже не её… Да, она настолько привыкла к тому, что Эстевис являлся неотлагательной частью ее жизни, что теперь мерзкое, удушающее чувство поглотило ее полностью, не давало дышать, и очень хотелось срочно что-нибудь разбить. С грохотом. Расколошматить вдребезги. Досада затекла в грудь, угнездилась там между сердцем и желудком, и принялась крутиться гремучим клубком. Горячая слеза потекла по щеке, но Эрика тут же зло стерла ее и, подбежав к ближайшей пальме, что есть силы врезала по ней кулаком, чтобы дать выход негативным эмоциям. И тут же зашипела от боли, сбавляя обороты лелеющей душу печали.
Конечно, Эрика понимала, что с ней происходит, и от этого злилась еще больше. То же самое она почувствовала, когда Алекс взял на руки Дженни; когда видела, как Итон при ней целовал девчонок; когда парни, устав исполнять ее капризы, приглашали на свидания других… Ревность. А ревновала она отчаянно, сильно, самозабвенно и не желала внимать внутреннему голосу, который говорил, что Диего, вообще-то, не заслуживает такого отношения и надо бы порадоваться, что он нашел свое счастье… Но нет, подобно ребенку, у которого забрали игрушку — старую, уже не нужную, брошенную, но ценную тем, что ее отдали другому, — Эрика готова была топать ногами, сжимая кулаки так, что ногти впивались в ладони…
«Но совесть-то надо иметь! Сколько можно еще пользоваться его любовью, как чем-то, само собой разумеющимся, ничего не давая взамен? Он чудесный парень. Он всегда был хорошим другом, всегда меня поддерживал, что бы ни случилось или чтобы я не затеяла, ни разу не упрекнув. Даже когда я не смогла предложить ему большее, чем просто дружба. И, пожалуй, это лучшее из его бесчисленных достоинств». Человеку ведь нужен такой верный друг, который не упрекнет никогда и будет принимать любым. И терять такого лучшайшего друга Эрике не хотелось. Диего понравилась Лилу. Она славная девушка и им, наверное, хорошо вместе, но… Но осознавать, что восхищавшийся ею «верный рыцарь» теперь восхищался другой, было неприятно. Обидно было. А ко всему этому еще примешивалось мучительное чувство стыда за подобную реакцию. Эрика ощутила себя распоследней скотиной и шумно вздохнула.
— Чем тебе пальма не угодила? Бананы не вкусные? — раздался над ее ухом вкрадчивый знакомый голос бесшумно подобравшегося к Эрике вождя, и ей с огромным трудом удалось погасить стон досады. «О, черт! И как давно Сол за мной наблюдает?»