Уроки Защиты

мать снова взялась за дело

---------------------------------------------------------

Что он знает о чем?

Гарри осоловело моргнул. Он ослышался? Или Фадж, так упорно продвигающий светлую магию, и вправду спрашивает его о крестражах?

— В каком смысле?

— Ох, понимаешь, Гарри, — Фадж добродушно улыбнулся и покачал головой. — Люди не слепые и, конечно, многие уже понимают, что мой нынешний заместитель это Тот-кого-нельзя-называть. Знаю, какое-то время назад я обвинял тебя в ложных словах о его возвращении, за что приношу свои извинения, правда.

Фадж сделал еще глоток чая. Чашка стукнулась о фарфоровое блюдце сервиза.

— И что вы хотите, министр? — Гарри настороженно поднял взгляд на морщинистое лицо Фаджа.

— Тот-кого-нельзя-называть, конечно, имеет что-то, что позволяет ему преодолеть смерть, — Фадж нахмурился. — И необходимо принять меры по уничтожению этих способов. Если Он придет к власти, то мирным временам настанет конец.

— И вы хотите использовать меня, — Гарри не спрашивал — утверждал.

— Ах, Гарри, это по силам только тебе, — министр наивно улыбнулся, разводя руками. — Кому, как не Мальчику-который-выжил суждено противостоять Темному Лорду?

Гарри устало вздохнул. Снова. Его снова хотят впихнуть в политику и вертеть им, как захочется, чтобы получить желаемое.

— Да, но у меня договор с Во... Темным Лордом. Если он узнает, что я начал действовать против него, то не только меня ждет расправа, вы жепонимаетеэто, сэр.

Гарри пристально посмотрел министру в глаза. Возможно, это натолкнет его на мысль о том, что сопротивление уже бесполезно, и в любом случае, без мирного договора, они понесут большие потери.

— Поэтому мы и устроили это шоу, — Фадж начал хихикать. — Если бы я сам вызвал тебя на прямой разговор, то Тот-кого-нельзя-называть сразу бы заподозрил бы нас в заговоре против него. А так, ты просто расскажешь все, что знаешь, и будешь свободен.

Истерический смех Гарри через силу сдержал. Что, Мордред побери, здесь происходит?!

Итак, ему предлагают избавить мир от Волан-де-Морта. Цена этому всего лишь информация о крестражах, то, где они находятся и чем их можно уничтожить.

О том, что Волан-де-Морт расколол свою душу знали только они с Дамблдором, и то, Гарри это стало известно из колбочек с воспоминаниями, которые ему оставил Дамблдор после своей смерти. Шесть частей, шесть осколков. Хотя, если быть точнее, то пять, раз дневник был уничтожен на втором курсе в Тайной комнате.

Яд василиска они бы точно не нашли так просто, но вот меч Годрика Гриффиндора изъять на время по какой-нибудь высосаной из воздуха причине не составит труда.

И ведь с одной стороны, это то, к чему готовил его Дамблдор в своих посланиях — уничтожить темные артефакты и убить Темного Лорда. Да и это, казалось бы, цель его жизни.

Только вот фигуры на доске несколько изменили свое положение в течение последнего времени. Гарри соврал бы, если бы сказал, что за все то время, что Волан-де-Морт был помощником министра, в Маг Британии не произошло никаких изменений или же что-то изменилось в худшую сторону. Реддл был на удивление грамотным и достойным правителем. И, если сравнивать систему, которая была при Фадже и ту, которая появилась при обновленном Волан-де-Морте, Гарри бы, ох, выбрал второй вариант.

Да, он был противником кампаний Лорда, однако на данный момент Гарри мог бы сказать, что поддерживает его.

— Итак, у меня есть время на подумать?

Фадж несколько переменился в лице. Расслабленность и уверенность сменились на непонимание и, наверное, разочарование.

— Признаться честно, я и не думал, что тебе понадобится время для размышления, — Фадж расстроенно покачал головой. — Это ведь твой долг, Гарри, мой мальчик.

Ну началось. Теперь министр будет пытаться надавить на него через эфемерное чувство долга.

На самом деле, попали Гарри в такую ситуацию года два назад, такой прием может и сработал. За прошедшее время Гарри успел поразмыслить над многими вещами и также много чего понять. Рон и Гермиона были правы, когда говорили, что Маг Британии до него дела нет, пока не вышла новая скандальная газета или миру снова не грозит опасность. Особенно, если второй вариант. Все слезливо бегут к нему, пишут письма с поддержкой, говорят, что надеются на него, даже если день назад поливали грязью.

Ага, еще чего. А на колени перед каждым еще не встать?

И, между прочим, свой «долг», как выразился Фадж, Гарри прекрасно исполняет. Просто он делает это не путем кровавого террора, который видимо ждут маги, а адекватно и дипломатично.

— Я не согласен сотрудничать с вами, сэр, — Гарри приподнялся с кресла, готовясь уходить. — Извините, но я не хочу войны ни в каком ее проявлении. И я нашел способ ее избежать.

Осталось забрать палочку, которую Фадж все так же держал в руках.

— Что ж, очень жаль, Гарри, — Фадж отставил чашку на стол с громким стуком и взмахнул свободной рукой. — Я надеялся на вашу добровольную помощь, однако в таком случае мне придется принять крайние меры.

Будто из ниоткуда возникли два мага, которые сопровождали Фаджа в камеру, и схватили Гарри за плечи, не оставляя ни единого шанса вырваться. На руках тут же защелкнулись металлические ободы с рунической гравировкой, и Гарри почувствовал, что магию вновь сковала сторонняя сила.

— Уведите его обратно, — министр кивнул на дверь позади Гарр. — Очень надеюсь, что ты одумаешься, мой мальчик.

Дверь закрылась с противоположной стороны, и Гарри опять наблюдал за серой кирпичной кладкой стен темницы.

Часов в его одиночной камере, логично, не было. По ощущениям это были его третьи или четвертые сутки здесь, в заточении. Все это время его даже сытно кормили и обеспечивали водой по необходимости.

Фадж заходил к нему каждый день, ближе к вечеру — когда заканчивал протирать мантию в своем кабинете в Министерстве. Наверное, это было около семи или восьми часов. И каждый раз Фадж пытался узнать, не передумал ли Гарри по поводу его предложения. И за эти несколько дней Фадж, видимо, так и не понял, что Гарри будет упрямиться до последнего и не переступит через свои принципы.

Он приходил, проводил с ним душещипательные беседы о том, что Гарри такой герой, такой сильный и храбрый, что ондолженмиру победу над злом, что родители не поддержали бы его нынешний выбор.

Манипуляции родителями Гарри раздражали больше всего, но он понимал, что Фадж на это и рассчитывал — что при упоминании Лили и Джеймса, которые пожертвовали собой ради него и ради победы, в Гарри проснется желание пойти и подраться с Волан-де-Мортом.

Гарри лишь молчал, либо иногда вбрасывал едкие насмешливые комментарии, из-за который сладкая снисходительная улыбка министра слишком быстро сменялась недовольной гримасой. После этого обычно следовал Круциатус.

Терпение Фаджа с каждой встречей, по всей видимости, испарялось все больше. Теперь он не говорил долгих речей — задавал один вопрос, согласен ли Гарри, и, получая отрицательный ответ, звал двух магов, чьи лица вечно были скрыты капюшонами мантий. Ну, а дальше следовала череда пыток.

Гарри усмехнулся. Он даже запомнил небольшую последовательность. Сначала круцио, потом его окунали лицом в ледяную воду, удерживая на какой-то промежуток времени (во время этого могли еще и отпинать), затем снова круцио, пару-тройку хитровыебаных заклятий, возможно фамильных, и снова круцио.

По ощущениям, прошло около двух недель.

Гарри оперся спиной на холодную каменную стену, сплевывая кровь. Мышцы едва держали и жутко ныли при малейшем движении. Он провел по потрескавшимся губам языком в попытке хоть как-то увлажнить их.

Кое-как, превозмогая боль, Гарри поднял край влажной от воды и крови рубашки, открывая себе вид на огромную желтовато-фиолетовую гематому, которая расползлась от ребер и практически до низа живота. Некрасивая сцена.

Хотя еще более некрасивым было то, что переживали его друзья сейчас и Тони. Мордред. Гарри тихо хохотнул, морщась от боли в боку. Тони... Он наверное уже пол магического мира разъебал в попытках найти его. А Рон и Гермиона помогли ему в этом. И вот сейчас, наверняка, Долохов выбивает из какого-нибудь подсоса Фаджа информацию о его местонахождении... Наверняка.

Гарри снова немного пошевелился, устраиваясь удобнее, насколько это вообще было возможно в сырой камере. Взгляд уперся куда-то в стену, но не был сосредоточен на чем-то конкретном.

Мысли наполнялись образами, где он, несомненно, был вытащен из этой сраной камеры Антонином, который раскидал пару-тройку тел, пока шел к нему. Мораль сама забилась в дальний угол его разума, оставив только желания, которые он в действительности испытывал в данный момент. Пусть они даже и были... несколько в Пожирательском стиле.

В какой-то момент заветные сценарии его спасания начали приобретать слишком абсурдные черты, и Гарри помотал головой, пытаясь прийти в себя. Только умом тронуться не хватало. Он выберется отсюда и в принципе из этой странной передряги. Когда не выбирался?

Потом его будто ледяной водой окатили, когда одна единственная мысль мелькнула в голове тихим шепотом. Не будет ли это его исчезновение расцениваться Волан-де-Мортом, как попытка нарушения договора? Не будет ли это началом конца для Магической Британии, для Хогвартса, для его друзей. Для Тони. А Тони один из первых встанет под удар.

Гарри тяжело сглотнул, чувствуя как бешено в груди колотиться сердце. Было страшно.

***

— Твою мать, твою мать, твою мать... — Антонин тревожно наматывал круги по комнате.

В одном из кресел сидел Крауч, Яксли стоял у окна, засунув руки в карманы. Кроме ругательств Антонина комнату наполняла напряженная гнетущая атмосфера.

Буквально несколько минут назад с поисков вернулась группа, состоящая из нескольких Пожирателей Смерти ближнего круга и самого Волан-де-Морта. Не работал ни один чертов ритуал призыва или поиска. Темный лорд заставлял Пожирателей работать днями и ночами. Они прочесали почти всю Маг Британию, даже начали затрагивать другие страны.

Гребаного Поттера не было нигде.

Антонину хотелось биться головой о стену. А еще ему впервые было так страшно, и страшно не за себя, а за кого-то. А еще страшно было из-за того, насколько его съедало отчаяние за последние дни.

Верить хотелось, конечно же, в лучшее. В то, что этот лохматый мелкий засранец решил поехать в незапланированный отпуск на лазурный берег и не сказал никому, а теперь не может вернуться обратно, или в то, что застрял в доме Блэков, или мантию-невидимку забыл снять, а ритуалы не работают просто потому что. Да хоть во что-нибудь, но обязательно с упоминанием, что Гарри жив и здоров.

Вот только Антонин был черствым реалистом, и понимал, что во что бы он там ни верил, в таких случаях людей редко находят живыми. Если вообще находят.

— Мордред, Долохов, закрой рот, а, — Яксли обернулся, бросив на него уставший взгляд. — И без тебя голова болит.

Антонин рвано вздохнул, сжимая кулаки до такой степени что ногти впились в кожу ладоней, оставляя красные следы-полумесяцы.

— Я в толк не возьму, что тебя так пидорасит то? — Крауч-младший сидел, откинувшись на спинку кресла и вытянув ноги. Его лицо было хмурым, осунувшимся от нескольких бессонных ночей подряд. — Ну пропал и пропал Поттер, что тебе с этого будет? Милорд вроде к тебе никаких претензий не имеет.

Антонин кинул на него тяжелый взгляд, храня молчание. Уже и так об их с Гарри... взаимоотношениях знает Снейп, упаси Мерлин. Этого ему вполне хватает.

— Не лезь, — шикнул Яксли, видя реакцию Антонина.

Не хватало только того, чтобы эти двое разнесли мэнор Темного Лорда из-за нескольких необдуманных слов.

Хотя, Яксли должен был признать, его тоже интересовало поведение товарища. Антонину, грубо говоря, всегда на все и на всех было плевать с высокой колокольни, и таким Корбан его не видел никогда. Самой главной интригой было то, что Антонин волновался за Гарри Поттера.

Волновался.

Антонин.

Долохову был важен щенок Поттеров, что уже было явно видно в его поведении, как бы он ни пытался продолжать скрывать это.

***

Гарри с трудом открыл глаза. Хотя толку от этого как будто и не было — очки были разбиты и валялись где-то на полу его камеры, а все что он видел — размытые пятна и очертания, видимость которых уменьшал еще и полумрак.

На этот раз проклятиями, наносящими физический урон не обошлись. Снейп уже однажды успел показать, что заклинание Легилименс вполне может принести боль, поэтому открытием этот факт не стал. Вот только издевательства от Снейпа Гарри терпел раз-два в неделю, да и большую часть времени их занятия зельевар тратил больше на словесные унижения и сравнения Гарри с его отцом. Здесь же с ним никто не церемонился.

Поначалу это был просто неприятный шум в ушах, иногда на пару с головной болью. Через пару дней почти не прекращающаяся мигрень. Гарри слышал голоса, будто совсем рядом. Они принадлежали друзьям, профессорам, иногда людям, с которыми он сталкивался всего пару раз. Голос Антонина. Иногда это был просто гул из множества голосов, что-то похожее можно было слышать во время ужина в Большом Зале, если не сосредотачиваться на чем-то конкретном.

Только через время Гарри смог понять, что это отголоски его же воспоминаний, резко всплывающие в голове безо всякой на то причины. Не в зависимости от времени, его состояния, они могли возникнуть даже если он уже думал о чем-то другом и совсем ничем не связанным...

Это чертовски пугало. Он буквально сходил с ума, пока его разум достаточно быстро разрушали магией, чтобы найти хоть какую-то информацию о крестражах Волан-де-Морта. Возможно, если бы Гарри не сопротивлялся, пытаясь выстраивать барьеры, как когда-то учил Снейп, причем выстраивать точно неправильно, его рассудок не стали бы буквально рвать в клочья, оставляя воспоминания болтаться в мыслях как что-то отдельное и ни с чем не связанное. Однако Гарри даже в такой ситуации не собирался уступать.

«Вы упрямы, прямо как ваш отец, Поттер» — ядовитая насмешка была как нельзя кстати.

Гарри усмехнулся. Сейчас он был бы рад видеть даже Снейпа.

Состояние ухудшалось стремительно. Иногда Гарри даже переставал различать реальность и то, что подсовывал ему его разум. Особенно заметно это проявлялось, когда к нему снова и снова приходили люди Фаджа с очередной подготовленной порцией пыточных.

Приходили ли они в самом деле или это было просто одно из его воспоминаний? Была ли боль реальностью или же просто фантомом? Увы, даже эти моменты Гарри иногда переставал разграничивать.

Крики, грохот с клубами пыли от разъебаной стены и высокая фигура в черных одеждах и классической пожирательской маске казались очередной галлюцинацией, не более чем очередными бреднями травмированного сознания.

— Нашелся твой потеряшка...

***

Гарри открыл глаза.

Комната, в которой он находился была в полумраке из-за закрытого шторами окна, была полностью белой и стерильно чистой. Не сырой камерой из серого холодного камня с пятнами его засохшей крови. Гарри тяжело выдохнул, медленно обводя комнату взглядом еще раз. Он до сих пор был без очков, но сейчас хотя бы мог размыто видеть предметы. Палата Святого Мунго. Снова галлюцинации?

Держать глаза открытыми было тяжело. Гарри буквально чувствовал себя залежалым овощем. С другой же стороны в ментальном плане... как будто было гораздо лучше. Мысли не гудели, не всплывали рандомные воспоминания. В таком случае варианта было два: либо он помер, либо кто-то его вылечил. В первый вариант верилось больше, хотя Гарри сомневался, что тот свет выглядит как больничная палата.

Дверь, находившаяся напротив кровати, открылась, впуская в комнату двух магов. Гарри напрягся. Один маг, одетый в изумрудного цвета мантию, казался слишком знакомым, и Гарри не знал радоваться этому или опасаться. Второй — был ярким пятном лимонного цвета — фирменный цвет мантий целителей.

Какое-то время маги стояли у двери, тихо разговаривая о чем-то. Через несколько минут предполагаемый целитель вышел, оставив его в палате со вторым магом.

Гарри прищурился, пытаясь разглядеть черты его лица, когда этот некто начал подходить ближе.

Внешность мага начала угадываться только тогда, когда он наклонился к Гарри, чтобы вложить ему в руку очки. Пока Поттер надевал их, он пытался справиться с осознанием сюрреалистичности всей ситуации: он с облегчением понял, что перед ним Волан-де-Морт, а не кто-то из людей Фаджа.

— Поттер, твоя способность влипать в неприятности должна войти в книгу рекордов Гиннеса, — привычного в последнее время «мистер» не прозвучало, и Гарри не мог понять несет ли этот знак что-то нехорошее.

— Наш договор...? — Гарри прочистил горло, поднимая взгляд на Волан-де-Морта.

— Все в силе, и твои друзья живы, если ты об этом, — Лорд сухо усмехнулся, скрещивая руки на груди. — Хотя, если быть честным, я был близок к тому чтобы все отменить, думая, что ты решил нарушить нашу договоренность.

Гарри поджал губы, понимая, что ему просто очень повезло.

— У меня имеется разговор к вам, мистер Поттер, — возвращение к официальным обращениям почему-то принесло Гарри какое-то облегчение. — И он достаточно... личного характера, поэтому было бы очень неплохо, чтобы все сказанное дальше оставалось строго между нами.

— Хорошо, — Гарри смиренно кивнул, пытаясь занять полусидячее положение.

Волан-де-Морт взмахнул палочкой, элегантно вынутой из рукава, создавая кресло для себя рядом с кроватью Гарри. Реддл опустился в кресло, закидывая ногу на ногу. Его тонкие бледные пальцы неосознанно поигрывали палочкой.

— Итак, — Реддл задумчиво хмыкнул, смотря на него в упор, будто пытаясь что-то выискать в выражении его лица. — Ваш разум был достаточно сильно поврежден после нахождения в плену у министра, уже бывшего, к слову, — он зловеще усмехнулся. — Когда мои слуги обнаружили вас, я самолично проводил осмотр до прибытия колдомедиков и обнаружил... достаточно интересную информацию.

Волан-де-Морт замолчал на мгновение, склоняя голову на бок.

— Оказывается, — Реддл сделал драматичную паузу. — У меня было не шесть, а семь крестражей, и про наличие седьмого, случайного и незапланированного, я не был осведомлен.

Гарри замер, абсолютно все понимая. Теперь оставалось думать о том, как изменятся планы Реддла на него после вскрытия этой информации.

— Я узнал это относительно недавно, — сказал Гарри, сам не зная зачем. Будто пытаясь оправдываться.

— Я знаю, — Реддл невозмутимо хмыкнул.

На время между ними воцарилось молчание. Гарри напряженно ждал продолжения слов Волан-де-Морта.

— И какое это будет иметь влияние на нашу договоренность? — Гарри всё-таки решил нарушить тишину.

— Ваше благополучие теперь ценится для меня не только из-за того, что вы гарант светлой стороны, но и из-за наличия крестража, — взгляд Реддла задержался на его шраме. — На данный момент я все еще пребываю в раздумьях о дальнейших действиях. Однако мы обязательно обсудим это еще раз после вашего выздоровления, мистер Поттер.

Гарри снова кивнул. Ну, по крайней мере, сажать его на цепь и прятать от всего мира Волан-де-Морт вроде не собирался. Это в какой-то степени радовало и обнадеживало.

Реддл поднялся с кресла, снова взмахивая рукой с палочкой. Кресло моментально растворилось в воздухе. Пожелав Гарри скорейшего выздоровления, Лорд направился к выходу из палаты.

— А что с Фаджем, сэр? — на самом деле вопрос его очень интересовал.

— Как я уже сказал, он уже бывший министр магии, — Реддл пожал плечами, обернувшись. — И покорно ожидает суда вместе со своими пособниками. Вам больше ничего не угрожает, а вот бедняге Фаджу вполне.

Слабая улыбка Реддла, появившаяся на его лице, прежде чем он вышел, была одновременно веселой и жесткой. Гарри поежился. Было очевидно, что Корнелиуса Фаджа ожидала незавидная судьба. Азкабан? Или поцелуй дементора? Гарри почему-то твердо был уверен, что откупиться у экс-министра не выйдет.