Осколки жизни [2.0]

Такси высадило Леру возле высокого гаража с тремя большими воротами для машин и большой вывеской “Автосервис” по центру. С одной стороны с ним соседствовала заправка, а с другой расположилось огромное складское помещение, возле которого выстроилось несколько грузовиков.

Несмотря на разгар рабочего дня, людей на улице практически не было, если не считать работников склада, которых едва можно было различить с дороги. Все въезды в автосервис оказались закрыты, из-за чего казалось, что внутри никого нет. Но тяжелая металлическая дверь, покрытая темно-зеленой краской, стояла немного приоткрытой давая понять, что хозяева все-таки на месте, поэтому Лера осторожно потянула ее на себя и вошла внутрь.

Перед ней оказалось огромное, но пустое помещение гаража. Внутри было светло: стены выкрашены в белый цвет, а через несколько окон под самым потолком лился дневной свет. Вдоль стен выстроились столы с инструментами, запчастями и неизвестным девушке оборудованием. А в одном из дальних углов выросла башня из шин, накренившись так, что оставалось непонятным — как ей вообще удается устоять.

Две машины, поднятые на автоподъемнике, зависли над землей и еще несколько стояли на полу. У одной не было колес, другая оказалась без дверей — Лера одарила их лишь беглым взглядом и подняла глаза наверх, туда, куда, сразу от входа убегала узкая железная лестница. Она вела к двери в какую-то комнату под самой крышей. И в это же мгновение дверь распахнулась,  и показалась голова со знакомой рыжей шевелюрой.

— О, Лер, привет, — замахал ей рукой Макс и крикнул куда-то себе за спину: — Костян, тут к тебе пришли. Одна прекрасная незнакомка.

— Привет, — из-за его спины показался Костя и отвесил другу шутливый подзатыльник, вызвавший у того приступ смеха. — Иди сюда.

Лера стала медленно подниматься по шаткой лестнице. Макс, не переставая смеяться, снова скрылся в комнате, а Костя остался ждать наверху. Когда она оказалась рядом, он крепко взял её за руку и притянул к себе так близко, что его дыхание обожгло лицо.

— Привет, — повторил он снова, неотрывно глядя ей в глаза.

— Привет, — выдохнула Лера, и парень потянулся к ее губам. Нежно, но настойчиво ее поцеловал, притянув за шею. Поцелуй вышел коротким, но очень горячим, и в том, как он жадно терзал ее губы, сквозило нетерпение.

— Я скучал, — признался он, прижавшись к ее лбу своим. — Оказывается, несколько часов без тебя — это пытка.

— Я тоже скучала.

Костя улыбнулся и принялся покрывать лицо девушки быстрыми поцелуями, и она рассмеялась, зарывшись лицом в его кофту.

— Я бы продолжил, но тут слишком много людей. Поэтому закончим позже, — шепнул он ей в ухо, а затем указал на дверь. — Проходи сюда. Подождешь меня немного, хорошо?

Он открыл перед ней дверь, и Лера вошла в комнату. Она была совсем небольшой и представляла собой что-то среднее между кабинетом, складом и комнатой отдыха. К одной из стен прижался шкаф, полностью забитый бумагами и папками так, что они лежали даже сверху, а полки прогнулись под тяжестью. Рядом расположился письменный стол, бумаг на котором было не меньше. Лера невольно подумала, что ее маму удар бы хватил, увидь она такой беспорядок. Сама же девушка прекрасно понимала хозяина этого кабинета — на ее рабочем месте царил точно такой же бардак. Место у противоположной стены занял старенький диван с темной обивкой, на котором устроились Макс и Илья. На обоих были надеты синие рабочие комбинезоны — значит, ребята здесь работали.

За столом сидел мужчина лет пятидесяти, старательно что-то ищущий в тоннах бумаги. Он был высоким, подтянутым и широкоплечим, и его возраст выдавала только покрывающая голову седина на темных волосах.

— Привет, — Илья приветливо ей улыбнулся, Макс тоже расплылся следом в широкой улыбочке, но их напряженные лица подсказывали, что она невольно прервала какой-то важный разговор.

— Лера, это Пал Палыч, — Костя указал на мужчину, сидящего за столом. — Он наш шеф. Пал Палыч, это Лера.

— Здравствуй, Лера, — мужчина ласково, почти по-отечески, ей улыбнулся. — Рад с тобой познакомиться. Проходи, не стесняйся.

— Я тоже рада, — девушка немного смутилась от того, с каким теплом ее встретили. Словно она им родная.

Костя щелкнул кнопкой чайника, стоящего на тумбочке у двери и легко  толкнул в плечо Макса.

— Уступи место девушке.

Макс тут же подскочил с дивана и жестом пригласил Леру сесть. А она смутилась еще сильнее.

— Ладно, парни, — хлопнул в ладоши Пал Палыч, поднимаясь из-за стола. — Давайте вниз, у нас ещё куча дел. Догоняй, Кость.

Все направились вниз, и Лере стало совсем неловко, будто она им помешала. Костя достал из тумбочки кружку, налил в нее кипяток из чайника и протянул её девушке.

— Я не вовремя? — спросила девушка, принимая из его рук чашку.

— С чего ты взяла? — парень нахмурился. — Ты всегда вовремя.

— Я же вижу, что прервала вас и отвлекла. Ты скажи, если я...

Он не дал ей договорить. Едва ощутимо пробежался пальцами по щеке и приподнял за подбородок, заставив посмотреть прямо в глаза. 

— Не говори глупостей. Я же сам тебя позвал. Все в порядке. — Он нежно провёл большим пальцем по губам и добавил: — Я недолго и постараюсь закончить побыстрее.

Он спустился вниз, к остальным, а Лера осталась в комнате одна. Она снова принялась разглядывать скромную обстановку, и её внимание привлекла стена над письменным столом. На ней были развешаны фотографии в рамках, и девушка подошла поближе, чтобы получше их рассмотреть. На одной из них были запечатлены Костя, Макс и Илья, в рабочей одежде, на фоне гаражной стены. Все искренне и широко улыбались, а Макс, как всегда, над чем-то заразительно смеется.

На другой они вместе с Лешей разжигают костёр на природе. На третьей  ребята вместе с Пал Палычем на рыбалке, и он с крайне довольным выражением лица, держит в руках только что пойманную крупную рыбу. На следующей Пал Палыч, Лёша, совсем еще мальчишка, и милая светловолосая женщина с кроткой улыбкой, обнимают друг друга. Так значит, Лёша его сын — теперь Лера четко видела сходство между ними и удивлялась, как не заметила этого сразу. Ещё и ещё фотографии, и на всех одни и те же лица.

Лера улыбнулась — это было так трогательно. Пал Палыч любит ребят, как родных, раз весь кабинет увешан их фотографиями. Они больше походили не на начальника и подчиненных, а на большую семью, где все они — его дети.

Рассмотрев все до одной, Лера села обратно на диван. Минуты медленно текли за минутами, а Костя всё не возвращался. Она только на секунду прикрыла глаза, и сама не поняла, как провалилась в сон.

Проснулась Лера от того, что кто-то легонько коснулся ее руки. Она резко села, не понимая, где находится, и закрутила головой по сторонам.

— Я, что, заснула? — Она уткнулась взглядом в Костю, опустившегося на корточки возле дивана и вспомнила, что пришла к нему на работу.

— Похоже на то. Меня не было от силы минут тридцать. Этот диван, несмотря на свой потрепанный вид, на редкость удобный, верно? Я часто сплю на нем. — И он хлопнул рукой по спинке дивана.

— Зачем?

— Порой находиться здесь намного приятнее, чем идти домой, — ответил Костя и резко сменил тему, взяв ее за руку. — Пойдем, я уже закончил. Получилось даже быстрее, чем я думал.

Продолжая держаться за руки, они спустились по лестнице вниз. Пал Палыча уже не было видно, а Макс и Илья перебирали инструменты возле одного из столов и о чем-то спорили.

— Пока, ребята, — крикнул им Макс. — Ведите себя хорошо.

— Пока, — Костя махнул им на прощание рукой.

На улице было еще светло, а погода стояла на удивление теплая и солнечная. Лера даже зажмурилась от яркого света солнца, плавно клонящегося к западу. Что за непостоянство — вчера моросил противный дождь, а сегодня так и слышатся отголоски прошедшего лета.

— Не против прогуляться пешком? — спросил у нее Костя. — В такую погоду просто преступление ехать на машине.

— Конечно!

— Как тебе ребята? — неожиданно спросил Костя.

— Они… Классные, — Лера даже растерялась от его вопроса. — Мне кажется, они хорошие друзья и горой за тебя. А почему ты спрашиваешь?

— Мне важно, что ты думаешь, — задумчиво ответил он. — Они мне, как семья, и ближе них у меня никого нет. Если честно, я ни у одной девушки раньше не интересовался об этом, мне было все равно. Но в отношении тебя, это кажется важным.

— Это, наверное, стоит принять за комплимент, — Лера смущенно улыбнулась.

Костя смерил ее длинным взглядом. А у нее в очередной раз бешено забилось сердце и перехватило дыхание. Он остановился и притянул ее к себе.

— Я серьезно. То, что я чувствую сейчас к тебе, я не испытывал ни к кому. И поэтому мне действительно важно, что ты думаешь.

— Тогда я думаю, у тебя отличные друзья.

Снова этот долгий взгляд. Он пристально смотрел на нее, будто обдумывая что-то. Обхватил руками ее лицо, и его горячие ладони обожгли щеки. Он молчал, и в повисшей между ними тишине, Лера отчетливо слышала, как быстро бьется его сердце. Спешит, мчится, пытаясь пробить грудную клетку. Девушка мягко положила руку ему на грудь, пытаясь успокоить сердцебиение. Костя прикрыл глаза и тихо спросил:

— А что ты думаешь обо всем остальном?

— О чем именно?

— Обо мне, моей семье и жизни?

— Если честно, я не знаю, что и думать. У меня слишком мало информации. Я не знаю, что происходит у тебя в жизни, не понимаю, почему ты не хочешь встречаться с полицией и кто эти люди, стерегущие тебя под подъездом. Ты ничего не говоришь, и порой мне страшно. Но я готова рискнуть. И хочу узнать о тебе больше.

Костя шумно выдохнул и отпустил ее лицо. Он не отступил и не отдалился, но Лера почувствовала, как расстояние между ними стало больше. Словно воздух треснул, и теперь эта невидимая трещина начинала понемногу увеличиваться.

— В этом и проблема, Лер, — он хрипло усмехнулся, и руки его опустились. — Я так не хочу, чтобы ты боялась. Страх иссушает все внутри. Я бы хотел рассказать тебе все о себе, но не могу. И не хочу — тогда страха станет только больше. 

— Подожди, — прервала его Лера, пока пустота между ними покрывалась мелкой сеточкой трещинок. А потом подалась вперед и коснулась его губ. — Расскажи, что можешь. То, чем готов поделиться. Например, о своей семье.

— На самом деле рассказывать тут особо нечего, — горько усмехнулся Костя. — Мама с отцом развелись, когда мне не было еще и десяти лет. Он много пил, часто ее бил, да и мне тоже доставалось. Наконец-то ее терпению пришел конец, и она его выгнала. Квартира, в которой мы живем, досталась ей от родителей, поэтому отец, ничего не получив, уехал в другой город. Он стал жить почти в тысяче километров от нас, поэтому мы больше ни разу не виделись. Но, думаю, это скорее потому, что особого желания общаться со мной у него не было. Мы созванивались пару раз в год, на праздники. Ни денег, ни подарков на эти самые праздники от него никогда не было. В общем, типичная история.

Мама долго жила одна, потом в ее жизни стали появляться разные мужчины. Они жили у нас дни, недели, месяцы. Один сменял другого, я в какой-то момент перестал запоминать их имена и лица. Неизменно всегда одно — они много пьют, мало работают и от них больше проблем, чем помощи. Мама тоже стала выпивать, не каждый день, конечно, но на выходных устроить гулянку – это обязательно. А до меня ей никогда особо не было дела, я ей всегда скорее мешал и был постоянным напоминанием о моем непутевом отце.

Пару лет назад он умер, нам об этом сообщила его сожительница. Детей, кроме меня, он больше не завел, но это и к лучшему. Отец из него вышел на редкость хреновый.

Поэтому, когда я сказал, что мои друзья мне, как семья, нисколько не преувеличил. С парнями мы знакомы с детства – я, Макс и Илья учились в одном классе, а Леха старше нас на пять лет, мы с ним жили в одном дворе. И Пал Палыча я тоже знаю с детства – он мне заменил отца. С ним мы учились кататься на велосипеде и машине, ходили в походы, делились всем. Он порой даже в школу ко мне приходил, когда матери было не до меня. Он меня научил всему. Да я в детстве у них дома бывал чаще, чем у себя. А Леха мне, как родной брат. Поэтому после школы я пошел работать в автосервис к Пал Палычу, ему как раз нужен был помощник и напарник, а Леха  семейное дело не поддержал – он пошел в медицину. Потом Пал Палыч убедил меня все-таки пойти учиться, и я поступил на заочное отделение. Тогда мне казалось это глупостью и лишней тратой времени, но он настоял. А теперь я ему благодарен — и за образование, и вообще за все. Если бы не он, Леха и его мама, ничего этого у меня не было бы. Я до сих пор не понимаю, как они смогли взять и принять мальчишку из неблагополучной семьи. Помогать, наставлять, заботиться. Собирать в школу, когда у матери, как обычно, не хватало на это денег, кормить, когда дома не было ничего, кроме водки. Любить так, словно я их второй сын. И никогда ничего не прося взамен — вряд ли я смогу хоть когда-то вернуть им этот долг.

— Мне так жаль… — Лера сочувственно посмотрела на него, не зная, как реагировать на такую откровенность.

— Не надо этого! — неожиданно жестко оборвал ее Костя и пронзил ледяным взглядом. — Не нужно меня жалеть. Я тебе не для этого все рассказал, просто хотел, чтобы ты знала обо мне немного больше. В конце концов, рождение — это чертова лотерея, повезет или нет родиться в хорошей семье с нормальными родителями. Мне не повезло, но это не повод для жалости. Это всего лишь факт. Факт того, что вся моя жизнь сводится к тому, чтобы выбраться из этого дерьма. И ты не поверишь, но так живут миллионы людей. Мир вообще не идеален.

В первую секунду в Лере вспыхнула обида на его резкие слова. Но уже в следующее мгновение она поняла — он злится совсем не на нее. Он был зол на весь мир за то, что у него оказались родители, которым дела до него не было, за то, что все свои проблемы ему приходилось решать в одиночку, за то, что ему помогали чужие люди. И сколько, наверное, ему встречалось вот таких сочувствующих, как она. Со словами «мне жаль». А потом спокойно уходивших прочь, ведь что, кроме своей жалости, они могли ему предложить?

— Я совсем не хотела тебя обидеть. — Девушка отстранилась от него и взяла за руку. Она была такой теплой, но Лера чувствовала холод глубоко внутри. — Но в жалости нет ничего плохого. Мне действительно жаль, что в твоей жизни все так сложилось, но это не делает тебя хуже. И тебе не нужно всегда казаться сильным, быть иногда слабым — нормально. 

— Если я не буду сильным, кто тогда? — усмехнулся он.

— Я, если хочешь. — Она обвила руками его шею и притянула к себе. Уткнулась губами в теплую кожу, а пальцы запустила в волосы.

Костя дрогнул всем телом. Его руки крепко сжались на талии девушки, и он несколько раз глубоко втянул носом воздух. Несколько минут молчал, прикрыв глаза и не разжимая объятий, а затем произнес совсем негромко, в самое ее ухо:

— Ты сама не знаешь, что говоришь. Не нужно таких слов, если не уверена в них. А ты не можешь быть уверена — ты так плохо знаешь меня, крошка. Не берись сходу взваливать на себя чужую ношу, зачем тебе это? Ты молодая, безумно красивая и невероятно добрая, наслаждайся своей жизнью, а не занимайся спасением утопающих. Ты никому ничего не должна, разве что только себе — быть счастливой.

— Я счастлива прямо сейчас.

— Так не торопись разбираться с чужими проблемами, — он грустно улыбнулся. — Дай себе возможность насладиться этим чувством.

— А ты?

— Что я?

— Кто давал возможность тебе просто быть беззаботным и счастливым? — Лера немного отстранилась, пытаясь поймать его взгляд.

Костя снова улыбнулся, и теперь его глаза наполнились каким-то особенным теплом, словно темная бездна втянула в себя весь солнечный свет, согревающий их сегодня. Он погладил ее по щеке, заправил за ухо выбившуюся прядь волос, одной рукой притянул за шею поближе к себе и поцеловал в висок, едва касаясь губами. От его прикосновений — таких лёгких и почти невесомых, внутри у девушки начали кружить бабочки, решившие распустить свои крылышки. Его грусть и тоска ощущались даже больнее, чем собственные, и Лера сейчас так искренне, как никогда, хотела разделить с ним его боль. Сделать, что угодно, лишь бы понять — ему стало легче.

— Моя маленькая, милая, наивная девочка. Рядом с тобой я чувствую, как потерянные кусочки моей жизни, которые я уже и не думал найти, постепенно встают на место. Не бери на себя больше, ты и так делаешь практически невозможное.