Часть 24: Я подвожу к финалу
Уже в самолёте Чимин вспоминал, как в спешке бежал из злополучного здания, проталкиваясь через галдящих фанатов на пути к их отелю и номеру. Уже у плотно закрытой двери он вспомнил, что оставил магнитную карту в гримёрке Шуги, возвращаться в которую тогда казалось смерти подобным.
— Вот дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! — выругался он, сползая по стенке напротив злополучной двери и съеживаясь в один большой беспомощный комок.
От упивания собственными страданиями его отвлекла какая-то девочка, на вид дай Бог достигшая лет восьми, которая нависла над ним, заложив руки за спину, и переминаясь с ноги на ногу.
— Ты не должен сидеть на полу, потому что он грязный. Так сказал мой папа, — серьёзно проговорила она, указывая на ковролин.
— Твой папа совершенно прав, — шмыгнул носом Чимин, послушно хватаясь за наивно протянутую вперёд детскую ладошку и, разумеется, исключительно своими силами поднимаясь с пола, стараясь не сильно давить на маленькую ручку.
— Почему ты сидел на полу? — любопытно сощурилась девочка, радостно подпрыгивая от осознания неоценимости своей помощи.
— Я потерял ключ от номера. Кстати, что это такая маленькая девочка, как ты, делает в одиночестве посреди коридора в столь поздний час? — мягко спросил Чимин, беспокоясь, не потерялась ли эта маленькая фея в хитросплетениях большого отельного комплекса.
— Мой папа пошёл на ресепшен, потому что наш ключ перестал работать, а я жду его здесь, — просто ответила девочка, пожимая плечами. — Меня зовут Келли, как Келли Кларксон, а тебя?
— Меня зовут Чимин, как... эээ... не думаю, что у меня есть знаменитые тёзки в Канаде, — слабо улыбнулся парень, протягивая маленькой девочке руку для рукопожатия.
Каково же было его удивление, когда вместо соприкосновения с маленькой ладошкой он получил ловко обёрнутый вокруг запястья розовый пластиковый браслет.
— Нравится? — с надеждой спросила Келли. — Я сама его сделала, это мой счастливый талисман!
— Ох, тогда мне нужно сейчас же снять его и вернуть тебе, — обеспокоено предположил Чимин.
— Нет, не нужно, — покачала головой Келли, и её косички заколыхались в такт этим незатейливым кивкам. — Ты выглядишь таким грустным, что я подумала, что он тебе сейчас нужнее, чем мне. К тому же, когда я вырасту, я заработаю миллионы на продаже своих украшений, и ты будешь очень расстроен, если упустишь шанс поносить их одним из первых.
— Ха, звучит так, будто у тебя есть надёжный план на будущее, — улыбнулся Чимин, поудобнее застёгивая браслет на руке под радостные повизгивания Келли.
— Это так! Сейчас, правда, мои браслеты носит только мой папа... Но он говорит, что он — мой самый преданный фанат, — сказала Келли с гордо поднятой головой.
— Я тоже хочу быть твоим самым преданным фанатом, — Чимин слегка рассеянно проводит рукой по выбившейся прядке из девичьей причёски, заправляя её обратно.
— Прости, но у меня уже есть самый преданный фанат, а такой может быть только один, — с сожалением протянула девочка, после чего сорвалась с места, пища от радости, стоило только услышать голос зовущего её отца.
— Ты даже не представляешь, насколько сильно права, — печально протянул Чимин куда-то в пустоту.
И, тем не менее, эта милая девочка выдернула его из состояния микро-истерики, заставив хоть раз подумать здраво и натолкнув на вполне очевидную мысль. Следующей остановкой Чимина был ресепшен, где он без проблем получил новый магнитный ключ.
Так, абсолютно разбитый парень улетел домой той же ночью, всю дорогу с мазохистским удовольствием прокручивая в голове бесконечный поток мыслей о Шуге.
Как он мог сначала быть таким чутким, а потом в секунду разрушить всё то, что сам же выстраивал таким упорным трудом? Как он мог давать умильные интервью, в которых рассказывал, что идею для его прозвища подал самый дорогой для него человек, фактически поспособствовавший тому, чтобы он достиг того, что имел сейчас, а потом втоптать его в пол своей просторной гримёрки? Неужели это всё было не более, чем напыщенное притворство? Но если да, то зачем?
Помнил ли сам Чимин об их первой встрече? Конечно, и со стороны Юнги было довольно наивно думать, что он так просто выкинул столь занимательное событие из своей головы. Он помнил, да, но не признавался в этом никому, включая Хосока, который ещё пару месяцев назад умер бы от восторга, услышав о том, что его лучший друг буквально породил его любимого рэпера. Сам же Чимин, напротив, чувствовал некое разочарование, когда читал ранние артикли о Юнги и не видел в них того забавного парня, которого встретил в их районе, будучи ребёнком.
Старший медленно, но верно оброс слоем богемности и высокомерия, что окончательно отвернуло Чимина от его творчества, хотя фанатизм Хосока, и тут уж скрывать особо нет смысла, тоже сыграл в этом событии не последнюю роль.
Так с чего он решил, что что-то изменилось? Из-за того, что Юнги пару раз слащаво ему улыбнулся и переспал с ним в ту поворотную ночь?
Переспал... Неужели ради оного всё и затевалось? Впрочем, на этой мысли Чимин уже возразил сам себе; не такая уж он и секс бомба, чтобы ради его зада так сильно надрывать свой. Таким образом, вопрос оставался открытым: к чему были все эти высокопарные серенады и игра в хорошего парня? Развлечение у него такое, что ли, ломать людям, которые его любят, их жизнь?
В аэропорту его разбитое сердце, а заодно и тело, подобрал взволнованный Хосок, моментально подхвативший ослабшего от бесконечных терзаний парня под локотки и позволивший ему самым возмутительным образом высморкаться в свою толстовку.
Поехать решили к Соку, где Чимин смог бы вдоволь наплакаться, не беспокоя родителей, и хоть немного прийти в себя. Почти сутки, проведённые в самобичеваниях, истощили его, и прямо сейчас он тупо смотрел в окно на пролетавшие мимо здания абсолютно пустым взглядом. Ощущение, что он просто-напросто попал в какой-то порочный, бредовый кошмар, не отпускало: хотелось проснуться, но, как бы он ни щипал себя за руки, перед глазами стояли всё те же лица, тот же поцелуй, и те же полные любви слова, на деле оказавшиеся дешёвой калькой, не стоившей и воны.
Хосок предложил уставшему с дороги другу поспать вместе, но на деле Чимин, как бы ни был измождён, не проспал и минуты. Всё, на что его хватило — тихо, надрывно всхлипывать у Сока на груди, пока тот, непривычно безмолвный и серьёзный, размеренно гладил его по волосам. Конкретно обсудить ситуацию у них получилось лишь ранним утром, когда слёзы закончились, а сам Чимин, кажется, уже был на грани смерти от обезвоживания организма.
— Он поцеловал своего бывшего? — уточнил Хосок после того, как внимательно выслушал сбивчивый рассказ Чимина.
— Да. Представляешь, того самого, которого я встретил в самолёте. Как тесен мир.
— Послушай, я понимаю, что ты сейчас в максимально раздробленном состоянии, а потому не в состоянии мыслить критично, но ты не задумывался, почему Шуга целовался со своим бывшим, если прекрасно знал, что у тебя есть пропуск за кулисы, и что ты, скорее всего, захочешь пойти к нему сразу после окончания шоу?
— Ну... Я не знаю... — на секунду на распухшем от слёз лице Чимина промелькнула некая ясность. — И, тем не менее, как оказалось, всё утро вместо того, чтобы, как утверждал Юнги, «репетировать», он тусовался в городе с Элем. По-моему, это более чем красноречивый звоночек. Зачем бы ему лгать, если в этом не было никакого подтекста? Может, у них всё ещё остались какие-то чувства друг к другу... — Чимин в очередной раз прерывисто всхлипнул.
— И всё равно как-то странно, — парень был очень сильно удивлён тому, насколько критично отнёсся к ситуации Сок, вместо того, чтобы, как и полагалось лучшему другу, обматерить Юнги с головы до ног и сказать, что он не стоит и слезинки, скатившейся по его щеке. — Зачем ему это делать у тебя за спиной? Он мог бы просто сказать, что всё ещё любит этого Эма...
— Эля!
— Ну, неважно. Основную мысль ты всё равно уловил.
— Угу, — хлюпнул носом Чимин. — Но они целовались! И он соврал, что репетирует, в то время как сам гулял по городу с Элем, хотя знал, что я скучал по нему, и тоже хотел провести время вместе.
— ... Он пытался с тобой связаться? — помолчав, уточнил Хосок, судорожно пытаясь найти наиболее правильные слова, чтобы утешить не желавшего утешаться Чимина.
— Я... я не знаю, — растерянно пробормотал парень и рваными движениями достал из сумки мобильник.
Двенадцать пропущенных звонков, тридцать шесть текстовых сообщений и несколько записей на голосовой почте. Что же, теперь он, по крайней мере, знал, что Юнги и правда пытался сказать ему... что-то.
В общем-то, «что-то» было достаточно предсказуемым: на автоответчике висели сбивчивые заверения о том, что это было не более, чем дурацкое недоразумение, и что им срочно нужно поговорить и прояснить ситуацию.
— Поступай, как считаешь нужным, но я правда думаю, что ты должен хотя бы выслушать то, что он хочет сказать, прежде чем решать, хочешь ли ты довериться ему снова, — почесал бровь Хосок, медленно пролистывая тонны звонков и сообщений, пока Чимин нервозно ходил из стороны в сторону по его спальне.
— Я ещё не готов. Мне нужно время, — лихорадочно пробормотал Чимин, раздражённо потирая глаза с полопавшимися после бессонной ночи и длинного перелёта капиллярами.
— В любом случае, я всегда буду рядом, окей? — Хосок отложил телефон и обнял несопротивляющегося парня со спины.
- Flashback -
После концерта у Юнги не было времени от слова «совсем». Не успел он в должной мере выразить свою благодарность и радость Чимину, усердно поддерживавшему его на протяжении всего шоу, как целый вихрь из стаффа набросился на него с ворохом вопросов и уточнений. Кое-как отбившись от них, попутно рассыпаясь в извинениях и обещаниях обсудить все детали предстоящих выступлений как-нибудь потом, он с облегчением прошмыгнул в гримёрку, решая воспользоваться моментом относительного затишья и поменять потную после концерта одежду, неприятно липшую к телу.
Не успел он окончательно стянуть стилизованный под эстетику гетто свитер, как почувствовал чьи-то тёплые руки, обхватившие его талию со спины.
— Детка, я весь потный и липкий, не думаю, что обниматься сейчас — хорошая идея, — проговорил Юнги, пребывая в священной уверенности, что беседовал со своим парнем; ну разумеется, кто бы ещё посмел так бесцеремонно хвататься за его обнажённую кожу, как не Чимин, имевший на это полное моральное право? — Но, если хочешь, мы бы могли принять душ вместе, — добавил он, поворачиваясь к своему удивительно молчаливому собеседнику.... Перед ним оказался насмешливо ухмыляющийся Мёнсу.
— Совместный душ? Да ты, я посмотрю, не из тех, кто предпочитает не форсировать события, — хмыкнул он, недвусмысленно проводя указательным пальцем по чужой груди, так и оставшейся в концертном обличии.
— О, Мёнсу, это не то... Как ты вообще смог попасть в мою гримёрку?
— У меня есть друг, который работает звуковиком, и которому удалось раздобыть для меня VIP-пропуск в обмен на Playstation 3. Такой ребёнок, — закатил глаза Эль, туманно улыбаясь.
Его руки продолжали ненавязчиво гладить растерянного Юнги, который с полминуты вообще не понимал, что происходит, отходя от изматывающего выступления, но, тем не менее, чувствуя себя до крайности некомфортно.
— Послушай, Су, я думаю, ты неправильно истолковал мои намерения, когда я согласился встретиться и погулять. Я просто хотел узнать, как у тебя дела, знаешь, по-дружески, и вообще, с недавних пор у меня есть любимый па... — зачастил Шуга, наконец сообразив, что именно хотел от него Мёнсу.
Впрочем, было поздно; парень уже успел нарисовать у себя в голове пасторальную картинку их счастливого воссоединения, а потому любые слова Юнги пролетали мимо его ушей.
— Я так скучал по тебе, — прошептал Эль, притягивая парня за воротник и порывисто целуя в губы.
Именно этот момент выбрал Чимин для того, чтобы открыть дверь.То, что было дальше, ожидаемо и известно; гнев и непонимание, а ещё — хлёсткая пощёчина, которую Чимин залепил Шуге перед тем, как быстро удалиться в неизвестном последнему направлении.
— У... у тебя есть парень? — заикаясь, тихо спросил Мёнсу.
— По всей видимости, уже нет, — досадливо поморщившись, пробормотал Юнги. — Послушай, я пытался сказать тебе это ещё до того, как ты решил поцеловаться!
Видя, насколько разбитым и печальным выглядел Мёнсу, Шуга нет-нет да сбавил обороты, решая смягчить тон и не добивать и без того осознавшего свою ошибку Эля:
— Я никогда не забуду то потрясающее время, которое мы провели вместе, и всегда буду благодарен тебе за то, что ты был рядом в моменты, когда рядом не было никого. Но Чимин — любовь всей моей жизни, и мне правда жаль, что моя нерешительность привела к таким последствиям и для тебя, и для нас. Извини, что дал тебе ложную надежду, но даже если Чимин не захочет меня выслушать, да и вообще не пожелает видеть меня после всего, что было, я лучше предпочту быть один до конца своих дней.
После этого Юнги спешно переоделся, не обращая никакого внимания на тихо вышедшего из гримёрной Мёнсу. Он старался спешить, как мог, и направился следом за Чимином, но было поздно; пока он узнавал, в каком направлении тот пошёл, куда побежал и что делал, младший уже успел побросать свои вещи в чемодан и направиться в аэропорт.
- End of Flashback -
Чимин игнорировал его звонки и сообщения уже две недели, и это, честно, сводило с ума. Юнги даже дошёл до того, что самым позорным образом подглядывал за ним в соцсетях, буквально каждый день начиная с мониторинга Инстаграма и Фейсбука.
Чимин более чем ясно дал понять, что больше не хотел ничего о нём знать, и это причиняло боль, хотя Юнги, безусловно, понимал, почему так произошло. Вспоминались слова, которые он горячно бросил Мёнсу — мол, если Чимин его не простит, уж лучше до конца жизни прожить в одиночестве. Но готов ли он исполнить эту угрозу самому себе на самом деле?
После сотого сообщения Юнги решил сдаться, постепенно пытаясь вернуться к обычной жизни без парня, который игнорировал его во всех соцсетях и мессенджерах, какие только придумало человечество. Ключевое слово — пытаясь, ибо по наблюдениям окружающих Шуга стал раз в десять сварливее и асоциальнее, чем обычно. Ему даже больше не хотелось читать рэп; без Чимина его жизнь стала не более, чем стекляшкой, блестящей без всякого смысла.
Прошёл месяц. Юнги вернулся из коммерчески успешного тура и наивно мечтал провести первый вечер на родине в своей тёплой постели, когда ему позвонил Намджун, настойчиво приглашая сходить на небольшую вечеринку вместе с ним и Хосоком.
Юнги и в самом деле не улыбалось тусоваться в компании прыщавых подростков, блюющих после двух бутылок пива — именно такой образ возник в подсознании, когда Джун упомянул, что идёт на вечеринку в качестве «плюс один». И, тем не менее, он дал своё согласие, когда Рэпмон торжественно поклялся, что больше никогда не будет приставать к нему с назойливыми просьбами и в качестве бонуса сведёт один-другой трек для предстоящего альбома.
Именно так он и оказался в доме Чимина, ведь ушлый Намджун, разумеется, «случайно» забыл сказать ему, где именно проводится оговоренная тусовка. Как только он переступил порог до боли знакомого жилища, все присутствовавшие девушки-школьницы (вероятно, одноклассницы и просто знакомые с параллели) бросились фотографироваться и брать автографы, ровно до тех пор, пока их не растолкал красный от гнева Чимин.
— Да как ты смеешь приходить сюда после того, что со мной сделал?! — прошипел он, оттаскивая старшего от толпы.
— Меня пригласил Намджун, и я до последней минуты не знал, что еду на твою вечеринку.
— Что же, я, — Чимин особенно выделил последнее слово, — тебя не приглашал, а потому хочу, чтобы ты немедленно свалил из этого дома!
— Ну что, поиграем в «семь минут в раю»?! — Хосок материализовался буквально из ниоткуда, по-свойски закидывая загребущие руки на плечи опешивших от такой резкой смены тона парней.
По-видимому, именно его стараниями и изворотами паскудистой судьбы (в роли которой временно выступала пустая бутылка из-под пива), Чимин с Юнги оказались запертыми в комнате первого на семь минут.
— Просто потрясающе. Эту тупую игру надо было назвать «семью минутами в аду», — фыркнул Чимин себе под нос, но острый слух Шуги позволил ему услышать всю фразу целиком.
— Пожалуйста, дай мне всё объяснить!
— Валяй, у тебя ровно семь минут, — махнул рукой младший, плюхнувшись на кровать и скрестив ноги по-турецки.
— Для начала, я хочу извиниться за то, что солгал тебе, или, если уж совсем точно, не сказал о том, что собираюсь встретиться со своим бывшим. Я не хотел говорить, чтобы ты не подумал, что у меня всё ещё есть к нему чувства.
— Да уж, твой план сработал просто отлично, — фыркнул Чимин, поворачивая голову к окну.
— Я знаю, что должен был сказать тебе об этом прямо, доходчиво объяснив свою позицию, и я правда очень, очень сильно раскаиваюсь за своё враньё. Мёнсу и я не всегда были парнями, мы также очень долгое время дружили, а потому мне правда было интересно, как сложилась его жизнь после нашего расставания. Наверное, он неверно истолковал моё любопытство, а потому набросился на меня в гримёрной. Тогда-то и появился ты...
— А ты, ты должен был его оттолкнуть! — Чимин подскочил с кровати, отворачиваясь в сторону развешанных на стене фотографий, чтобы Юнги не видел набегающих на глаза слёз.
— Я был застигнут врасплох. Я устал после концерта, а потому даже не сразу понял, что именно произошло. И я бы уж точно никогда не поцеловал Мёнсу по своей инициативе, потому что единственный человек, которого я когда-либо любил, это ты, и я бы ни за что намеренно не сделал тебе больно.
Чимин прерывисто вздохнул, обнимая себя за плечи.
— Детка, пожалуйста, дай мне ещё один шанс! К тому же, — Юнги проказливо хмыкнул, — он просто отвратительно целуется. Меня даже немного вырвало ему в рот. Честно-пречестно!
— И ты снова врёшь, — улыбнулся Чимин сквозь слёзы.
— Разве что в этом, — покорно согласился Шуга.
— Дурак, — не выдержав, развернулся к нему младший, демонстрируя свои влажные, блестящие в темноте комнаты глаза. — Если пообещаешь не блевать мне в рот, возможно, я даже дам себя поцеловать.
— Торжественно клянусь самым ценным, что у меня есть!
— Надеюсь, мной?
— Совершенно точно тобой.
И просто так, они поцеловались, настолько искренне и нежно, будто и не было всей этой неопределённости, мучительных терзаний и месяца с лишним страданий, делённых на два.
— Я люблю тебя, — прошептал Юнги.
— Я тоже люблю тебя, идиотище, но если ты снова разобьёшь мне сердце, неважно, намеренно или нет, я оторву тебе член зубами. Без анестезии.
— Договорились, — сказал Юнги, нервно сглатывая скопившуюся во рту слюну.
А дальше... Они целовались, настолько не замечая ничего вокруг, что в какой-то момент со всей силы врезались в дверцу шкафа, с которого прямо на голову Шуги упала едва закрывавшаяся обувная коробка.
— Что за... — хотел было выругаться Юнги, но потом повнимательнее присмотрелся к содержимому упавшего на него недоразумения и удивлённо пробормотал:
— Это что, журналы с моими интервью?
— Все, которые поступали в издание в период нашей ссоры, плюс различные газеты и фото с мероприятий, — смущённо проговорил Чимин. — Я никогда не переставал быть твоим самым преданным фанатом.
— Ты знаешь, каждый раз, когда я думаю, что любить сильнее уже невозможно, ты каждый же раз доказываешь мне обратное, — польщённо сказал Шуга, после чего возобновил прерванный было поцелуй.
— Семь минут истекли! Надеюсь, вы оба живы и не поубивали друг друга! — воскликнул Хосок, открывая дверь и включая свет.
Чимин к этому моменту уже лежал на полу с растрёпанными волосами и без рубашки, а Юнги восседал на нём сверху, покрывая шею красноречивыми отметинами. Он засунул руку в штаны младшего и размеренно двигал ею по возбуждённому члену, пока Чимин прикусывал губы, чтобы не издавать лишних стонов.
— Боже, мои глаза! Мои бедные, несчастные глаза! — простонал Хосок, отводя взгляд в сторону и отпихивая начавших шушукаться у него за спиной девчонок.
— Не могли бы вы закрыть дверь с той стороны?! — рявкнул Юнги. — Как видите, мы немного заняты!
После этого в прессу, разумеется, просочились все самые интимные детали их рандеву во время обычной школьной игры, но на тот момент ни одного, ни другого это особо не беспокоило.
На том тёмном, ворсистом ковре в комнате Чимина существовали только двое.
Шуга, а также его самый преданный фанат.