Часть 12: Я противопоставляю
Джин стоял перед своей невестой и изо всех сил старался выровнять сбившееся от волнения дыхание. Синхе ободряюще улыбнулась ему, на что мужчина, смутившись, неловко улыбнулся в ответ, слегка оттягивая ставший неожиданно тесным воротник безукоризненно белой рубашки. Или ему так только казалось, и на самом деле костюм, как и при примерке, идеально сидел? Капля холодного пота медленно проследовала от лба до самой шеи, выдавая уже не простое волнение, а прямо-таки бушующую в нём нервозность с оттенком панического страха перед неизвестным.
Он едва слышно откашлялся, когда понял, что настал момент для обмена обручальными кольцами — всё время до этого мозг Сокджина был где-то в стороне от разворачивающегося действа, а потому красноречивый взгляд Синхе ударил по нему, как ледяной ливень удушливым летом, мгновенно выдёргивая из состояния лёгкой задумчивости и возвращая, непосредственно, к тому, что происходило с ним прямо здесь и сейчас.
Изящный золотой обруч был в миллиметре от пальца невесты, когда все гости резко утратили внимание к бракосочетанию, найдя себе зрелище поинтересней.
По усыпанной лепестками дорожке стремительно шёл уже знакомый нам парень, который в самый последний момент затормозил у свадебной арки, буквально в десяти шагах от без пяти секунд молодожёнов.
— Молодой человек? — вопросительно изогнул бровь мужчина, занимавшийся проведением церемонии и стоявший по центру, чуть в отдалении от Джина с Синхе.
— Я против этого союза, — неожиданно для самого себя твёрдым голосом заявил Тэхён, дерзко (но больше отчаянно) смотря на Сокджина из-под опущенных ресниц.
... В саду воцарилась напряжённая тишина, прерванная едва слышным стуком чего-то лёгкого о землю: кажется, это Джин, от неожиданности уронивший так и не надетое на невесту обручальное кольцо.
Чимин отреагировал быстрее всех, практически мгновенно подрываясь со своего места и находя в небольшом отдалении поблёскивающее на солнце украшение. Пара секунд, и кольцо вновь покоилось у Сокджина в руке.
— Извините, но вопрос о том, не возражает ли кто-то против свершающегося союза, задавался несколько раньше, — терпеливо отозвался ведущий, осторожно косясь в сторону новобрачных и прикидывая, насколько велики шансы перевести происходящее в шутку.
— Какая жалость, что мне всё равно, задавали вы его или нет, — спокойно отозвался Тэхён, не сводя взгляда с того, ради кого пошёл на всё это безобразие.
— О, Господи, — против воли вырвалось из уст ведущего, понявшего, что скандала не миновать.
— Послушай, возможно, ты будешь ненавидеть меня за то, что я испоганил твою свадьбу, но до тех пор, пока есть хоть малейший шанс, что оно того стоило, я буду знать, что не зря пытался, — Тэхён лихорадочно облизнул губы, не отрывая глаз от Джина, и закончил: — Мне кажется, что я влюбился, и я думаю, что это чувство взаимно.
Приглашённые гости поражённо застыли, после чего почти синхронно выдали реакцию в духе «о», «что» и «да не может такого быть». Впрочем, главное потрясение было всё ещё впереди, так как никому из присутствующих и в голову не могло прийти, что речь шла не о невесте. Таким образом, слово взял отец Синхе, по такому случаю поднявшийся со стула, чтобы привлечь к себе внимание самозванца.
— Извините, молодой человек, но моя дочь никогда не выйдет замуж за кого-то вроде вас! — мужчина скептически оглядел парня с ног до головы: что и говорить, одет Тэхён был, мягко говоря, не по-парадному.
На нём были рваные чёрные джинсы, белые сандалии и в тон им грязно-белый свитшот. В его защиту, когда он подбирал себе наряд, то и подумать не мог, что будет расстраивать чью-то свадьбу. В противном случае, разумеется, он бы припёрся в чёрном фраке и на белом коне.
— Синхе, дорогая, где ты вообще повстречала этого парня? — повернулся к ней отец, а вместе с ним — целый сад из любопытных голов и жаждущих хлеба и зрелищ людей.
— Пап, но я... Я его даже не знаю, — растерянно пробормотала Синхе, смотря на Тэхёна непонимающим взглядом.
— Итак, молодой человек, я думаю, вы ошиблись с невестой, — резюмировал отец девушки, бросая на непрошеного гостя испепеляющий взгляд.
— Да, вероятно, потому что я здесь не из-за неё, — решительно ответил Тэ, после чего сократил расстояние между ним и Джином, наглядно демонстрируя, ради чего и кого он оказался на этом торжестве.
По толпе пронёсся удивлённый шепоток, из которого довольно чётко выделилось чьё-то «ну ни хрена ж себе», сказанное басистым, явно мужским голосом.
— Зачем ты это делаешь? — отчаянно засипел Сокджин, всё это время будто находившийся в состоянии транса. — Чего пытаешься этим добиться?
— Тебя, — просто ответил Тэхён, окончательно добивая собравшихся на свадьбе людей своей прямолинейностью. — Я знаю, что мы не так давно знакомы, но после вчерашней ночи, которую мы провели вместе, я не могу выбросить тебя из своей головы! Я понимаю, что веду себя как глупый подросток, влюбившийся в чирлидершу из школьной команды поддержки, но... Пожалуйста? Просто подумай, прежде чем регистрировать этот брак.
— Что?! — меж тем воскликнула только переварившая первую часть его пламенной речи Синхе. — Ты изменил мне за день до нашей свадьбы? С парнем?! — после этих слов нервно сжимаемый ею букет полетел Джину прямо в лицо.
— Всё не так, как оно кажется! — поймав аккуратно обвязанные цветы на излёте и выставив их вперёд, как щит, начал оправдываться Сокджин. — Я слишком много выпил, намешал градусы, а потом мы с парнями пошли смотреть на мужской стриптиз...
— Так он ещё и стриптизёр?! — взревела Синхе, выдёргивая из рук жениха брошенный ею же букет и принимаясь бить его им с утроенным энтузиазмом. — Ты изменил мне с парнем-стриптизёром?! Господи, лучше бы уж молчал, а то с каждой фразой становится всё хуже и хуже!
Какое-то время Синхе исступлённо колотила своего суженного пионами, после чего, выдохнув и слегка успокоившись, бросила безнадёжно смятый букет на траву под внимательными взглядами притихших гостей.
— В конечном итоге... Ты всё равно не бросишь меня ради этого парня, который зарабатывает на жизнь тем, что раздевается догола и спит с чужими мужчинами?! — последняя фраза в её гневном монологе больше звучала, как истеричный вопрос.
— Я... — замялся Джин, в нерешительности глядя на покрывшуюся пятнами гнева Синхе, прежде чем отец невесты встрял в грозящийся закончиться чьим-то убийством конфликт, ультимативно заявляя:
— Ты, мой дорогой зятёк, поступишь следующим образом, если тебе хоть сколько-нибудь дорога твоя честь, не говоря уже о чести моей дочери. Мы все дружно прикинемся, что ничего не слышали, вы продолжите свадьбу, а этот... уйдёт с неё сам или не без нашей помощи, и за щедро накрытым столом под бокал Шардоне все забудут о том, что здесь происходило. Это. Понятно?
И, как бы подтверждая серьёзность своих слов, отец Синхе демонстративно устроился поудобнее на своём стуле, как бы намекая на продолжение торжества. Тэхён в последний раз заглянул в глаза Сокджину и не увидел там ничего, кроме пелены затравленности и страха, чётко давшей понять, что он ни в жизнь не пойдёт против воли своего явно непростого тестя.
Вот и всё, бой проигран, но он, по крайней мере, попытался сдвинуть хоть что-то, чтобы потом не сидеть у разбитого корыта и не жалеть о том, что мог бы сделать, но не сделал ввиду собственной трусости.
Можно было, конечно, упереться и додавить Сокджина, заставить его лично озвучить своё твёрдое и решительное «нет», но какой толк и дальше раздувать скандал перед никак не виноватыми в произошедшем гостями? Хотел бы, уже бросился к нему в объятия, и, раз он этого не сделал, значит, не так уж и сильно ему прикипели воспоминания былой ночи. Ключевое слово в данном случае — былой.
— Тогда... Окольцуйте невесту, — сказал ведущий, указывая на так и замершую в воздухе руку жениха, конвульсивно сжимавшую обручальное кольцо.
Тэхён не собирался смотреть на то, как его робкие, только зарождающиеся чувства окончательно вдавливают в дорожку, усыпанную треклятыми лепестками. Какая пошлость — первая сильная симпатия за долгое время, и, вероятно, самая скоротечная за всю его жизнь.
Сокджин наблюдал за чужим отдалением, как под общим наркозом: реальность расплывалась в причудливые линии, но что-то внутри с оглушающим звуком трескалось, как бы намекая на важность происходящего прямо здесь и сейчас. Бездумный взгляд автоматически переполз на родителей: мать смотрела на него с явным состраданием во взоре, а по глазам отца всегда было довольно сложно понять, что именно он чувствовал и как это следовало трактовать.
... И только Чимин, за чью реакцию он втайне переживал сильнее всего, будучи с детства обременённым клеймом старшего брата, с которого следовало брать пример, подарил ему самую очаровательную улыбку из всех, на которые только был способен, и жестом указал на своё сердце, довольно прямолинейно давая ответ на мучавший его вопрос.
... Стало быть, решать нужно сердцем?
Джин перевёл куда более осмысленный после минутной прогрузки взгляд на свою почти плачущую невесту. Она храбрилась, как могла, и для девушки, пережившей подобное унижение, держалась действительно неплохо, но невыразимая тоска в глазах и собирающиеся в уголках водопады из слёз наглядно свидетельствовали о том, что она уже будто заранее знала, что ей собирались сказать.
Они всегда были лучшими друзьями, и вероятность их женитьбы казалась обоим семействам нотариально заверенным и не подлежащим обсуждению фактом, но где-то в глубине души Джин всегда знал, что не чувствовал к ней чего-то, кроме почти братской привязанности и безмерной благодарности за проведённые в спокойных, как морской штиль, семь лет в отношениях.
Никакой бури эмоций, да даже просто устаканившейся, но несомненной и неоспоримой любви.
За семь лет у них не было и половины из той гаммы чувств, что познал Сокджин за одну только ночь в компании Ким Тэхёна. Целую ночь, наполненную страстью вперемешку с нежностью, и, возможно, пока не любовью, но чем-то, что имело все шансы в неё перерасти.
С Синхе же шансов было по нулям: хуже быть не могло, но и лучше, несомненно, тоже. По факту, их отношения больше походили на хладный труп, находящийся в стабильно спокойном состоянии по причине своей смерти, и обоих это вполне устраивало, но...
... Потом в их жизнь ворвался Тэхён, показав, что даже никому не мешающий труп рано или поздно начинает разлагаться и гнить.
— Прости меня, Синхе, — начал Джин, насилу смотря в глаза несчастной девушке и чётко выговаривая каждое своё слово, — но я не хочу на тебе жениться, как и не хочу жениться вообще. Я благодарен тебе за эти спокойные, по-своему приятные годы, проведённые вместе, но то, что было между нами, никогда нельзя было назвать любовью — скорее, привычкой, от которой в равной степени сложно отказаться и мне, и тебе. Я бы мог послушать твоего отца и натянуть на твой палец это чёртово кольцо, но, давай будем честными: это не заставит меня полюбить тебя, а ты заслуживаешь быть любимой, как никто другой. Я желаю тебе счастья во всех твоих жизнях, и надеюсь, что однажды, думая об этом дне, ты будешь вспоминать его с улыбкой, испытывая радость от понимания, какой ошибки мы смогли избежать.
С этими словами Джин резко развернулся, окончательно забивая на реакцию окружавших его людей, и поспешил за тем, кто помог ему в считанные минуты переосмыслить всю его жизнь за последние семь лет. Золотой диск кольца выпал из его пальцев, с жалобным «дзынь» покатившись по злосчастной дорожке, усыпанной всё теми же, теперь как никогда пошлыми и неуместными, лепестками роз.
— Тэхён! — закричал Джин, заметив, как парень обходил свою машину, очевидно, собираясь сесть на водительское сиденье. — Тэхён!! — повторил он, на этот раз громче, видя, что парень не слышал — или делал вид, что не слышал, — его зов.
После третьего оклика тот наконец очухался, выходя из состояния горечи и подавленности, и удивлённо захлопал глазами, наблюдая перед собой, казалось, навсегда потерянного им жениха. Какое-то время прошло в молчаливом созерцании друг друга, после чего они синхронно сократили расстояние между ними, вставая почти вплотную и так же синхронно сталкиваясь лбами, но пока не решаясь на встречное соприкосновение губ.
— Спасибо, — прошептал Сокджин, из-за близости выдыхая это слово прямо в рот своего... парня? партнёра?
Вероятно, это им ещё только предстояло обсудить.
— Тебе тоже, — ответил он, после чего аккуратно захватил в свой плен чужие губы, завершая с виду максимально неинформативный, но на самом деле безумно важный для обоих диалог.
Поцелуй получился нежным и трепетным, как и сам Сокджин в тэхёновых руках. Если ранее у него были считанные секунды на объяснения, то сейчас парни располагали буквально всем временем мира, в связи с чем не торопились узнавать друг друга целиком и сразу, предпочитая шажок за шажком вычленять для себя новые фишки и особенности человека напротив.
... Оказывается, Сокджин нервно смеялся, быть может, от щекотки, когда ему массировали уши, неторопливо и вдумчиво поглаживая мочку каждого из них.
В конце концов им пришлось разлепиться, да и то ненадолго: прервав поцелуй, Тэхён словил донельзя смятенный взгляд напротив, после чего счёл нужным заключить парня в тёплые, успокаивающие нервы и воспоминания о свадебном бардаке объятия.
— Ну, раз ты сбежал со своей свадьбы, и все это ради меня... — начал Тэхён, чуть отстраняясь от парня, но спеша выпускать его из кольца своих рук.
— Не льсти себе, всё, что я делаю в последние сутки, я делаю ради себя, — фыркнул Сокджин, сильнее прижимаясь к чужому телу и бормоча куда-то в висок: — И ты действительно сравнил меня с чирлидершей, когда признавался в любви, ты, идиот?
— Ну а что? — рассмеялся Тэхён, прекрасно считывая притворную грубость Сокджина и не испытывая по этому поводу ничего, кроме умильного веселья. — Вчера ты был довольно гибким, особенно когда...
— Так, а ну хватит! — Джин неожиданно для самого себя покраснел и едва ощутимо ударил Тэхёна в плечо, выбираясь из объятий. — Хорошо, что ты не сказал это во время... Вот же чёрт! — неожиданно взвыл Сокджин, донельзя напугав не готового к таким перепадам настроения Тэхёна.
Адреналин, фигачивший в крови вплоть до настоящего момента, кажется, переставал действовать: на его место пришла удушающая паника и мысли, судорожно бегающие из одного уголка сознания в другой.
— Что теперь обо мне подумают все эти люди?! О, пресвятой кимчи, не мог ты объявиться на пару минут пораньше? Теперь мои родители в курсе, что я изменил своей будущей жене с мужчиной, а мой младший брат, без сомнения, считает меня кобелём, который не может держать себя в штанах, и...
Тэхён не удержался и хихикнул, заставив Сокджина прервать свою возмущённую тираду и уставиться на него со смесью осуждения и непонимания на лице.
— Понимаешь, Джинни, твои родственники и друзья всё ещё там, и если ты продолжишь так кричать, то рискуешь самолично узнать их мнение о сложившейся ситуации. К тому же, мы стоим у единственного выезда из особняка, так что разочарованный людской поток должен хлынуть сюда с минуты на минуту вне зависимости от того, как громко ты будешь себя распекать.
— И правда, — согласился Сокджин, прислушиваясь к окружающей среде и в панике улавливая, как ему показалось, очевидно доносящийся из глубины участка топот чужих ног. — Чего же ты ждёшь, тупица? Увези меня отсюда как можно скорей!
— Негоже начинать отношения с оскорблений, — назидательно заметил Тэхён, садясь в машину и дожидаясь, пока аппетитный зад Джина приземлится неподалёку от него.
— Если тебя что-то не устраивает, ты всегда можешь отказаться от своих слов и свалить, — обиженно надувшись, буркнул Джин, отворачивая голову в сторону бокового стекла.
— Как хорошо, что меня устраивает в тебе решительно всё, — ответил Тэхён, заводя машину и увозя их подальше от всех волнений и забот, предшествовавших неожиданному воссоединению.
***
Тем временем семья и друзья Джина собрались в доме его родителей, чтобы тесным кругом посидеть и посплетничать о произошедшем на свадьбе. Юнги был абсолютно резонен в своей белой зависти к семейству Чимина, ибо даже в такой неоднозначной ситуации мистер и миссис Пак, отойдя от шока, решили, что счастье сына — их главный приоритет, а потому вне зависимости от выбора партнёра они поддержат и выслушают его, когда тот готов будет объявиться и самолично всё им рассказать.
Единственное, что мучило сердобольную миссис Пак — состояние покинутой Синхе, которую накачали успокоительными и нечеловеческими усилиями уложили в кровать. Занеся себе в ежедневник пометку регулярно её навещать, она успокоилась и присоединилась к группе парней, облюбовавших её гостиную, чтобы подъесть оставшуюся со свадьбы еду и — ну уж куда без этого в любой приличной семье, — вдоволь посплетничать и обменяться мнениями о внешности новой пассии Сокджина.
Чимин же был просто счастлив, что ему больше не придётся иметь дело с надоедливой липучкой в виде младшей сестрёнки Синхе. Более назойливой и раздражающей особы парень, положа руку на сердце, и не встречал. Впрочем, беспардонная девушка — не последнее испытание, ожидавшее его в этот день.
Понимание всей бренности бытия накатило на подростка с новой силой, стоило раздаться характерному звонку в дверь. Миссис Пак подхватилась с дивана, спеша открыть дверь в надежде на присоединение к ним главного виновника торжества (в прямом смысле этого слова), но личность нежданного визитёра весьма удивила всех, кто присутствовал в гостиной на тот момент.
— Ты только посмотри, кто пришёл навестить тебя, Чимин! Почему бы вам не пойти на задний двор, к грилю? Кажется, твой отец охотнее забьёт свой желудок гамбургерами, чем салатом из нута.
— Что. Ты. Здесь. Делаешь? — прошипел Чимин, послушно утягивая за собой ехидно ухмыляющегося Юнги и изо всех сил сдерживаясь, чтобы не вмазать его лицом в вышеуказанный гриль.
В последнее время Шуги становилось пугающе много в его жизни, равно как и в жизнях его родных.
— Проверяю, так ли сильно ты скучал по мне, как я на то надеялся, — усмехнулся Юнги, наслаждаясь крепкой, но в то же время деликатной хваткой чужих пальцев на своей руке.
... На заднем дворе никого не оказалось: очевидно, отец и впрямь, воспользовавшись суматохой, побежал покупать мясо для гамбургеров, оставив гриль в его первозданном, спящем состоянии.
Юнги подхватил лежащий неподалёку коробок и разжёг спичку.
— Неужели ты знаешь, как работает гриль? — поинтересовался Чимин, скептично приподнимая бровь.
— Ты принимаешь меня за какого-то идиота? — фыркнул Юнги, бросая спичку за решётку и рефлекторно отшатываясь от вспышки пламени, низвергнутого коварным чудом техники прямо около его лица.
Старший осторожно пощупал брови, опасаясь за их целостность, чем вызвал у Чимин приступ неконтролируемого смеха.
— Ты принимаешь меня за какого-то идиота? — передразнил он, переводя дыхание между истерическим хохотом.
— Очень рад, что смог тебя развеселить, — буркнул Юнги, когда их беседу прервал чей-то окрик со стороны.
— Пак Чимин?! Неужели ты?! — воскликнул какой-то парень, проходивший мимо по улице и в данный момент активно заглядывающий за забор.
На вид он был старше самого Чимина, но младше того же Юнги.
— Пак Кван! — улыбнулся младший, моментально забывая о чуть не покалеченном собственной дуростью Юнги и устремляясь к, вероятно, не такому уж и случайному прохожему в объятия.
— Я с трудом тебя узнал, так ты похорошел за то время, что мы не виделись! — незнакомец ущипнул Чимина за щёку, заставляя Юнги заскрипеть зубами от непонятного ему самому раздражения.
«Нет, ладно, они какие-то приятели, но даже если так, обязательно к нему прикасаться?» — злобно размышлял Юнги, чуть ли не впервые за всю свою жизнь чувствуя на языке горьковатый, но знакомый не одному миллиарду человек вкус.
Вкус ревности.
— О, Кван, чуть не забыл! Это Шуга. Шуга, это Кван, — тем временем сподобился представить их друг другу Чимин.
— Мгм, — отозвался Юнги, совершенно по-детски не замечая протянутую ему руку и делая вид, что именно в этот момент его невыразимо увлекало происходящее за забором.
— Кван жил в соседнем доме, когда я был младше, — объяснил Чимин, силясь разрядить установившееся между ними напряжение. — Я думал, что ты уехал в Японию на ПМЖ.
— Это так. Но моя бабушка заболела, поэтому я вернулся в Корею, чтобы заняться делами и провести с ней некоторое время.
— Ты всегда был таким заботливым, — заметил Чимин и неожиданно тепло улыбнулся своему старому другу.
Юнги закатил глаза, испытывая неудержимое желание выпнуть неизвестно откуда вылезшего Квана за порог.
— Кому-то очень повезёт в браке с тобой, — тем временем продолжил нахваливать его Чимин.
Кван засмеялся, обнажая белые зубы, в сочетании с неплохим прессом и татуировкой цветка лотоса на руке добавлявшие ему лишние сто баллов, и заметил в ответ:
— Знаешь, если бы мы поженились, тебе бы даже не пришлось менять свою фамилию.
Чимин очаровательно хихикнул и позволил парню слегка себя приобнять.
Юнги сначала позеленел, а затем неконтролируемо покраснел от гнева, накрывавшего его с головой.
Ревность оказалась довольно неприятным блюдом; Шуге решительно не нравился её вкус.
Меж тем, из магазина вернулся мистер Пак, принёсший мясо, и двор наполнился оживлённым галдежом остальных посетителей дома, выползших давать свои ценные кулинарные советы. Вечер обещал быть долгим, а лицезрение чужой руки на плече Чимина делало его и вовсе невыносимым для сгорающего от ревности и только усилившегося раздражения Юнги.
Это что-то типа компенсации за долгое отсутствие, но следующая глава когда будет не знаю... Эту часть я будто бы редактировала всю жизнь, вот так долго это было для меня.. Думаю новую главу ждать придётся не так долго как эту, но она будет не через 3 дня... Спасибо тем, кто читает, комментирует, а так же ставит звёздочки.. Всё это только для вас, дорогие читатели. <(￣︶￣)>