5
— Вот ты, — указываю на немца. — Когда я тебе дала кольцо, и почему?
— Во-первых, я не немец, но жил в Германии несколько лет. Во-вторых, ты мне подарила его спустя год, как мы были знакомы, на мой день рождения. Это было двенадцать лет назад.
— Так, мы знакомы тринадцать лет. И зовут тебя...?
— Гельмут Земо.
— Гельмут — немецкое имя. Или с 43-го мир так сильно изменился?
— Ты помнишь 43-й? — спросил Барнс, явно сильно нервничая.
— Перебивать некрасиво. Мама не учила, Сержант? Мы ещё поговорим, дай минуту. Так, значит тринадцать лет. Я тебе подарила своё кольцо и-и-и, кем мы приходились друг другу?
— Я из Заковии. Мы были лучшими друзьями. Ты самый дорогой мне человек.
— Как меня зовут? Самый дорогой человек.
— Сэм.
— Откуда я родом?
— Ты никогда не рассказывала мне.
— За тринадцать-то лет? Судя по всему, ничего ты не знаешь обо мне, но-о-о есть в тебе что-то... Смотрю на тебя и вижу, что могу тебе полностью доверять, а раз уж мы в 2023-м и я тебе дорога, придётся тебе быть моим гидом современности. Согласен?
— Согласен, — коротко ответил Земо.
Хотя в душе мужчина готов скакать, как счастливый ребенок. Его Сэмми очнулась спустя столько лет. Пусть без памяти, с этим можно работать. Главное — жива и характер определённо остался прежним. «Для тебя, душа моя, я сделаю всё что угодно» — вот, что он хотел бы ответить, но они не одни, забывать этого не следует. Они среди вакандийцев, Мстителей и кто знает кого ещё.
— Теперь ты, Сержант. Мы знакомы? И-и-и, ты извини, но я спрошу прямо, это такие протезы сейчас? Выглядит круто.
— ...впервые мы встретились в 43-м, в Австрии. Я тоже не знаю откуда ты родом и твоё имя, кроме как «Сэм». Мы не были долго знакомы, я думал ты погибла. Спустя 80 лет мы встретились на поле битвы, две недели назад, и не успели поговорить. Так что, я не знаю, как ты оказалась жива и кто ты такая. А это, — он поднимает левую руку, — не протез, а оружие. Руку потерял на войне. Раз я не нужен тебе как переводчик, то, пожалуй, пойду, — сказал он, развернулся, чтобы уйти.
— Шутишь? Куда собрался? Ну уж нет. Я доверяю вам двоим. Рука-оружие — просто то, что нужно, раз война ещё идёт.
— Вторая Мировая кончилась в 1945-м, Сэмми, — ответил Гельмут.
— А на какой битве мы тогда с ним встретились? — перевожу взгляд с Гельмута на Сержанта. — И как тебя зовут?
— Зови меня Баки. Не важно какая битва. Ты спасла этот мир, теперь мы в безопасности, так что и бояться тебе некого и нечего, а я не тот, кто тебе нужен, — Бак вылетел из палаты так быстро, что я не успела его остановить.
— Я? Спасла мир? Это вряд ли. Стоп, а кто победил в войне? Так ладно, стой, не отвечай. Я узнаю постепенно, но ты пойми, Гельмут, я засыпаю в 1943-м, а просыпаюсь в 2023-м, спустя 80 лет. Очевидно, все кого я знаю мертвы, а тут всё такое странное. В общем, я верю тебе и Баки. Вот так, не знаю почему, но тебе надо его вернуть и я прошу вас не оставлять меня одну в этом... Кошмаре. Я ничего и никого не знаю.
Договорив это, я замечаю, как в палату входит явно врач: белый халат, имя на кармане халата вышито нитками, вроде, немного грозный на вид, но увидев эти добрые глаза, понимаю, что передо мной тот, кто меня лечил, а не калечил. Да и Гельмут ведёт себя спокойно. Если бы врач был угрозой, то мой друг отреагировал бы иначе. В итоге, Гельмут говорит мне, что это доктор Карев, он меня осмотрит и я могу ему верить, а Кареву говорит, что у меня, как и предполагалось, потеря памяти, я помню 1943-й год. После этого Гельмут выходит из палаты. Предполагаю, что пошёл он за Баки.
Карев явно расстроен от услышанного, что я без памяти. Осматривает меня он очень бережно, даже с опаской. Потому я решаю спросить его наконец:
— Так мы и с тобой были друзьями?
— Ты была первой, кто в меня поверил и дал пинка под зад. Не отвернулась от меня ни разу, сколько бы глупостей я не делал. Давала в тык, когда я косячил.
— Похоже на меня... А Гельмут? Мы с ним были точно друзьями? Как-то очень... Не по-дружески он держал мою руку, знаешь. А может это паранойя и я не отошла от того, что война кончилась.
— Да, я проиграл тысячу баксов Шепарду. Ставил на то, что вы сойдетесь, а в итоге он женился на Лили, — после этих слов док стал мрачнее.
Ну, друзья так друзья, значит показалось. Пока я раздумываю о том, как мне нагнать восемьдесят лет отсутствия памяти и вернётся ли она, Карев сообщает мне, что вообще-то ушёл из общей хирургии и сейчас он детский хирург. Мне точно больше лет, чем ребёнку, но выглядит док уверенно. Наконец, заходит тот самый Шепард, который должен проверить мои рефлексы, или вроде того. После короткого осмотра ещё и от Шепарда, тот решает отправить меня на МРТ, чтобы это не было, для проверки работы моего мозга. Меня это устраивает. Может станет известно, вернётся ли память.
Идя с ними двумя по коридорам, нам по пути встречаются несколько человек, но мне не страшно, мужчины идут по обе стороны от меня, как самая лучшая охрана. После МРТ, Шепард смотрит на снимки и предлагает мне пройтись на улице, в более тихом месте. Это странно, что мне не страшно идти с незнакомым мужчиной в «тихое место»? Может быть, но я соглашаюсь. Душа моя в покое, подвоха в этом предложении я не чувствую. На улице, проходя по близости того странного здания, из которого мы вышли, в каком-то саду, или вроде того, осмотревшись по сторонам, Шепард наконец начинает говорить со мной.
— Сэм, снимки показывают то, что твой мозг полностью здоров, а значит и воспоминания могут вернуться в любой момент, а могут и не вернуться никогда. Думаю, всё зависит от того, захочешь ли ты этого, и от того, как ты раньше их контролировала. Однако, прежде чем ты попробуешь их вернуть... Мы были друзьями. Среди всех врачей ты выбрала меня, я тебе как друг советую не спешить все вспоминать. Ты сама мне говорила, что есть вещи, которые ты бы с большим удовольствием забыла. Посмотри сюда, — он указывает пальцем на снимок, который поднял над головой и направил к Солнцу. — Вот это пятнышко, как мы с тобой предполагали ранее, это твои способности. Раньше твой мозг был больше чем на половину заполнен этими вспышками, они перемещались постоянно. Теперь это только одна вспышка и она неподвижна на каждом снимке. Твой мозг определённо не поддаётся подробному изучению, я лишь отслеживал общие повреждения и обсуждал с тобой эти вспышки, природу которых мы оба не смогли определить, или оправдать. Ты никогда не хотела изучать этот вопрос, но важно то, что я думаю, если ты захочешь, то сможешь снова развить свои способности. Надеюсь, это можно сделать без возврата твоих воспоминаний, но решать тебе. Можешь и не развивать свои способности, скорее всего, последняя вспышка пропадёт и ты станешь обычным человеком, каким и была, а можешь вернуть всё, включая воспоминания.
— И для этого ты позвал меня на улицу? Нет, я рада видеть что-то кроме своей больничной палаты и неизвестных людей, которые спрашивают, как я себя чувствую, но почему мы тут?
— Это же Мстители. Тони Старк рядом с тобой всегда, а с ним и его искусственный интеллект. Пятница, кажется. Она записывает все разговоры в здании, насколько я понял, а мне хотелось бы, чтобы разговор остался между нами. Сама решай, захочешь ли ты рассказать кому-либо мои догадки.
А ведь я всегда умела выбирать друзей. То, как он заботится обо мне, вызывает во мне улыбку. Может этот мир и не так плох, каким был. Мы возвращаемся в мою палату втроём. Оказывается, Карев ждал нас у входа. Меня оставляют одну, потому что я немного устала от прогулки и такого потока информации. Захотелось немного поспать.
***
Земо ищет Барнса по всем этажам. Сейчас он не замечает, как на него смотрят стражи Ваканды, у него есть цель: найти и вернуть Джеймса. Натыкается на него он в лифте. Барнс пытается выйти, чтобы не заводить разговор, который ему не будет приятен, но Земо слишком решителен. Он останавливает Баки рукой и заходит внутрь, нажимает на кнопку крыши. Пока мужчины едут, Гельмут думает, как начать разговор и понимает, что не имеет представления, что же случилось в 1943-м между этими двумя, но осознаёт, что если Баки нужен Сэм, то Земо приведёт его любой ценой: ложь, шантаж, сила, что угодно.
Добравшись до крыши, мужчины вышли и огляделись. Убедившись, что они одни на взлётной полосе, Барнс стал говорить первым, что удивило Земо.
— Я, ей, не, нужен. Я Зимний Солдат, со мной опасно.
— Джеймс, ты больше не Зимний Солдат, мы оба это знаем. Чтобы не случилось в прошлом, если ты нужен ей сейчас, то ты обязан быть с ней, как и я. Если вы последний раз виделись так давно, то ты не знаешь, что у Сэм много врагов. Имея большую силу, она ей пользовалась, и делала это только во благо. Когда действуешь на стороне добра, противостоит тебе зло. Сейчас она беззащитна.
— Со мной будет опасней.
— Ты не представляешь, какой длинный список врагов она нажила за те восемьдесят лет, что вы не виделись: наркоторговцы, торговцы людьми, мафиози, Гидра в том числе, ну и просто отморозки, которых она посадила, запугала или перешла им дорогу. Твоя слава Зимнего Солдата может сыграть как хороший щит для Сэм, также как и твои навыки. Конечно, с моей стороны я обеспечу защиту и прикрытие, но чем больше защиты, тем лучше. Она сама тебя выбрала.
— Так кто она? Мутант? Пришелец? Андроид? Колдунья?
— Она человек, Джеймс. Просто человек, который развил свой мозг больше, чем обычные люди. Этой информации должно быть тебе достаточно. Сейчас же, она беззащитна и нуждается в нас. После того, что она сделала для этого мира, ты не имеешь права отворачиваться.
— Я хотел защитить её своим уходом, но если всё действительно так, — он протягивает руку для рукопожатия. — Я буду защищать её ценой собственной жизни. Я ей должен, я перед ней виноват.
Последнее Гельмут решил не уточнять, ведь если за ними и стоит мрачная история, то услышать он должен её от Сэмми, если она сама захочет рассказать. Мужчины пожимают руки и направляются обратно к палате Сэм, а зайдя туда обнаруживают, что девушка спит. На посту остается Баки, Гельмут сам решил вздремнуть. За ту неделю, когда девушка была в стадии глубокого сна, сна не было у Гельмута. Как только она очнулась, он почувствовал, что почти не ел, не спал и теперь, чтобы быть готовым защитить кого-то, нужно позаботиться о себе. С ней Джеймс, сейчас этого более чем достаточно.
В палате Сэм, Баки стоял неподвижно, в шаге от двери, которую закрыл за собой бесшумно, дабы не нарушить покой девушки. Всё это время он пытался придумать, что же ей сказать, если Сэм вдруг вспомнит его. Захочет ли она его видеть? Почему они так и не встретились раньше? Баки ведь искал ее все эти годы.
О да, это определённо она, та самая Сэм, с которой он встретился будучи Зимним Солдатом. Он не забывал её, сколько бы раз не получал разряды тока для стирания памяти, сколько бы раз его не убеждала Гидра, что Сэм никогда не существовало. Он помнил каждую встречу с ней, каждое сказанное слово. Каждый раз, когда Барнса подвергали криогенному сну, в каждом этом сне он видел её, только её. За то время, что мужчина работал под гнётом и контролем Гидры, было четыре удачных побега, после которых Зимнего находили, избивали и погружали в сон. Пока он был в бегах, искал Сэм. Однажды нашёл, почти в этом уверен, а сейчас стоит в её палате и рад тому, что девушка жива, что не является воспаленной фантазией.
Устроившись поудобнее в кресле рядом с девушкой, Баки принялся осматривать комнату профессиональным взглядом. Если Сэм угрожает опасность, то угол обзора от окна не самый удачный. Панорамные окна считаются теперь недостатком. Вообще, слишком много людей может войти в палату, если захотят. Раньше этого не делали по приказу Земо, к которому прислушивались из-за просьбы Сэм привести к ней его. Теперь же, этот приказ не имеет значения, если девушку придут похитить или...
Просидел в раздумьях Барнс несколько часов и пришёл к выводу, что нужно встретиться с Шури, дабы обсудить усиленную оборону помещения, конкретной комнаты, обговорить меры безопасности в принципе. Много чего ещё.
***
Проснулась я более отдохнувшей, стало точно полегче соображать что к чему. Сажусь на кровати и вижу, что в кресле рядом со мной сидит Баки.
— Смотрел, как я сплю? Выглядит это, мягко говоря, не очень. Вообще странно, что я спала под твоим тяжёлым взглядом.
— Я... Я не смотрел на тебя, следил за дверью, чтобы никто не вошел, — опешив, отвечает Баки.
— А зачем кому-то заходить, когда я сплю? Двери не закрываются, или мы всё ещё на войне? Ты вроде говорил, что я в безопасности, Сержант.
— Со мной точно.
— Очень самоуверенно. Я ведь не девушка в беде. Могу и тебя уложить, если будешь сбегать, как обиженная девчонка, без объяснений, — я немного поморщила нос, показывая глупость этой ситуации.
И, могу поклясться, Баки нервно сглотнул от такой угрозы. Уверенный взгляд меня ещё никогда не подводил. Можно говорить всё что угодно, но делать это надо уверенно, тогда ста девяносто сантиметровый, накаченный мужик с рукой-оружием грозной наружности будет нервно сглатывать слюну, после моей маленькой угрозы. При том фальшивой. Или же я раньше надирала ему зад? Кто знает.