Capítulo 4
Матеу Хорге
Спустившись вниз, я встретил пронзительный задумчивый взгляд отца, который всегда было сложно прочитать.
-Здравствуйте, - поздоровалась Харли на португальском.
Я улыбнулся её американскому акценту, но быстро стал серьёзным, наблюдая за сведёнными бровями коренастого невысокого бразильца. Его густые, с проседью, усы дрогнули, когда он ответил девушке:
-Добрый вечер, сеньорита...
-Харли. Зовите меня просто Харли.
-Харли, - попробовал отец имя девушки на вкус, и я снова не смог прочитать, что он думает. – Меня зовут Филипе Хорге. Полагаю, с моей семьёй вы уже знакомы. Отужинаете с нами? – отец показал рукой на накрытый стол, и мы заняли за ним места.
На самом деле я очень рисковал, приведя девчонку в родительский дом. Они и слышать не хотели о делах, которыми я зарабатываю на жизнь. Но куда ещё я мог отвезти её в таком виде?! Харли разглядывала скромные убранства дома, в котором я вырос и был счастлив сколько себя помню. Этот дом, словно кожа, впитал в себя аромат искренней любви, теплоты, заботы, душевных разговоров и вкусной маминой еды. А теперь, щедро раздаёт нам дорогие сердцу воспоминания.
Харли склонилась над тарелкой и осторожно начала мешать варево ложкой, явно раздражая этим маму.
-Хватит сверлить его глазами, просто ешь! Мы тебя не отравим! – немного насмешливо выпалила хозяйка дома, на что Харли захлопала ресницами и густо покраснела.
-Прошу прощения, просто я не ем такую горячую еду и мешаю, чтобы она скорее остыла. Я ни в коем случае не считаю, что вы хотите меня отравить.
И тут случилось неожиданное – отец улыбнулся. Все знают, что Филипе Хорге замкнутый, скупой на эмоции мужчина, и лишь немногие были удосужены видеть его редкие улыбки. Едва уловимое изменение в лице отца увидел не только я. Микаэла, заметив неладное, недовольно фыркнула и вскинув бровь одарила Харли оценивающим взглядом. На правах любимицы она не хотела терпеть конкуренции на папины одобрения и улыбки, ради которых она порой из кожи вон лезла.
-Она ведь говорит на португальском? – прикинулась дурочкой Мики, обращаясь ко мне и выказывая некоторое неуважение гостье.
-Да, я знаю португальский, но не слишком хорошо, - смело ответила моя спутница.
Это настоящее извращение, но я вдруг осознал, что на Харли по-прежнему нет трусиков. Мать отдала ей сарафан моей младшей сестры, но вряд ли она нашла для неё новое нижнее бельё. Тяжело сглотнув, я попытался отогнать эти мысли и продолжил мерно закладывать еду в рот.
-Ты учишься? – продолжала наступать с вопросами Мики.
-Да, я учусь на психолога.
Её американский акцент щекочет мне яйца фантазиями о том, как она бы стонала моё имя и жадно просила двигаться быстрее внутри её мокрой киски.
-Вот как. А работа у тебя есть?
-Да... Я работаю танцовщицей. В ночном клубе.
-Стриптизёршей? – в этот момент подавился едой не только я, но и мама.
-Нет, всего лишь гоу-гоу.
Клянусь, мой резко вставший член ударился бы о стол, если бы не шорты, которые сдержали его.
-Что за... - я вовремя одёрнул себя, чтобы не выругаться при родителях. - Микаэла, прикуси язык! Ты ведёшь себя отвратительно! – одёрнул я сестру.
-Правда? – огрызнулась сестра. – А, по-моему, отвратительно танцевать стриптиз перед потными старыми мужиками в ночном клубе, когда тебя хватают за задницу и засовывают доллары в трусы!
-Я же сказала, я не танцую стриптиз, - смутилась Харли, нахмурив бровки.
-Микаэла, Матеу прав, ты ведёшь себя некрасиво! Извинись перед гостьей сейчас же!
-Не стану я перед ней извиняться! – ревниво заупрямилась мулатка, испепеляя Харли взглядом тёмно-зелёных глаз. – Ты ведь не обиделась, правда?! На правду глупо обижаться!
Микаэла была хулиганкой, которую побаивались даже в школе. Некоторые обходили её стороной, потому что в её семье двое из трёх братьев бандиты, а некоторые потому, что она была бой-девочкой, никому не дающей спуску. Из-за её взрывного характера всем приходилось ещё больше переживать, чтобы она не натворила глупостей. С детства она была поперечной. Если мама говорит нужно помыть полы, Микаэла и палец о палец не ударит, пока мама не возьмёт в руки ремень, который никогда, ни на одного из нас не применяла, как средство воспитания. Но один вид этого грозного кожаного «оружия» внушал нам страх и побуждал к действию.
Среди всех она всегда выделяла Марселу и меня, и прислушивалась именно к нам. Отец её слишком любил, она вила из него верёвки. Скорее её мнение было для него законом, чем наоборот. Порой мы даже удивлялись, как просто ей всё сходит с рук и почему он на всё закрывает глаза.
Отец же как-то сказал: «Не знаю, какого мужчину она выберет себе в мужья и насколько лёгкой будет её судьба, поэтому я буду её баловать, сколько хватит сил и времени». По-своему он был прав. В фавелах многие женщины были несчастны. Одних мужья колотили, другим изменяли. Порой казалось, что неблагополучных семей здесь куда больше, чем счастливых. Поэтому никто никогда не осуждал отца в его мягкости по отношению к Мики.
-Если ты не умеешь себя вести при гостях, юная леди, тогда отправляйся в свою комнату и подумай над своим поведением! – скомандовала мама, гневно раздувая ноздри.
Как бы не любил и не баловал Микаэлу отец, но против слова Агаты Хорге он был бессилен.
-Ну и ладно, - зло бросила Мики и скрылась с глаз. – Всё из-за какой-то стриптизёрши, - шипела она себе под нос, удаляясь, и заставляя маму прожигать разгневанным взглядом её затылок.
-Прости мою дочь, Харли, - виновато сказала мама, - она сегодня не в духе.
Я заметил, как умело девушка держала при себе свои эмоции. Она могла казаться равнодушной, хотя все мы поняли, что ей было неприятно слышать то, что сказала Мики. Единственное, что выдавало настоящие эмоции Харли, это краснеющие щёчки и дрожь, которую она не могла контролировать. Из чего я сделал вывод, что как бы она не хотела, но её тело не поддаётся контролю разума.
Надо будет поговорить с сестрой о её поведении!
-Кто твои родители? – задала мама, казалось бы, такой обычный вопрос, от которого рука девушки замерла, поднося ложку ко рту.
Харли взглянула на меня осуждающе, а я не придумал ничего лучше, чем сжать под столом её прохладную ладонь, в знак поддержки. Она быстро отцепила мои пальцы от своих и перевела взгляд на хозяйку дома.
-Мама – Элеонор Брикман – флорист. Она просто души не чает в цветах и сколько себя помню занималась именно этим делом. А папа, доктор Бенедикт Брикман – хирург, один из лучших. В нашем городе так уж точно.
-Это очень интересно, - поддерживала беседу мама, в то время, как Тьягу медленно раздевал гостью глазами. Прежде я и не заметил этих его хищных взглядов, но сейчас глаз случайно зацепился за эту мелочь, отчего мои брови нахмурились, и я пнул его под столом ногой.
-Я люблю цветы, - говорила мама, - и очень уважаю врачей. У них очень сложная работа.
-А мне нравятся танцовщицы, - не вовремя влез Тьягу, за что получил оплеуху от мамы и суровый взгляд отца.
-Клянусь, если ещё хоть кто-нибудь за этим столом скажет хоть слово про танцы – пойдёт спать голодным! – С этой женщиной лучше не шутить. Все мы научены горьким опытом.
Было время, когда Марселу, будучи ещё подростком, поругавшись с родителями, грозился сбежать из дома. Мама сказала, что если тот ещё хоть словом об этом заикнётся, то мама соберёт все его вещи, до единой, и сожжёт их в бочке, возле дома. Марселу был юн и упёрт, как каждый в семье Хорге. И это одно из самых ярких моих воспоминаний из детства: мама тащит коробку с его вещами к бочке, обливает их маслом и поджигает. Марселу чуть с ума не сошёл, но после этого Агате Хорге не один из нас не смел перечить.
Тьягу утих и за столом снова повисла тишина. Был слышен лишь звон ложек о тарелки и тихое пережёвывание пищи.
-Как вы познакомились? – спросил папа, предпочитавший до этого молчать. Он, словно детектор лжи, окинул нас сканирующим взглядом и молча ждал ответа.
Харли тоже зыркнула на меня с интересом, размышляя, как я выкручусь. Но врать родителям «во благо» мне было не в первой.
-Харли приехала на экскурсию в фавелы.
В этот раз я решил не врать, а всего лишь сказать часть правды. Отец перевёл взгляд на Харли и она едва заметно кивнула.
-Пожалуй, нам пора идти. Спасибо, мам, всё было очень вкусно.
Пока не поздно я решил закрыть эту тему. Мисс «обнажённая киска» пора отвезти домой и уложить спать. Я бы с радость не давал ей сомкнуть глаз всю ночь, но обстоятельства не те, и она всего лишь временная заложница, которая вряд ли по доброй воле согласится лечь под меня. Ощутив зарождающуюся тяжесть в паховой области, я встал и пошёл к выходу.
Я стоял у мотоцикла, когда через открытую дверь увидел, как мама тепло обняла Харли на прощание и пригласила снова приехать, как у той будет возможность. Тьягу тоже было дёрнулся за объятиями, но мама пригвоздила его к стенке одним взглядом, на что я облегчённо ухмыльнулся.
-Ты готова? – спросил я девушку, прижавшуюся ко мне обнажёнными бёдрами, отчего кровь прилила совсем не к голове.
Я уже завёл мотор, когда на крыльце показалась Микаэла, бросившаяся к мотоциклу.
-Ты что, хотел уехать, не попрощавшись? – сестра бросилась мне на шею, отчего Харли немного отстранилась от меня. -Ты ещё и без белья, потаскушка?!- возмутилась Мики, уронив взгляд на промежность Харли. – А у тебя на неё стояк?! Фу, какая мерзость! Извращенцы!
С этими словами, Микаэла окинула нас презрительным взглядом и убежала в дом. Я был рад одному, что мама уже занялась своими делами в доме и не слышала ни слова из того, что сказала Мики. Чего не скажешь о вездесущем Тьягу, который пытался высмотреть то, о чём сказала младшая сестра.
Скрипя зубами от злости и дискомфорта в штанах, я газанул так резко, что Харли едва успела ухватиться за меня и крепко прижалась грудью к моей спине. Мне нравилось ехать с ней на мотоцикле. Нравилось, что она боится скорости, опасных манёвров и от этого жмётся ко мне ещё сильнее. Мне нравилось, что она без белья, в коротком сарафане, открывающем вид на её соблазнительные ножки, плотно прижимается к моей заднице и сводит мои фантазии с ума. Я ощущал пульсацию, требующую разрядки и понял, что сегодня мне просто придётся сделать то, о чём я давным-давно забыл, с тех самых пор, как открыл для себя секс.
В штанах всё горело, отчего хотелось ехать ещё быстрее, но мой дом был слишком близко к родительскому.
Харли по-прежнему предпочитала отмалчиваться и держать всё в себе. Лишь густо налитые вишнёвые губы и розовые щёки говорили о том, что она испытывает смущение, неловкость, а возможно и возбуждение. Из моих глаз уже почти полетели искры, когда я не выдержал и позвонил другу:
-Привет, ты где?
-Недалеко от твоего дома, заезжал к одной цыпочке и...
-Понятно. Приезжай, мне нужно отлучиться на двадцать минут, но я не могу оставить мисс Америку одну. Присмотришь за ней.
Всё это время я смотрел на Харли, которая снова принялась рассматривать мою скромную лачугу. В моей голове она подошла к этому чёртовому письменному столу, про который спрашивала меня пару часов назад, слегка нагнулась, чтобы выбрать одну из книг, которую прочтёт перед сном. Я бы подошёл сзади и плавно провёл рукой по бархатной коже бедра, заводя пару пальцев в её влажную щёлку, не забывая стимулировать клитор. Она бы закусила вишнёвую от возбуждения губу и начала стонать. Сначала тихо и медленно, в такт моим ласкам, потом всё чаще и громче, вцепившись своими пальчиками в мою ладонь, доставляющую ей удовольствие. Она бы кричала моё имя и просила войти в неё... Я нервно выдохнул, понимая, что сейчас кончу в штаны, если не прекращу поток этих мыслей.
-Пять минут, - вернул меня в реальность друг.
-Три! – взмолился я, схватившись за болезненно возбуждённый орган.
Скинув один звонок, я набрал второй номер, но на этот раз ушёл в кухню, чтобы девчонка не слышала моего разговора.
-Матеу? Ты поздно, я уже сплю...
-Просыпайся, я буду через десять минут. Много времени это не займёт.
Едва друг оказался на пороге, как я выскочил за дверь, настрого наказав ему не показываться Харли на глаза, ведь об отъезде я ей не сказал.
Чуть не снеся дверь с петель я ворвался в дом Гонсалес и бросив её на кровать велел встать передо мной раком. Я не хотел видеть её лица. Я не хотел её. Я хотел чёртову блондинку с озёрами вместо глаз, её пухлые губы, её американский акцент, и её раздвинутые ножки, требующие, чтобы я поудобнее между ними устроился и заставил её громко стонать, прося ещё и ещё.
Мне понадобилось минут пять на всё про всё. Привычно скинув использованную резинку на пол и натянув приспущенные шорты, я направился к выходу.
-Матеу! Это уже ни в какие ворота не лезет! А как же мне получить удовольствие?! – крикнула в спину возмущённая мулатка, преследуя меня до входной двери. – Я тебе не шлюха, чтобы ты заскакивал ко мне на пять минут, ради опустошения своих чёртовых яиц!
-Мне некогда! – бросил я и уселся на мотоцикл. Слишком поздно до меня дошло, что американка, которую я только что представлял на месте Джулианы, та самая, с обнажённой манящей промежностью, сейчас находится в одном доме с другим мужчиной. Я доверял Кайо, но помнил историю дружбы моего брата и Арманду.
Сорвавшись с места, я рванул домой, надеясь, что Кай не окажется подонком и не тронет девчонку.
Харли Брикман
Попрощавшись с семьёй Хорге, я аккуратно залезла на мотоцикл и придвинулась к Матеу так, чтобы ветром не раздуло платье и не показало редким прохожим мои обнажённые прелести. Чувствуя себя одинаково неловко, обхватила его крепкий торс руками. Мы почти отъехали, как из дома выскочила невоспитанная девушка, не умеющая не просто держать язык за зубами, но и думать перед тем, как сказать.
Микаэла бросилась мужчине на шею, отчего я отшатнулась назад, чтобы не получить случайной царапины от её длинных когтей. Платье едва заметно поднялось, что я заметила лишь после возгласа девушки о том, что я без белья, а у брата эрекция. Мои щёки и уши начали пылать так, будто мне в лицо плеснули кислотой и попали именно на эти места.
Мне хотелось просто провалиться на месте. За сегодняшний день я пережила столько эмоций, что мне и не снилось. Я была конкретно вымотана морально, а от этого и физически, отчего мне хотелось лишь скорее оказаться в постели и уснуть.
Многие жалуются, что из-за стресса не могут провалиться в сон. Но моя голова просто раскалывается от боли, от недосказанности, от всех невыплаканных слёз и просто физического изнеможения.
Приехав, я немного осмотрела дом, а после отправилась в комнату и присела, надеясь, что бесстыжий, как и его сестрица, брюнет придёт и скажет, где мне спать. Но он метался внизу, как бешеный зверь, отчего я опасалась подойти к нему даже на шаг. А потом он громко хлопнул входной дверью и воцарилась тишина. Я слышала тихие шаги на первом этаже, но от морального перегруза мой организм сильно ослаб и требовал разрядки, в виде сна.
Погасив в комнате свет, я легла на левую сторону кровати и свернувшись клубочком уснула.
Когда я открыла глаза было ещё темно, отчего я не поняла сколько я проспала и спала ли вообще. Первая мысль была о том, что, возможно, всё это оказалось страшным сном. Но оглядевшись вокруг я поняла, что все взаправду. И тогда мне снова, до боли в груди, захотелось увидеть родителей.
Я лежала не шевелясь, когда в комнату вошёл мужчина. Я закрыла глаза, притворяясь спящей. Шум шагов донёс хозяина до кровати и по тихому скрипу я поняла, что он лёг на вторую половину. Ещё пару минут я лежала, не открывая глаз, но потом любопытство взяло верх. Думая, что он закрыл глаза и уснул я бесшумно раскрыла свои.
-Ты чего не спишь? – спросил знакомый шёпот с португальским акцентом.
-Только что проснулась.
-Спи давай. Был тяжёлый день.
Его тёмные бездны впивались в меня, притягивая словно магнитом. Я блуждала по его лицу, поражаясь правильным чертам. С такой внешностью, он наверняка имеет успех среди местных девиц. Лично я представляла мужчин из фавел совершенно далёкими от красоты и сейчас была очень удивлена, наблюдая перед собой очень привлекательного молодого мужчину. Почувствовав свежий запах его геля для душа, поняла, что он только что оттуда.
-Ты сдержишь обещание? – так же шёпотом спросила я.
-Не сегодня, – бросил он с улыбкой и закрыл глаза, а я подскочила, опирая на вытянутую руку.
-Но ты обещал! – громко сказала я, отчего мужчина сделал лицо, будто назойливая муха мешает ему заснуть.
-Ложись спать. Ты увидишься с ними завтра. Я же сказал «не сегодня», а не «никогда».
Опять эта самодовольная полуулыбка. Для чего он играет на моих нервах? Я снова легла на подушку, только сейчас замечая, что он укрыл меня мягкой простынёй, которая вкусно пахла стиральным порошком.
Продолжив бесстыдно разглядывать его, я обратила внимание, что он в одних шортах. Рельефное загорелое тело в темноте было не менее прекрасно, чем при свете от ламп. Его грудь неспешно вздымалась и опадала в то время, как внизу моего живота начал затягиваться тугой узел, говорящий о том неизвестном желании, которое мне пока не удалось испытать. Сведя бёрда вместе, что заставило кровать тихо скрипнуть, я прикусила губу, радуясь, что в темноте он не увидит моих алых щёк.
-Ты что, разглядываешь меня? – не открывая глаз спросил мужчина.
-С чего ты взял? – удивилась я.
-Я хорошо вижу, когда нравлюсь девчонкам, а такие как ты читаются, как открытая книга.
Мне стало обидно за то, что я ничему не научилась за пару лет в университете. Мне казалось, что я умело скрываю всяческие эмоции, но язык моего тела... С ним всегда были проблемы.
-Я слышу твоё сбивчивое дыхание и чувствую запах сладкой смазки, которую вот-вот потечёт по твоим бёдрам, сколько бы ты их не сводила. Я могу облегчить твои страдания, если ты попросишь.
-Я не стану поддаваться на твои провокации. Ты мне не интересен.
Дьявольские бездны открылись и уставились прямо на меня, прожигая невидимыми лучами дыры в моих глазницах.
-Ты меня не обманешь. А даже, если и обманешь, то от себя тебе точно не уйти. Я тот, из-за кого ты и твои родители попали в эту передрягу, тот, кто разлучил вас. Я тот, благодаря кому ты всё ещё жива и в безопасности. В душе ты безусловно ненавидишь меня, но твоё тело не слушает душу или разум. Оно хочет меня, вопреки здравому смыслу.
Я отвернулась, ощущая, как гулко бьётся сердце, словно попрыгун, заброшенный в коробку, которую беспрестанно встряхивают. Отчасти он был прав. Но я не хочу и не буду в это верить. Я сильнее, чем примитивные желания, соблазну которых поддаются многие девушки, чьи жизни потом идут по наклонной. Я слишком искренне верила в силу взаимной любви, чтобы поддаться соблазну и предать свои принципы.
Но в одном он был прав. Я чувствовала, как неконтролируемое желание свинцовой тяжестью скопилось между моих крепко сведённых бёдер. Втянула носом воздух, чтобы ощутить ту «сладость», про которую он говорил, но по-прежнему вдохнула лишь запах его геля для душа.
Я молчала, сдерживая всяческое желание нагрубить ему. Чтобы не ответить грубостью на грубость нужно куда больше сил и самообладания, чем ввязаться в спор.
Меня отрезвляла мысль, которую я лелеяла последние несколько часов – я скоро увижу родителей, и вместе мы придумаем как выпутаться из этой истории.