На грани реальности

«Холодно. Здесь самый настоящий мороз, хотя, стойте, где это «здесь»? Что происходит?», - Хартфилия оглянулась вокруг себя.

- Нацу? - дрожа от холода, окрикнула парня девушка. – Нацу, ты здесь?

Страх беснующимися волнами накатывал на девушку. Она была одна в непонятном и темном лесу, совершенно не зная, как же здесь оказалась. Блондинка стояла на промерзлой земле с жухлой темно-зеленой травой, покрывшейся небольшой белесой дымкой инея. Голые ветви деревьев, будто живые щупальца монстра, нависали над головой Люси, только и дожидаясь момента, когда она отвлечется, чтобы напасть и вырвать бешено трепыхающееся от страха сердце.

Обрубки корней и мелкие камни больно впивались в босые ноги. Ежась от холода и выпуская изо рта небольшие клубочки пара, Хартфилия сильнее куталась в свою толстовку и думала, что же делать. Где-то сбоку в кустах послышался хруст веток. Девушка вздрогнула и начала всматриваться в темноту этого пугающего своей давящей атмосферой безысходности и отчаяния леса. Тихо.

Здесь не бегали грызуны, не летали насекомые, не пели птицы. Казалось, будто это и вовсе мертвая зона, где нет места ничему живому, да и сама Хартфилия здесь лишняя.

Утробное рычание где-то позади. Капля пота скатывается с виска девушки даже при условии того, что она промерзла насквозь. Резко оборачивается... и ничего не находит. Пустое место. Лишь темнота и угрожающий силуэт можжевельника. Желудок Люси стянуло судорогой в тугой комок, а крики и вопли застряли в горле, не давая возможности продохнуть. Кто-то наблюдает за ней.

Тяжелый и оголодалый взгляд сверлит спину. Разрывает на части тело и, казалось бы, просматривает насквозь, выбирая самые аппетитные органы девушки. В который раз Хартфилия мечтает о дозе. Один укол - и все страхи развеются как листья на ветру, но эта реальность (или же нереальность) не давала такой возможности. Блондинка должна познать все оттенки страха, вкусить все аспекты ужаса и насытиться своим собственным отчаяньем.

Бежать. Самое лучшее, что пришло в её голову. Раздирая одежду о ветки, что так же нещадно бьют по лицу, оставляя борозды ран, руками нащупывая препятствия, сдирая кожу босых ног до крови, она бежала в надежде выйти на какое-нибудь шоссе и поймать попутку.

Сзади слышались стремительные шаги, но времени разглядывать преследователя у девушки не было. Если бы не свистящий ветер и не стук собственного сердца в ушах, Люси могла бы поклясться, что слышит чей-то хриплый смех.

Впереди была лишь поляна. Не заметив выпирающий из земли корень, Хартфилия споткнулась о него. Хруст на уровне голени и громкие нелицеприятные эпитеты в сторону своей жизни, а дальше мир потерял четкость. Темное безлунное небо поменялось местами с сырой промерзлой землей. Люси кубарем скатилась с небольшого пригорка. Царапая ладони о выпирающие из земли палки-колючки и срывая тонкую кожицу со спины из-за трения её любимой толстовки с землей.

Врезавшись во что-то мягкое и влажное, Люси с трудом разлепила глаза. Поднимаясь на трясущихся руках и стараясь принять сидячее положение, она облокотилась на вещь, ставшую ей тормозом на пути перелома шейных позвонков.

Девушка старалась сфокусировать свой взгляд на кромке леса. Оно должно явиться оттуда. В этом Хартфилия была уверена на сто процентов. Даже сейчас она ощущала неповторимую жажду чужой крови и боли, этот взгляд - словно прикосновения раскаленного прута к коже. Он оставлял невидимые ожоги, что ноют гораздо сильнее обычных.

Глаза застилала кровь. Стерев негнущейся рукою проступившую из рассеченной брови кровь, Люси продолжала вглядываться в лесной массив, ожидая появления своего преследователя. Тот охвативший её сознания ужас напоминал лишь одно: это чувство сродни появлению чудища в Нацу. Давящая атмосфера присутствия существа, что желает тебя убить, уничтожить, насладиться твоими страхами.

Сжав онемевшую руку в кулак, Хартфилия почувствовала влагу и непонятную мягкость. Оглянувшись назад, она вскрикнула. Прямо на неё смотрели пустые глазницы человека, что недавно убил Нацу. Из пустых отверстий сочилась вязкая алая жижа, а бледные губы застыли в немом крике.

На этот «ослепленный» труп была выгружена груда мяса. Как догадалась сама Люси, это его приятель, что был нещадно разорван на куски. Прокусив губу в попытке не зарыдать, блондинка начала медленно отползать назад, со страхом подмечая, что лодыжка её правой ноги слегка неестественно выгнута, а из кожи виднеется окровавленный с кусочками плоти обломок её собственной большой берцовой кости.

Сдерживая панические атаки из последних сил, Хартфилия, рвано и судорожно дыша, спиной вперед отползала как можно дальше, не отрывая взгляда от небольшой горы трупов и волоча за собой переломанную ногу. Из-за ужаса она не чувствовала физической боли, так как душевная была куда сильнее. Девушка старалась убежать от всего этого кошмара, но вновь уткнулась спиной во что-то твердое.

Судорожно сглотнув, Хартфилия медленно повернула голову вверх и встретилась с холодным взглядом зеленых глаз. Обезображивающая усмешка прорезалась на бледном лице, обнажая чуть заметные клыки, едва ли большим отличающиеся от обычных.

- Я пришел выполнить свое обещание, - шипящим голосом, что напоминал больше змеиный шепот, заговорил парень.

- На...

Рука молниеносно пробила грудную клетку девушки. С остекленевшим взглядом, Люси опустила голову вниз и посмотрела на то, как из середины грудной полости торчала рука парня, которая сжимала её окровавленное, с синими прожилками сосудов и клапанов, сердце. Свистящий звук с клокотанием жидкости вырывались из горла. Пробитое легкое заполнилось пока еще теплой жидкостью. Кашляет, из носа и уголка губ капали алые бусины крови. Тихий шипящий смешок, что перерастал в безудержный надрывный смех на высоких тонах, это то последнее, что слышала блондинка перед накрывающей темнотой. Забвение сейчас было таким желанным вакуумом пустоты, о котором мечтала девушка на протяжении этого ада. В самый последний момент краем глаза Люси подметила, что за небольшой горкой трупов виднелась дорога. Она будто грань между её жизнью. Успей она её перейти, то выжила бы? Продолжила бы свое существования, переступив черту? Но для этого было слишком поздно.

***

Люси рывком встала с кровати. Тяжело дыша, она старалась успокоить бешено клокочущее сердце. Липкие лапы ужаса окутывали девушку, не давая успокоиться. Холодные и склизкие, оставляющие после себя вязкие отголоски страха. Только сейчас блондинка заметила, что одежда намокла от пота и неприятно липла к телу. Слишком жарко. Нужно открыть окно.

Хартфилия повернулась в сторону окна и вздрагнуда. Лунный свет, что проникал через белую тюль и окрашивал комнату в холодные тона, едва заметно обволакивала силуэт. Лишь малая половина лица незваного ночного гостя была освящена белесыми лучами, но и этого хватало. Он не подходил, не говорил и не действовал. Лишь смотрел своими бесстрастными темными глазами на дрожащее тело девушки. Люси пугало не то, что этот человек в её комнате и не то, что в этом чудище она узнала Нацу, а то, что он был так похож на монстра из её сна за исключением одной детали. Этот взгляд был осмысленным. Он понимал, что делает. Анализировал последствия и действия. Это было не чудище... Это был сам Нацу.

Медленная поступь к кровати. Люси невольно сжалась и отползла к стене. Уголок губ парня дернулся в попытке улыбнуться, но ничего не вышло. Это лишь еще больше напугало блондинку.

Нацу залез на кровать и поборов жалкие попытки сопротивления Хартфилии сжимал до хруста в суставах её запястья. Нависнув сверху, наблюдал за искаженным от страха лицом девушки. Люси все еще не отошла ото сна, и все происходящее казалось ей продолжением того ужаса в лесу. Увы, все это было гораздо реальней, чем хотелось бы девушке.

- Вам, людям, такое нравится? - холодно проговорил парень, целуя блондинку в ключицу.

- Прекрати, - хрипло говорила Люси.

Нацу отстранился, облизнув губы, словно пробуя на вкус проступившие капельки пота на теле Хартфилии. Ухмыльнулся, как-то по дикому с каплей хищности. Он не был безумцем или же обычным человеком. Сейчас в нем смешались самые буйные качества из всех возможных, он представлял собой опасную химическую реакцию, которая вот-вот взорвется.

- Ты такая... - он остановился и задумался над своими словами. - Как вы это называете? Такая сладкая.

- Что ты делаешь? - голос девушки предательски дрожал.

- Я наслаждаюсь вкусом, - Нацу тихо рассмеялся. Его смех напоминал автоматический, будто робота заставили воспроизвести услышанный из уст человека звук. - Что тебе снилось, Люси?

- Ты стал настолько человечным, что можешь смеяться? - едкость в словах девушки нисколько не зацепили экспериментальный образец.

- Тебе страшно, - голос стал ниже. - Твой страх настолько сладок и силен, что я не могу себя сдерживать, Люси. Я хочу насладиться им, впитать его. Ты просто не представляешь, как долго я этого жду.

- Разве ты сейчас не этим занимаешься? Не наслаждаешься? Не пробуешь? Не впитываешь? - зло прорычала девушка, откуда-то появилась смелость в этом хрупком и обессиленном теле.

Нацу промолчал. Склонился к лицу девушки и словно кот потерся щекой о её шею при этом стараясь воспроизвести мурчание. Это лишь больше накаляло обстановку, так как походило на утробное рычание обезумевшего зверя. Люси не ожидала такого. Смотря в одну точку в потолке, девушка лишь ожидала конечного исхода.

Парень вновь отстранился. Хартфилия нашла в себе силы посмотреть в его глаза и обмерла. Эти глаза настоящего чудовища. Безумного, опьяненного силой и желание обладать и подчинять. И вновь та пугающая усмешка.

Горячий шершавый язык прошелся по её щеке, оставляя после себя дорожку слюны. Люси замерла, боясь пошевелиться. Хватка на её руках стала сильнее, а боль все нестерпимее.

- Я убью тебя, убью, моя, - надрывно шептал искусственный человек в самое ухо перепуганной девушки. - Моя, аха-ха, убью, моя Люси, я так хочу тебя убить. Я никому тебя не отдам, ха.

- А я и не уйду, - странное спокойствие накатило на девушку. Из правого глаза скатилась одинокая слеза, что тут же скрылась в светлых волосах. - Я не уйду, Нацу. Ты убьешь меня. Я не уйду.

Парня затрясло словно в лихорадке. Он повторял одни и те же слова, словно мантру. Нацу отпустил руки Хартфилии и теперь сжимал её в объятиях до хруста и кровоподтеков. А блондинка лишь соглашалась с ним, смотря в одну единственную точку на потолке и поглаживая его розовую шевелюру онемевшими руками. Этой ночью никто из них так и не смог уснуть.

***

Рано утром раздался настойчивый звонок в дверь. Люси сонной походкой пошла открывать неизвестному посетителю, оставляя Нацу одного на кровати. Гость, посетивший их в столь ранний час, удивил. Это был никто иной как Маркус. Полноватый исследователь из спонсируемой лаборатории отца.

- Утро доброе, - улыбался мужчина.

- Утро, - Хартфилия сладко зевнула, - добрым не бывает.

- Я вижу, у Вас хорошее настроение, госпожа Хартфилия, - весело подметил исследователь, но тут же замолчал, увидев кровоподтеки на запястьях девушки.

- Чем обязаны столь неожиданному визиту? – проходя в гостиную, продолжала блондинка.

- Я буквально на десять минут. Меня начинает беспокоить состояние образца N0077DS. В последнее время с его телом происходила большая... активность разного рода и это меня настораживает. Не могли бы вы его позвать?

- Не надо обращаться ко мне так официально, Маркус, - поморщилась девушка. - Нацу, иди сюда.

Парень молча вошел в комнату и встал напротив мужчины. Не говоря ни слова, розоволосый снял с себя майку и штаны вместе с нижним бельем. Полностью голым он стоял перед спокойным Маркусом и ничуть не смутившейся Люси.

Мужчина прощупал грудь образца. Надавил на точку в середине грудной полости, ощупал подтянутый, с едва заметными кубиками пресса живот. Люси было интересно, как же они добились такого результата. Она не могла представить парня в спортивном костюме и на беговой дорожке.

- Что же, с твоим телом все в порядке. Нет видимых отклонений. Сердечный мотор работает исправно, а в брюшной полости я не заметил каких-либо изменений или намеков на неисправность механизмов. – Удовлетворенно проговорил ученый. – Одевайся.

- Это все?- удивленно пробормотала Хартфелия, мужчина лишь улыбнулся.

- А чего Вы ожидали... то есть, что ты ожидала увидеть?- смеялся в открытую ученый.

- Ну, - блондинка замялась. – Я думала, ты вскроешь ему голову и покопаешься там или же снимешь панель какую-нибудь на его теле и проверишь провода.

- N0077DS – наш лучший образец. Он максимально приближен к человеческому организму. В нем нет проводов как таковых, да и тело его состоит из плоти. Он может расти и развиваться, он – бесценный вклад в науку. Ему не чужды все человеческие реакции. N0077DS может чувствовать: жажду, голод, желание... возбуждение, только не так как обычные люди, он гораздо выносливей. Мы непрерывно наблюдаем за ним с помощью камер, встроенных в стены этого дома, и мозговые сигналы о полученной информации не прекращают поступать в наш инфроодел. Мы знаем все, что с ним когда либо происходило. Абсолютно все.

- Это получается, что я не могу устраивать пенные вечеринки и безудержные оргии без контроля моего папаши? - голос девушки дрогнул, мужчина пропустил её колкость.

- А теперь, я хочу спросить у Вас, госпожа Хартфилия, - Маркус специально выделил свое обращение на «вы» и с хитрым прищуром посмотрел в глаза Люси. – Как Вы думаете, Нацу сумел стать более человечным благодаря вашему обществу?

- Да, - на этот раз девушка была серьезна. – Он слишком быстро... учится. Это даже начинает пугать.

- Вы его боитесь? - продолжал расспросы исследователь. - Не страшно находится всего за одну бетонную стену от чудовища, что в любой момент может разорвать Вас на части?

- Нет, - уверенно проговорила блондинка. – Я этого не боюсь.

- Почему? Вы так молоды. У Вас вся жизнь впереди, - на этот раз улыбка сошла с лица Маркуса. Он совершенно не понимал действий этой девушки. - Вы травите себя наркотиками, поставили крест на своей жизни! Почему? Объясните мне.

- Это не твое дело, - отмахнулась от него Люси.
- И все же? - не сдавался ученый.

- Люди имеют свойства уставать. От жизни, от общества, от самих себя. Непрерывный цикл существования рано или поздно замкнется, и ты только и будешь, что ходить по нему кругами бесчисленное количество раз. Это отвратительно.

- Почему ты согласилась на эксперимент? - Маркус перешел на «ты», совсем не осознавая этого. Его слишком шокировало то, что эта девушка настолько глубоко мыслит. Возможно, если бы у нее было желание, она добилась бы многого и даже бы внесла неоценимый вклад в обожаемую её отцом науку.

- Он такой же как и я. Ему одиноко, - Люси улыбнулась и подошла к молчавшему все время Нацу. Потрепав его по волосам, она улыбнулась. Парень обнял её и уткнулся лицом ей в плечо. - Я не прочь умереть от его руки. Именно так и должна выглядеть моя смерть.

Нацу поднял голову и посмотрел в глаза ученого. В этот момент все внутри мужчины одеревнело. Безумный взгляд, кричащий о том, что если хоть кто-то посмеет прикоснуться к его жертве, он растерзает его без промедлений. Хищный оскал проявился на обычно спокойном, лишенном каких-либо видных эмоций лице. Маркуса прошиб пот. Наверное, самое страшное из этой картины было то, что девушка в руках чудовища улыбалась. Она верила в сказанные собой слова. Одно ученый понял точно. Это обернется трагедией не только для этой парочки, но и для всего мира в целом. В этих двух существах технологическое будущее, что омрачено и раскрашено черными тонами.

Больше не говоря ни слова, мужчина вышел из дома, оставляя эту парочку наедине друг с другом. Стоя в тени коридора, Люси продолжала ерошить волосы парня на затылке, будто стараясь успокоить, а Нацу смотрел в одну точку и обдумывал то, как прекрасна и феерична будет смерть этой хрупкой блондинки. Зверь внутри него скоро сделает свой ход.

Люси улыбнулась Нацу и, выбравшись из его объятий, пошла в свою комнату, оставляя парня одного в коридоре. Тело девушки начало потряхивать, а голова гудеть от недосыпа. Сейчас Хартфилии нужно было только одно. Подойдя к шкафу и отрыв деревянную дверцу, блондинка взяла последнюю колбочку с мутной жидкостью, а дальше по старой схеме.

Жгут потуже, пять раз встряхнуть вещество, один выверенный безболезненный укол в вену на сгибе локтя.
Единственное средство побега от гнетущей реальности.

Примечания:

*Как известно, во сне человек не испытывает боли, но в случае с Люси, девушка думает, что отсутствие боли - это фактор страха и выброса адреналина, что притупляет боль. Вот такие вот пироги.
**Тут у Люси скорее всего "Стокгольмский синдром" (люблю я эту штуку в рассказах драматично так), когда жертва начинает испытывать симпатию к своему мучителю.