Hot for teacher

Гермиона Грейнджер тяжело вздохнула, буравя взглядом стопку эссе третьего курса, ожидающую проверки. Не день, а бесконечный экзамен на терпение.

Отработав десять лет в Аврорате, Гермиона заскучала и захотела заняться другим делом. И вот в прошлом году она заняла пост преподавателя защиты от тёмных искусств в Хогвартсе, вдохновлённая и готовая к новым приключениям.

Тогда она и представить не могла, что среди приключений её ждут неприличные предложения от мелких чертенят и разборки с их потенциально психованными придурками-отцами на родительских собраниях.

Откровенно говоря, Скорпиус Малфой был замечательным мальчиком. Она была приятно удивлена, обнаружив, что он совсем не похож на своего проклятого отца. Он был вежлив, внимателен, увлечён учёбой. Хотя теперь, оглядываясь назад, Гермиона не могла не задаваться вопросом, были ли интересны Скорпиусу знания или она сама. В любом случае, он был хорошим парнем, и было бы непрофессионально позволить впечатлениям от случившегося заслонить её мнение о нём. Даже если его отец — мудак.

Малфой. Вот уж кто не изменился ни на йоту. Всё тот же раздражающий, самодовольный, язвительный мелкий Хорёк.

Ну... Может быть, слегка изменился. За эти годы он стал выше и превратился из тощего жилистого ловца во взрослого крепкого мужчину. Его глупое ухмыляющееся лицо обзавелось короткой щетиной. И он изменил причёску. Лёгкая небрежность, сменившая прилизанные локоны, сделала его более... мужественным.

Она вздохнула. Мерлинову ж мать! Он так хорошо выглядел, что это разозлило её ещё больше. Явился на встречу, весь такой "я — сексуальный отец-одиночка", как будто то, что его сын рисует отвратительные картинки с её участием, — просто пустяк! Пусть он извинился, обещал, что поговорит со Скорпиусом... Но! Для него это всё было будто бы большой глупой шуткой. Да он, несомненно, посчитал смешным то, что его сын воспринимает её как сексуальный объект. Врезать бы (снова!) по его тупому, самодовольному, симпатичному... тупому лицу!

— Профессор Грейнджер? — высокий мальчишеский голос вырвал её из жестоких фантазий.

— Мистер Малфой, не ожидала увидеть вас сегодня. Чем я могу помочь?

— Я просто хотел принести вам свои извинения за то письмо. Отец объяснил, насколько это было неуместно, и я раскаиваюсь в своём поступке. Вы всегда так хорошо ко мне относились, что я подумал... Неважно. Пожалуйста, примите мои извинения.

— Конечно, мистер Малфой. Забудем об этом.

— Спасибо, профессор... Но я всё равно должен сказать, что вы самая красивая женщина из всех, кого я видел. Неважно, что говорит папа.

— Я польщена, мистер Малфой, но могу вас заверить... подождите. А что конкретно сказал ваш отец?

— Только то, что вы были знакомы в школе. Он сказал, вы выглядели совсем не так, как выглядите сейчас, и что я решил, что влюблён в вас, потому что вы мой учитель. И что вы уже тогда... любили покомандовать, знали всё лучше остальных и были "совершенно недоступной". Надеюсь, я правильно запомнил его слова.

— Ох, ладно... Благодарю, мистер Малфой, за то, что принесли извинения. Увидимся завтра на уроке.

Скорпиус кивнул и вышел из класса.

Так Хорёк считает, что она "любила покомандовать"? Что её недолюбливали и считали зазнайкой?

Вот мелкий говнюк.

Конечно, она не хотела, чтобы её ученики вожделели её. Это отвратительно. И странно. Но "совершенно недоступна"... она снова и снова задавалась вопросом, почему он это сказал: из-за её статуса преподавателя (и тогда это было бы правильно) или из-за её происхождения (а это разочаровывающе).

Вот придурок. И что он вообще имел в виду под этим "выглядела совсем не так, как сейчас"? Он учит сына оценивать в женщинах исключительно внешность?

Грёбаный невыносимый придурок.

Мистер Малфой,

Я хотела бы встретиться с вами в моём кабинете при первой удобной возможности. Я не удовлетворена результатами вашей беседы со Скорпиусом о том, почему его действия были недопустимы.

Жду сову с вашим ответом.

С наилучшими пожеланиями,

Профессор Грейнджер

Твою ж мать, что он опять учудил? Шутки в сторону! Он уже расставил все точки над "и". И что вообще возомнила о себе эта маленькая зубрилка с начальственными замашками? Как будто он должен отчитываться перед ней! Чёрт бы побрал её и её я-всё-знаю-и-всеми-командую привычки!

Драко живо представил себе её со вздымающейся грудью, руками на прелестных бёдрах, делающую ему строгий выговор своим соблазнительным маленьким всезнайским ртом.

Чёрт возьми, прозрел он. Так вот почему у всех сопляков на неё стоит.

Ему нужно выпить.

И он немедленно ответил:

Профессор Грейнджер,

Я смогу быть у вас завтра в 6 часов. Не вижу причин для того, чтобы мой сын не осознал своего неподобающего поведения, и с нетерпением жду встречи, чтобы выяснить.

С наилучшими пожеланиями,

Драко Малфой

Гермиона не раз обдумала, что скажет Малфою — не называть же его мистером Малфоем в своей голове. Когда он появился, она как раз попробовала произнести это вслух:

— Вы специально учите сына не уважать женщин или вы сами ведёте себя столь же бесцеремонно?

— Грейнджер, — Гермиона подскочила на месте. Она повернула голову и обнаружила стоящего в дверном проёме ухмыляющегося белобрысого Хорька, живописно подпирающего стену. — Ты сейчас репетировала то, что собиралась мне сказать? Впечатляюще, Грейнджер.

— Для тебя — профессор Грейнджер.

— Профессор Грейнджер, — повторил он, и Гермиона почувствовала, как ощутимо потеплело внизу живота от того, как он проговорил её должность. Чёрт. Мне не должно настолько это нравиться.

— Обсудим, как я снова не справился с отцовскими обязанностями? — продолжил он, и Гермиона вздохнула.

— Почему бы тебе не присесть, Малфой?

— Может, лучше "мистер Малфой"?

— Ладно! Садитесь, мистер Малфой.

— Нет, благодарю. Когда я защищаюсь, я чувствую себя комфортнее стоя.

— Прекрасно! Мы оба можем постоять, — она пристально взглянула на него, уперев руки в бёдра. — Что вы сказали своему сыну после нашего прошлого разговора?

Помоги мне Мерлин, вот оно. Стоит, как самая строгая училка в мире, а я был очень, очень плохим мальчиком... СТОП, ДРАКО! Прекрати фантазировать о преподавателе своего сына! Хуже, чем Скорпиус... Кто из вас вообще взрослый?

— Я поговорил с ним о неуместности непристойных чувств по отношению к учителю. Я сказал что-то не так?

— То есть не вы сказали ему, что в школе я "любила покомандовать" и "выглядела совсем не так, как сейчас"?

Да чтоб меня, Скорп. И нахрена ты запоминаешь всё, что я говорю?

— Пожалуй, но и то и другое — правда. И в чём проблема?

— Это выглядит так, как будто вы пресекаете поведение своего сына не потому, что недопустимо относиться так к учителю, а потому что я магглорождённая.

— Воу, и откуда же это взялось? Он спросил, какой вы были в юности, и я ответил. Вы хотели бы, чтобы я солгал своему сыну о том, что мы были лучшими друзьями?

— И что же вы имели в виду, если не чистоту крови, говоря ему о том, что я уже тогда была "совершенно недоступной"?

И Драко взорвался.

— Ты чертовски бесишь меня, Грейнджер! Веришь ты или нет, я не говорю с сыном о чистоте крови, и если Скорпиус решит встречаться исключительно с магглорождёнными — так тому и быть! Я просто пытался донести до него, что ты его учитель, и поэтому по многим причинам он может мечтать о ком угодно, кроме тебя. Скорпиус не передал, что я считаю тебя отличным учителем и просил его уважать тебя и других профессоров, нет? Не упомянул? Конечно, нет, чёрт возьми, потому что всё в моей жизни происходит не так, как мне хотелось бы. Поэтому пожури меня и покончим с этим, Грейнджер, потому что мне осточертели эти упрёки из-за глупых увлечений моего сына. Мне искренне жаль, что он к тебе неровно дышит, и будь уверена, я никогда бы не смог и представить, что такое случится со мной. Должно быть, это какая-то глупая шутка вселенной, из-за которой мой сын хочет Гермиону Грейнджер, девушку, над которой я издевался всё то время, пока мы учились в школе. Он просто тринадцатилетний мальчик, который не может справиться с гормонами, а я не в состоянии контролировать, кто ему нравится. Теперь я могу идти?

Профессорская маска давно упала с лица Гермионы — ещё где-то на середине его речи, после слов "я считаю тебя отличным учителем".

Кажется, она была неправа. Было глупо с её стороны считать, что отцовство и добрых пятнадцать лет после окончания войны ни чуточку не изменили Драко Малфоя.

Ей пришлось проглотить комок в горле, прежде чем она смогла сказать кое-что важное — кое-что, что она много раз говорила многим людям, но никогда — Драко Малфою.

— Прости, — её голос был настолько тих, что он почти не расслышал.

— Что?..

— Прости, Мал... то есть мистер Малфой.

Драко окаменел. Мда. Мне определённо слишком нравится, когда она так называет меня.

— Я не имела права даже намекать, что вы пытаетесь промыть Скорпиусу мозги и превратить его в... ну... себя в его возрасте. Это было совершенно недопустимо, и я надеюсь, что вы примете мои извинения.

Драко приподнял бровь. Гермиона Грейнджер только что извинилась перед ним. Это было приятно. Это было хорошо. Это стоило той трёпки нервов, что ему задали в последние дни.

— Извинения приняты.

— Знаете, Скорпиус правда очень хороший мальчик. Его обожают все профессора школы, вы можете им гордиться.

— И я горжусь.

— Правда, непонятно, откуда у него это...

— Никак не можете остановиться? — ухмыльнулся Драко. — Хотите принести ещё порцию извинений?

— Мистер Малфой, — проклятье, она до смерти меня доведёт, — мне очень жаль, и я постараюсь не обвинять вас в гнусных методах воспитания отныне и в будущем. Кроме того, должна признаться, мне нравится преподавать ему... когда он не пытается ко мне подкатить.

Драко рассмеялся.

— Победа за тобой, Грейнджер. Это были эпичные извинения. И, поскольку на этой неделе я ещё не просил прощения за выходки своего отпрыска... Я приношу свои искренние извинения за развратное поведение своего сына по отношению к вам, профессор Грейнджер.

О-уу, чёрт подери. Ему правда не стоит меня так называть, подумала Гермиона.

— И я продолжу следить за тем, чтобы мой нерадивый сын понимал, что должен относиться с уважением к женщине и быть полной противоположностью тому, кем был я в его возрасте.

— Вот и отлично, — Гермиона подавила улыбку.

— Отлично, — Драко прикусил губу, сдерживая ухмылку. — Полагаю, увижу вас, когда мой сын в следующий раз сделает нечто постыдное или унизительное.

— Жду с нетерпением, — Гермиона закатила глаза.

— Как и я, — едва слышно пробормотал Драко, переступив порог классной комнаты.