Глава 42.
Гарри Поттер, выбравшись в лес окольными путями, через подкоп в подвале, вскарабкался на сосну и взглянул на развернувшуюся битву с высоты полета дятла.
Затишье. Полчаса на то, чтоб оттащить раненых в замок, дерябнуть очередные фронтовые поллитра и придумать новый план, благодаря которому враг будет сдержан.
Ор генералиссимуса Сальваторе был слышен на всю округу, тот вовсю руководил дивизиями из гриффиндорцев и когтевранцев, заставляя их возводить баррикады из пустых бутылок из-под бормотухи, благо этого добра было навалом. Огромным клыкастым червяком виднелся Глист ГМО, на голове которого болтался казан с самым юным солдатом армии Хогвартса. Какой-то даун на единороге (Гарри не видел его лица, и вообще при его-то зрении, видел только единорога), обнимался с кем-то.
Если бы Избранный догадался прихватить с собой бинокль, то заметил бы, что в их полку прибыло. Вон там, за няшками, бегал пузатенький демон-функционал Кроули, который уже кому-то втюхивал свои осветительные приборы «Маруся». Бледная семейка напудренных олигархов, кажется, двое из них год назад приехали в замок «хоронить» Эдварда, откапывали из завалов камней своего голубого «сыночку». Вприпрыжку бегал и милаха Ватсон, искренне удивляясь, как его рациональный Холмс находит в битве Добра и Зла логику и смысл.
Бухой Хеймитч, тот самый главный противник политики трезвенности на незалежной Родине Китнисс Эвердин, вооружился шампуром и пожал руку Аларику Зальцману.
Пенсионер Бобби уже где-то потерял свою кепку, но не растерялся и нацепил на голову Распределяющую Шляпу.
— Поттер, етить твою, — швырнув в Гарри шишку, крикнул Малфой. — Слазь, миссия ждать не будет.
И, пошатав сосну, сбросил с нее Избранного.
Гарри отряхнулся и, тут же выпрямившись, взглянул на часы.
— Через пятнадцать минут я должен сдаться цыганенку, — важно произнес он. — Или всех нас к херам поубивают...
— Гарри, это провокация, — прорыдала стерва, вытерев нос листом лопуха.
— Стерва, я должен сдаться. Помните, чему нас учил профессор Сальваторе?
Малфой, мигом достав из кармана треников блокнотик, в котором записывал все фразы своего любимого учителя, процитировал:
— Пивас портвейном не глуши, а тяпни водки от души.
— Нет, Малфой, не это, — покачал головой Гарри. — Хотя философский смысл в этой фразе тоже есть. Он говорил: «Не ссать, Поттер». И я не ссу.
Гермиона опять зарыдала. Малфой понимающе кивнул.
— Кольт спизжен. Но я даю установку — уничтожьте крестражи, — томно сказал Гарри и принюхался. – Там, в чаще, пахнет папиросами «Ялта». Волан-де-Морт там.
— Поттер, ну хули ты опять выебуешься? — чуть ли не прослезился Малфой. — Ты погодь, можно же в чащу баллистическую ракету запустить и тогда...
Но Гарри уже все решил.
— Малфой, береги стерву. Стерва, не лезь к генералиссимусу, етить твою. Ну, с Богом.
И, оставив своих соратников под сосной, твердым шагом направился к убежищу цыганенка Тома.
***
— Господа офицеры и прапорщики! — гаркнул Деймон, собрав всех бойцов на внеочередном заседании партии добра. — Нас нещадно убивают. Мы понесли ряд потерь: Кузю Криви контузило петардой, Холмсу подбили глаз, разбили шесть бутылей бормотухи...
Аларик, не выдержав этого ужаса, испустил предсмертный хрип и лишился чувств.
— Брат, я знаю, как это тяжело, но война не щадит никого, — строго сказал генералиссимус, глядя на то, как рядом с Алариком рухнул и Хеймитч. — Но победа будет наша, етить вашу! Анатолич, шо там Глист? Анатолич?
Но Гриндевальд его не слышал. Он стоял в дверях Большого зала, сжимая в руке кальян с плутонием и, хлопая осоловелыми глазенками, смотрел лишь на одну фигуру.
— Ты вернулся.
— Я вернулся, Валя, — шепотом произнес Дамблдор.
— Пахан, что за херня? — спросил трудовик. — Мы же тебя отпели уже.
Дамблдор смутился и начал жевать свою бороду.
— Я вернулся ради Хогвартса, ради Валюши, — всхлипнул он. — Не мог я в стороне сидеть, пока тут...
— Да что ты пиздишь, — буркнул Гриндевальд. — «Ради Хогвартса, ради Валюши«... так и скажи, забыл в замке диск Булановой. Еще и джедайский меч стыбрил.
Пахан отложил свою швабру в елочных игрушках (пожалуй никто, кроме Гриндевальда, не признал в этой «абстракции» Дар Брата) и проникновенно взглянул в глаза своего возлюбленного.
— Да, я забыл диск Булановой, — признался он. — Но я не брошу замок. Снова.
— Бля, мы по косарю на его похороны скинулись, — закрыла лицо руками самогонщица. — Пропали деньги...
— Я не знаю, что я чувствую, — пожаловалась Елена.
— Остановитесь, — вдруг глухо прозвучал голос «Главного Песняра».
Клаус, которому фингал под глазом кто-то уже замазал зеленкой, шагнул вперед и, застегнув ширинку, произнес:
— Пахан ошибся. Зассал. За это мы его отпиздим.
— УРАААА!!! — прокричали няшки.
— Но он вернулся. За это мы нальем ему бормотухи и отправим в бой, — продолжил Клаус. — Пахан вернулся, потому что верен замку, Анатоличу и диску Булановой. А если он вернулся, то он не такая гнида, как мы считаем.
— Да что мы его слушаем! — встрял Холмс. — Майклсон, ты несешь ересь!
Из казана донесся устрашающий писк Убивашки и звон ее погремушки, а Глист ГМО, поняв команду, тут же отшвырнул Холмса хвостом на другой конец зала.
Военрук поднялся со стула, махнул еще стопочку бормотухи и проникновенно взглянул в грустное лицо блудного Дамблдора.
— Встать в строй, товарищ пахан! Выдать ему оружие, каску с фонариком и фронтовые сто грамм.
Лицо Дамблдора посветлело.
— Бегом, ёб твою мать! — гаркнул Деймон. — Хотя нет, прыгай на единорога, будешь руководить «конницей» в лице Глиста ГМО.
И тут же получил по голове хвостом Глиста.
— Ладно, «конницей» руководит Убивашка, — буркнул генералиссимус, потирая затылок. — А сейчас полчаса подходят к концу, товарищи.
— В БОЙ! — заорала Китнисс Эвердин.
— За Хогвартс! — кровожадно рявкнул Невилл.
— Ура, товарищи! — орал повар.
— Выйду ночью в поле с конем!
— Етить вашу, — злобно буркнул кто-то.
Воцарилось молчание. Деймон задрал голову вверх и, взглянув в суровую мордашку юной Дейенерис, заорал благим воплем психопата:
— Моя доча сказала первые слова! Моя доча умеет говорить! Катерина! Катерина, она «етитькнула»!
— За Дейенерис! — громко сказал Клаус, подняв граненый стакан.
— За мою племяшу! — воскликнул Стефан.
— За Матерь Глистов ГМО!
— УРААА!!!
Стаканы звякнули.
Но время неумолимо тикало, и армия, отложив празднование на потом, снова приготовилась к бою.
***
Гарри топал через заросли колючих кустов, жевал бутерброд (все-таки влияние трудовика неоспоримо) и думал о вечном. С каждым шагом убежище Темного Лорда становилось все ближе, и Поттер, преисполненный чувства долга, сжимал в одной руке волшебную палочку, а в другой — обломок трубы, так на всякий случай.
«Удар по печени всегда действует вернее, чем колдунство, Поттер» — звучал в его голове голос военрука.
Пока он думал об этом, в кармане штанцов что-то неумолимо задрыгалось и Гарри, уже зная, что это снитч, вытащил его на свет Божий и, на всякий случай, огляделся по сторонам.
— Шо ты дрыгаешься? — пробасил Поттер. — Страшно?
Снитч, удивительно, но не ответил. Гарри понял, что золотая крылатая хуйнюшка его не уважает.
— И мне страшно, снитч. Пиздец близко.
Вдруг снитч открылся, как киндер-сюрприз какой-нибудь, и задрыгался еще сильнее, как в конвульсиях. Гарри перепугался и перекрестился на всякий случай.
И тут он увидел то, что скрывал в себе золотой снитч.
Вот оно что, Гарри, вот почему «покойный» пахан завещал тебе его.
В темноте, из одной половинки снитча блеснуло Кольцо Всевластия.
«А может я хоббит?» — промелькнул в голове Гарри идиотский вопрос. — «Да нет, ноги, вроде, не волосатые».
— Шо ж делать-то? — ойкнул Поттер, воровато глядя на кольцо.
И, повинуясь инстинкту, напялил кольцо на палец.
И ничего не произошло.
«Made in China» — буркнул Гарри.
Ну да ладно, делать нечего.
Впереди виднелась грязная палатка и мангал.
Пахло папиросами.
А там, из-за кустов, виднелась высокая фигура Лорда Волан-де-Морта.
— Гарри Поттер, — прошипел цыганенок, баюкая змею на руках.
Гарри храбро выпятил грудь и шагнул вперед.
Возле своего гуру маячила Белла Свон, гоготавшая, в предвкушении победы.
Побитый Аро приклеивал к переломам подорожник.
А у мангала, жаря на углях шашлыки, грозной тучей застыл Северус Снейп.
«Ссыкотно» — подумал Гарри. — «Что бы на моем месте сделал профессор Сальваторе?».
— Хуй безносый! — рявкнул Гарри. — Я пришел!
— Не смей называть меня безносым! — верещал Волан-де-Морт. — Даун! Авада Кедавра, бля!
Зеленый луч колдунства, усиленный приставкой «бля», вырвался из палочки цыганенка и угодил Поттеру прямо в печень.
— Ыыыть, — прохрипел Гарри и, поняв, что это было очень тупо, рухнул замертво в лужу.