Глава 9. Осознание
Габриэль поставил поднос с едой на столик рядом с кроватью. Свою
порцию маг уже съел, а эта была приготовлена специально для Трандуила.
Пусть Владыка и говорил о высоком болевом пороге и чудесной регенерации
эльфов, но Габриэль знал, что зелье будет действовать также как и на остальных. И все же маг выдохнул, когда под действием зелья сна без сновидений Трандуил заснул глубоким сном.
Перед этим Габриэль заставил его
еще и выпить хорошего обезболивающего, так как начинать лечение он планировал с лица, которое было поврежденно намного серьезнее, чем конечность. Сейчас же левую сторону лица Владыки Лихолесья закрывали бинты, смоченные заживляющим зельем.
Габриэль начал лечение с самого утра, скурпулёзно капая на целые мышцы экстракт бадьяна. Зелье шипело, пенилось и наверное ужасно жгло, но делало свою работу. Медленно, но верно росли
мышцы, крепли старые, образовывалась тонкая кожа розового цвета. На все это ушло почти два флакона, так что Габриэль сделал все правильно, заставив эльфа заснуть.
Маг даже представлять не хотел какую бы боль испытывал
Трандуил, если бы он начал лечение, когда эльф был в сознании.
***
Темные ресницы двинулись и Габриэль не пропустил этого мимо, придвинувшись ближе.
— Просыпайся, спящее Владычество. Ты должен поесть, — сказал тихо Габриэль, чуть толкая эльфа в плечо.
Один глаз открылся и эльф тяжело повернул голову в сторону мага.
Габриэль с сожалением увидел затуманенный взор. Зелье сна без сновидения теперь некоторое время нельзя было давать, но обезболивающее видимо все
еще действовало.
— Получилось? — хрипло прошептал эльф.
— Да. Да, все отлично. Просто я замотал тебя в бинты с укрепляющим и заживляющим зельем. Давай я помогу присесть, — успокоил Трандуила Габриэль.
Мужчина осторожно подхватил эльфа под спину, помогая ему двигаться. Пусть Трандуил и не чувствовал боли в полном ее объеме, но ее остатки, а также зелья выпили его силы.
Владыка тяжело выдохнул полусидя опираясь на подушки за спиной. Голова раскалывалась.
У Трандуила создавалось такое впечатление, что его несколько
раз поднимали до облаков и роняли вниз, а встречался с землей он неизменно головой.
— Знаю неприятно, но тебе нужно поесть. Тут есть горячий бульон. Очень вкусный, — говорил Габриэль.
Мужчина сел на край кровати, взяв с собой тарелочку с супом. Габриэль покрошил в горячую жидкость лембаса и зачерпнул все это ложкой.
— Я могу сам, — упрямо сказал Трандуил, попытавшись поднять здоровую руку.
— Неа. Даже не начинай, — закончил дуть на бульон Габриэль, аккуратно поднося ложку к губам эльфа.
Трандуил сжал губы, но потом сдался под твердым и упертым взглядом мага. В конце-концов собственная рука предала его, не способная сдвинуться даже на
пару сантиметров в сторону.
Эльф проглотил ложку супа и чуть не застонал от удовольствия. Вкусная горячая жидкость омыла горло, попадая внутрь организма, сразу возвращая силы. Габриэль только пытался подавить улыбку,
дуя на следующую порцию.
Растрепанный и чуть помятый ото сна Трандуил в простой рубашке под одеялом выглядел удивительно по-домашнему. Сейчас его голову не венчала корона, в руках не было посоха, а также слоев невероятно дорогой одежды. Даже когда Габриэль пробирался к Владыке в покои поздним вечером, то заставал его максимум сменившего накидку, на более удобный и мягкий халат.
Впрочем магу одинаково нравился холодный и неприступный с
первого взгляда Владыка Лихолесья и сонный Трандуил без своих перстней, но зато с чуть спутанными волосами.
Дальше эльф не возмущался и не пробовал взять процесс кормления в свои руки. Пусть с каждой ложкой бульона, заботливо охлажденного и поднесенного
точно к губам, он чувствовал себя лучше, но этого все равно было мало.
Трандуил осилил почти полную чашку супа, но до конца доесть так и не смог. Габриэль напоил эльфа сонным настоем, чтобы Владыка сам провалился в сон.
***
Ночью же случился переломный момент. Снотворное больше давать было нельзя из-за возможного превышения дозировки, а действие обезболивающего
сходило на нет. Эльф не мог спать, потому что непрерывные волны боли накрывали его. Трандуил чувствовал себя ужасно усталым, несмотря на то, что спал большую часть дня.
— Нужно потерпеть. Извини, но следующую порцию можно будет выпить только через несколько часов, — тихо говорил Габриэль.
— Это не больнее, чем было получать эти шрамы, — выдохнул эльф, сжимая пальцами подушку.
Габриэль же все равно чувствовал себя отвратительно, не способный полностью снять боль. Скорее всего это был остаточный эффект от экстракта бадьяна, что тоже не особо успокаивало. Маг не мог долго смотреть на Трандуила, который мучался.
Даже магия не могла дать ему мгновенного и безболезненного излечения, что уж говорить о зельях. Размышляя об этом, к
Габриэлю пришла неплохая идея. Маг снял с плеч куртку, оставшись в футболке, вынул из штанов ремень и снял сапоги.
— Что ты… — не договорил Трандуил.
— Двигайся. У меня есть идея, — сказал Габриэль.
Мужчина залез на освободившийся участок, ложась на бок, и заставляя эльфа повернуться к нему лицом. Габриэль потянулся к чужим вискам и закрыл глаза. Через секунду Трандуил блаженно выдохнул, когда боль присмирела.
Рефлекторно эльф подался вперед к теплым рукам, обхватывая запястья мага, чтобы тот даже и не думал убирать их. Габриэль лишь усмехнулся на такие действия эльфа.
— Постарайся поспать. Тебе нужны силы, — тихо сказал Габриэль, легко целуя эльфа в лоб.
Трандуил лишь что-то согласно промычал. Глаза наконец-то закрылись и боль не помешала ему провалиться в сон.
***
Через несколько часов Габриэль проснулся с раскалывавшейся из-за боли головой. Мужчина дал выпить Трандуилу обезболивающее, а сам же выпил
флакончик укрепляющего. Под поплывший от зелья взгляд эльфа, Габриэль стянул с Трандуила рубашку, открыл экстракт бадьяна и приступил к шее и плечу.
Маг не хотел терять ни единой секунды действия обезболивающего зелья. Трандуил не спал, но лишь иногда морщился, когда боль резкой иглой пронзала мышцы. И все же зелье действовало превосходно, притупляя боль.
После еще одного сеанса лечения, Габриэль отправился на поиски еды, надеясь покормить эльфа до того, как тот уснет. Поблагодарив неизвестного за заботу, маг собрал немного еды из изобилия ее в соседней комнате и понес в
спальню к Владыке.
Габриэлю даже пришлось чуть растолкать задремавшего
Трандуила, чтобы снова накормить его бульоном и лембасом, запивая в итоге все это укрепляющим. Эльф уснул сразу же после своеобразного раннего обеда, а мужчина принялся забинтовывать вылеченные части тела.
Габриэль самыми кончиками пальцев втирал в новообразованную кожу
мышечный релаксант, а бинты пропитывал заживляющим зельем. После этого маг сменил бинты и на лице.
Кожа все еще была на вид очень тонкой, но Габриэль был уверен, что за пару дней она обретет нужный цвет и окрепнет.
Только после этого Габриэль сам поел, а потом его накрыла усталость.
***
Открыл глаза маг только когда его потрясли за плечо. Осоловелым зеленым взглядом он уставился на эльфа рядом, пытаясь сбросить остатки сна.
— Выглядишь…усталым, — подобрал слово Леголас.
— Да. Есть такое, — признался маг, потирая переносицу.
— Еда почти не тронута, — сказал Леголас, посмотрев в сторону другой комнаты, где стояли несколько подносов с едой.
— Ничего больше чашки бульона с раскрошенным лембасом твой отец пока осилить не может, — сказал улыбнувшись Габриэль.
— Как он? — спросил Леголас, останавливаясь около кровати отца, смотря на скрывающие его бинты и изуродованное предплечье с кистью.
Он видел шрамы отца всего несколько раз. Обычно Владыка очень тщательно их скрывал, считая что у Лесного короля не может быть слабостей и изъянов. Отец считал, что над его шрамами, которые он получил при битве с
драконами, будут смеяться, а Леголас не нашел слов, чтобы опровергнуть утверждения отца.
Эльфов считают самой красивой расой в этом мире. Все, кому не лень, обсуждали бы ранения отца, для забавы, сладкой сплетни или пытаясь задеть побольнее.
— Нормально, но усталость берет свое. Завтра я закончу полностью, но бинты буду менять еще пару дней пока кожа не примет нормальный вид. Над мышцами
руки тоже придется поработать, — сказал Габриэль.
— И все же это чудо. Никто из наших целителей не мог добиться таких результатов, — сказал Леголас.
— Вообще-то я не целитель, да и зельевар чуть выше среднего, — сказал Габриэль, которому стало чуть неудобно, когда он увидел такое восхищение в глазах Леголаса.
— Что делает твою работу еще более ценной, — сказал эльф.
Габриэль выдохнул и решил помолчать для своего же спокойствия.
— Ты сказал отцу, что видел его шрамы. Вот что случилось между вами в его покоях, — сказал после паузы Леголас.
— Не думаю, что я отреагировал бы лучше в его случае, — вздохнул Габриэль.
— Рядом с тобой он меняется. Я не помню его таким с самого детства. Впрочем и тогда он уже начал леденеть, — сказал Леголас.
— Из-за чего? — нахмурившись спросил Габриэль.
— Я толком не знаю и расспрашивать не решаюсь. Ada не любит, когда лезут в его душу. Я мало знаю про свою мать. Даже не помню ее. Говорят она ушла в
Валинор почти сразу после моего рождения. Хотела забрать и меня с собой, но Adar не позволил, — тихо сказал Леголас.
Габриэль нахмурился, не зная что сказать. У него и самого мелькала мысль задать Трандуилу вопрос о его семье, но всегда что-то его останавливало. И сейчас он не жалел об этом.
— Я знаю, что он любил ее и даже скучает по ней иногда, но… Он нашел в себе силы оставить ее в прошлом. И я рад, что он это сделал. Пусть Владыка и не мог
мне посвятить все свое время, но иногда у меня было ощущение, что он не живет для себя. Ради меня, ради лесных эльфов, но не для себя, — покачал головой Леголас.
— Это страшно, когда эльфы отказываются от жизни, но я понимаю его. Я сам ушел из своего мира. Фактически сбежал. Всю жизнь улыбался опасности в лицо
и не выдержал будущего, которое надвигалось слишком быстро, — горько усмехнулся Габриэль.
— У меня так и не было шанса спросить тебя почему ты пришел в наш мир? — спросил Леголас.
— Меня привело к вам время. Дело в том… В моем мире люди живут столько же сколько в вашем. Маги чуть больше. Я не хотел остаться один среди могил, —нахмурился Габриэль.
— И сколько тебе сейчас? — спросил Леголас с интересом.
— О, по вашим меркам сущий пустяк. Сто пять лет для эльфов не так уж и много, — улыбнулся Габриэль.
— А сколько еще будешь жить? — спросил Леголас, склонив голову на бок.
— Хм. У меня всегда в жизни было все, не так как у всех, поэтому…вечность? — приподнял бровь в вопросе Габриэль.
— Но ты же маг. Ты сам сказал… — удивился Леголас.
— Я сказал, что у меня все не так как у всех. Я…скажем так…совершенно случайно потерял возможность стареть, — сказал Габриэль, чуть смущенно
улыбаясь.
— Это же замечательно, — радостно сказал Леголас.
— Что? — не понял слова эльфа Габриэль, увидев радость на лице принца.
— Adar знает? — спросил эльф.
— Что? Нет! Нет, я еще не сказал, что ему придется довольно долго терпеть мои выходки, — сказал Габриэль.
— Скажи. Или скажу я, — неожиданно твердо сказал Леголас.
Габриэль недовольно посмотрел на блондинистого шантажиста. По какой-то причине он не решался этого сделать, хотя Леголас наверное в чем-то был прав.
— Весь в отца, — покачал головой Габриэль.
— Нет, в отличие от него я в тебя не влюблен, — весело улыбнулся Леголас.
— Что?! — удивился Габриэль.
— Я видел как он смотрит на тебя, а также как ты смотришь на него. Дружбы между вами нет, — уверенно сказал Леголас.
Габриэлю оставалось только широкими глазами смотреть на принца, не зная что делать, промолчать или начать опровергать его слова. Он не был влюблен в Трандуила. Маг уже раскрыл рот, чтобы сказать это, когда серьезно задумался.
Если он не был влюблен, то что он тогда чувствовал? Все эти взгляды, прикосновения, доверие, желание видеть радостную улыбку и слышать смех…
Габриэль со стоном закрыл лицо руками. Ну как? Ну как можно было влюбиться в Владыку Лихолесья? Маг убрал руки с глаз и посмотрел на Трандуила на
кровати. Как-как? Да, запросто!
— Я рад, что стал свидетелем зарождения ваших чувств. И кстати Владыка еще в первый день приказал задержать тебя в Лихолесье любым способом, если ты захочешь уйти. А теперь я оставлю тебя, — проказливо усмехнулся Леголас, запирая за собой дверь спальни.
Если Владыка чрезмерно осторожничал, то Леголас не собирался пускать все на самотек. Он желал отцу только счастья, а именно рядом с Габриэлем тот
становился живым. И Леголас был счастлив, что поспособствовал их
воссоединению.