Резиновые перчатки для принцессы
***
Чимин и Тэхен так и стояли бы на месте не зная куда идти, голодные, уставшие и готовые пойти даже к дикому альфе, если бы не подоспел Юнги. Рядом с ним был высокий, светлый, милый , но с грозными глазами альфа. Они шли прямо к ним.
– Знакомьтесь, это мой альфа,– представляет Юнги.
– О, приятно, а ты, наверное, Чимин, а ты Тэхен, верно?– дружелюбно спрашивает альфа. Ну, хотя бы не хам, как некоторые. Чимин лишь фыркает, а Тэхен неловко улыбается, на это Юнги лишь вздыхает.
–Ребята я..,–начал было Юнги, но был перебит Чимином.
– Мы уезжаем.
–Вы не можете,–говорит Юнги.
– Еще как можем, ты сюда привез нас как рабов?– уже вспылил Чимин.
–Почему это не можем? Нам тут не рады, меня даже убить пытались,— ябедничает Тэ, получая фейспалм от Юнги и хихиканье от его альфы.
– Вы не можете, потому что через месяц моя свадьба,– пряча глаза, начинает Юнги, –Вы бы не приехали, скажи я это в Сеуле, но вы мои свидетели, а поэтому прошу вас, – тихо молвит тот.
Так… Парни в шоке. Какая еще свадьба? Эй, нет, о таком речь не шла, они приехали не на свадьбу, а на лето. Это еще что за шутки? Блин, не смешно.
– Какая еще свадьба, ты сдурел?– начинает Тэхен, а альфа стоящий до этого тихо, подает голос.
– Послушайте, он боялся вам говорить, знаете, что это значит? Нет? Он знал, какая у вас будет реакция, но все же хотел, чтобы вы были тут с ним, так что подумайте об этом прежде
чем нападать,– целуя висок своей омеги, альфа оставляет их наедине.
Тэхен гулко проглатывает слюну, пока Чимин массирует свои виски.
– Господи, не могу поверить, нам тут месяц жить,– говорит Тэ, на что Чим недовольно фыркает.
– Ты не слушал? Не в этом суть. Этот вот предатель не сказал нам о таком, фее Юнги, фее,– Чимин показывает своим языком, как маленький ребенок. Но Тэ жмёт сильно его руку, давая понять, что сейчас Юнги, затаив дыхание и виновато опустив глаза, ждет их решения.
–Юн, поздравляем, и прости, мы не хотели нападать, просто это неожиданно,– начинает Тэ.
– Это да, но…Стоп, пока еще есть время, есть еще какие-то сюрпризы?– сощурив глаза, спрашивает Чим.
– Н...нет.
– А, что так неуверенно?
– За обедом поговорим, – тараторит Юнги и убегает.
– Он определенно что-то скрывает, –хмыкает Чим, получая одобрительный кивок от Тэ. Они вместе уходят в комнату, на которую ранее указал Юнги. Комната славная, светлая, с большими окнами и с двумя кроватями. Один шкаф…. Что?
– Это как понимать? Я что, свою обувь от Jimmy Choo должен в коробках и под кроватью ставить?– выпучив глаза, говорит Чим, а Тэхен уже вовсе рыдает, ведь видите-ли его малыши от Dior и от Stella McCartney должны видеть свежий воздух, а не этот вот шкаф. Но не долго горе модникам пришлось горевать. Их позвали сесть за стол. Уже в гостиной они услышали стук в дверь. Две омеги сидят как ни в чем не бывало, а Чонгуку это уже не по душе.
– Слышь, принцесса, иди дверь открой.
– А с чего это я? – начал Тэ.
– А с чего ты взял, что это тебя я принцессой назвал? – вскинул бровь альфа, на что Тэ замялся и покраснел.
– Ну, ты утром меня так назвал и я подумал что...
– Что, что? Что ты–принцесса? Ну, раз так, тогда иди, открывай дверь,– явно издевается Гук.
Недовольно бурча, Тэ идет открывать дверь. Перед ним милая воркующая пара, которая, увидев его, стоят в немом шоке.
– А ты кто?- спрашивает милый парень, наверное, омега, подумал Тэ, ведь от него исходит нежный запах роз.
– Я принце... тьфу ты, я Тэхен, друг Юнги, – начинает тот, а стоявшие в дверях омега улыбается нежно и дружелюбно.
– О, Намджины приехали,- громко оповещает Хосок, на что Тэ подрывается на месте.
Намджины! Какая парочка. Прям, созданы богом, и только друг для друга. Они та самая пара, при виде которой все охают и ахают. Прекрасный, домашний и понимающий омега, красивый, богатый, теплый и любящий альфа. Они такие милые, что когда смотришь нa них понимаешь – любовь существует. Им не надо говорить «Я Люблю Тебя», у них вместо этого «Ты–мой дом», им не нужны слова, они по глазам чувствуют друг друга. Они проводят свои вечера в объятиях друг друга за просмотром очередной дорамы. Джун пылинки сдувает с Джина. Джин балует мужа своим мастерством шеф повара. Они не стыдятся целоваться и ворковать даже при людях, им неважно кто будет рядом, главное они вместе. Джун любит хвастаться своей прекрасной омегой, а Джин своим безупречным, хоть и немного неуклюжим альфой.
С четой Чон Джун знаком с детства, а с Хосоком так с пелёнок. Джина они узнали через Джуна. Вот такая у них семейная дружба. Увидев Джина Юнги, срывается и крепко обнимает своего нового друга, которого так полюбил, а Джун как альфа паникует.
–Эээ, Юнги~я, осторожней, он у нас на четвертом месяце,– неловко говорит Джун, на что получает рык от Хосока.
–Ты так-то тоже, поосторожней.
– В смысле?– недоумевает альфа, а его омега нежно поглаживает смущённого Юнги.
– Офигеть, – начинает Чимин, – так ты это, того?
– Чего того? – спрашивает Тэ, - Юнги, ты умираешь?- в панике спрашивает Тэ, вызывая смех у всех.
– Господи, какой он милый и красивый, – говорит Джин, но не получает даже и спасибо от Тэ, и поникает.
– Пфф, он то? Видел более красивых,– говорит Гук.
Ауч, а вот это обидно. Еще никогда ему в лицо такое не говорили. Все всегда говорили, какой он красивый, ухоженный , самый-самый. И в голове сразу образы тех, кому он говорил «Вы красивы, но до меня вам не добраться». Нда. Это и впрямь не круто. Сильно обидно. Ни то чтобы мнение этого дикаря его беспокоит, но все же, очень обидно.
–Я не хотел это держать так долго. Ну, я беременный,– говорит омега и срывается в объятия к своему альфе, который целует его волосы и блаженно мычит, вдыхая запах своего истинного.
– Поздравляем,–говорит Гук, а Джин идет их обнимать.
–Ого, когда только успели.
– 3 недели назад,- бурчит Чимин, и все смотрят на него, – Что вы так смотрите? У него тогда течка была.
– Так, ты будешь пузатик?– говорит Тэ, получая фырканье Гука и пряча глаза. И почему от этого альфы такие мурашки по телу.
За обедом все говорят о делах, об их историях, смеются и говорят о будущем, а две омеги сидят тихо. Им тут не место. И дело даже не в том ,что это деревня, а в том, что им не о чем говорить. Работать они не работали, интересного, оказывается, не было, лишь клубы и рестораны. Они чувствуют себя аут оф плейт*. Они тут лишние. И теперь у обоих воспоминания о том, как они всегда так делали с другими, переводя все внимание лишь на себя и игнорируя других. Они ведь всегда были центром внимания, а сейчас, перед ними счастливые лица, и все в центре, а они что? Оба смотрят на свои тарелки, и кусок в горло не лезет. Обидно.
После того как Намджины уходят, а Хосок обнимая свою омегу несет в их комнату омеги тоже хотят пойти к себе, но их останавливает подошедший альфа.
– Я же сказал за еду нужно работать,– а омеги стоят, открыв рты. Извините , что?
– Но мы…– начинает Чимин.
– Быстро, ты, – указывает он на Чимина – собираешь со стола, а ты, принцесса, моешь посуду. Давайте,– хлопая в ладоши, говорит альфа. Ошарашенные омеги стоят на месте, не веря ушам. Им что делать? Работать?
– Быстро,–похлопав по попке Тэ, говорит альфа, а Чимин чуть ли не рыдает, ведь видит, как его друг опускает глаза, кусая изнутри щеку и краснея. Это плохой знак, очень плохой.
Пока Чимин, ругаясь под нос, убирал со стола, то Тэ, брезгуя, смотрел и краем ногтя трогал тарелки, на это смотрел Гук. Он подошел сзади не ожидавшему такого, омеге и тихо прохрипел на ухо.
– Это тебе, принцесса,– сказав и пустив по телу стаю мурашек, подал резиновые перчатки Гук, стараясь не смеяться. Ведь лицо Тэхена сейчас – это нечто.
Когда через полтора часа все было закончено, хотя хорошо, что не три часа, эти модники делать не умеют ничего, прямо ничего. Они завалились на свои кровати, в первые засыпая сладким и глубоким сном в 11 вечера. Они даже и не поняли, как провалились в царство Морфея. Ведь там, в Сеуле, их жизнь только в 11 и начиналась. Но откуда им было знать, что их жизнь начнется завтра с рассветом ровно в 6.
***