Йестедэйэва лихорадка
Глава опубликована: 11 января 2021
Глава отредактирована: 27 января 2021
С самого утра я выносила лориэнским стражам остатки мозга (все остальное выдуло вчера) своим непрекращающимся и уже мне самой порядком поднадоевшим «Йестедэ-э-й… Ол май траблс симд со фа-ар эв-э-эй…». Повторяя одну и ту же — весь другой текст пал жертвой моего старческого склероза и никак не хотел воскресать, из-за чего мои червячки уже порядком намучились — фразу уже в девятьсот тридцать восьмой раз, я грусно вздохнула, внутренне мечтая, чтоб эта песня отлепилась уже наконец, но вместо этого изо рта сами вылетали слова:
— Йестедэ-э-й…
— Ол май трабблс симд со фа-ар эв-э-эй! Тьфу-ты! Ты когда-нибудь перестанешь или так и будешь до Дагор Дагорат это петь? — взмолилась Надька, страдальчески зажимая уши. Кстати говоря, это можно расценивать, как оскорбление! Я пою нормально!
— Я до туда не доживу… Йестедэ-э-й… О, вспомнила! Медаль моим червячкам надо, медаль! Нау ит лукс эз зоу зер хир ту стэ-э-эй… О, ай бели-ив, ин йестедэ-э-эй…
— Она нормальная? — тихо, так, что не услышать его мог только глухой на расстоянии в десять лиг, вопросил Пиппин. Тут моя обижательность хотела возмутиться, мол, что такое, нормальная я, просто сумасшедшая немного, но не успели таракашки начать диктовать мне обличительную речь, как вместо меня ответил Элладан.
— Я в этом сомневаюсь. Кстати, откуда ты взяла, чтоб ее бал… хмм, Моринготто за пятку укусил, эту, с твоего позволения, песню?
— Во первых, — нравоучительно подняла пальчик я, — у песен нет пяток, а во вторых, это песенка из моей родины. …лукс зэ зоу зер хир ту стэ-э-эй!
— Перестань! — возопил Мерри, сам того не зная, пародируя Карлсона, застигшего фрекен Бок за пением, — Перестань! От твоего «Йестедэ-э-й» — очень даже похоже передразнил меня хоббит, — уже голова по швам трищит, и все насекомые умирают!
— А что мне делать, если не петь? Кстати, вы меня сами постоянно просите что-нить сварганить… О, ай бели-ив, — да, кстати, не так уж и плохо я пою — ин йестедэ-э-й… Но обещаю, в Карас-Галадоне попробую замолчать… Йестедэ-э-й… А сколько нам туда еще трындеть? …май траблс симд со фа-ар эв-э-эй! Да ладно-ладно, молчу, чего вы так смотрите-то?
Ненадолго воцарилось благодатное молчание, во время которого я отчаянно пыталась удержать рвущиеся из меня строчки, и, заметьте, удержала! И тишь-благодать, в которой максимум звука — это стрекотание кузнечика, было прервано вовсе не мной, а — угадайте кем — Леголасом! Я, если честно, в шоке! Он, видимо задумавшись о чём-то своем, начал чисто автоматически напевать уже поднадоевшее «Йестедэ-э-й» и продолжал повторять одно слово — другую тарабарщину, видимо не понял и не запомнил — в течении минуты, пока до него не ДОШЛО. Он замер на месте с таким растерянным выражением лица, что всем разом стало его жалко. У Халдира, Элладана и Ары дернулся глаз. Хоббиты взвыли, эльфы страдальчески скривились, Гимли сдавленно хрюкнул в бороду. Боря буквально зарычал, ну, а я… А что я? Я залилась истерическим смехом, тряпочкой повиснув на Надьке.
— Теперь и я окончательно потерял веру в ее нормальность, — хмыкнул Халдир.
— Я… ик! Блин, что ж такое-то! …все слы — ик — шу! Йестедэ-ик! -э-й… Ол — ик! — май траблс симд — ик! — со фа-ар эв-э-эй…
— Замолчи! — взвыл Боря, очень и очень пафосно потрясая руками, ногами, головой и всем остальным.
— Бе — ик! — е-е!.. Нау ит — ик! — лукс эз зоу зер хир ту стэ — ик! — э-эй… О, ай бели-ив, ин йе — ик! — е-естедэ-э-эй… Ооо, я певица-а! — взвыла я, на последних звуках поднявшись на пару бесятков октавочек выше. Ушастики хором… тьфу-ты, дружно поморщились и протряхнули свои слухательные аппараты (ага, прямо отсоединили их, вычистили золотыми щеточками, помыли с цветочным мыльцем, протерли полотенчиком…), Ара с Борей видимо очень мечтали оказаться сейчас где-нибудь в Гондоре, к примеру, хоббиты сделали дланьчело, Глоинович снова одобрительно-насмешливо хрюкнул в густые рыжие косы, Лего возвел глаза к потол… к небу, а Надька принялась мне подпевать:
— Йестедэ-э-й… Ол май траблс симд со фа-ар эв-э-эй…
Дальше мы продолжали уже хором, и наши дуэтные завывания возносились к небу, яки молитвы в лучшем случае — Морготу, в худшем… я не знаю столь страшной сущности, пардон, а все остальные продолжали так же хором, как и мы пели, страдать.
* * *
Знаете, чем моя и Надькина певучести оповестили весь Карас Галадон о своем появлении? Правильно, мои дорогие, правильно, все тем же…
— Йестедэ-э-й!
…Да, это он. Добро пожаловать, или посторонним вход воспрещён! Что это меня понесло-то? В общем, все просто: как только наш уже отнюдь не маленький отрядик прибыл на границу столицы Лориэна, владыки все его же сподобились услышать поистине чудесное, бесподобное и просто божественное пение Йестедэя в исполнении меня и Надьки.
«Привет, шиза!» — вот эти слова, я просто уверена в этом, подумали дядя Галя и тетя Пе… Келя (ноу коментс!), то есть, пардон, наоборот, тогда, когда наше пение достигло их остреньких и весьма симпатичненьких ушек.
Ну, а в то время, когда лориэнчистые владыки в спешке оправлили свои одежды после того — нет, не того, о чем вы подумали! — а всего лишь после падения на пол из-за столь несоизмеримо ни с чем приятной неожиданности в лице йестедэя, наш уже резко сократившийся отрядик бодрым галопчиком ковылял по направлению к резиденции здешних презИдентов, попутно растеряв пинками около трех четвертей всей ушастой составляющей и распугав все свододное население Карас Галадона.
К единственному жилому, как моей подслеповатости показалось, мэллорну мы дотопали в абсолютнейшей тишине, если не считать, конечно же, распевания в тысяча семьсот тридцать восьмого с половиной раз уже сидевший где-то поглубже печенок «Йестедэ-э-й… Ол май траблс симд со фа-ар эв-э-эй…» и постоянного кривляния со стороны меня и Надьки: мы то изображали часовых идущих на почетный караул (с каменными лицами шли по вытяжке, настолько высоко поднимая при каждом шаге ноги, что любая художественная гимнастка обзавидовалась бы), то гусей, то зайчиков (от такого действия в эльфиках, видевших это, проснулась необычайная подверженость влиянию когнитивного диссонанса), то еще кого-нибудь.
Остановившись под жилплощадью владык, мы с Надькой синхронно обалдели и она вынесла вердикт:
— Эта лестничка, видимо, что-то сродни испытанию: кто сможет наверх подняться, тот и достоин, мдя-а… Йестедэ-э-й…
— Эй! — возмутилась я не в тему, -…лукс зэ зоу зер хир ту стэ-э-эй! Это мое слово!
— Да иди ты знаешь, куда?.. — отмахнулась Надька, явно и запретно прикидывающая, где тут можно сделать лифт или хотя бы подъёмник, — Со своими словами впридачу…
— Да как ты… — задохнулась моя ранимость возмущением, — Да как ты… — повторила я, не находя других слов и смотря на нагло ухмалявшуюся Надьку и хотяла уже запульнуть в нее чем-нибудь тяжелым, как в моих руках появилась… подушка. Да, самая настоящая подушка. Красивая такая, голубенькая в цветочек с кисточками на углах… На моей мордашке расцвела предвкушающая улыбка, а червячки подняли тост за успех, тогда как таракашки силились отговорить мою несговорчивость от столь губительной затеи. Надька попятилась, когда увидела летящую в нее подушку, взвизгнула и бросилась вверх по лестнице, сбив вставших у нее на пути стражников. Я полетела за ней, воинственно потрясая подушкой и вопя что-то вроде «Банзай!». Таракашки бурно выражали свой восторг тем, что укладывали спатки червячков, а я все неслась за Надькой, швыряясь в нее все новыми и новыми подушками и не обращая внимания на столь незначительные препятствия, как стражники, миловидные эльфийки, двери, окна… Пока не уперлась в большие ворота, по другому это назвать не могу, где уже пребывала в относительных здравии и спокойствии Надька.
— Ничего не напоминает? — ехидно спросила моя светлость, имея в виду ворота Мории, — Ну, что будешь предлагать в качестве топора мира. Это же топор, да? Ну, да не суть! Так что предложишь-то?
— Руку и сердце, — мрачно буркнула Надька, но, что-то заметив за моей монаршей (хм…) спиной, повеселела, — О, вот это!
Она резко протянула вперед руку, выдергивая у меня из-за плеча… Сэли.
-Чито? — возопила моя неудачливость, заметив у бедной совушки письмо, — Ладно, мир, — сдалась я, понимая, что вопли пользы не принесут и покосилась на невозмутимых стражников, чьи шлемы, однако, мелко тряслись, — но открываю я!
И, не дождавшись, пока мне отдадут совушку, выдернула у нее письмо, за что была вознаграждена возмущенным клевком в руку и уселась, нагло облокотившись об одного стражника и предлагая Надьке место у ног другого. С письмом решили подождать, сообща захотев слегка помучить стражников. Чем? Да все тем же, чем мучили всех и вся несколько часов пути в Карас Галадон.
— Йестедэ-э-й… Ол май траблс симд со фа-ар эв-э-эй… — все выли мы дуэтом, когда на площадке появились запыхавшиеся наши попутчики.
— Чего сквасились? — весело вопросили мы с Надькой хором, потому как страдания дивных стражников приводили нас в тихий восторг (и не надо на нас так смотреть! У нас просто настроение такое… мучительское! К тому же, кто знал, что они от нашего пения так страдают? Мы просто пошутить хотели, честно!).
Ара, как предводитель идущий спереди, грустно вздохнул и покачал головой, прося что-то на жутко стремной тарабарщине у нежно-зелёных стражей. Те кивнули, что-то ответили и бескомпромиссно избавились от почетных привилегий подставки для моей с Надькой спинок. Червячки возмущенно взвыли первый раз, когда моя неуглюжесть, впрочем как и Надька, влепалась в стену спиной, а второй раз — когда стражники быстро пропустили всех в зал, скрывавшийся за открывшимися воротами, вошли сами и мстительно (мне же не одной показалось?) закрыли перед нашими очаровательными носиками дверь. Бе, пад-длы!
Мы с Надькой обижено засопели и, снова усевшись на пол, начили раскрывать письмо. Но то ли таракашки, отвечавшие за аккуратность, все перетравились яблоками из садов Геспе… червячков, то есть, то ли еще что… но письмо мы благополучно порвали. Да так, что восстановлению оно не подлежало.
Грустно вздохнув и решив, что в письме стопроцентно были наилучшие пожелания, мы выгнали с площадки ехидно нахохлившуюся Сэли, послав ее лесом… охотиться, естественно, и начали намерено громко и расчетливо, чтобы хоть как-то пывысить себк настроение, которое плескалось в данный момент нв отметке «ниже плинтуса высотой в миллиметр» петь йестедэй, поочереди прикладываясь к флякушке, в которой была на этот раз вода. Интересно, кто тот самоубийца, захотевший столь мучительной смерти? Вылить мой самогон… Да за такое я руки вору поотрываю и кой-куда засуну! Так, для профилактики!
* * *
— Йестедэ-э-й… Слушай, мне надоело! Может, что другое споем?
Моя скучность не успела ответить. И вовсе не потому, что наступил Дагор Дагорат, или кто-то умер… вовсе нет! Всего лишь открылись ворота, и оттуда гуськом вышли все члены Братства Барашков, а высунувшиеся вслед за ними стражники с кисло-постными минами пригласили наших милостей войти.
Мы с Надькой сделали милые лица, синхронно кивнули, синхронно встали и хором гаркнули:
— Есть, Вашевыскблагрд!
Ушастики поморщились, неодобрительно покачали головами и чуть шире открыли ворота.
Мы вошли. Ничего впечатляющего, скажу я вам. Просто чисто дивная архитектура, ничего больше. Да и сами владыки оставляют желать им всего наилучшего и явно нуждаются в срочной отправке в Валинор по горячей путевке. Сами они нежно-нежно-салатовые, что вкупе с белоснежными одеждами смотрится весьма экстравагантно.
— Тетя Галя, дядя Келя, — поздоровались мы, чем заставили их поморщиться и раскланялись в лучших традициях.
— Не будем тянуть, — грустно вздохнула тетя Галя. Видимо, она хотела нас поизучать, прежде чем отпустить, — Пройдём сразу к моему Зеркалу, — а оно-то тут причем? — Оно показывает.
— …что было, что будет, и то, чему не дано свершиться. Да, мы знаем! — нетерпеливо отозвалась Надька, пытаясь стянуть с моего плеча севшую на него Сэли. Я не хотела дать ей это сделать ни в коем случае, но у таракашек плохо получалось, поэтому весьма взъерошенная Сэли теперь смотрела на меня щенячьими глазами, прося, видимо, спасти ее от страшной участи. Тетя Галя опять тяжело вздохнула и взмахом руки отозвала стражей и дядю Келю, сама проходя в небольшую арку за занавесью из плюща.
Да уж… сады у них, что надо! А главное, никаких вам мостиков и озер с водопадами! Ровная земля, слава тебе, Эру! А площадка с зеркалом вообще выше всяких похвал: никаких вам выступов и кочек, просто плитка!
— Эх, осталась я бы тут жить… Смотреть вдвоем можно, кстати? — поинтересовалась моя любознательность, подходя ближе к тазу с водой и таща за собой Надьку.
— Можно, только держитесь друг за друга и не касайтесь воды, — последовал короткий ответ, и мы заглянули в воду, а моя прохвостность стащила между делом с надькиного плеча Сэли.
К моему величайшему изумлению, никаких образов я не увидела, только воронку. Она росла, ширилась, бурлила… и затянула нас внутрь. Я почувствовала, как меня отдирает от Надьки, вертит, кружит… Что странно, сознания я не потеряла, хотя ощущения были похуже летных. Меня все вертела, в руках испуганно верещала Сэли… И все. Воронка раскрылась и схлопнулась, с противным хлюпаньем вывалив меня с Сэли на полянку.
Из-за деревьев доносились плеск ручейка, шорох деревьев и ворчание Светки. Я счастливо улыбнулась, вскочила на ноги и завопила:
— Йестедэ-э-й!
Мне было хорошо. Червячки ликовали, таракашки спились, а я смеялась.
Смеялась, чуть истерично, правда, пока из-за кустов в мою тушку не прилетела подушка, сопровождаемая яростным криком, причем явно Светиным.
— Замолчи! Перестань! Ты смеёшься еще хуже, чем поешь!
— Ну вот, — сокрушенно отметила моя милость, — тут еще один экземпляр нашёлся, кому мое пение не нравится. Печа-а-алька-а…
Ответом мне послужила еще одна упитанная подушенция.
Ну, а что? Споили Средиземье, так споим же и наш мир! Ну, или взорвем все на крайняк…
Конец.
Октябрь 2020 - январь 2021.