Часть 3.
16 февраля
1999 год
День рождения Араши Кейзо
— Я не знаю, что мне делать, — Шиничиро буквально упал лицом на стол.
— Ты же всегда делал это спонтанно и не думал ни о чём, — Акаши закурил сигарету и посмотрел на друга, — Что в этот то раз не так?
— Отдай мой рамен! — где-то позади дивана Вакаса гонялся за Араши, который успевал на ходу доедать лапшу.
— Ты сам мне его отдал! И вообще у меня день рождения сегодня, отвали!
— Но это же Такемичи! — Шиничиро лениво повернул голову в сторону Такеоми. Парень, кажется готов был расплакаться, — Я не могу пригласить её на свидание как всех других, понимаешь!
— Шиничиро, скажи ему! — Араши встал за спиной Сано, в то время как Вакаса стоял около Акаши, — Ты же наш командир! Пусть он отвалит!
— Верни мне мою лапшу и тогда я отвалю! — Имауши согнул ноги в коленях, готовясь к прыжку, Шиничиро в этот момент выпрямился, а Вакаса… Вакаса прыгнул через стол. Араши не удержал тарелку в руках и весь рамен вывалился на голову Сано. Такеоми заржал и подавился дымом от сигареты.
— Вы че творите, уебки?! — теперь уже не только Бенкей бегал, пытаясь спасти самого себя, но и Вакаса.
Ханагаки, вошедшая в магазин и заставшая картину того, как Сано с лапшой на голове и болторезом в руках пытается догнать своих друзей, а Такеоми валяется на полу и задыхается от приступа кашля или от смеха, немного…зависла. Не это она ожидала увидеть, придя на место встречи с Шиничиро, о чем они договорились ещё вчера.
— Такемичи, спасай! — парни спрятались за её спиной, что существенно мешало Сано их схватить.
— А че происходит?
— Бенкей спиздил мою лапшу!
— Вакаса эту лапшу выбил из его рук и она вывалилась мне на голову!
— Вакаса сам мне её отдал! И вообще у меня днюха!
— Э… Так, Вакаса, извинись перед Шиничиро. Шиничиро, сходи в душ. Араши, тебя с днем рождения. И помогите кто-нибудь Такеоми, он щас сдохнет кажется…
Спустя десять минут в магазине стало тихо. Главу «Чёрных Драконов» отправили в душ, а парни в это время решили уйти, чтобы потом не охватить. Они конечно сказали, что нужно ещё успеть сходить в магазин и купить продукты к вечеру, а после завести их в дом Сано, но Вакаса, который потирал зад от пинка, чётко дал понять, что это отговорка. Ханагаки не стала говорить о том, что все поняла и с умным видом покачала головой, а после села на диван, дожидаясь Шина.
— Шиничиро!
Такемичи была рада, что сидела. Потому что она бы в любом случае упала, если бы увидела его. Манджиро забежал в магазин с улыбкой на лице и начал оглядываться, пытаясь найти взглядом брата. Когда он заметил девушку, застыл. Они смотрели друг на друга какое-то время, боясь, что если отведут взгляд, то кто-то из них исчезнет.
— Здравствуй, Манджиро, — Ханагаки вытерла вспотевшие ладошки о штаны и попыталась улыбнуться, — Ты брат Шиничиро, верно?
— Ты… Ты кто? — Манджиро медленно двинулся в сторону девушки, а после остановился напротив. Близко. Очень близко. Колени Майки буквально соприкасались с её.
— Я Такемичи Ханагаки, подруга твоего брата, — она протянула ему ладонь для рукопожатия, вновь пытаясь улыбнуться, — Он сейчас в душе, но скоро выйдет, подожди немного.
Манджиро внимательно посмотрел на вытянутую ладонь, после чего его глаза расширились. Тело словно окаменело и отказывалось двигаться. Шрам на ладони Такемичи. Такой же как и у «той», которую знал он. Майки хорошо помнил этот шрам, ведь он являлся напоминанием о том, как маленькая девочка, которую они знали не так долго, смогла спасти Доракена. Никто в неё не верил: она была хрупкой, низкой и слишком худой. Но, несмотря на это, все равно смогла утащить на себе огромного Рюгуджи и защитить его от Киемасы. Манджиро спустя какое-то время, когда они с Ханагаки уже подружились, пожал эту руку. Он долго удерживал ладонь и благодарил девчонку за спасение лучшего друга. Лично присутствовал при каждой обработке раны. Он долго наблюдал за тем, как заживает порез. Сам отвозил её в больницу, когда после какой-нибудь из неожиданных драк расходились швы. Помогал ей кушать и одевать куртку, пока ей было тяжело пользоваться этой рукой. Заставлял парней носить её пакеты с едой из магазина. Он тогда был готов на многое, что могло бы ей помочь. Лишь бы отплатить за спасение близкого человека. Этой же рукой девушка давала ему подзатыльники, когда он съедал её порцию тайяки (Пирожное в форме рыбы с начинкой из пасты из красных бобов). Ей же пыталась зажать рану на животе умирающего Баджи, пока Чифую плакал над другом и не знал что делать. Эту руку он жал, при каждой встрече и тогда, когда прибыл на драку с Поднебесьем, а она стояла побитая, но тем не менее поддерживала дух ребят. Сано помнил этот шрам слишком хорошо, чтобы спутать с каким-либо другим.
— Такемучи?
— Майки? Ты что…
— Нет, подожди! — парень схватил ладонь в свою руку и начал оглядывать шрам со всех сторон. Провел по нему пальцем, потом двумя, снова поглядел, — Ты знаешь когда распалась Тосва? Настоящая Тосва? — глаза его заслезились и он молился всем Богам, хотя и не верил в них, чтобы эта девчонка оказалась «той» — «его» Такемичи.
— Восьмое марта две тысячи шестого…? — Мичи не особо верит в то, что перед ней стоит тот самый Майки из будущего, но все равно отвечает. Она не верит, но почему то надеется. Ей хочется. Больше всего на свете хочется, чтобы это оказался он. Хочется знать, что она больше не одна спасает этот мир. Хочется, чтобы маленький мальчик, по которому она безумно скучала, был с ней рядом. Хочется иметь шанс снова поговорить с родным человеком просто и легко, а не перед тем как умереть.
— Это ты… Это действительно ты! — парень кидается к девушке, обхватывая её шею руками. Забирается на колени, усаживаясь так, как ему удобно, скрещивает свои ноги за её спиной. Обнимает. Как маленький ребёнок, которым он по сути и является в данный момент. Утыкается носом куда-то между шеей и ключицей и… Плачет. Тихо, но достаточно, чтобы услашала сама Такемичи, — Я… Я не верил… Я думал, что один… Думал ты… Ты умерла…
— Ну, тише-тише, — Ханагаки успокаивающе гладит его по спине и голове, обнимает, прижимает крепче к себе, боится, что он сейчас исчезнет, растворится, как в её кошмарах, или его поглотит «чёрный импульс» и он снова кинется на неё. Такемичи тоже плачет. Тоже тихо, но Майки этого не слышит — она не всхлипывает как он и не шмыгает носом, — Я здесь, рядом. Все хорошо. Я жива.
Именно так их и застает Шиничиро. Он умылся и его волосы все ещё мокрые. Одежда уже другая, а на шее висит полотенце. Сано встаёт в небольшой ступор. Почему его маленький младший брат обнимает эту девушку и плачет? Что вообще могло произойти такого, чтобы этот ребёнок заплакал?
— Майки? Такемичи?
— Тише, Шиничиро, — девушка продолжает поглаживать успокаивающегося Манджиро, — Я тебе потом все объясню.
«Потом» происходит только спустя полчаса, когда Манджиро более менее успокаивается. Рассказывать старшему брату про прыжки во времени он отказывается, а потому просто говорит, что Такемичи не захотела становиться его женой. Шиничиро реагирует на подобное… Своеобразно. Сначала краснеет, а потом говорит, что Ханагаки его подруга и вообще он познакомился с ней раньше, чем Майки.
— Такемичи моя! — Манджиро дразнит брата, снова крепко обнимая девушку.
— Майки, она старше тебя на...? На 10 лет! — Шиничиро пытается привести младшему хотя бы один достойный оргумент, но все разбивается о логику ребёнка, который не хочет принимать все по-взрослому. Манджиро на самом деле все понимает и воспринимает Такемичи только как старшую сестру и подругу, что всегда рядом, поддержит, не даст в обиду и обязательно спасёт, во что бы то ни стало. Но не подразнить старшего? Отказаться от такого для Майки кажется настоящим преступлением.
— А она меня дождётся, понятно тебе! Ты для неё уже старый, а я в самом расцвете сил! Правда же Ми~чи? — смотрит такими щенячьими глазками, мысленно уговаривая девушку подыграть, и произносит имя специально по слогам, да ещё и в той форме, которая была доступна всегда только для Хинаты.
— Правда, — произносит на тяжёлом выдохе, понимая, что спорить с Майки невозможно и он в любом случае добьётся своего.
Шиничиро обессиленно падает на спинку дивана, прикрывая глаза рукой. Как объяснить восьмилетнему ребёнку, что такое братская солидарность и эта девушка старшему Сано нравится больше, чем младшему, а разница в возрасте играет большую роль, чем думает Майки? Такемичи так же продолжает гладить Манджиро, который вполне удобно устроился на её коленях и плече. А сам мальчик тем временем засыпает от усталости после небольшой истерики и споров со старшим братом. Слезы на его глазах наконец высохли, на губах за долгое время появилась улыбка, а сопение стало спокойным и ровным.
***
В доме Сано было… Громко. Уютно, комфортно, тепло, но очень громко. Мансаку Сано ожидал, что празднование восемнадцатилетия одного из друзей его внука в доме не пройдет тихо, но все же надеялся на то, что сможет отдохнуть. Мужчина он был старый, хотя и силы в нем ещё было не занимать — все ещё учил детей боевым исскуствам в своём додзё, носил младших внуков на руках в их комнаты, если они засыпали в нижней части дома, поднимал тяжёлые пакеты с продуктами и гонял хулиганов, которые шумели под окном. Но переносить шум ему все же было тяжело, а в позднее время уже хотелось спать. Однако, отпустить парней отмечать такую дату на все четыре стороны, мужчина посчитал опасным. Он знал, что старший внук состоит в банде, курит, выпивает и ездит на мотоцикле с запрещённой скоростью, но родительское чувство все ещё тлело в его душе, и поэтому Мансаку решил потерпеть один вечер в шумной компании маленьких детей и подростков. Зато будут под присмотром.
— Мансаку-сан, на улице прохладно. Давайте в дом зайдём, ребята будут тише, — мужчина сидел в беседке около дома и курил.
— Ничего страшного, Такемичи, я тут ещё посижу. Вы там отдыхайте.
— Тогда я с вами посижу, — девушка улыбнулась и села рядом, протягивая старику куртку, — Вот, возьмите. Я ожидала, что вы откажитесь заходить.
— Эх, Такемичи-Такемичи, хорошая ты девчонка. Был бы я на лет 30 моложе, — мужчина улыбнулся и подмигнул девушке, принимая куртку.
— Думаю, вы и сейчас ещё огого, — Ханагаки засмеялась, — Вы не против, если я закурю?
— Кури конечно, чего ж спрашиваешь. Я не твой родитель.
— Но вы старше меня. Уважение и все такое, — Мичи подкурила сигарету, выдыхая дым. Откинулась на спинку лавочки, укутываясь в свою куртку, — Вы мне напоминаете моего дедушку.
— В хорошем качестве надеюсь?
— Конечно, Мансаку-сан.
— Как мои мелкие? Не надоедают тебе? — Сано старший взял плед со стола, укрывая им девушку, — На вот, а то дрожишь вся.
— Все хорошо, не беспокойтесь.
— Да где там! Что я, внуков своих не знаю что ли? Один обалдуй вечно носится с бандами и дружками своими. Домой разукрашенный приходит. На работе этой своей пропадает. Молодец, конечно, что семье помогает, но мелкие его совсем не видят, а я один не всегда с ними справляюсь. Второй растёт таким же. С Баджи и Харучие постоянно бегает, а лет то мало ещё, дерётся со всякими, не слушает меня совсем. Хотя в последнее время спокойным стал. Одна Эмма меня радует, девочка моя.
— Они хорошие на самом деле, — Такемичи улыбается, — Майки просто маленький ещё, многое не понимает, — Ханагаки знает, что он не измениться и будет так же бегать и драться со всеми, — Но он очень добрый мальчик. А Шиничиро…
— Шиничиро просто рано повзрослел, — мужчина продолжает за девушку, — Дай-ка, Такемичи, ты и мне сигаретку.
— Так вы же не курите вроде, — Мичи удивляется, но сигарету послушно протягивает.
— Кто сказал такое? Если вы чего-то не видите, это не значит, что этого нет, — старик снова подмигивает девушке, затягиваясь.
Через полчаса разговоров Ханагаки чуть ли не силком утаскивают в дом Эмма и Сенджу, которых «достали глупые мальчишки». Девочки усаживают Мичи и заплетают ей косички, в то время как она сама потягивает пиво, которое ей принес Шиничиро. Такеоми и Вакаса тоже попадают под раздачу, сразу же после того, как поржали над её причёской. Волосы у них длинные, поэтому девочки радуются и придумывают все новые варианты того, куда прикрепить очередную заколочку. Ближе к часу ночи все дети засыпают. Эмму и Сенджу кладут в одной комнате, а Манджиро и Харучие в другой.
— Он совсем не похож на себя, когда спит, — Шиничиро сидит рядом с кроватью Майки, которого нести пришлось Такемичи, потому что мальчик заснул у неё на руках, пока обнимал её. Манджиро вообще весь день не отходил от неё, постоянно находясь где-то рядом и стараясь как можно чаще касаться её или обнимать.
— Это точно, — Мичи смотрит только на лицо мальчика, поглаживая того по голове, в то время как Шин не отводит взгляд от неё самой.
— Такемичи, я хотел бы…
Договорить Сано не даёт телефонный звонок. Ханагаки звонит Юичи, сообщая, что в баре произошёл небольшой конфликт и срочно требуется её присутствие. Не то, чтобы Хагивара сам не мог с этим справится, он парень умный и при возможности сам бы мог управлять баром, не говоря уже о решении конфликта, но в данном случае замешаны местные поситители от Якудза, которые требуют именно хозяйку заведения.
— Что за бар и почему ты должна туда срываться вообще так поздно? — Такеоми сидит уже довольно расслабленный от того, что выпил больше всех.
— Это мой бар, — Ханагаки надевает куртку, ботинки, — И если меня вызывают, значит я там должна быть.
Шиничиро, Вакаса и Бенкей отказываются оставаться дома и говорят, что поедут с ней. На всякий случай, как сообщает Имауши. Акаши старшего оставляют дома как самого пьяного. Он парень взрывной, всякое сказануть может, пьяный тем более, а там люди серьёзные. Якудза — это не просто банда, вроде их «Драконов», и случиться может всё, что угодно. Эти ребята имеют связи не то что в полиции, а в самой верхушке политики. Они не бояться убивать людей и у каждого из них, даже самого слабого, обязательно есть с собой оружие и чёрный пояс по боевым искусствам.
Чтобы добраться до места быстрее, принимается решение ехать на мотоциклах. Такемичи любезно уступают байк Такеоми. Ханагаки давно не ездила, предпочитая машину, но рефлексы и память остались. Особенно порадовали умения одной из прошлых жизней, в которой девушка признавала езду только и только на двух колёсах. Парни, увидев то, как она красиво и спокойно лавирует между машинами на дороге и аккуратно входит в повороты на большой скорости, приятно удивляются. Ни Шиничиро, ни Вакаса и тем более ни Кейзо, не думали, что она вообще умеет ездить на мотоцикле, так как всегда была на машине, а оказалось, что им даже есть чему у неё поучиться. Но все вопросы решили оставить на потом и для начала разобраться с нынешней проблемой.
— Нахера нам в аптеку? — Бенкей непонимающе оглядел вывеску, паркуя байк.
— Увидите.
Такемичи входит в свой бар уверено. Она лично знакома с каждым поситителем заведения и бояться ей нечего. Хаоса внутри нет, все стоит так же, как было утром. Ханагаки уверена: даже если что и было раскидано до её приезда, официанты и Хагивара уже убрали. Она усаживает парней за один из свободных столиков около входа, а сама направляется в сторону барной стойки. «Драконы» не слышат о чем она говорит с барменом, но видят, как она спокойно направляется в другой конец зала, где за сдивинутыми столами сидят серьёзные люди. Некоторые из них в футболках, из-под рукавов которых виднеюся тату. Кто-то в солидных костюмах. Пару человек в полицейской форме. Шиничиро уже готов сорваться с места, чтобы быть рядом с ней, но его останавливает Вакаса, кивая головой. Такемичи не трогают и не кричат. Ей улыбаются и отодвигают стул, чтобы она присела.
— Мне сказали, что был конфликт и вы хотите меня видеть, — девушка улыбается, смотря на мужчин. Следов драки нет, костюмы целы, синяков и ссадин не видать.
— Здравствуй, Ханагаки-сан, — один из мужчин встаёт и отодвигает для неё стул.
— Спасибо, Кунайо-сан, — Мичи присаживается, улыбаясь мужчине. Кунайо Такаяма — один из заместителей главного управления Якудза. Он был высоким. Выше Бенкея и возможно даже выше Сауса, как его помнила Ханагаки. Широкие плечи, большие руки, тяжёлые ноги. На его лице был шрам, проходящий через переносицу и щёку, но взгляд был добрым, — Чем я могу вам помочь, господа?
— Ханагаки-сан, ты не беспокойся, конфликт не наш, — успокаивает один из полицейских, — Проблема в охране твоего бара.
— Понимаешь ли, мы сидим, отдыхаем, никого не трогаем, — Кунайо наливает алкоголь в две рюмки и ставит перед собой и Ханагаки, — А тут врывается какой-то мальчишка, кричит, начинает угрожать, битой размахивать.
— Мальчишка не с нашего района. Скорее всего Роппонги или Аояма — только там младшие в бандах такие наглые.
— Я приношу свои извинения, — Такемичи уже не улыбается, а собрана и серьёзна, — Не думала, что сюда сунутся. Какие то потери понесли? Что необходимо с моей стороны?
— Да ты успокойся, Ханагаки-сан. У нас претензий нет. Да и какие потери? Что мы, по твоему с мальчишкой мелким не справимся? — Такаяма поднимает рюмку, — Давайка выпьем.
— Не откажу, — Такемичи выпивает с мужчиной, не смея отказать. Хотя дело и не в страхе перед мужчиной, а в уважении. Они все здесь как большая семья. Относятся друг к другу с теплом и признанием. Ханагаки воспринимает этих людей скорее как своих старших родственников, вроде дядь или дедушек. И они в ответ относятся к ней с теплотой, как к младшему ребёноку в семье.
— Вообщем, мы тут покумекали, — один из полицейских берет слово, смотря Такемичи прямо в глаза, — Мы охрану тут свою выставим. Платить ребятам не нужно, просто будут сидеть себе за столиком, пить чай и присматривать за обстановкой.
— Такада-сан, Кунайо-сан, не нужно, я сама…
— Ты не спорь, Ханагаки-сан, — перебивает Такаяма, — Мы это место любим. Оно ж для нас как второй дом, сама знаешь. Поэтому и охранять мы его сами будем. Если ты, конечно не против.
— Я не против, Кунайо-сан. Просто не удобно…
— Не удобно, извини меня за выражение, срать стоя. А мы дом свой защищаем, — Такада, который являлся полицейским, отхлебывает из стакана пиво, и улыбается Такемичи, — Мальчишка сейчас в подсобке вашей сидит. Я сказал Хагиваре, чтобы поесть ему отнёс и чаю.
— Мы оплатили, — Кунайо поднимает руку, останавливая Такемичи, которая хотела что-то сказать, — Не возникай, ты деньги на продукты тратишь, нам не сложно. С пареньком мы поговорили, он обещал отработать тут у тебя компенсацию за разбитые стаканы и пару бутылок вина. Я Хагиваре за них тоже оплатил, но мальчишке не говори, пусть учится отвечать за поступки.
— Спасибо вам, Кунайо-сан, Такада-Сан, — Ханагаки улыбается и понимает, что вот оно ее спокойствие взрослой жизни.
— Вообщем до утра пусть посидит в подсобке, Хагивара сказал, там стоит его раскладушка, поспит, ничего страшного. А потом уже сама с ним поговоришь и решишь как он работать будет.
— Хорошо, Кунайо-сан, — Такемичи кивает, расслабляясь. Ничего страшного, — А зачем так срочно меня то вызывали? Могли бы через Хагивару передать.
— Так мы соскучились, Ханагаки-сан, — Такада смеётся, похлопывая Мичи по плечу.
— Ты у нас частенько пропадать стала, — Кунайо кладёт свою руку ей на другое плечо и кивает в сторону Шиничиро и Ваксы с Бенкеем, — Да и поговаривают ты с «Драконами» связалась. Решили проверить, сорвуться с тобой они или нет. Мы же беспокоимся.
— Откуда узнали, что я с ними сегодня можно и не спрашивать, да? — Такемичи тоже смеётся и понимает — у неё есть семья. Даже если родители и погибли, у неё все ещё есть эти дяденьки, которые почему то так к ней относятся.
— Свои секреты, Ханагаки-сан, — они отказываются называть её по имени, хотя она и просила много раз, от того, что неудобно перед взрослыми людьми. Ни Кунайо, ни Такада не согласились лишь по одной причине — она сама отказалась обращаться к ним без «сан» и по имени, — Ну, мы увидели, все, что хотели, а теперь беги. А то «Драконы» уже сорваться на нас готовы.
Такемичи отпустили к парням, которые тут же накинулись на неё с распросами все ли в порядке и что случилось. Мичи объясняла, улыбалась и радовалась, что все идёт хорошо. У неё есть верные друзья, дядюшки, которые готовы её защитить, Майки, о котором теперь можно не беспокоиться, ведь он рядом, и новый работник, о личности которого она узнает только утром. А ещё Шиничиро Сано, что держит её за руку, переплетая пальцы, и смотрит нежным и обеспокоенным взглядом. Он без слов говорит, что он тут, рядом. Он поддержит, поймёт и поможет.
_______________________________________
Вам на суд! Жду реакций)
На фото - Такада Ямасаки (полицейский) и Акайо Горо (пока ещё не упоминался, но тоже полицейский) .