Глава 17
Фред проснулся в непонятном настроении.
Он чувствовал себя странно опустошённым.
Ему снилась она.
Гермиона.
Сон был прекрасным, тёплым, отчего в груди разлилось приятное, но мучительное чувство.
Жаль, что всё это не сбудется.
Он громко вздохнул, потёр лицо и сел на кровати.
— Ты что, умер там? — раздался голос Джорджа.
— Нет, но хотел бы, — мрачно ответил Фред.
— Сон плохой?
— Наоборот.
Джордж пристально посмотрел на брата.
— А, понятно. Опять снилась Грейнджер?
Фред завалился обратно на подушку и глухо застонал.
— Заткнись.
— О, да ладно тебе, братец, неужели ты всё ещё отрицаешь?
Фред сжал зубы и, резко встав, пошёл умываться.
— Я отрицаю только одно — твоё существование.
— Грубовато, но ладно.
Вместе с Джорджем они отправились в Большой зал.
Фред сел за стол, начав медленно поглощать завтрак.
И тут…
— Доброе утро, Фред, — раздался её голос.
Фред поднял глаза… и застыл.
Мерлин.
Она была прекрасна.
Нет, чертовски красива.
Грациозная, дерзкая, идеальная.
Чёрт. Эта ведьма сводит его с ума.
Но тут она улыбнулась и спросила:
— Как самочувствие?
Фред мгновенно напрягся.
Его глаза сузились, а в голове пронёсся тревожный сигнал.
— А почему ты спрашиваешь? — пробормотал он, подозрительно поглядывая на еду.
Но ничего не произошло.
Фред быстро доел завтрак и встал, потянув Джорджа за собой.
— Пошли, мне не нравится эта атмосфера.
Но стоило ему дойти до середины зала…
— Что за…
В одну секунду он стал ПРИНЦЕССОЙ.
Ярко-розовое платье, блестящее, как кожа русалки.
Надпись на лбу: «Принцесса Фредди».
Нелепый макияж — розовые щёчки, алые губки.
Вокруг него начали кружиться бабочки и цветочки.
Зал взорвался смехом.
Фред остолбенел.
— ЧТО ЗА ЧЕРТОВЩИНА?!
Он сдёрнул платье.
Оно вернулось.
Он стер надпись.
Она вернулась.
Джордж рыдал от смеха.
— Фред… О… Мерлин… Я… Я не могу…
Гарри упал под стол, Рон был красным, как помидор, Гермиона довольна, как никогда.
Она встала перед ним вплотную, и Фред снова восхитился этой ведьмой.
— Счёт 2:2, Надеюсь вам понравилось Принцесса Фредди, — сладко произнесла Гермиона, грациозно поклонилась и удалилась.
Фред скрежетнул зубами.
Он схватил всё ещё рыдающего Джорджа и утащил в туалет.
Проклятье не снимается
Фред в панике дёргал платье.
— Джордж, сделай что-нибудь!
Джордж, всхлипывая от смеха, махнул палочкой.
Ничего.
Фред проклинал всё на свете:
— Мерлиновы подштанники, Дамблдоровы чулки, слизеринские глисты, ТРЕТИЙ СОРТ ВЕРЕСЛЕТА!!!
Джордж упал на пол.
— Фредди… стой… я сейчас лопну…
— НЕ ЗОВИ МЕНЯ ФРЕДДИ!
— Прости, Принцесса.
— ДА ЧТОБ ТЫ ПОПЁРСЯ НА СКЕЛЕТНОГО ТРОЛЛЯ!
— Да, но кто будет править королевством без меня?
Джордж рыдал от смеха.
Фред, махнув на него рукой, вышел из туалета.
— О, Принцесса Фредди, можно ваш автограф?
— Принцесса Фредди вы потрясающе выглядите! Кто ваш визажист?
— Принцесса Фредди, какая грациозность! Просто вау! Можно взять у вас уроки походки?
Куда бы он ни шёл, все смеялись.
Девочки прикрывали рты, парни валялись от смеха, даже профессор Макгонагал подавила усмешку.
Фред сжался в комок злости.!
И тут…
МЕРЛИН.
СЕГОДНЯ КВИДДИЧ.
Фред развернулся и побежал обратно в туалет.
Джордж, вроде успокоившийся, увидел его и снова рухнул.
— ТЫ СЕГОДНЯ ИГРАЕШЬ В ЭТОМ?!
— ДА НЕ ХОЧУ Я!
— О, МЕРЛИН, ВСЕ ПРОСТО ПОМРУТ!
Фред летал в розовом платье.
Снизу орущая толпа.
— Вперёд, Принцесса Фредди!
— Лети, как бабочка, жаль, не жалишь!
— Твоё платье так элегантно развивается на ветру!
Даже судья отворачивался, чтобы не заржать.
Фред ошибался, упускал мяч, а когда поймал бладжер, тот взорвался розовыми искрами.
Команда умирала от смеха.
— Принцесса Фредди прости, но мы проиграли… — сказал капитан, еле сдерживаясь.
Фред взорвался:
— ДА ПРОКЛЯНУ Я ВАС ВСЕХ! Я САМАЯ ОПАСНАЯ ПРИНЦЕССА В МИРЕ!
Под конец дня, Фред дополз до кровати.
Джордж уже ждал, схватившись за живот от смеха.
— И как прошёл твой день, Принцесса?
Фред уставился в потолок.
— Я ненавижу всё.
— Ну, должен признать, тебе шло.
— Если ты не замолчишь, я тебя убью.
— Жаль, что ты не принцесса-убийца.
Фред бросил подушку.
— Джордж, клянусь, я отомщу Грейнджер.
— Как?
— Я пока не знаю…
Он закрыл глаза.
Но перед сном…
Он снова увидел Гермиону.
И черт побери…
Он всё равно хотел поцеловать её.