2 - 16 Знай своих врагов
Примечания:
Surprise motherfuckers! Читайте под песню K/DA — Villain, потому что писалось под неё
_____________________________________________
*«Груша страданий» - это орудие пытки, состоящее из железной раскрывающейся коробки грушевидной формы и винта.
Айзавка продолжал сокращать чисто наёмников, участников нашего клуба «Убей или убитым будь», а Шигараки направился ко мне, вероятно, планируя лично угандошить. Остатки группы злодеев не позволяли Айзаве приблизиться к Ному, который торжественно восседал на моей спине. Помощи ждать от учителя безуспешно: ему там себя бы спасти. Придётся спасаться самому.
Попытка... Провалилась. Даже уточнять не буду, и так понятно что я попытался чуть-чуть сдвинуться, но ничего из этого вышло. Туша, неподъёмная и необъятная, даже не шелохнулась, а силы резко кончились и я продолжил лежать в изломленной позе. Я бы трясся от панического страха, если не состояние приближённое к обморочному. На мистера «Крысья морда 2021» мои уговоры тоже не действуют, поэтому пришла мысль о разговоре с центром управления этого оружия массового притяжения — единственным разумным существом в радиусе десяти метров, которое медленно поднималось по лестнице. Оно шёл медленно, но не вальяжно, потому что осанка по отношению к Шигараки запрещена законом. Шёл злодей как интроверт, пол жизни просидевший за компуктером, в окружении полутьмы комнаты и порно...
Пребывая в обруче из пульсирующей головной боли, я Шигараки даже новую кликуху сгенерировал. Отныне в голове все участники союза двух личностей будут официально величать его — Дрочун. Надеюсь мне когда-нибудь удастся встретиться с ним утром, чтобы шутка про утренние дрочули была актуальной и приятной.
— Что за хрень только что была? — спросил Шигараки, когда появился в зоне слышимости.
Я растерялся, не понимая, что конкретно он имеет в виду: мой несанкционированный митинг или свой бой с Сотриголовой. Когда же император Кузко из мира Японских фантазий наконец дошёл, я кое-как нашёл почти идеальное положение для вывихнутого плеча. Просто слегка скрутил торс, хотя боль местами накатывала, ведь Ному держал мою руку. Злодей, завидев мои мучения, спросил:
— Как ощущения?
— Отлично... Только не советую позвоночным, — захрипел я, — потом без него останешься... Хе-хе...Тьфу.
— Занимательно. Ученик, предано бросившийся спасать своего учителя... Не можешь справиться с этим тузом в рукаве Лиги Злодеев?
— Туз ваш – тяжеловат. Могу я запросить смену партии?
— Где Всемогущий?
Меня проигнорировали. Ну это... Обидно. Я тут, понимаете, дружелюбие проявляю, не оскорбляю никого, а меня просто, как ленту новостей, пролистывают. Я молча смотрел на возвышающегося усталыми глазами, думая, что от всей дэбильности ситуации у меня горит жопа.
— Я повторяю один раз и если ты не отвечаешь, то Ному ломает правую руку. Так... Где Всемогущий?
— Почему ты думаешь, что я знаю? — приподнимаю гудящую голову. — У меня кровью на лбу случайно не написано?
— Что-то мне показывает, что ты знаешь больше, чем Сотриголова.
Ответ меня не обрадовал из-за его двусмысленности. Паранойя по раскрытию личностей меня не волновала уже долгое время, видимо, сейчас пришла напомнить о своём существовании. Тревожатся все!
— Видимо, умное выражение лица меня выдаёт.
Кивок белобрысой головой и я готов был родить прям тут. Лабораторная крыса посильнее сжала руку в районе предплечья, послышался хруст оповестивший о том, что одна из лучевых костей сломана. Моего крика этот хуй не дождётся. Я лишь глухо ударил каменную поверхность горячим лбом. Как?! Как, блять, я ещё не вырубился до сих пор?! Почему дурацкое тело не падает в блаженную темноту? Будь проклят высокий болевой порог и выносливость. Я тренировал её чтобы больше жариться в мучениях что ли?
Единственное, что осталось спустя пару минут, — острая боль. Томура присел на корточки и схватил меня, переставшего воспринимать что-то помимо болезненных сигналов, за голову, повернув так, чтобы я смотрел прямо на него. Сознание плыло, но я справился с ним и, сфокусировавшись на этой сволочи, мрачно думал какую инквизиторскую пытку на нём применю. Уважаемая нервная система, крепись, сука, нам ещё на Дрочуне «грушу страданий»* испытывать.
Но хватанул Дошираки за голову так, словно я чашка на чайной церемонии, а он — леди: оттопырил мизинчик в соответствии с этикетом. Учитывая, что волос на моей башке поубавилось со времён последней стрижки, то схватиться там почти не за что. Какого размера должна быть ручка у человека, чтобы схватиться за бритый затылок? Понятно одно: уродовать пока не в злодейских планах, потому что им не нужен будет несговорчивый, психологически подавленный и разбитый пленник.
— Всемогущий... Где он? — зашептал злодей, а потом задумчиво обратился куда-то в себя, — Неужели Символ Мира не придёт? Мы так долго готовились...
И начал чесать свою шею. С такого расстояния я увидел большое количество царапин — как старых, так и новых. Появлению некоторых был сейчас свидетелем.
— Твою... Пацан, ты такими темпами столбняк подцепишь, — оповестил я, намекая на его плохо выглядящую шею.
— Ты ещё живёшь? — обронил Шигараки, будто только вспомнив о моё существовании. Действительно, блин блинский, я тут за пару секунд в говно превратился, — надо это прекратить...
— Стой! Ты даже не представишься?! Не по-злодейски как-то...
Стараясь не думать об одном пальце, который, как гильотина, был отведён над моей головой и который мог уготовить мне самую страшную участь, я критически искал решение для отвлечения внимания. Ненароком вспомнилось, что злодеи любят выложить свои планы всем желающим, поэтому решено было провести, так сказать, репортёрскую практику.
— Зачем трупу моё имя?
— Ну, Всемогущий скоро придёт, а тебе точно нужна репетиция с живым слушателем. Твоя крыска-лариска, — взглядом указываю на чудовище надо мной, — только приказы походу понимает.
— Шигараки Томура, — ответил злодей и наконец отпустил мою голову.
Скрывать своё настоящее имя не в его стиле походу. Либо он уверен, что его не найдут по сети, либо... Он честен с будущими трупами. Капелька пота скатилась с моего лба и разбилась где-то об землю...
— Ному – это оружие, которое вы хотите использовать против Всемогущего? — торопливо спросил я.
— Ному способен затмить физическую силу Всемогущего. Он точно победит Символ Мира.
Уверенностью паршивца можно было добить грецкие орехи и ломать камни.
— Но зачем? — да ежу понятно, зачем, бля.
— К Лиге должно быть приковано всё внимание. Мы станем известны как Организация, убившая Символ мира.
— Поэтому ты со своей зверюшкой пошёл войной на Героя Номер Один? Ному конечно хорош в причинении физического и психологического вреда, — запугиватель он просто, твою дивизию, отличный, — Но, братик Шигараки, давай оба признаем, что он умственно отсталый. В глазах ни капли разума.
— Этого достаточно чтобы уничтожить Всемогущего, втоптать его в грязь, разнести его славу... — воодушевлённо заговорил беловолосый.
Этот полубезумный бред воскресил во мне желание вызвать санитаров со смирительными рубашками и лошадиной дозой успокоительного.
— То есть, у вас только одна цель? Убийство студентов Юэй, чтобы спровоцировать Героя Номер Один?
— Да... — согласился пугающий парень, — Но если у него такой статус, то не значит, что он сильнейший.
— А кто тогда? — и стрельнул самым заинтересованным взглядом из тех, что у меня есть.
Я ужасен. Я развожу ребёнка на информацию. Я буду гореть в аду рядом с Гитлером и Чикатило.
— Мой наставник.
Мои глаза лопнут сейчас от количества интереса в них.
— У тебя есть собственный Оби-Ван? Какое у него злодейское прозвище? Может я о нём слышал.
Неподдельный интерес к тёмной стороне подкупил парнишу с извращенскими руками. Он, ещё не замечая подозрительной заинтересованности, скомандовал Ному отпустить меня. Но важно уточнить, что на все четыре стороны меня хрен бы отпустили. Освободили только плохо выглядящую руку, тем самым позволяя лечь «пузом к низу». Существо продолжало безмятежно восседать на мне как в массажном салоне. Боюсь, что от его массажа мои кости можно будет смести в совок и на выброс.
— Всё за Одного, — на этой фразе я нахмурился, будто вспоминая это имя, хотя в голове бушевало перекати поле в кровавой пелене.
Неприятное чувство сжало меня, будто имя было табуированным, как Волан-де-Морт.
— Честно? Не слышал, — удобно развалившись я, как бы случайно, скользнул взглядом по происходящему около фонтана бою.
Число противников у Сотриголовы поубавилось, но для него это было плохо: он не мог беспалевно стирать причуды при малом количестве народа. Надо ему чем-то помочь, не тревожа лабораторное чудовище.
— Естественно, — фыркнул «мальчишка». — Это как раз и показатель его силы. Он долгое время действует, но про него никто ничего не знает.
На глазах Шигараки Томура помолодел, хотя казалось, куда больше-то? Иначе как «мальчишка» он у меня не воспринимался. Такая пылкость в адрес своего учителя... Ух, спасибо за билет в счастливое будущее.
— Хм, действительно. А какая у него причуда? Интересно узнать что за способность конкурирует со сверхсилой.
Узнал я о многом, но не о всём. Про планы злодеев никто не знает, даже Дошираки. Он просто злой бунтующий подросток, эдакий протест-бой. «Я — личность, я не серая масса!», «Я панк, мне похуй!» и другие высказывания подобного типа. Да у него есть личная трагедия, я соболезную, грущу, кладу искусственные цветочки на могилку, но я сейчас на неопределённой стороне, поэтому прижимать его к груди и шептать слова утешения, как приятный чел, не буду. Как и издеваться, выкручивать соски и по полной пытать. Парнишка совершал ошибки, он понимает их неправильность, но не раскаивается — вот его проблема. И так как я её не создавал, не мне её решать.
Конечно же он не откровенничал со мной как с подружкой. Я что-то вспомнил, что-то сложил как дважды два, проанализировал, синтезировал и вывел в итоге итог: бежать надо от ебанутого печально-агрессивного фанатика. Пиздеть с белобрысым парнишей было немного страшно, но я с горем пополам вёл диалог, отвлекая его. Хотя скорее я тут скрашиваю его ожидание. Внешне могло показаться, что я весь такой лидер-оратор, терминатор, нагибатор, но... Уровень адреналина, подскочившее давление и предсмертное состояние идут в комплекте. И если кто-то после этой злодейской кутерьмы спросит:
— Ты победил злодеев и отделался лишь сломанной и вывихнутой рукой?!
То я честно отвечу, бросив загадочный взгляд в гусарской фуражке:
— Сломанной и вывихнутой рукой, а также замаранными штанами.
Удивительно, но я так переживал за каждый шаг, как за последний, пытаясь просчитать всё до мельчайших подробностей, забывая, что персонаж напротив не безличный человечек из манги, и знание одной сюжетной линии не даёт мне способность распоряжаться ею так как я хочу. Я не могу исправить то, что уже случилось и то, на что не могу физически воздействовать. Я потерял возможность преобразовывать эту арку, когда Ному был дан приказ сдерживать меня. Транслировать в голову Шигараки идеи, промыв ему мозги, не представляется возможным из-за моего малого опыта в таких делах. Решать вопросы при помощи подвешенного языка мог разве что Шинсо, потому что от этого зависит действие его причуды. Я — силовик, специалист в плане разрушения и избиения, но если мне связать руки, то совершенно бесполезен. Окажись я тут несусветным дураком без знания канона, то точно бы не смог настолько долго поддерживать разговор под давлением.
Фатализм — это тот урок, что я вынес из событий в U. C. J. Как бы я не рвал жопу, пытаясь спасти всех, константа есть и будет, только я пострадаю больше.
Сотриголова справился с теми оставшимися недоумками и, движимый отвагой и, вероятно, слабоумием, натянув свои ленты спикировал к Томуре. Тот, слушая мои бредни, упустил момент приближения опасности. А Ному, у которого по умолчанию стояла функция телохранителя, перехватил руку героя, но в своём, животном стиле, потому что о сохранности конечности он не заботился. Звуки беспощадного насилия я сегодня наслушался, но продолжал реагировать на них как в первый раз — содроганием нутра и испуганным поиском источника. Источник — рука, которая с содействием сверхчеловеческой силы Крыски-лариски легко хрустнула. Правая рука Айзавыча выглядела страшно, как польская короткометражка, хотя торчащая из плеча кость позволила мне вывести диагноз — открытый перелом. Крика я не слышал, вероятно, на мгновение лишившись слуха, и лица тоже не видел, чудовищно широкая спина скрывала весь обзор, но то, что Ному схватил учителя за горло, подняв над каменным полом, я лицезрел.
— Не убивай Сотриголову, — спокойный леденящий душу собственный голос я сразу не признал, даже чуть не обернулся искать этого крутого сурового альфача, но благо вовремя протрезвел.
Как смог привстал и, опираясь на здоровую руку, присел. Чую, если встану, то тут же упаду замертво. Всемогущий не пришёл, поэтому «ничком спешиться» я не могу.
— Почему же? Всемогущий увидит хладное тело своего коллеги и не на шутку разозлиться. И тут мой Ному сокрушит его.
Думаешь, если ты ученик Всё за Одного, то самый крутой? И не такие в пластмассовых тазах растворялись.
— Да, но... — предательская голосовая осечка, — Ты же хочешь видеть как он изменится в лице, лично лицезрев эту расправу над прогероем?
Теперь Шигараки смотрел на меня сверху вниз, молча раздирая своё горло. Что за суп в голове у этого котелка я не ебу. Просчитывать его логику тоже не получается.
— Кстати, кто ты такой? Странный студент... Отвлекаешь меня... Надеешься, что Всемогущий успеет прийти и всех вас спасёт? — спросил он.
— Надежда - хуйня. Я уверен, что он придёт.
Пока это не сказал, не мог понять, что же меня побуждает на прямолинейный, жёсткий диалог с Дошираки. Раньше я подозревал, что довольно незауряден в своих эмоциональных состояниях, но чтоб сменить беспомощность на праведный гнев за миллисекунду...
Постоянное бросание из крайности в крайность позволяет мне в итоге прийти к одному и тому чувству — злости, всё же стоит признать, что она обычно ставит точку во всех моих противостояниях. Так было с Жижей, так было с Каччаном, так будет и с непревзойдённой блядью — Шигараки. Урою и его, его домашнюю радиоактивную шиншиллу и если топлива злобы хватит, то и Все за Одного перепадёт пару шишек по лысой, безглазой башке.
— Что не так Шигараки-кун? Ты хотел видеть Всемогущего или нет? Больше пользы в живых провокациях, чем в мёртвых. Он мог бы подумать, что это иллюзорная причуда и со спокойной душой отправить Ному на Луну.
— Ты не назвал своё имя.
Может тебе ещё визитку дать?! Сука, домой на чай пригласить?! Или в кальянной посидим, погундим?!
— Деку, — обронил я, — Я как солдат. У меня нет и не может быть имени.
— Солдат? Юэй теперь готовит солдат? — сказал Дрочун, потом угрожающе приблизился, продолжив: — Или пушечное мясо!
И его блятская рука, та которая как у Мидаса, превращает всё к чему прикоснётся, но не в золото, а в пыль, целенаправленно хотела накрыть моё лицо. Ну всё, рыбки, приплыли — сейчас мне завалят лицо.
Финита ля комедия, пацаны и пацанессы.