Пролог
Джинни закрыла книгу и отложила её на прикроватную тумбочку. Со вдохом она откинулась на подушку и уставилась в потолок.
Просто белый потолок, расчерченный грубыми балками. Неинтересный и даже местами облупившийся от старости. Джинни чувствовала себя такой же древней и равнодушной ко всему вокруг.
Внизу хлопнула дверь и раздались шаги. Это вернулся отец. Джинни поднялась, выбежала из комнаты и торопливо спустилась с винтовой лестницы.
— Папа!
Артур повернулся к ней. Бесцветная улыбка проскользнула по его осунувшемуся лицу.
— Привет, дочка. Как ты?
— Всё в порядке, — Джинни засуетилась вокруг стола, собираясь накормить отца ужином. — Прости, сегодня опять овощи с мясом, — извиняющимся тоном сказала она, но Артур лишь махнул рукой, принимаясь за еду.
Джинни присела за стол, наблюдая за отцом. Похудел и постарел. Глаза, прежде весёлые и живые, сейчас словно бы погасли, а волосы почти утратили рыжий оттенок, сделавшись белёсыми.
— Как мама?
Джинни моргнула и неопределённо пожала плечами. С тех пор как Фреда не стало, все они изменились. Некогда дружная и весёлая семья сделалась тихой. Все разбрелись по углам. Мама почти не покидала спальню, часто плакала и забросила домашние дела. Отец продолжал работать в Министерстве, но утратил былой интерес к магловской технике.
Джордж жил в комнатке над магазином, ни с кем не общаясь, а Рон вместе с Гарри поселились в доме на площади Гриммо.
Джинни подавила так и норовившие навернуться слёзы. Она, как отверженная, осталась в опустевшей Норе.
Нет, она понимала, что нужна маме и папе. Что всем сейчас непросто, что после того, как закончилась война, прошло всего три месяца, и всё же...
Кроме тяжёлой утраты, Джинни переживала боль разбитого сердца. Почти год она жила мыслью, что они с Гарри будут вместе, стоит войне закончиться. И каким болезненным было разочарование, когда на рассвете после битвы за Хогвартс он сказал, что не хочет отношений. Нет, не с ней, а вообще.
«Прости, но я не могу, Джинни, — не глядя ей в глаза, сказал тогда Гарри. — Мне нужно время, чтобы прийти в себя. Может, это будет год. А может, больше. Я не хочу тебя обнадёживать, поэтому...»
Он неловко посмотрел на неё. И Джинни все поняла.
Это было жестоко со стороны Гарри, но если отбросить рефлексию, то вполне ожидаемо. Слишком много он пережил, слишком многое изменилось и будущее казалось туманным. Неопределённым.
Впереди маячил ещё один учебный год, и Джинни в первый раз за много лет не ждала его. Сколько внимания и шепотков будет за спиной — Поттер бросил Уизли! Она одинаково страшилась как жалости, так и злорадства по этому поводу.
Джинни потёрла переносицу, с головой уйдя в невесёлые мысли.
Отец тем временем закончил ужинать, поблагодарил и поднялся. Качнулся в сторону лестницы, но вдруг передумал. Джинни отрешённо проследила, как он подошёл к стене, на которой висели часы.
Артур аккуратно снял круглый циферблат. Волшебная палочка мелькнула в его руке.
Джинни отвела глаза, когда поняла, что он делает. Взгляд остановился на подоконнике, заставленном цветочными горшками. Листочки поникли от палящего солнца. Надо бы переставить герань на другое окно и срезать засохшие веточки.
Отец чмокнул дочь в макушку, и прошёл мимо. Заскрипела одна ступень, за ней вторая, когда он поднимался наверх. Старая лестница гудела под тяжёлой поступью. Потом всё стихло. Джинни махнула палочкой, и посуда полетела в мойку. Второй взмах древком - и мочалка принялась тереть тарелки.
Убрав со стола, Джинни наконец отважилась посмотреть на стену, где висели часы.
Глаза словно обожгло огнём и защипало. Джинни моргнула и сцепила зубы. Брата не вернёшь, хоть море слёз пролей.
Она упрямо смотрела на часы, на которых отсутствовала стрелка с именем «Фред», пока глаза не начали слезиться. Тогда Джинни отвернулась и уставилась невидящим взглядом в окно.
А там цвело лето. Сумерки легко касались верхушек деревьев и окрашивали небо в яркий цвет. Бормотание гномов и стрекотание цикад в саду было таким привычным и даже приятным, если бы не...
На горизонте появилась точка. Она приближалась и росла, пока не стало ясно, что это сова. Машинально Джинни распахнула форточку, и в комнату влетел взъерошенный сыч. Он уронил на стол серый конверт, на котором стояла министерская печать.
Джинни сунула печенье птице и схватила письмо. Сыч ухнул, благодаря за лакомство и выпорхнул в окно. По всей видимости, ответ не подразумевался. Наверняка, какое-то уведомление для отца или сообщение от Перси.
На послании, вопреки ожиданиям, стояло имя Джинни. Крайне удивившись этому обстоятельству, она, сгорая от любопытства, сломала печать и развернула лист пергамента.
«Уизли.
Скорее всего ты удивишься, получив это письмо и захочешь поскорее сжечь его. Но если ты всё-таки дошла до этих строк, может, дочитаешь до конца?
Как ты, вероятно знаешь, (или нет) я нахожусь в Азкабане в ожидании суда. Процесс затянулся, потому что... Впрочем, неважно.
У меня есть к тебе одна просьба. Я расскажу о её сути при личной встрече. В письмо вложен пропуск на твоё имя. Завтра в полдень жду тебя.
Драко Малфой.
П. С. Если вдруг начнешь колебаться, то рекомендую вспомнить об обещании, которое ты дала в тот день, когда решила написать пару неприличных слов на стенах коридора Хогвартса.»
Джинни фыркнула и перечитала короткое письмо дважды. Чёрт, Драко Малфой действительно назначил ей встречу в Азкабане. Просто не верилось, что этой заносчивой заднице что-то понадобилось от неё.
Она в задумчивости сложила листок и сунула в конверт. Постояла, припоминая события полугодовой давности и хмыкнула. Случай, о котором с таким апломбом писал Малфой, память отыскала сразу. Джинни действительно писала послание для Кэрроу на стене.
«Трепещите, сторонники тьмы! Победа будет за Орденом!»
Когда она поставила точку в пятом восклицательном знаке и с чувством выполненного долга повернулась, то оторопела: за ней наблюдал Малфой. Он стоял, небрежно сложив руки на груди, и скалился.
— Закончила, Уизли? — ехидно поинтересовался он тогда. — Идём, отведу тебя к Кэрроу. Ей понравятся твои художества. Она с радостью заставит нарисовать тебя что-нибудь на твоей руке заколдованным пером.
Джинни лихорадочно соображала, как бы отвлечь его и улизнуть. Но ничего дельного на ум не приходило, и она выпалила:
— А может, договоримся, Малфой? Сделаем вид, что ты ничего не видел.
— С какой это стати? — приподнял одну бровь он.
— Если ты окажешь мне эту маленькую услугу, — Джинни заговорщически улыбнулась. — то я в свою очередь обещаю помочь тебе в ответ.
Казалось, он заинтересован. Малфой засунул руки в карманы и оттолкнулся от стены.
— Гм-м, — протянул он. — Не представляю, что мне может понадобиться от тебя, — он с пренебрежением оглядел её сверху вниз.
— Жизнь длинная, Малфой, — Джинни постаралась придать голосу серьёзность.
— Услуга за услугу? — протянул Малфой с сомнением. — Что ж. Будь по твоему. Только, — улыбнулся он, — я тебе на слово не верю.
— И как поступим? — смело вскинула голову Джинни.
Малфой задержал на ней взгляд и многозначительно промолчал. Потом достал волшебную палочку.
— Магическая клятва, — проговорил он. — Если нарушишь — покроешься прыщами на целый месяц.
— По рукам! — торопливо согласилась Джинни, волнуясь что Малфой нарочно тянет время и их непременно застукают.
Уизли снова хмыкнула, возвращаясь из воспоминаний в настоящее время. Посмотрела на часы, подавила тяжёлый вздох.
Что ж, можно считать, она заинтригована.