Пролог
–Она часто здесь читала свои книги...
Я посмотрела на Любу, которая остановилась, проходя мимо по этажу со стопкой белья, пока я боялась сделать шаг в спальню родителей.
–Все вещи на своих местах, — продолжила она — хотя они и переворошили все вверх дном, мы с Ниной Павловной вернули все на место. — и добавила шепотом, перекрестившись — Царство Небесное...
Вновь обернувшись в комнату, я поймала себя на мысли, что она вполне права.
Шторы раскрыты и мягко струятся к полу.
Мамины духи, будто без единой пылинки, стоят на туалетном столике, в зеркале которого отражаются лучи полуденного солнца.
Ковры, которые отец привез из Европы — очищены, а кровать...
Ее точно заменили.
–Екатерина Евгеньевна, может хоть отобедаете, раз спать не хотите? — крикнула Люба где-то в коридоре — Перелет то ночной был, сил хоть наберетесь.
Любовь Андреевна работала в нашем доме с тех пор, как мама решила вернутся на должность после длительного ухаживания за мной.
В детстве я часто болела, а папа пытался заработать денег для нас, поэтому ей пришлось оставить работу и следить за мной.
Первые шесть лет моей жизни мы жили в квартире у моей бабушки –Нины Павловны.
Жили не сильно бедно, но скудно.
Отец пропадал на всяческих подработках, мама бегала со мной по районным больницам, а бабушка вечно учила всех жить.
Ведь если она помогала физически и материально, то должны жить по ее правилам.
На родителей это не сильно влияло, а я получала за всех.
Не успела я научиться говорить, уже должна была уметь читать и рассказывать стихи.
Если разбросаны игрушки или какие-то вещи, то вечер в углу, до прихода папы, мне обеспечен.
Даже разбитые коленки во дворе, должны были быть обработаны самостоятельно.
Было тяжко с ней уживаться, но в чем-то я ей может даже и благодарна.
Хоть и не испытывала к ней никогда теплых чувств, но ведь она моя бабушка, как никак.
И тут, неожиданно, дела отца пошли в гору или как он любил говорить — «Нам с Коляном просто повезло!..».
Они на пару со своим другом Мельниковым открывают свой первый офис.
Вскоре, мы переехали в уже свою квартиру.
Свое семилетие я отмечала в хрущевской двушке, но бизнес пошел слишком быстро и успешно, хотя шансы были малы.
После чего, спустя три года мы уже стояли у порога дома на Западе Москвы, а родители знакомили меня с нашей домработницей — Любовью.
–Я не устала, мне еще ехать нужно. — ответила я, закрыв дверь в их спальню.
Пройдя на шум в ванной, я облокотилась о косяк двери и взглянула на свою подружку–старушку через зеркало над раковиной. Люба усердно что-то стирала с тряпочки в руках.
— Как думаешь, обрадуется хоть? — усталая улыбка появилась на моих губах.
— Ой, Катюша, грех такой! После кладбища — сразу по гостям бежать! Помянуть надо бы Ниночку нашу...
Улыбка вмиг ушла, и я опустила голову, глядя в кафель.
Может и правда, местами я слишком холодно относилась к ней.
И родители на пару с Любой часто припоминали мне, когда мы упирались в друг друга как бараны рогами, что нужно вести себя подобающе с ней.
Но ведь я просто отражала ее поведение со мной.
Может она так меня любила,
Может она так меня воспитывала под себя,
Может просто взаправду была таким человеком.
Но теперь и ее нет.
Никого нет.
Спустя минуту молчанья, я подняла голову и натянула улыбку вновь.
Как всегда, впрочем.
После, подошла к ней и поцеловала в морщинистую щеку, сказав — Буду вечером, приготовь что-то мое любимое на ужин. — и вышла из ванны, спускаясь вниз по лестнице.
Апрель 1993 выдался холодным.
Хоть солнце уже и начало греть своими лучами и на дорогах появилась слякоть, сугробы еще не успели растаять.
Выйдя на улицу, я поглубже вздохнула прохладный воздух и поправила меховой ворот.
Немного даже грустно, что пришлось сменить легкие платья и купальник на зимнее пальто, но теперь то я точно дома.
Я дома.
–Машина готова. — ровным тоном сказал один из охраны, чье имя я, конечно же, не запомнила. –Думаю, нам все же лучше поехать с Вами.
На что я лишь покачала головой. Я уже говорила, что поеду сама.
Хотелось побыть одной.
Спустившись с крыльца, я прошла к воротам, перед которыми стояла мечта любого мальчишки в 1979 году — Mercedes-Benz G-класса, он же просто «Кирпич» или «Гелик».
Подарок отцу на юбилей от его «коллег» или братьев, как он говорил.
Я сразу неосознанно прошлась пальцами по царапине на пассажирской двери, которую сама же оставила, резко открыв дверь и ударив ею по знаку парковки, когда папа отвозил меня в первый день учебы в универе.
Он был добрым, но довольно строгим и справедливым человеком.
Поэтому, после лекции о том, что нужно хоть иногда смотреть по сторонам, и что с первой зарплаты, после диплома, мне придется самолично оплатить полировку машины, как урок и напоминание, чего стоят деньги, я чмокнула его в щеки, еще раз извинилась и быстро побежала по лестницам университета, пообещав все на свете.
Как же давно это было.
Настроив сиденье под себя и пристегнувшись, я включила первую попавшуюся кассету из бардачка и выехала со двора дома, из которого я бежала четыре года назад.