Эпилог
Наблюдать за движением резинового мячика, поднимающегося вверх и падающего обратно на кровать, было сродни гипнозу. Зейн Малфой следил со своего места на полу, как его лучший друг детства, Вольфганг Люпин, бросил и поймал резиновый мяч, лежа на кровати Зейна.
- Мне скучно, - зевнул Вольф, поймав мяч и подбросив его обратно в воздух. - Мы закончили Хогвартс меньше дня назад, а мне уже чертовски скучно.
- Мама сказала, что дома сейчас нельзя постоянно ругаться. Блейк начинает повторять слова, и она ясно дала понять, что если его первое слово будет «черт», «дерьмо», «ублюдок» или «задница», то она убьет тебя, - ответил Зейн, потянув за торчащий шнурок от своего кроссовка.
Вольф рассмеялся и бросил резиновый мяч в Зейна.
- Тетя Гермиона не тронула бы и волоска на моей голове. Она слишком сильно меня любит.
- Нет, чувак, я почти уверен, что она терпит твое присутствие только ради меня, - самодовольно сказал Зейн.
- Лжец.
- Я не лгу, - сказал Зейн с невинной улыбкой.
- ТЁТЯ ГЕРМИОНА! - завопил Вольф.
Они услышали шаги Гермионы в длинном коридоре и увидели, как она просунула голову в комнату.
- Что ты кричишь?
- Скажите Зейну, что вы меня очень любите и что хотели, чтобы я был вашим сыном, а не он, - сказал Вольф с кровати.
- Когда же вы уже вырастете? - Гермиона закатила глаза. - Кстати, ужин уже почти готов. Вымойте руки, пожалуйста, и, Зейн, проследи, чтобы младшие тоже их вымыли.
Зейн кивнул и проводил взглядом ее удаляющуюся фигуру.
- Я же говорил, что она тебя только терпит, - сказал он Вольфу.
- Придурок, - рассмеялся Вольф и швырнул в друга подушкой.
- А еще ты не можешь говорить «придурок», придурок, - сказал Зейн, для пущей убедительности швырнув в него подушку в ответ.
***
Зейн постучал в дверь Дины и открыл ее, когда она пригласила его войти. Он увидел свою восьмилетнюю сестру сидящей на полу в окружении огромной кучи кукол.
- Привет, Зейн! - сказала она с сияющей на лице улыбкой. - Хочешь поиграть со мной?
Зейн посмотрел на кукол с чем-то чуть менее резким, чем ужас.
- Оу, нет, спасибо. Уже почти пора ужинать. Мама сказала, чтобы ты вымыла руки.
- Но у меня чистые руки, - сказала она, заставив двух своих кукол врезаться друг в друга. - У Лекса грязные руки. Иди скажи ему, чтобы он их вымыл.
- Кто-то сегодня очень раскомандовался, да? - поддразнил ее Зейн.
Дина широко улыбнулась ему, демонстрируя три отсутствующих молочных зуба.
- Папочка говорит, что я само совершенство.
- Ну да, а еще папочка тебя до тошноты балует, - важно сказал он.
- Но я же его маленькая принцесса Дина! - сказала она гордо, со всей надменностью Малфоев.
- Ну конечно, - сказал Зейн. - А теперь иди вымой руки.
Он наблюдал, как она выбралась из кучи кукол и побежала в ванную, соединенную с ее комнатой. Провожая сестру взглядом, он смотрел на ее вьющиеся светлые волосы, которые развевались позади девочки. Она была так похожа на Гермиону, что Зейн без труда понял, почему отец так сильно любит свою дочь. Фирменный цвет волос Малфоев только придавал Дине еще больше очарования. Пухлые щечки, широкая улыбка и светло-карие глаза всегда умиляли разговаривающих с ней людей, и после минуты общения они готовы были сделать все, что она захочет. А все ее родственники мужского пола были у Дины под каблуком.
Он вышел из комнаты сестры и направился к Лексу, своему двенадцатилетнему брату. Зейн и Лекс были очень близки, несмотря на то, что разница в возрасте у них была пять лет.
Дверь в комнату Лекса была открыта, и без труда было видно светловолосого мальчика, который сидел на кровати в наушниках, подаренных ему бабушкой и дедушкой по материнской линии, и смотрел журнал по зельям. Да, у них действительно были журналы, посвященные зельям. Лекс был самым умным ребёнком в семье, чем, опять же, сильно напоминал свою мать. Все дети Малфоев были блондинами, но характеры им достались от Гермионы, о чем она постоянно напоминала Драко и за что каждый день благодарила Мерлина.
Зейн подошел к кровати брата и выхватил журнал из его рук.
- Эй! - воскликнул Лекс надтреснутым голосом, и его темно-карие глаза сузились, когда он взглянул на старшего брата. - Я же читал.
- Мама велела вымыть руки к ужину, - сказал Зейн, бросая журнал обратно на кровать.
- У меня чистые руки, - сказал Лекс, закатывая глаза.
- Просто вымой их, - сказал Зейн, выходя из комнаты и прислушиваясь к ворчанию брата за спиной.
Парень вернулся в свою комнату и увидел, что Вольф все еще лежал на кровати, только теперь он спал. Зейн покачал головой, глядя на своего друга, который всегда любил засыпать, когда ему было скучно, обычно на любой плоской поверхности, которую мог найти. Зейн тихонько вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Он прошел на кухню, где за столом сидела Гермиона, пытаясь заставить Блейка съесть крекеры. Блейк был самым младшим братом Зейна, которому было всего десять месяцев. Все знали, что Драко и Гермиона не планировали детей после Дины, но потом, спустя семь лет, оказалось, что Гермиона ждёт ещё ребёнка, и это стало для всех полной неожиданностью. Зейн любил называть брата нежданчик-Блейк.
С копной бледных, светлых волос, пухлыми щеками и яркими голубыми глазами, которые он унаследовал непосредственно от своей бабушки, Нарциссы, Блейк был довольно активным ребёнком. Он пока не мог говорить, поэтому был любимым братом Зейна.
- Дорогой, не мог бы ты передать мне вон то полотенце? - попросила Гермиона.
Зейн взял полотенце, висевшее на крючке, и, отдав его матери, сел за стол рядом с высоким стулом ребёнка. Блейк немедленно протянулся к брату, выплевывая крошки крекера Зейну на лицо. Прекрасно.
- Мерлин, Блейки, не устраивай беспорядок, - вздохнула Гермиона, протягивая Зейну обратно полотенце. - Лекс и Дина вымыли руки?
- Да.
- Где ты потерял Вольфа? - спросила она, нагибаясь, когда Блейк начал размахивать своими крошечными кулачками во все стороны.
- Он спит, - пожал плечами Зейн.
Гермиона улыбнулась в ответ.
- Твой отец сейчас внизу, в подвале, раскладывает коробки. Клянусь, всякий раз, когда я прошу его сделать что-то по дому, он ворчит больше, чем старая карга.
- Я не ворчу, как старая карга, - сказал Драко с порога, вытирая руки о штаны. - Если бы ты позволила мне воспользоваться моей палочкой, я бы ничего не говорил, - он наклонился, чтобы взъерошить волосы Блейка и поцеловать его в макушку. - Задай своей матери жару к чертям собачьим за меня, малыш.
- Так, Драко, что я говорила о ругательствах? - нахмурившись, спросила Гермиона.
- Черт - это не ругательство. Это дух, в которого верят некоторые магглы, - возразил он, подмигнув Зейну. - Существа не могут быть проклятиями.
- Ты закончил разбираться в подвале? - она закатила глаза.
- Нет, - Драко фыркнул. - Там слишком много коробок. И как же, по-твоему, я закончу без волшебной палочки?
- Может, ты прекратишь клянчить палочку? - огрызнулась Гермиона. - Она не поможет тебе ничего разобрать. Она всего лишь сможет поднять тяжелую вещь. Хочешь сказать, что ты настолько хилый и ничего не можешь поднять?
- Заткнись, - пробормотал Драко, хватая стакан с водой и свирепо глядя на жену поверх него.
Зейн прижал руку ко рту, чтобы скрыть смех. Ссоры родителей никогда не переставали его забавлять. Парень перестал смеяться, когда Гермиона снова заговорила.
- Может, Зейн поможет тебе, - сказала она.
Черт возьми, вот угораздило-то!
- Ты занят, Зи? Мне бы не помешала твоя помощь, - сказал Драко.
- Эм, - вздохнул Зейн. - Да, хорошо, я могу помочь. Вольф еще долго не встанет.
- Мерлин, он спит больше, чем Блейк, - сказала Гермиона, корча рожицы для малыша. - Правда, Блейки?
Зейн и Драко поморщились. Ни один из них не мог переваривать этот детский лепет, но Гермиона так любила всех своих детей, что ничего не могла с собой поделать.
***
Сильно кашляя, когда слой пыли осыпался со старой коробки, Зейн отмахнулся от неё и отодвинул коробку ногой.
- А что в этой коробке?
- Она не помечена? - Драко поднял глаза на сына со своего места на другом конце подвала.
- На ней ничего не написано, - Зейн покачал головой и опустился на колени, чтобы попытаться открыть коробку.
- Это могут быть твои старые игрушки. Твоя мама сказала, что если мы их найдем, то надо отнести наверх и отдать Дине и Блейку.
Зейн осторожно открыл коробку, стараясь не поднять много пыли, и сунул руку внутрь. Подвал дома был не слишком ярко освещен, но он все же мог различить очертания всех своих старых игрушек.
Он взял первые два предмета, которые лежали сверху и уставился на них, приоткрыв рот. Две его любимые игрушки, две вещи, которые он никогда не выпускал из рук: динозавры Рози и Поузи. Он уже сто лет их не видел. Когда Зейну исполнилось девять, Драко и Гермиона убедили его перестать с ними носиться, и он довольно неохотно, но всё-таки послушался родителей.
Глядя на зеленого динозавра, Поузи, Зейн внезапно вспомнил о причине, по которой его получил. Он посмотрел на отца, который рылся в другой коробке.
- Отец?
- Да?
- Ты что-нибудь знаешь о Пэнси?
Движения Драко прекратились, и он поднял голову, встречаясь взглядом с сыном.
- О Пэнси?
- Никто из вас никогда не говорил о ней, за исключением того случая, когда Лексу было шесть лет и он нарисовал обезьяну, а Донни сказала, что она очень похожа на Пэнси.
- Я ничего о ней не слышал, - Драко пожал плечами.
- Она все еще замужем за тем мужчиной?
Драко снова пожал плечами.
- К чему все эти вопросы?
- Не знаю, мне просто любопытно. Она всё-таки моя мать...
- Твоя мать - Гермиона, - резко оборвал его Драко.
- Отец, я знаю, - терпеливо сказал Зейн. - Но это не останавливает меня от размышлений. Я же не могу полностью игнорировать, кто она такая.
- Я не знаю, что с ней, Зи, и мне правда все равно.
- А мама знает что-нибудь о ней?
- Нет, и я не хочу, чтобы ты ее спрашивал, - опять чуть резче сказал Драко.
- Хорошо, - тихо сказал Зейн, убирая динозавров обратно в коробку.
- Зейн, - вздохнул Драко, - не расстраивайся.
Зейн поднял глаза и покачал головой, заставляя себя улыбнуться.
- Я не расстроен, отец, честно. Мне просто любопытно. В моей жизни же нет пустоты, где должна быть мать. Правда.
Драко долго смотрел на сына, а потом мягко улыбнулся.
- Ладно, помоги мне с этими коробками, и на сегодня закончим.
***
Ужин прошел нормально: громкий лепет Блейка, Дина, пытающаяся спастись от бросавшего в неё еду младшего, и Лекс, которого отчитали за то, что он положил книги на обеденный стол. Зейн наблюдал за всем этим с тяжелым сердцем и после ужина, пробравшись в свою комнату, обнаружил, что Вольф все еще спит. Он схватил палочку и сунул ее в карман, прежде чем выйти из комнаты.
Он остановился у гостиной, где Драко и Гермиона сидели с Диной и Блейком.
- Я уйду на несколько часов, - сказал Зейн.
- Куда это ты собрался? - Драко оторвал взгляд от подпрыгивающего на его коленях Блейка.
- Прогуляться, - пожал плечами Зейн. - Вольф спит, а я вернусь до полуночи.
- Ты взял волшебную палочку? - спросила Гермиона, и когда Зейн кивнул, она улыбнулась. - Хорошо проведи время, дорогой.
Зейн схватил свою мантию, но тут же повесил ее обратно на вешалку. Для мантии на улице было слишком жарко, джинсов и рубашки вполне хватит. Выйдя из дома, он глубоко вдохнул соленый воздух, окружавший прибрежную местность.
После рождения Лекса родители решили, что квартира, в которой они живут, слишком мала для их семьи, поэтому они переехали в довольно тихий район Портсмута. Портсмут находился на острове - небольшой канал отделял его от Англии. Несколько мостов соединяли остров с материком, но перемещение никогда не было проблемой, ведь существует аппарация и каминная сеть.
Зейн спустился к пристани, и легкий ветерок взъерошил его волосы. Гермиона всегда настаивала, чтобы он постригся, но парень даже не замечал их длины. Они раздражающе завивались, и Драко часто удивлялся, откуда у него эти кудри. А Гермиона постоянно дразнила мужа, говоря, что Зейн - приемный.
Кончики его волос касались воротника рубашки и завивались над ушами, но обычно он просто убирал их рукой. С возрастом темно-блондинистые волосы смешались с более светлыми оттенками, образовав на голове беспорядочную массу разноцветных прядей.
Но сейчас Зейн предпочитал не думать о своих волосах. Это только усиливало напряжение.
Он сунул руки в карманы и наконец добрался до пункта назначения - места под пристанью, где он мог аппарировать без посторонних глаз. Со всей сосредоточенностью, на которую только был способен, Зейн повторил правила Международной аппарации и оставил влажный воздух пляжа позади.
***
Узнав адрес по справочнику и спросив дорогу у владельца кафе, Зейн направился по длинной тропинке к усадьбе, которую смутно помнил с детства.
Он правда не понимал причин своего пребывания здесь. Какая-то его часть действительно хотела знать, как поживает Пэнси. Была также другая - крошечная и мстительная - часть его (без сомнения, малфоевская), которая хотела, чтобы она раскаивалась за то, что не любила своего сына.
Парень подошел к двери и быстро постучал, отступив назад и проведя рукой по волосам. Он досчитал до десяти, ожидая, когда откроется дверь.
Зейн не удивился, когда дверь открыл домовой эльф и вопросительно посмотрел на него.
- Могу я вам чем-нибудь помочь, сэр?
- Да, э-э... Пэнси дома?
- Да, моя хозяйка дома! - пискнула эльфийка. - Я могу узнать имя гостя?
- Эм, скажи ей, что пришёл Зейн Малфой, - нервно сказал он.
- Хозяин Зейн! - взвизгнула она. - Боже мой, вы так выросли! Я помню вас, когда вы были совсем крошкой и когда жили с нами в детстве!
- О, спасибо, наверное, - пробормотал он. - Прости, но я не помню твоего имени. Прошло слишком много времени.
- Для меня большая честь, что вы хотите знать мое имя, сэр! Меня зовут Сицилия.
- Привет, Сицилия, - сказал он.
- Вы должны войти внутрь, сэр, поторопитесь, - быстро сказала она. - Следуйте за мной, и я отведу вас к моей хозяйке!
Зейн вошел в большой дом и последовал за домовой эльфийкой, которая поспешила туда, где, как он предположил, была гостиная.
- Хозяйка Пэнси, молодой хозяин Зейн пришел навестить вас! - взволнованно воскликнула Сицилия.
Зейн стоял в дверном проеме и смотрел, как темноволосая женщина, находившаяся спиной к нему, обернулась и удивленно уставилась на него. Она сидела с книгой в руках, наслаждаясь теплом от камина.
Пэнси долго смотрела на сына, заглядывая ему в глаза, а потом оглядывая парня с ног до головы, не совсем понимая, кто стоит перед ней.
- Привет, - тихо сказал Зейн, отводя взгляд от своей родной матери и уставившись на свои ботинки.
- Что ты здесь делаешь? - медленно спросила она.
Это была ошибка. Он не должен был приходить. У него дома прекрасная семья, которая любит его всем сердцем, а он приехал сюда только для того, чтобы удовлетворить свое чертово любопытство.
- Ты так похож на своего отца, - сказала она. - Я не могу поверить, что это ты.
- Я просто зашел, чтобы... чтобы... узнать, как ты живешь. Сегодня я кое-что увидел, и это напомнило мне о тебе, - Зейн посмотрел на нее и пожал плечами.
- Неужели? И что это было?
- Я нашел динозавра, которого ты сделала для меня, когда я жил здесь, - объяснил он, понимая, как глупо это прозвучало.
- Прости, я не помню, - покачав головой, сказала Пэнси.
Зейн увидел, как она жестом пригласила его сесть. Она постарела, в уголках губ и глаз появились морщинки. Пэнси выглядела усталой.
Он сел в кресло напротив нее и нервно постучал ботинком о пол.
- Как твой муж?
Пэнси напряглась, а потом посмотрела на камин, и ее глаза стали ледяными.
- Он умер два года назад.
- Ох, мне очень жаль.
Она пожала плечами и продолжила смотреть на огонь.
- Как твой отец?
- С ним все в порядке, - ответил он.
- А его жена?
- Мама тоже в порядке, - сказал Зейн. Он заметил, как Пэнси поморщилась, когда он назвал Гермиону своей мамой. Но парень ничего не мог поделать. Это была чистая правда.
- После тебя у меня не было детей, Зейн, - неожиданно сказала она. - Анджело не мог иметь детей. Но я любила его и думала, что мне в жизни не нужны никакие дети.
М-м-м... ладно, Пэнси...
- Ты так повзрослел, - она повернулась к нему и слегка улыбнулась. - Ты уже мужчина. Я просто... я просто жалею, что не могу ничего изменить, хотя бы чуть-чуть. Может быть, сейчас я не была бы так одинока. У меня было много времени подумать о своей жизни, и я понимаю, что совершила много ошибок, но я правда рада, что твой отец вырастил тебя. Одному Мерлину известно, что могло бы случиться, если бы ты остался со мной.
Зейн молчал и чувствовал себя неловко, слушая монолог Пэнси.
- Я рада, что ты пришел ко мне, Зейн, - тихо сказала она. - Ты хороший мальчик и правильно воспитан. Я не заслуживаю твоей доброты, но все равно благодарю тебя.
- Это не проблема, - пробормотал он.
- Твои родители знают, что ты здесь? - спросила Пэнси.
- Эм, не совсем. Я не думаю, что им очень понравится узнать, что я здесь, - сказал он.
- Я знаю, что они думают обо мне, - сказала она. - Они мне тоже не нравятся. Но ты... Ты очень добрый человек, Зейн. Ты... Не мог бы ты... немного рассказать мне о себе?
Зейн медленно моргнул, а затем прочистил горло, не зная, с чего начать. Пэнси уговорила его рассказать ей о том, как он учился в Хогвартсе, о своих братьях и сестре и о своих планах. Парень говорил тихо, глядя то на свое колено, то на стену. Спустя почти два часа он наконец встал и провел рукой по своим кудрям - нервная привычка, от которой он никак не мог избавиться.
- Мне уже нужно идти...
- Спасибо, что пришел, Зейн, - искренне сказала Пэнси, садясь рядом с ним. - А ты не мог бы... Не было бы для тебя большой проблемой снова навестить меня? Я хочу сказать, что мне понравилось разговаривать с тобой, и я... У меня не так много гостей.
- Да, я мог бы снова прийти, - пожал плечами Зейн. Он немного помолчал и посмотрел на Пэнси. Парень заговорил прежде, чем успел хорошенько подумать. - Почему ты не любила меня, когда я был ребёнком?
У Пэнси слегка открылся рот и расширились глаза.
- Я не был плохим ребёнком, - продолжил он, глядя на свои ботинки. - Я всегда чувствовал, что сделал что-то не так, что-то такое, из-за чего женщина, которая должна была быть моей матерью, возненавидела меня. Я старался быть хорошим, правда старался. У меня был отец, который души во мне не чаял, бабушка с дедушкой, избаловавшие меня до полусмерти, и мать, которая постоянно заботилась обо мне и отчаянно любила, никогда не давая вспомнить, что моя биологическая мать не хотела меня видеть. Но я никогда не забывал. Эта мысль всегда была в глубине моего сознания. Я люблю свою семью, и для меня большая честь, что они любят меня в ответ.
Его дыхание стало резким, и он снова провел рукой по волосам. Зейн никогда не говорил ничего подобного вслух. Он даже никогда не думал об этом так серьезно.
- Но меня бесило, что я тебе не нравлюсь. Я даже не знаю, почему мне должно быть не все равно! А еще больше меня бесит то, что мне действительно не все равно. Может, я эгоист и у меня есть подсознательная потребность, чтобы все меня любили, а может, я просто упрям, как и все в моей семье, но не могу забыть... Я не знаю. Я... Я просто... агрх, забудь. Извини. Я пойду.
Зейн повернулся, чтобы уйти, но парня остановила рука, дотронувшаяся до его плеча.
- Я не могу изменить прошлое, Зейн, - тихо прошептала Пэнси. - Я, наверное, не могу ничего исправить, я правда не знаю, как это сделать. Но я могу извиниться за свое прошлое поведение. И мне очень хотелось бы начать с тобой другие отношения. Я не могу быть тебе матерью, потому что у тебя она есть, и она проделала замечательную работу, как бы мне ни было противно это признавать. Ты - все, что у меня осталось, Зейн. Я не испытываю никаких угрызений совести, используя чувство вины в качестве движущей силы моих слов; я всё-таки слизеринка... Пока ты ещё не можешь простить меня, но я надеюсь, что ты дашь мне шанс.
Зейн сухо кивнул и вышел из гостиной.
Когда он подошел ко входной двери, то почувствовал, как женские руки обхватили его за талию и крепко сжали, прежде чем быстро отпустить. Парень обернулся и с удивлением увидел, что Пэнси вытирает уголки глаз.
- Возвращайся домой, Зейн. Я надеюсь, что ты ещё придёшь. Тебе придется рассказать мне о многом.
Он снова кивнул и вышел из дома. Голова Зейна кружилась от смущения и некоторой эйфории. Он не знал, чего ожидать, аппарируя во Францию, но был рад, что сделал это. Отношения с его родной матерью были даже не близки к слову «нормальные», но со временем, может быть, Зейн сумеет понять мотивы, побудившие его найти ее.
Сейчас его дома ждала семья, которая любила его больше, чем кто-либо может любить другого человека. Сейчас этого достаточно.
С улыбкой Зейн аппарировал обратно в Портсмут.