«Вам пора уходить, мистер Малфой»
- Мистер и миссис Малфой?
Услышав голос целителя, Драко и Гермиона быстро подняли головы. Они уже целый час не могли найти себе места приемной на первом этаже больницы Святого Мунго. Супруги порядком измучили себя, нервно ожидая хоть каких-то вестей.
- Вы можете сейчас зайти к нему, но я должен предупредить, что он спит и, вероятно, не проснется еще около часа, - пожилой целитель подошел к ним и слегка улыбнулся.
Они едва слышали, что он сказал, быстро войдя в полутемную палату. Зейн лежал на больничной койке и казался таким маленьким на фоне больших белых простыней. Его кожа была бледнее, чем обычно, зато ярко выделялись некоторые царапины. На столике рядом с кроватью находилась синяя коробка, которая каждые несколько секунд испускала зеленое свечение.
Гермиона первой издала хоть какой-то звук - дрожащий всхлип - медленно идя к больничной койке. Драко ступал прямо за ней, не в силах отвести глаз от неподвижного тела сына. Когда плечи Гермионы затряслись от беззвучных рыданий, он положил руку ей на спину, а потом на руку Зейна.
- Вам повезло, что вы быстро доставили его сюда, - прервал целитель, вставая с другой стороны кровати. - Его рана на голове могла привести к необратимым последствиям. Но ещё больше повезло, что кусты смягчили падение мальчика.
- С ним все будет в порядке? - спросил Драко, не отрывая взгляда от сына.
- Он полностью поправится, - весело сказал целитель. - Ребёнок потерял не слишком много крови, но на всякий случай мы дали ему Крововосполняющее зелье. Он сломал запястье и вывихнул плечо, но мы его вылечили, и сейчас все в порядке. Таким образом, царапины и синяки - это единственное, что осталось от произошедшего. Одна из наших медсестёр скоро прибудет и исцелит их простой мазью и заклинанием.
- Спасибо, - тихо сказала Гермиона, шмыгнув носом.
- У нас в коридоре есть общественная каминная сеть на случай, если вы захотите с кем-нибудь связаться, чтобы доложить о произошедшем, - сказал целитель, выходя из палаты.
Когда целитель ушел, пара продолжила молча наблюдать за Зейном. Единственным звуком, нарушавшим тишину в комнате, были редкие всхлипы Гермионы и ее прерывистое дыхание.
- Я свяжусь с твоими родителями, - наконец сказала она через несколько мгновений.
Драко молча кивнул и отступил назад, чтобы дать ей пройти, не в силах ничего сделать, кроме как смотреть на неподвижного ребенка на кровати... На его ребенка... На его плоть и кровь... На его жизнь. Спящий Зейн выглядел таким умиротворенным, его губы были слегка приоткрыты, а лицо украшали четыре разные по длине царапины: вдоль челюсти, щек и лба.
Драко не верил ни в магловскую теологию, ни даже в магическую мифологию, но вознес благодарственную молитву тому, кто управлял человеческими судьбами. Что-то или кто-то там, наверху, защитил его сына, когда крошечное тело рухнуло сначала в кусты, а не прямо на бетонный тротуар. Достижения магической медицины позволили целителям быстро и безо всяких осложнений вылечить Зейна.
Драко протянул руку и откинул светлые пряди, упавшие на закрытые глаза мальчика. Его сердце было полностью сосредоточено в маленьких ручках сына и изящных ладонях жены. Он не мог и мечтать о более идеалистической семье, о более совершенном существовании. Если бы он потерял своего сына, его жизнь уже никогда не была бы прежней. Конечно, у него была бы Гермиона... Но она не отвечала ему взаимностью, и ее присутствие в их жизни почти подошло к концу.
Стоя у постели Зейна, Драко поклялся себе и своему сыну, что не допустит распада своей маленькой семьи. Он постарается, чтобы Гермиона узнала, как он к ней относится. Он любит ее и нуждается в ней - и не только как в матери для своего сына, но и как в жене для него. Он немножко побудет эгоистом и выполнит обещание, потому что сам этого хочет, а не только потому что это нужно его сыну.
Если она не испытывает к нему тех же чувств, тогда Драко убедит девушку, что не может жить без нее. Он будет ухаживать за Гермионой, пока она не полюбит его, пока не забудет об их прошлом и не примет будущее, которое Драко постарается сделать совершенным.
Малфой наклонился и нежно поцеловал сына в лоб, слегка улыбнувшись, когда его сердце наполнилось надеждой и предвкушением. Он никогда больше не допустит, чтобы его сын пострадал, и сделает так, что Гермиона навсегда останется в их жизни.
***
Донни чувствовала, как ее глаза горят от непролитых слез, но она отказывалась поддаваться желанию заплакать. Оливер был в нескольких шагах позади нее, когда она шла к столу с привет-ведьмой в больнице Святого Мунго. Он догнал ее и успокаивающе положил руку Донни на талию.
- Здравствуйте, я ищу пациента, - быстро сказала Донни.
- Фамилия? - рассеянно спросила леди за столом.
- Малфой, - ответила Донни. Она почувствовала, как Оливер напрягся рядом с ней, а его рука сильнее сжала ее талию.
- Имя? - спросила женщина, проводя языком по нижней губе и подмигивая Оливеру, как только узнала его.
- Зейн, - нетерпеливо сказала Донни.
- Он в палате четыреста двадцать один по этому коридору и налево, - ответила она.
Донни быстро пробормотала слова благодарности и, схватив Оливера за руку, потащила его по коридору.
- Ты не говорила мне, что Зейн - Малфой, - сказал Оливер, замедляя быстрый шаг Донни движением руки.
Донни резко обернулась и бросила на него растерянный взгляд.
- А какое это имеет отношение?
- Я не очень лажу с его отцом, - ответил он. - Малфои поддзерживали Сама-Знаешь-Кого, а Малфой-младший был злым и избалованным ребенком, когда мы учились в школе.
- Мне все равно, будь он даже парнем Сам-Знаешь-Кого, - яростно прошептала Донни, и теперь ее глаза сверкали от гнева. - Он мой хороший друг, и он женат на Гермионе. Он явно изменил свои взгляды со школьных времён, да и все это не имеет значения! Его сын сейчас в больнице! Не время беспокоиться о школьных обидах!
- Нет, Донателла, я не про школьные обиды, все гораздо глубже, - попытался объяснить он.
- Насколько глубже? - нетерпеливо спросила она.
- Он всегда жульничал во время наших квиддзичных матчей, - наконец сказал он с торжествующим видом.
Она дважды моргнула, а потом прищурилась.
- Слушай сюда, Оливер Вуд! Мне плевать на какие-то дурацкие школьные матчи, которые сейчас не имеют никакого значения для нашей жизни. Если ты не можешь быть вежливым с ним и его родителями, то просто развернись и уйди. Я очень сблизилась с его семьей и не собираюсь прекращать общаться с ними. Так что, если ты хочешь быть со мной, тебе придется иметь дело и с ними.
На этот раз Оливер дважды моргнул, глядя на нее, а затем сжал челюсти, признавая свое поражение. Мерлин и Моргана, эта маленькая огненная бомба, которую он называл своей девушкой, могла за считанные секунды поставить его на место. Какая-то крошечная часть него знала, что он ведёт себя немного незрелым, тая обиды, но остальная часть (та часть, где доминировал квиддич) говорила, что он может быть вежливым с Малфоями, когда находится рядом с ними, а в одиночестве тайно презирать сколько душе угодно.
- Хорошо, - сказал он с вымученной улыбкой. - Прошу прошчения.
- Хмф, - быстро пробурчала Донни и продолжила свой путь в палату.
Через несколько минут они вошли в комнату и обнаружили Гермиону и Драко, расположившихся рядом с кроватью Зейна. Старшее поколение Малфоев сидело в креслах у окна. Нарцисса смотрела на свои руки и вытирала нос платком. А Люциус скучающе оглядывал обстановку.
- Как он? - тихо спросила Донни, изо всех сил стараясь сдержать свои эмоции. Если честно, не было никакой необходимости в еще одной плачущей женщине в этой комнате.
- С ним все будет в порядке, - сказала Гермиона с легкой улыбкой. Она сидела в кресле справа от Зейна и держала его крошечную ручку в своей ладони. - Я рада, что ты пришла.
Донни молча кивнула и подошла к кровати, обнимая Гермиону.
- Никогда больше не пугай меня так.
- Кто твой друг, дорогая? - внезапно спросила Нарцисса, смаргивая слёзы и одаривая всех улыбкой.
- Ох, это Оливер, - сказала Донни, быстро представляя его всем присутствующим. Закончив, она села рядом с Гермионой. Девушка была рада, что Оливер вел себя как обычно, коротко отвечая на некоторые вопросы Малфоев. - Так что же все-таки произошло? Ты очень расплывчато все объяснила, когда связалась с нами, - спросила Донни Гермиону.
- Да, что все-таки произошло? - спросила Нарцисса. - Как Зейн упал?
Драко и Гермиона оба посмотрели в пол, напрягшись от беспокойства. Никто не ожидал, что они одновременно выпалят:
- Это была моя вина.
Супруги быстро посмотрели друг на друга, нахмурив брови и слегка приоткрыв рты в недоумении.
- О чем ты говоришь? - недоверчиво спросил Драко. - Если бы я не оставил свою метлу в комнате...
- Если бы я не оставила балконную дверь открытой, - резко вмешалась Гермиона, - этого никогда бы не случилось.
- Мне нужно было убрать метлу, но я этого не сделал, - сказал Драко с ноткой решительности в голосе.
- Мне нужно было закрыть за собой балконную дверь, но я этого не сделала, - сказала она в ответ. - Твой сын лежит в больнице из-за меня! Даже не думай брать вину на себя, если думаешь, что так мне станет легче, потому что ты ошибаешься!
- Я беру вину на себя не для того, чтобы тебе стало легче, - Драко раздраженно выдохнул. - Он не любит выходить на балкон, а поскольку я оставил метлу в комнате, он решил прокатиться на ней, и она случайно перелетела через перила.
- Ты ведешь себя просто невыносимо, - пробормотала Гермиона.
- А ты ведешь себя глу...
- Довольно! - бархатистый голос Люциуса прервал их спор. - Ваши голоса действуют мне на последние нервы. А теперь сделайте нам всем одолжение и замолчите.
- Отец, - Драко нахмурился, - не лезь...
- Не советую заканчивать это предложение, - резко ответил Люциус. - Вы оба должны осознать, что то, что произошло, уже произошло, и ничего не изменить. С Зейном все будет в порядке, так что можете прямо сейчас закончить игру в виноватых. Чтобы удержать вас от дальнейших споров, скажу, что вы, откровенно говоря, оба виноваты. Если бы вы не были так беспечны, ничего бы этого не случилось. Вину можете разделить поровну между собой.
- О, Люциус, успокойся, - огрызнулась Нарцисса. - Всякое случается, и мы не в праве вмешиваться в то, что задумала судьба. Мы только можем быть благодарными, когда все оборачивается к лучшему, что сейчас и случилось. С Зейном все будет в порядке. Теперь Гермиона и Драко знают, что больше никогда нельзя оставлять метлу в комнате и всегда нужно закрывать за собой балконную дверь. Родители учатся на своих ошибках, и ты, Люциус, лучше всех должен это знать.
Люциус скривил губы, глядя на жену, и крепче сжал набалдашник трости, чтобы сдержать свой гнев.
- Когда мне было семь, я описалась перед всем классом, - сказала Донни со своего места. - Все называли меня «поливашкой» до двенадцати лет.
Все в комнате уставились на нее в замешательстве. А Донни смотрела на них с невинным выражением лица.
- Что? Разве мы не пытаемся заставить друг друга чувствовать себя как можно более неловко? Я думала, что это такая игра.
Первой засмеялась Нарцисса, закатывая глаза и качая головой.
- Донателла, дорогая моя, ты просто прелесть.
- Стараюсь, - с улыбкой пожала плечами Донни. - Я пойду возьму попить. Вам что-нибудь принести?
- Воды, пожалуйста, - сказала Нарцисса.
- Немного виски или коньяка было бы кстати, - пробормотал Люциус, и Донни подняла бровь, глядя на аристократа. - Воду.
Нарцисса похлопала мужа по руке и посмотрела, как Донни и Оливер выходят из комнаты.
- А не тот ли это молодой человек, о котором Донателла постоянно говорит? - спросила Нарцисса.
- Да, - ответила Гермиона. - Они уже некоторое время встречаются.
- Как славно! Она заслуживает счастья, - кивнула Нарцисса. Женщина немного помолчала, глядя на сына и невестку, заметив их напряженные взгляды и нахмуренные брови. - С вами все в порядке?
- Я в порядке, мама, - довольно резко ответил Драко.
- Не смей в таком тоне разговаривать со своей матерью, - бросил Люциус в ответ.
Драко закатил глаза и нахмурился еще сильнее. Он поднял глаза на Гермиону, поймав ее взгляд. Девушка робко улыбнулась Малфою, заверяя, что не расстроена. Драко слегка улыбнулся ей в ответ, и его сердце наполнилось любовью к жене.
Люциус насмешливо посмотрел на парочку и пробормотал Нарциссе:
- Им лучше перестать строить друг другу глазки, пока меня не стошнило. Это просто отвратительно.
- Это очень романтично, - возразила она.
- Единственный здравомыслящий человек в этой комнате, к сожалению, сейчас находится без сознания и, к сожалению, ему еще нет пяти. Не могу дождаться, когда он очнётся, - вздохнул Люциус и провел рукой по лбу.
- Я тоже, дорогой, - заверила его Нарцисса, прежде чем положить голову мужу на плечо. Он всегда был таким мягкотелым. И она знала, как вести себя с ним. Нарцисса лукаво улыбнулась про себя и внутренне порадовалась, когда его ладонь накрыла ее руку. Неженка!
Все подняли головы, когда дверь распахнулась, ожидая возвращения Донни и Оливера, но вместо них вошел пожилой целитель, чьё лицо было слишком мрачным, а за ним шла молодая медсестра. Они молчали, пока ведьма осматривала Зейна и проверяла коробку рядом с его кроватью.
- Все в порядке, - сказала она, прежде чем выйти из комнаты.
Целитель Хан, блестящий волшебник из Карачи, глубоко вздохнул, прежде чем посмотреть на Драко и Гермиону.
- У вас гости, - сказал он медленно. - Я обязан их впустить.
Прежде чем он успел сказать что-то еще, дверь снова открылась, и на пороге появилась Ронда Уэстин, их неряшливый ССМ, два дородных джентльмена и Блейз Забини, выглядевший более сердитым, чем когда-либо видел Драко.
- По-моему, я уже говорил вам, что нет необходимости брать с собой этих людей, мисс Уэстин. Вы ставите в неловкое положение всех, включая саму себя, - прошипел Блейз, продолжая спор, который, должно быть, начался еще в коридоре.
- Что тут происходит? - спросила Гермиона, чувствуя, как сердце странно бьется о грудную клетку.
- Мистер и миссис Малфой, я так сожалею о том, что случилось с вашим сыном, - сказала Ронда, подталкивая пальцем очки к носу и нервно глядя на Люциуса и Нарциссу. Эти двое смотрели на нее слишком пристально. - Медсестра Эшфорд сообщила мне, что сегодня утром сюда доставили Зейна. Согласно политике, больница обязана информировать Министерство о том, что ребенок, включенный в наблюдательный список, госпитализирован.
- Наблюдательный список? - медленно спросил Драко.
- Это список всех детей и семей, которые проходят проверку ССМ. Когда ребенок из этого списка попадает в любую больницу магического мира, информируется ваш ССМ, а также ваш судебный адвокат, - Блейз презрительно усмехнулся Ронде.
- Зейн выживет, сэр? - спросила Ронда целителя Хана, который до сих пор хранил молчание.
Он неодобрительно нахмурился и коротко кивнул.
- Зейн сейчас как новенький. Он просто спит из-за действия зелья, которое мы ему дали. Каждые два часа я даю ему обезболивающее, которое поддерживает его сон. Он проснется примерно через четыре-шесть часов.
- Я просмотрела его медицинскую карту... - начала она говорить.
- У вас нет права на такие действия, - сердито сказал целитель Хан. - Карта пациента предназначена только для персонала больницы.
- Поскольку Зейн находится в наблюдательном списке, - Ронда судорожно сглотнула и снова поправила очки, - записи считаются доступными для его ССМ, то есть для меня.
- Почему вы здесь? - наконец спросил Люциус. Его всегда раздражало, когда люди запинаются и мямлят в тяжелых ситуациях.
- Э-э... - ее глаза расширились от страха, когда к ней обратился старший Малфой. - Вообще-то я здесь по одному неприятному делу. Боюсь, я обязана сообщить вам, что дело об опеке над Зейном подошло к концу.
- Но шесть месяцев еще не закончились, - нервно сказала Гермиона, крепче сжимая руку Зейна. - У нас еще есть чуть больше двух месяцев до окончания инспекционного периода.
- В связи с этим прискорбным обстоятельством - тем фактом, что Зейн чуть не умер на вашем попечении - Министерство решило прекратить инспекционный период и предоставить право полной опеки биологической матери Зейна.
- Простите? - Гермиона чуть не взвизгнула. - Вы собираетесь отдать нашего сына этой ненормальной женщине?!
- Э-э... - Ронда нервно обвела взглядом комнату. - Не я. Отдел социальной и семейной помощи решил, что полную опеку над Зейном лучше всего будет предоставить миссис Д'Аггостино. Бумаги готовы и подписаны, и уже час вы не являетесь законными опекунами Зейна.
Легкое жужжание аппарата, стоявшего рядом с кроватью Зейна, было единственным звуком после поразительного заявления Ронды. Никто не осмеливался ничего сказать, только отвисшие челюсти, широко раскрытые глаза и несколько свирепых взглядов были направлены на мисс Уэстин.
- Вы же несерьезно, - сказала Нарцисса через мгновение. - Вы не можете говорить это всерьез.
- Я говорю серьезно, - Ронда нервно прикусила внутреннюю сторону щеки. - Миссис Д'Аггостино попросила оставить ее сына в больнице, пока ей не предоставят портключ во Франции, - девушка прочистила горло, - а это значит, что мне придется попросить вас прямо сейчас удалиться.
- Удалиться? - хрипло произнес Драко, не в состоянии понять того, что происходит. Он с надеждой посмотрел на Блейза, желая удостовериться, что ещё можно что-то сделать.
Блейз грустно покачал головой, глядя на своего лучшего друга.
- В официальных бумагах говорится, что, поскольку вы больше не являетесь законными опекунами Зейна, вы не имеете права находиться рядом с ним, - Блейз опустил голову и скрестил руки на груди. - После этой ситуации было задокументировано, что вы представляете угрозу безопасности Зейна и что вы не имеете права приближаться к нему до тех пор, пока нельзя будет подать прошение о совместной опеке.
- Когда... Как долго... Когда я смогу снова увидеть сына? - пробормотал Драко, ощущая, как сердце разлетается на миллион кусочков.
- Вы можете подать прошение о совместной опеке через год, - негромко ответила Ронда.
- Через год?! - одновременно воскликнули Гермиона и Драко.
- Мне очень жаль, - повторила Ронда.
- Должно же быть что-то... что угодно, - попыталась возразить Гермиона. - Вы не можете забрать его у нас. Пэнси - ужасная мать! Она не любит Зейна, и ее проверки должны были доказать ее некомпетентность.
- Ее проверки подтвердили достаточно благоприятную обстановку для воспитания ребенка, - сказала Ронда. - Она не получила блестящих отзывов от своего ССМ, но Пэнси не провалила ни одной инспекции, что сделали вы, поэтому все права переходят к ней по умолчанию.
- Я абсолютно не приму этого, - упрямо сказал Драко, его глаза сузились, а челюсти яростно сжались. - Вы не можете отнять у меня сына.
- Драко, дружище, у тебя нет выбора, - мягко сказал Блейз. - Документы уже подписаны членом Визенгамота, который следил за вашим делом с самого начала. Я сделал все возможное, но они сказали, что мы должны подождать год.
- Я не смогу видеться с ним год? Целый год? - сказал Драко, задыхаясь от собственных слов, он готов был разрыдаться от бессилия. - Но... Но он же мой сын! Черт бы вас всех побрал, он мой сын!
- Драко, - спокойно сказал Люциус, подходя и становясь рядом с сыном. - Если они говорят, что мы должны уйти, значит, мы должны уйти.
- Я не могу его оставить. Они не могут забрать его у меня, - Драко покачал головой, напрягаясь всем телом.
Гермиона сморгнула слезы, и ее щеки покраснели от гнева. Как такое могло случиться? Как они вообще могли и подумать о том, чтобы забрать у них Зейна? К черту наследственность, они с Драко - настоящие родители Зейна!
- Мы сможем хотя бы навещать его? - она должна была спросить.
- Мне очень жаль, - Ронда отрицательно покачала головой, - У вас нет прав на посещение, пока не подадите прошение о совместной опеке.
Они смогут увидеть Зейна только через год.
- Мы можем подождать, пока он проснется, чтобы попрощаться? - спросила Гермиона.
- Было принято решение, что для Зейна будет лучше, если вы уйдёте, пока он спит. Это нанесёт меньший психологический ущерб для него...
- Не смейте говорить о психологическом ущербе! - наконец взорвалась Гермиона. - Вы забираете его у любящих родителей и отдаёте женщине, у которой умственные способности как у соплохвоста! Она никогда не знала, как заботиться о сыне, и я клянусь каждой душой в этой вселенной, что если она причинит ему какой-либо вред или хоть немного расстроит, то я заставлю каждого служащего Министерства пожалеть, что они вообще родились.
Она сердито посмотрела на Ронду и двух мужчин рядом с ней. Повернувшись лицом к Зейну, она поцеловала его в щеку и провела рукой по его лицу, сдерживая рыдания, а затем повернулась и вылетела из палаты.
- Вам пора уходить, мистер Малфой, - дрожащим голосом произнесла Ронда. - Если вы откажетесь, вас выведут силой.
Драко взглянул на двух мужчин, которые напоминали Крэбба и Гойла. Его кулаки сжались, а затем медленно разжались, и вся энергия покинула его тело. Малфой бросил последний взгляд на сына, боясь, что если дотронется до него, то не сможет отпустить.
Он прошёл мимо ССМ и двух мужчин и в спешке покинул больничную палату, Блейз быстро последовал за ним в желании поддержать.
Люциус и Нарцисса ушли после того, как Нарцисса поцеловала своего внука, а затем одарила Ронду одним из самых холодных и злых взглядов, которые бедная девушка когда-либо получала в своей жизни. А Люциус, проходя мимо, как бы случайно прижал свою трость к ботинку бедной девушки.
***
- И ты никак не можешь это изменить? - спросила Донни, сидя в гостиной Драко и Гермионы.
Гермиона отрицательно покачала головой.
- Должно же быть хоть что-то, - раздался голос Гарри. Он приехал сразу же, как только услышал эту новость. Несмотря на их разногласия по поводу ее брака с Драко, он все еще был одним из самых близких друзей Гермионы и всегда находился рядом, когда она нуждалась в поддержке. - Как ты думаешь, если я надавлю на них, они позволят вам оставить его у себя?
- Гарри, я знаю, как сильно ты ненавидишь пользоваться своим статусом спасителя магического мира, так что не нужно этого делать, - бесцветным голосом произнесла Гермиона. - К тому же они никогда не отдадут его обратно только потому, что ты этого хочешь. Бумаги подписаны, Пэнси приехала вскоре после нашего ухода, и теперь Зейн у неё.
Гарри, Рон, Донни и Оливер уставились на Гермиону, которая лежала на боку на диване, поджав ноги к талии и уставившись пустыми глазами в стену напротив. Она находилась в таком положении с тех пор, как прибыла в квартиру. Без Драко.
- А где Малфой? - просил Рон.
- Я не знаю, - Гермиона отрицательно покачала головой. - Я думала, он аппарировал сюда, но его нет дома.
- Надеюсь, с ним все в порядке, - вздохнула Донни. - Нарцисса сказала мне, что его нет в Мэноре, когда я связалась с ней по камину. Она сказала, что через какое-то время он будет в порядке и не надо волноваться, что его нет, потому что он всегда желает остаться в одиночестве, когда наступают проблемы.
- Это полностью уничтожило его, - хрипло сказала Гермиона, ее горло забилось непролитыми слезами. - Вы не видели его взгляд, когда они сказали, что придется ждать целый год, чтобы увидеть Зейна...
Гермиона замолчала, и черты ее лица стали еще более бледными, как будто она изо всех сил старалась не позволить каким-либо эмоциям взять верх над собой.
- Вы все можете идти домой, - сказала Гермиона после долгого молчания. - Вам вовсе не обязательно оставаться здесь со мной. Я в порядке.
- Ты не в порядке, - одновременно сказали Гарри и Рон.
- Я сказала, что я в порядке! - прикрикнула она. - Я хочу побыть одна. Уходите!
Они неуверенно посмотрели друг на друга, не привыкшие к такой стороне Гермионы. Ребята не понимали всей глубины ее чувств. Зейн стал ее сыном. Он стал ее сыном, а потом его отняли у Гермионы. Она ненавидела чувствовать себя бесполезной. Она ненавидела чувствовать себя беспомощной. Гермиона ничего не могла сделать и ей оставалось только беспокоиться. О сыне. О Драко.
Четверо ее гостей молча удалились, а Донни оставила перед Гермионой стакан воды и фрукты, чтобы та перекусила.
Когда солнце село и в комнате совсем потемнело, не оставив ни одного лучика света, слёзы одна за другой начали падать из глаз Гермионы на мягкую подушку, пока девушку окутывало удушающее одиночество, а из-за мыслей уносило в пучину отчаяния.
***
Драко тупо уставился на граффити, окутавшие кирпичную стену полуразрушенного здания. После бесцельного блуждания по улицам Лондона он обнаружил, что сидит рядом с мусорным баком в переулке позади какого-то второсортного паба.
Вдруг мимо быстро пробежала крыса, задев его ногу. В любое другое время он, вероятно, завизжал бы (мужественно, конечно) и быстро убежал. Но в настоящее время Драко даже не моргнул.
Малфой даже не знал, о чем думать. Казалось, что его разум намеренно воспроизводил случайные, бессмысленные вещи, чтобы не думать о сокрушительной боли, которую Драко должен чувствовать. Его мыслительный процесс шел от размышлений об ингредиентах желейных бобов, о том, почему у одних монет есть грани, а у других - нет, до размышлений о том, почему у одних людей вьющиеся волосы, а у других - прямые.
После прокручивания в голове этих явно важных, универсальных проблем его мозг отключился, не оставив ничего, о чем можно было бы подумать. Теперь Драко мог только осязать. Он смотрел на кирпичную стену и думал: вот она, кирпичная стена, на ней граффити, нарисованы они красным, чёрным и синим цветом; в этой стене пятьсот сорок девять кирпичей...
Пока Драко шел, он считал трещины на тротуаре, ни разу не подумав, что его сын лежал на таком же тротуаре только этим утром. Нет, он просто не позволял себе думать об этом. У него были более важные дела. Ему нужно пересчитывать гребаные трещины на тротуаре. Одна трещина. Две трещины. Три трещины. Четыре, пять, шесть, семь проклятых трещин.
В конце концов, ему нужно добраться до дома. Он должен был убедиться, что Гермиона там и что у нее все в порядке. Она его жена, единственная женщина, которую он любит, а он бросил ее, когда они больше всего нуждались друг в друге. О том, какой же он придурок, Драко подумает позже. Прямо сейчас ему нужно считать трещины на тротуаре.
***
У меня болит животик.
Это была первая мысль Зейна, когда он проснулся. У него болел живот, и ему очень хотелось спать. Он зевнул и медленно заморгал. Мальчик сморщил нос в замешательстве, когда понял, что находится не в своей комнате дома. И это не комната мамы и папы. Это не гостиная, и даже не дом бабы и деды! Как странно.
Зейн посмотрел вниз на кровать. Это была очень большая кровать. Простыни на ней были темно-золотистого цвета, и комната, в которой он находился, тоже была очень большой. Где же мама и папа?
О, нет!
Метла! Что же произошло? Поймал ли его папа перед тем, как он упал? Или он влетел обратно в квартиру? Нет, такого не могло произойти; он помнил, как соскользнул с метлы. Где же он находится?
- О, хорошо, что ты уже проснулся, - раздался знакомый голос с порога комнаты.
Зейн повернул голову к двери и уставился на Пэнси, которая стояла с милой улыбкой на лице (редкое явление). Что здесь делает Пэнси?
- Где мои мама и папа? - спросил Зейн. Говорить было больно. Горло очень чесалось! Нижняя губа задрожала, когда мальчик уставился на Пэнси. Он очень, очень хотел увидеть своих маму и папу.
- Дорогой, я твоя мама, - тихо сказала Пэнси, подходя к кровати и присаживаясь на ее край.
- Нет, это не так, - настаивал он. - Я хочу пить. У меня болит горло.
Она взяла стакан воды с прикроватного столика и помогла мальчику попить, боясь, что он прольет воду на ее дорогие простыни из египетского хлопка.
- Где мама? Где папа? - снова спросил он, когда выпил все до дна.
- Зейн, я твоя мама, - строже повторила она, ставя стакан обратно на прикроватный столик. - Твой отец и его жена сейчас в Англии, в твоем старом доме. А ты теперь живешь здесь.
- Я хочу к ним, пожалуйста, - попросил Зейн. Может быть, если он скажет «пожалуйста», Пэнси отвезет его к маме и папе. Он больше не хотел здесь находиться.
- Мне очень жаль, но ты не можешь поехать к ним. Это твой новый дом, Зейн. У тебя теперь будет новая комната, и ты останешься со своей мамой и своим новым папой!
- Моя мама здесь? - спросил он в порыве возбуждения. Где же его мама? Неужели она прячется? - Можно мне ее увидеть?
- Зейн, я не люблю повторяться. Твоя мама - я! Я всегда была твоей мамой и всегда ей буду. Та женщина - твоя мачеха.
Он знал это слово! Деда и та леди в очках всегда называли его маму этим словом!
- Где папа?
- Теперь у тебя новый папа, - сказала Пэнси с широкой улыбкой. - Он не может дождаться встречи с тобой.
Она не испытывала никаких угрызений совести, когда врала. Парнишке всего три года, и откуда ему знать, что это ложь?
- Я хочу на горшок, - настойчиво сказал он.
- Оу, - нервно выдохнула она. - Ванная комната вон за той дверью, - она указала на дверь справа от них.
Зейн медленно выполз из постели и побежал в ванную. Он закончил свои дела и, пока мыл руки, как учил его папа, размышлял, как заставить Пэнси понять, что он хочет домой.
Зейн пошёл обратно и остановился в дверном проеме между ванной и спальней, смотря на Пэнси, которая разглядывала свои ногти.
- Пэнси, я хочу домой прямо сейчас, - сказал мальчик, стараясь звучать как его деда. Когда деда говорил так, люди делали то, что он хотел.
- Ты не должен называть меня Пэнси, Зейн, это невежливо. Ты будешь звать меня мамой. Понятно?
Зейн быстро кивнул, не желая ее расстраивать. Он просто хотел вернуться домой.
- Где Рози? - спросил он. - Я не могу спать без него.
- Я не знаю, кто это, - сказала она. - Так вот, это твоя комната. Ты будешь спать здесь.
- Это не моя комната, - насупился он. Пэнси просто сумасшедшая; она ничего не понимает! - Где мои игрушки? Где Рози?
- Мы завтра купим тебе новые игрушки, когда ты будешь чувствовать себя лучше. А теперь возвращайся в постель и немного поспи. Ты сегодня через многое прошёл, и тебе нужно отдохнуть.
- Но... Но я не могу заснуть без Рози. Мама с папой всегда укутывают меня одеялом и крепко целуют, а потом рассказывают сказку, чтобы я мог заснуть!
Его глаза наполнились слезами, а крошечные кулачки гневно сжались. Его малфоевский характер начал выходить наружу, а глупая Пэнси не слушала его!
- Я могу почитать тебе сказку и поцеловать, Зейн, - попыталась она. - Теперь я твоя мама, так почему ты не можешь понять этого?
- Мне нужен Рози! - он всхлипнул, его дыхание стало прерывистым, когда Зейн заплакал. - Я хочу домой!
Пэнси нервно сглотнула и посмотрела на мальчика, плачущего в дверях ванной, чьё тело сотрясалось от злости и слёз.
- Если я принесу тебе этого Рози, ты уснешь?
Зейн перестал плакать, чтобы обдумать ее предложение. Он хотел вернуться домой. Находиться рядом с Рози - прекрасно, но ему очень, очень хотелось домой.
- Рози - мой ди-озавр, - икнул он.
- О, это игрушка! - взволнованно сказала она. - Игрушечный динозавр, похоже. Он мягкий или твердый?
- Рози мягкий и зеленый, и это моя любимая игрушка, - что за глупый вопрос, подумал Зейн.
Зейн смотрел, как Пэнси схватила палочку и пустой стакан с водой. Он наблюдал, как она превращает его в игрушечного динозавра. Он был зеленый, только меньше, чем Рози.
- Это не Рози, - сказал он.
Пэнси выглядела пораженной и опустила взгляд на игрушку в своей руке.
- Это... э-э... Это Поузи. Сестра Рози.
- У Рози нет сестер, - сказал Зейн. - Так же, как и у меня.
- У него есть сестра, о которой никто не знал, - настаивала она. - Ее зовут Поузи, и она очень милая.
Зейн фыркнул и посмотрел на динозавра, которого держала в руке Пэнси. Он был немного похож на Рози, и это была игрушка, так что все хорошо. Зейн медленно подошел к кровати и протянул руку за игрушкой. Пэнси торжествующе улыбнулась и положила игрушку ему на раскрытую ладонь.
Зейн прижал Поузи к груди и забрался в постель. Он скучал по маме и папе. Он надеялся, что скоро увидит их.
- Я хочу спать, - сказал он сквозь широкий зевок. Лекарство снова подействовало, и истерика отняла много сил. Зейн повернулся на бок и крепче прижал к себе игрушечного динозавра. Ему очень хотелось, чтобы мама и папа поцеловали его на ночь, поэтому он заставит их поцеловать его два раза, когда снова увидит.
- Ты хочешь сказку и поцелуй? - неуверенно спросила Пэнси.
Ответом Зейна было тихое сопение, потому что он снова погрузился в глубокий сон.
Пэнси долго смотрела на скрючившуюся массу на кровати, а затем вышла из комнаты, выключив лампу, прежде чем уйти.
Все шло замечательно. Зейн привыкнет жить в Шато вместе с ней и Анджело. Каждую неделю от Драко она будет получать деньги на содержание ребенка, которых хватит, чтобы всю оставшуюся жизнь увешивать себя бриллиантами и изумрудами. Не то чтобы она тратила все деньги на драгоценности, Мерлин, нет. Пэнси, конечно, отложит немного для Зейна, но разве много нужно тратить на трехлетнего ребенка? Остальная - большая - часть будет принадлежать ей.
Жизнь налаживается.