«Вы с папой уже закончили разговаривать?»
Зейн, гневно нахмурив брови, со скрещёнными у груди руками уставился на закрытую дверь своей спальни. Его ноги свисали с края кровати и агрессивно пинали бедный матрас.
Зейн был в плохом настроении, так как сегодня утром его не пустили в комнату мамы и папы. Он повернул ручку двери в их спальню, но обнаружил, что она заперта. Какая наглость с их стороны запереться одним в комнате! Зейн попытался постучать в дверь, но ему сказали подождать несколько минут и вернуться позже. Они также имели наглость засмеяться и даже не подошли к двери, чтобы сказать ему, чтобы он уходил!
Достаточно сказать, что Зейн Малфой был совсем не в хорошем настроении. Он всего лишь хотел пожелать им доброго утра, обнять и поцеловать, а они даже не пустили его в комнату. Они просто кучка какашек.
Он спрыгнул с кровати и схватил Рози с пола. Едва сдерживая свою малфоевскую решимость, он потянулся к ручке и открыл дверь. Зейн яростно протопал через всю гостиную и подошел к телефону. Ему нужно было немедленно поговорить с бабой.
Гермиона научила его пользоваться телефоном в случае крайней необходимости. Она очень четко сказала Зейну, что он должен использовать его только для вызова бабы, если возникнет чрезвычайная ситуация. Это определенно была чрезвычайная ситуация, и он просто обязан был поговорить с ней. Нарцисса с готовностью согласилась установить телефон в Мэноре, не желая даже думать о травмах, которые Зейн мог получить из-за неумения пользоваться каминной сетью.
Зейн поднял трубку и посмотрел на цифры. Он нажал нужные кнопки в нужном порядке и подождал, пока прозвучит сигнал. Первый гудок. Второй гудок. Третий гудок.
- Алло? - в трубке послышался голос Нарциссы.
- Баба? - пискнул Зейн, его глаза начали гореть от злых слез.
- Зейн, любовь моя, все в порядке? - было совершенно легко уловить тревожные нотки в ее голосе.
- Нет, баба. Я очень, очень, очень зол! - сказал он, шмыгнув носом.
- И на что же ты злишься? - спросила она со вздохом облегчения. Она уже привыкла к мелодрамам мужской части Малфоев. Она страдала от них в течение очень многих лет.
- Мама и папа заперли дверь и не пускают меня в комнату, а я просто хотел пожелать им доброго утра, обнять и поцеловать. Они не разрешили мне войти и... и... - в этот момент Зейн заплакал в трубку. - Я очень злюсь на маму и папу!
- Ох, Мерлин милостивый, - выдохнула Нарцисса в трубку. - Пожалуйста, вытри слезы и не расстраивайся, дорогой. Я понимаю, что ты очень грустишь и злишься на своих маму и папу, но мне нужно, чтобы ты был большим мальчиком и немного послушал, хорошо?
Он кивнул головой, но это было бесполезным действием, так как Нарцисса явно не могла его видеть.
- Зейн, твои родители очень любят тебя. Иногда мамам и папам нужно проводить какое-то время вместе, без детей. Но они, как я уже сказала, любят тебя всем сердцем, и ты не должен забывать об этом. Ты должен быть большим мальчиком и понимать, что им иногда нужно немного побыть одним.
- Но... Но что они делают там одни? - надув губы, спросил он.
- Они просто проводят время вместе, друг с другом, - сказала Нарцисса, прочищая горло, чтобы мальчик не услышал то, что говорил ее муж.
- Это деда? - спросил Зейн, услышав на заднем фоне баритон Люциуса.
- Да, твой деда ведет себя сейчас очень глупо, - едко ответила она. - Возвращаясь к нашему разговору, Зейн, ты понял то, что я сказала о твоих родителях?
- Да, - неохотно согласился он. - Можно мне поговорить с дедой?
Он решил, что если баба ему не поможет, то деда точно сможет сделать это. Он уловил ворчание и вздохи на другом конце провода, а затем наконец услышал голос своего дедушки.
- Да, Зейн? - сказал Люциус.
- Деда? Ты можешь поставить маму и папу в угол за то, что они меня не впускают?
- Разве ты только что не слышал, что сказала твоя бабушка? - спросил он с усталым вздохом.
- Но они не пускают меня в комнату! - сказал Зейн, топнув ногой. - Они что, играют без меня?
Он услышал, как у его деды вырвался тихий смешок, а затем раздался шлепок, сопровождаемый приглушенным ругательством.
- Деда! Это плохое слово!
- Мои извинения, Зейн. Твоя бабушка просто занимается рукоприкладством, - объяснил он.
Зейн не понял ни слова из сказанного в последнем предложении, поэтому решил не обращать на это внимания.
- Я тоже хочу играть, если мама и папа играют! С ними! Они что, играют в «Крепость»? Мы с Вольфом играем в «Крепость», но нужен пароль, чтобы войти, и туда не пускаются девочки, только Рози, Джаспер, я и Вольф можем войти в крепость, потому что знаем пароль...
- Зейн Малфой, - перебил его Люциус, - ты уже закончил свой рассказ?
- Мне нужен пароль, чтобы попасть в крепость мамы и папы? - спросил Зейн. Ему срочно были нужны ответы на его вопросы, блин!
- Нарцисса, клянусь, если ты не перестанешь меня бить... - снова рассмеялся Люциус, и из трубки опять послышались приглушённые шлепки, сопровождаемые причитаниями Нарциссы.
- Какой пароль, деда? - спросил Зейн, пытаясь вернуть внимание дедушки к стоящей перед ним дилемме.
- Какой пароль? - спросил Люциус. - О, ради Мерлина... Зейн, тебе нельзя входить в крепость твоих родителей. Ты должен дать им время побыть наедине, потому что последнее, что нужно, это чтобы ты узнал то, о чем не должен знать ещё хотя бы лет десять. Салазар, просто подожди, пока они закончат... разговаривать... а затем раздражай их, пока не надоест.
- Они разговаривают? - спросил Зейн.
- Да. Разговаривают, - коротко ответил Люциус.
- Оу, ладно. Взрослые разговоры всегда очень скучные, - продолжил объяснять Зейн. - Я больше не хочу заходить в их крепость.
- Хвала небесам, - пробормотал Люциус. - А теперь, будь хорошим мальчиком и сядь на диван со своим динозавром или с ещё какой-нибудь игрушкой и поиграй.
- Ладно, деда. Мне кажется, я слышу, как открывается их дверь! Пока! - Зейн быстро положил трубку обратно и пошел в коридор, где уже находилась Гермиона, плотно закутавшись в халат.
- С кем ты разговаривал, дорогой? - спросила она, обеспокоенная тем, что кто-то мог прийти.
- С бабой и дедой, - ответил он.
- Они звонили? Я не слышала звонка, - сказала она.
- Я позвонил им, и они сказали мне, что я должен быть большим мальчиком, - объяснил он. Он не собирался рассказывать ей об этом разговоре. Зейн все еще был немного зол на нее и своего папу и хотел оставить то, что говорили ему бабушка и дедушка, в тайне. - Вы с папой уже закончили разговаривать?
Гермиона закашлялась и почувствовала, как начинают гореть ее щеки.
- Эм, да.
- Хорошо. Не запирайте снова дверь! - предупредил он, возвращаясь в свою комнату, чтобы снять пижаму. - Вы слишком долго разговаривали!
Гермиона, приложив ладони к лицу, смотрела, как он уходит и попутно обдумывала самый быстрый способ, как вырыть яму в земле, заползти в нее и умереть.
***
Утро понедельника настало невероятно быстро, и солнце светило слишком ярко, к большому неудовольствию Драко. Он натянул одеяло на голову и снова погрузился в сон, прежде чем почувствовал, как жена тычет в него пальцем.
- Вставай, Драко, - зевнув, сказала Гермиона, продолжая тыкать в плечо мужа.
- Не хочу, - пробормотал он в подушку.
- Тебе надо идти на работу, - сказала она, превращая тычки в мягкое растирание его плеча.
- Проклятая работа, - пробормотал он.
- Помоги мне одеть Зейна. Сегодня у него беседа с Рондой, - ответила она. Гермиона поцеловала Драко в затылок и выбралась из постели. Она прошла в ванную, оставив его в кровати совсем одного. Драко терпеть не мог, когда она оставляла его одного в постели.
- Прекрасно! Я уже встал! - громко проворчал Малфой, садясь и проводя пальцами по волосам.
Вместе они приготовились к новому дню: разбудили Зейна, одели его и накормили, поели сами и вышли из дома. Прямо перед тем, как разойтись, Драко опустился на колени и обнял Зейна за плечи.
- Зейн, сегодня ты увидишь мисс Ронду и поговоришь с ней, - объяснил он.
- Знаю. Мама мне сказала, - ответил Зейн.
- Я хочу, чтобы ты был очень вежлив с мисс Рондой и отвечал на все ее вопросы. Если она расстроит или разозлит тебя, то обязательно расскажи об этом маме, когда беседа закончится, хорошо?
- Хорошо, папа, - кивнул он. - Обними меня.
У Драко не было другого выбора, кроме как повиноваться малышу, поэтому он обнял Зейна и поцеловал в волосы. Как только молодой мужчина встал, Гермиона ободряюще улыбнулась ему. Как последний болван, он наклонился и нежно поцеловал ее в губы.
Она быстро заморгала, когда Драко отстранился, не привыкнув к любым проявлениям нежности с его стороны за пределами их квартиры.
- Увидимся дома, - сказал он с легкой улыбкой и тут же аппарировал.
- Целоваться - противно, - сказал Зейн, потянув ее за руку к тротуару.
- Очень противно, - сказала Гермиона, улыбаясь ему сверху вниз.
- Вольф сказал, что хочет поцеловать мисс Донни, когда вырастет, но не сейчас, потому что это противно, - объяснил он.
- Посмотрим, - уклончиво ответила она. - А теперь давай повторим букву этой недели...
***
Гермиона вошла в школу и помогла Зейну снять джемпер и рюкзак, прежде чем он забежал в класс и начал рисовать на доске. Она зашла следом за ним, как только увидела, что Донни расставляет книги в библиотечном уголке.
- Доброе утро, Донни, - весело сказала Гермиона, опускаясь на колени, чтобы помочь ей.
- Доброе утро, Гермиона. Как ты?
- У меня будет все чудесно, как только ты расскажешь мне, как прошло твое свидание с Оливером, - сказала она с лукавой улыбкой.
- Какое свидание? - ответила Донни с притворно непонимающим видом и озорным блеском в глазах.
- Дон! Не дразни меня! Расскажи, как все прошло, пожалуйста, - попросила Гермиона.
- Ладно, ладно. Это было прекрасное свидание. А под прекрасным я подразумеваю, что это было самое фантастическое свидание в истории всех свиданий! Он купил мне цветы, Гермиона. Розы! Я чуть не сорвала с него одежду прямо там!
Гермиона быстро оглянулась, чтобы убедиться, что Зейн был достаточно далеко и не слышал их разговора.
- Кроме того, что ты подтвердила свой статус конченой извращенки, что еще случилось?
- Ну, мы не могли просто пойти куда-нибудь, потому что Вуди очень известен, поэтому он повел меня в ресторан, где зарезервировал отдельную кабинку. Клянусь, он был таким милым, когда пытался произвести на меня впечатление. Честно, мы могли бы поужинать в переулке за Дырявым Котлом, и я все равно была бы на седьмом небе от счастья.
- А о чем вы с ним говорили?
- Он так заинтересовался моей работой здесь, в школе, - глаза Донни заблестели, и она откинула волосы с лица. - И он самый удивительный человек на планете. Он такой скромный и внимательный. Он с интересом слушал, что я говорила, и мне просто хотелось сцеловывать этот шотландский акцент прямо с его губ каждый раз, когда он произносил хоть один слог. Ох, Гермиона... Он такой замечательный. Даже не знаю, что я сделала, чтобы заслужить все это.
- Не надо так о себе думать, Дон. Ты замечательный человек и заслуживаешь счастья, - сказала ей Гермиона. - А теперь, прекрати разводить сопли и просто скажи, поцеловал ли он тебя ещё раз!
- Поцеловал. Дважды, - улыбнулась Донни. - Он захотел снова увидеть меня, когда вернется с Чемпионата на следующей неделе. Он дважды присылал мне сову с момента нашего свидания, а сегодня утром связался по камину, чтобы пожелать хорошего дня. Как этот человек может быть таким безупречным? Уму непостижимо.
- Ты ведь будешь держать меня в курсе своих новых горячих отношений, да? - спросила Гермиона, когда они закончили расставлять книги.
- Да, - ответила Донни, закатывая глаза. - Точно так же, как и ты будешь держать меня в курсе того, что произойдет сегодня на беседе Зейна.
- Определенно. Хотя теперь, когда ты об этом упомянула, я просто в ужасе, - вздохнула Гермиона. - Зейн такой доверчивый и такой невинный, и я просто надеюсь, что они не слишком его запугают, - она замолчала на мгновение и прикусила губу. - Драко нервничает.
- Я в этом не сомневаюсь. Возможность опеки над сыном находится в шатком положении, и мы обе знаем, что Драко не смог бы без него. Да, он любит тебя и все такое, но Зейн - это вся его жизнь.
- Драко меня не любит, - фыркнула Гермиона.
С ужасом она поняла свою ошибку лишь тогда, когда Донни приподняла бровь.
- Я просто шучу! - Гермиона рассмеялась, ее сердце бешено колотилось, а губы слегка дрожали.
- Ты очень забавная, Гермиона, - Донни улыбнулась. - Очень забавная. Любому видно, как он увлечен тобой. Вспомни о его обжигающих взглядах и о том, как он всегда прикасается к тебе: то его рука на твоей пояснице, то на твоих плечах...
Гермиона пропустила мимо ушей остальные слова Донни, впав в шок. Она никогда даже не замечала ничего подобного, но теперь, когда Донни заговорила об этом, она поняла, что это правда. Но это вовсе не означало, что Драко любит ее. Правда же?
- ...просто удивительно, как он все еще испытывает к тебе это обожание даже спустя три месяца после свадьбы. Неудивительно, что вы так быстро поженились, - продолжала Донни. Она вздохнула, а затем встала, помогая Гермионе подняться с пола. - Надеюсь, что однажды у меня будет такая же сильная любовь, как и у вас.
С этими словами Гермиона оцепенело наблюдала, как ее подруга подошла к доске и помогла Зейну стереть его рисунки. Она никак не могла выбросить из головы слова Донни... Ей нужно было многое обдумать.
***
Мисс Ронда Уэстин сидела в кресле напротив Зейна в своем личном кабинете и наблюдала за мальчиком, который смотрел на мотивационный плакат позади ее стола. Его ноги свисали со стула и медленно раскачивались, пока глаза неторопливо осматривали комнату.
Она наложила заклинание на перо, чтобы оно смогло автоматически записывать их разговор, и наклонилась вперед в своем кресле.
- Ну что ж, Зейн, давай снова познакомимся, а? Меня зовут Ронда Уэстин, я твой постоянный Семейный Специалист Министерства, - медленно произнесла она, поправляя свиток пергамента в руках.
Зейн уставился на нее с отсутствующим выражением лица.
- Как прошел твой день? - спросила она.
- Я ходил в школу с мамой, - ответил он. - Мы с Вольфом играли в песочнице, и я съел макароны на обед.
- Здорово, - сказала она. - Тебе нравится ходить в школу?
- Да. Моя мама - моя учительница, и мы все время чему-то учимся, и мама говорит, что я очень умный, - сказал Зейн ей. - Вольф - мой самый лучший друг, и он учится со мной школе, мы постоянно играем вместе на перерывах и в уголках. Я очень, очень, очень люблю школу.
- Тебя когда-нибудь наказывали в школе?
- Иногда я громко разговариваю, и тогда мама говорит, что надо вести себя тихо, поэтому она ставит меня в угол, и там я должен очень тихо вести себя, иначе не смогу играть в уголках.
- Скажи мне, Зейн, тебе нравится твоя новая мама?
- Я люблю свою маму, - серьезно сказал он. - Она целует меня, крепко обнимает и всегда играет со мной, и я очень, очень, очень сильно люблю ее.
- А она тебя когда-нибудь шлепала?
Зейн нахмурил брови.
- Иногда, когда я делаю что-то очень плохое. Но мой папа шлепает меня еще чаще.
- Тебе больно, когда тебя шлепают, Зейн? - Ронда слегка улыбнулась ему.
- Нет. Они шлепают меня мягко, - сказал он. - Но они шлепают меня только тогда, когда я делаю что-то очень, очень, очень плохое. Иногда мне просто приходится сидеть в своей комнате и не смотреть телик.
- Ты часто его смотришь?
- Мама разрешает смотреть только один час перед сном. Я все время смотрю, когда показывают большого ди-озавра, как Рози, он поет песни, я люблю смотреть на него. Рози тоже любит смотреть со мной. Папа не любит смотреть. Он говорит, что у него от этого сильно болит голова, - объяснил он. - А мама смотрит вместе со мной, и мы вместе поем песни!
Ронда медленно кивнула.
- А твои мама и папа ссорятся?
- Да, иногда они кричат друг на друга, но мама и папа Вольфа тоже кричат друг на друга, и тогда мы закрываем уши. Вот так! - он продемонстрировал это действие, прижав ладони к ушам и улыбаясь женщине. - И баба с дедой тоже кричат друг на друга. На самом деле это баба всегда кричит на деду, а деда просто делает так, - он приподнял одну из своих светлых бровей указательным пальцем.
- Понятно. А ты скучаешь по своей настоящей маме?
- Моя мама - моя учительница, - сказал он ей. - Я очень скучаю по ней, когда ночую в доме Вольфа и навещаю бабу и деду.
- Нет, Зейн. Твоя настоящая мама живет во Франции, и ее зовут Пэнси, - пояснила Ронда.
- Пэнси? - маленький рот Зейна сосредоточенно сжался. - Пэнси не моя мама. Она плохо ко мне относится, а моя мама - это моя мама. Она моя учительница в школе.
- Зейн, Пэнси - твоя настоящая мать. Она - твоя родная и единственная мать.
- Нет, Пэнси - это просто Пэнси. Она не улыбается мне, не целует и не обнимает. Моя мама - это моя настоящая мама, - пояснил он. Ну почему эта глупая леди ничего не понимает?
- Ладно, а ты скучаешь по Пэнси?
- Нет.
- Нет?
- Мне не нравится Пэнси. Она плохо ко мне относится. Я хочу сейчас же увидеть свою маму. Я больше не хочу разговаривать. Можно мне прямо сейчас уйти?
- Зейн, мы еще не закончили наш разговор.
- Но я хочу увидеть маму и крепко обнять ее, а потом я хочу пойти домой и увидеть папу, потом мы поужинаем, и я смогу поиграть с Рози, - сказал он ей.
- У меня только один вопрос, - терпеливо сказала она.
Он бросил на нее еще один непонимающий взгляд.
- Ты знаешь, что Пэнси тебя очень любит?
Он продолжал пялиться на неё.
- Да, Зейн, любит, и она хочет, чтобы ты тоже любил ее.
- А теперь я могу увидеть свою маму? - спросил он, спрыгивая со стула и направляясь к двери. - Пока-пока, Ронна!
Она смотрела, как мальчик открыл дверь и выглянул наружу, прежде чем заметил свою мачеху и бросился к ней в объятия. Она остановила автоматическое перо и вышла наружу, чтобы поговорить с ней.
- Миссис Малфой? На сегодня наша беседа закончена. Зейн отлично справился, и я свяжусь с вами в течение следующей недели, чтобы организовать беседу с вашими сотрудниками, бабушкой и дедушкой Зейна и другими ближайшими родственниками.
- Добрый вечер, мисс Уэстин, - быстро ответив ей, Гермиона одарила девушку притворной улыбкой и коротко кивнула. - Пойдем, Зейн.
Зейн схватил ее за руку и хитро улыбнулся Ронде, прежде чем они оба свернули за угол коридора. Ронда провела дрожащей рукой по растрепанным волосам и вернулась в свой кабинет, где взяла зелье от головной боли и чашку чая. Она устало перечитала продиктованные записи и принялась думать о смене профессии.
***
Драко беспокойно расхаживал перед камином, поглядывая на висящие на стене часы. Гермиона и Зейн скоро будут дома, и он сам только что вернулся, не в силах ничего делать, пока не узнает, как прошла беседа.
Услышав звук открывающейся входной двери, он задержал дыхание, пока они не появились в поле зрения.
- Папа! - закричал Зейн, бросаясь в объятия отца. Драко поцеловал сына в макушку и крепко обнял, глядя на Гермиону, которая вешала свою мантию в шкаф в прихожей.
- Как прошел твой день, Зейн?
- Было весело! Мама купила мне конфеты, когда мы шли домой! - воскликнул он, поднимая голову и глядя на отца.
Драко взглянул на шоколадное кольцо вокруг рта Зейна и тихо рассмеялся. Он поцеловал его в щеку и поднял на руки.
- Как прошла беседа? - спросил он Гермиону.
- Зейн сказал, что все прошло нормально и он не чувствовал себя неуютно, - она пожала плечами. - Он сказал, что Ронда расспрашивала его о школе и о Пэнси.
- И что он говорил? - Драко сглотнул.
Гермиона улыбнулась и прикусила нижнюю губу.
- Что ты сказал мисс Ронде, когда она спросила тебя о Пэнси, Зейн? - обратилась она к ребёнку, находящемуся на руках у отца.
- Она сказала мне, что Пэнси - моя мама, но это так глупо, потому что моя мама - это ты! - он указал рукой на Гермиону. - Ты обнимаешь и целуешь меня, а Пэнси всегда ведет себя со мной как злюка.
Снова услышав эти слова, Гермиона почувствовала, как ее глаза наполнились глупыми слезами, и слегка улыбнулась Драко.
- По-моему, он сказал Ронде что-то в этом роде.
- Зейн еще не знает этого, но он слизеринец каждой своей клеточкой, - заметил Драко, опуская ребенка на пол. - Этого достаточно, чтобы начать опасаться за наше душевное здоровье.
Они смотрели, как Зейн удаляется по коридору к своей комнате. Гермиона направилась на кухню, чтобы начать готовить ужин, но рука Драко остановила ее. Он обхватил пальцами ее запястье и развернул лицом к себе. Приподняв ее подбородок костяшками пальцев, Малфой поцеловал жену в губы. Гермиона приподнялась на носочках и углубила поцелуй, вызвав на спинах обоих приятные мурашки. Он слегка отстранился и, остановившись в миллиметре от ее губ, начал бормотать:
- Спасибо тебе, Гермиона. За все.
- Что я говорила насчет благодарности? - спросила она, задыхаясь от нехватки воздуха и его близости, страстно желая еще раз почувствовать мягкость его губ.
Он рассмеялся, снова целуя ее, и улыбка коснулась губ Гермионы.
Драко отстранился от жены, когда они услышали пение Зейна, доносящееся из коридора.
- Как вовремя, - пробормотал Малфой. - Закончим позже.
Он поцеловал ее в кончик носа и пошел в их комнату, чтобы переодеться, оставив жену с широкой улыбкой на лице.
***
Драко сдержал свое слово, и они закончили свои маленькие дела той же ночью, даже не добираясь до кровати, а начав заниматься этим, пока Гермиона принимала ванну... а затем у раковины... и еще раз - ведь бог любит троицу - на полу спальни.
В эту ночь, когда они лежали в постели, и Гермиона гладила мягкие, как у младенца, волосы Драко, а его голова покоилась у нее на груди, девушка не могла унять разные мысли, которые определенно не должны были всплывать у неё в голове. Например, осознание, что она полностью, безнадежно, определенно и бесповоротно влюблена в Драко Малфоя.
Мягкая улыбка коснулась ее губ, когда эта мысль четко отразилась в голове и ярко расцвела в сердце. Она влюблена! Она влюблена, счастлива, и она самая везучая женщина на планете. У неё есть муж, который мог рассмешить ее, который мог рассердить ее без всякой причины, который мог довести ее до самого пика наслаждения, а затем заставить сердце разрываться от счастья благодаря его редким словам нежности.
Когда Гермиона услышала ровное дыхание Драко на своей груди, она закрыла глаза и подавила раздражающий голос в голове, который говорил, что у неё серьёзные проблемы. Она разведётся с Драко почти через три месяца, и ещё у Гермионы было внутреннее ощущение, что он не разделял тех же чувств, которые она испытывала к нему, независимо от того, что говорила Донни. Драко просто очень хороший актер.
Вздохнув, Гермиона решила, что будет держать свои чувства и эмоции при себе до тех пор, пока не узнает наверняка, что Драко что-то испытывает к ней. Если она признается ему в своих чувствах и получит категорический отказ, то это полностью разрушит ее.
***
Жизнь Драко казалась довольно мирной: жена, которая оказалась удивительно фантастической любовницей и другом, сын, который его, Драко, боготворил, и стабильная карьера, которая развивала его интеллектуальные качества.
Он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь его жизнь была такой прекрасной и безмятежной, и по какой-то причине осознавал, что все слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Конечно, Драко был прав. За две недели до четырехмесячной годовщины свадьбы молодой четы Малфоев, дождливым субботним утром, услышав звонок в дверь, он открыл ее и увидел Виктора Рида, стоящего снаружи. Человека, который чуть не изнасиловал Гермиону. Человека, которого Драко чуть не задушил за то, что тот осмелился появиться в его квартире.