Часть 19
«Мы умрем где-то посреди ночи, но я люблю тебя очень
И я люблю тебя очень, мне очень жаль, что мы умрем
Тишина многоточие, но я люблю тебя очень
И я люблю тебя очень, мне очень жаль, что мы умрем»
Парнишка — «Мы умрём»
***
Арсений ещё никогда в своей жизни так не боялся потерять человека, как в тот вечер Антона.
Сердце то билось с сумасшедшей скоростью, то замирало на несколько мгновений. Арсений успел подхватить обмякшее тело парня, тем самым спасти его от удара головой о мокрый асфальт.
Попов прижимал к груди кудрявую голову, параллельно пытаясь набрать номер «Скорой».
— Антон! Антон, ты слышишь меня? — Пытался привести в чувство Шастуна Арсений.
Подросток не реагировал.
Арсений не знал, что делать. Он вызвал «Скорую», назвав адрес, те пообещали, что приедут незамедлительно.
Попов не решился вынуть нож из холодного тела парня. Он боялся сделать лишь хуже, а в том, что ситуация и так была опасная, сомнений историк не питал.
Врачи приехали быстро, что удивило и одновременно обрадовало Попова.
Антона поместили в машину «Скорой помощи». Арсений хотел поехать с ним, он не мог отпустить холодную руку Шастуна.
— Мне очень жаль, — прошептал Арсений.
— Но я люблю тебя очень... — прошептал Антон, не открывая глаз и едва двигая сухими губами.
— И я... — почти неслышно ответил Попов. Он сжал ладонь подростка, а затем прикоснулся к ней горячими губами. Этот жест Попов провернул незаметно для врачей, а в следующую секунду Антона кое поместили в «Скорую» и захлопнули двери перед Арсением.
Ему не разрешили поехать в больницу. Попов не был Антону родственником. Ему лишь сказали, куда везут Шастуна. Арсений поднялся в квартиру, переоделся в удобную одежду, так как ночь обещала быть долгой, среди вещей Антона он отыскал документы парня. Взяв ключи от машины, Арсений поехал по нужному адресу.
В больнице пахло хлоркой и медикаментами. Он, запыхавшись, подошёл к администратору.
— Где сейчас Антон Шастун? — Спросил Арсений.
— А вы кто? — С подозрением посмотрела на него девушка.
— Я его... Преподаватель и друг.
— Ваши данные?
Арсений продиктовал своё имя-отчество, номер телефон, данные паспорта, в общем — всё, что потребовала администратор. Заодно он заполнил и бумаги на имя Антона, ведь документы взял с собой.
Наврав девушке про то, что Антон просто шёл к нему на дополнительное занятие, Попов пытался продумать свою ложь до мельчайших деталей. Но пока он занимался это бумажной волокитой чувство тревоги за подростка никуда не ушло. Наоборот, из-за того, что он не мог контролировать ситуацию, Арс начал беспокоиться ещё сильнее.
— Вы можете дать номер его родителей? — Спросила девушка-администратор.
Арс встал в ступор. Родители? Да можно ли было так назвать этих людей после всего того, что ему рассказал Антон? Но сейчас нужно было что-то делать, поэтому Попов выбрал то, что делал просто отлично — врать, врать, врать.
— У меня нет их номера, — пожал плечами историк. — Когда закончится операция?
— Извините, но это не ко мне. Вы можете подождать в коридоре, если хотите.
Сомнений не было, и Арсений опустился на сидение. Пустой коридор освещали яркие лампы, больница была явно новая и очень современная, что радовало мужчину, ведь это значило, что Антон будет как минимум в комфорте после операции, если всё будет хорошо....
Арсений старательно игнорировал мысли о том, что что-то может пойти не по плану. Он просто не хотел представлять сценарии, когда Антону не могут помочь, когда из операционной выходит врач и пытается сказать хоть что-нибудь, но по его глазам всё и так видно. Арсений боялся почувствовать эту пустоту внутри. Антон стал его частью, он уже не считал свою жизнь полноценной без этого проблемного, язвительного, отстранённого, но такого родного Антона. Без своего Тоши.
Ночь и правда была долгой. Арсений ждал. Он не мог сомкнуть глаз, боясь пропустить что-либо. Попов несколько раз подходил к автомату с кофе и платил за самый крепкий напиток, который, в общем походил больше на горькую воду, но выполнял свою функцию — не дать заснуть — отлично.
Врач появился неожиданно. Сонный Арсений вскочил, как только увидел высокого мужчину в белом халате и маске.
— Как он? — Обеспокоено спросил Попов.
— Провели операцию, чудом не задели внутренние органы. Ранение рядом в брюшной полостью. Пока он ещё под наркозом, поэтому к нему нельзя. В больнице придётся остаться на некоторое время, а дальше постельный режим и диета. Хотя он и так истощён...
— Спасибо, доктор, — искренне поблагодарил Попов.
— А кто вы мальчику? — Задал вполне логичный вопрос врач.
— Я его учитель, — ответил Арсений. — Он шёл ко мне на занятие и... Случилось это.
— Вы имеете представление, кто это сделал?
Арс кивнул:
— Да. И этот человек понесёт наказание, — жёстко твердил историк.
Врач попрощался с Поповым и скрылся среди больничных палат. Арсений решил дождаться, когда Антон проснётся. Хотелось обнять его, прижать к себе и не отпускать никогда. Но жизнь имела свойство не спрашивать чужих желаний и поступать как сука. Поэтому Попов был вынужден сидеть здесь, в больничном коридоре, и мучить себя мыслями об Антоне.
***
Оксана сидела за столиком в кафе и ложкой мешала сахар в кофе. За окном был день, падал пушистый снег, а яркие вывески кричали о том, что через два дня Новый год. В помещение зашла Ира. Она стянула с головы меховую шапку, развязала тёплый шарф и повесила куртку на специальную вешалку для одежды. Кузнецова взглядом нашла подругу и села напротив.
— Привет! — Широко улыбнулась Ира. От неё веяло морозной свежестью, румянец играл на щеках, глаза блестели, что делало её ещё больше очаровательной.
— Привет, как ты? — Спросила Оксана, пристально разглядывая подругу.
— Всё нормально, готовимся всей семьёй к Новому году.
— А как Антон?
— Не знаю, мы с ним общались вчера утром, а больше он мне не писал... А что?
— Ир, нам надо поговорить, — твёрдо сказала девушка. Кузнецова нахмурилась:
— Что случилось? Что-то с Антоном?
— Да. Я обещала ему, что ничего не скажу, дам ему шанс самому разобраться в этой ситуации, как взрослому, но он, видимо, испугался. Просто я не могу видеть этого.
— О чём ты? — Не поняла Ира.
— Обещай, что не будешь кричать на меня, пожалуйста. Я сама только вчера узнала...
— Да Оксана! — Перебила Фролову Ира. — Что у тебя там?! Говори, а!
— Антон изменяет тебе, — на выдохе сказала Оксана.
Ира замерла.
— Что? Окс, что за Новогодние пранки? Да апреля ещё далеко.
— Это правда! Послушай...
— Что за бред, Окс? Откуда ты это взяла?
— Он сам мне сказал...
— А, то есть он сказал это тебе, а не мне? Где доказательства?
Фролова опустила голову.
— Их нет...
— Ты реально думаешь, что Антон мог изменить мне? У нас же всё хорошо в отношениях! Что за бред?
— Но это правда! — Воскликнула Оксана. Её бесило, что Кузнецова считает Шастуна белым и пушистым. — Почему ты не хочешь видеть правду?! Что ты держишься за него? Ира, открой глаза! Иначе дальше хуже будет!
— Оксан, извини, но не тебе решать, что и как мне делать. Я сама разберусь с Антоном.
Кузнецова набрала номер Шаста. Несколько гудков, и женский металлический голос выдаёт знакомое: «Абонент недоступен или находится вне зоне действия сети. Перезвоните позднее».
— Хм... Странно... — Пробормотала девушка и вновь нажала на кнопку «Вызова». Ответ был тот же.
— Видишь? — Отвлекла Иру Оксана.
— Это ничего не значит. Может, с ним что-то случилось? — Уже сама не веря в свои слова, говорит Ира.
— Да он...
Оксана не успевает договорить. Обеим на телефон приходит уведомление от Попова. Ира пытается прочитать то, что написал учитель:
— Антон в больнице, ему сделали операцию... На него напали на улице... — Шепчет Ира сухими губами.
Её лицо побелело, а в глазах бушевали страх и беспокойство.
— Я еду к нему! — Рванула с места Кузнецова. Оксана кинулась за ней.
— Я с тобой!
Одевшись, обе девушки вылетели на морозный воздух.
***
Оксана и Ира шли по коридорам больницы, наших плечах висели белые халаты. Едва они заметили Попова, то подскочили к нему с вопросами:
—Что с ним?
— К нему можно?
— Как он?
— Что случилось?
— Тише, девочки, — осадил их историк. Обе подруги притихли, но продолжали смотреть на учителя с беспокойством.
— К нему можно, но только по одному. И не слишком долго. Он недавно только отошёл от наркоза, — сказал Попов.
Девушки пытались понять, откуда Попов знает такие подробности и находится здесь, в больнице, а также почему он выглядит так, будто не спал всю ночь. Мятая одежда, круги под глазами, посеревшее лицо, на котором видны первые морщинки, растрёпанные волосы. Этот вид совершенно отличался от того, в котором Арсений Сергеевич представал перед классом.
Но, если говорить честно, нахождения Попова здесь пыталась угадать только Ира. Оксана же догадалась обо всём, как только пришло сообщение от учителя. Она с некоторой враждой смотрела на историка. «Всё из-за него!» — Думала девушка.
— Можно к нему? — С мольбой в глазах спросила Ира. Попов незаметно выдохнул и кивнул. Кузнецова скрылась за дверью в палату, а Фролова и Попов остались одни в коридоре.
— Я всё знаю, — сказала Оксана.
— И что же ты знаешь? — Выгнул бровь Арсений.
— О вас с Антоном, — историк дёрнулся и побледнел. — Он сам мне рассказал.
— И что ты хочешь? — Устало прикрыл глаза Попов. — Оценки по моим предметам у тебя и так отличные. Что тебе нужно от меня?
— Я хочу, чтобы вы отстали от Антона, — твёрдо сказала Фролова. — Лучше бы вообще уволились, но вы слишком хорошо преподаёте. Просто не рушьте ему жизнь. Вы понимаете, он же совсем ещё ребёнок. Ничего не понимает и думает, что в жизни всё хорошо.
— Ты точно его подруга? Раз говоришь о нём такие вещи... Антон не наивный. Это было его решение, я ни к чему его не принуждал. Оксан, ты умная девушка. Ты же сама понимаешь, что не имеешь ничего на меня. Твой блеф раскрыт. Я не хочу делать Антону больно и никогда не сделаю. Он мне дороже всех.
— Вы его не любите... — Прошептала Оксана, широко распахнув голубые глаза.
— Какая тебя разница? Это не твоё дело.
— Антон — мой друг...
— Так и не надо рушить его жизнь! Сейчас у него всё стабильно, он живёт со мной, далеко от своих родителей. Не надо пытаться что-то изменить. Ты когда-нибудь сама поймёшь, что не всегда то, что кажется неправильным, таковым и является.
Фролова пристыжено опустила голову. Теперь она боялась за Антона ещё больше.
***
— Антон? Ты как? — Спросила Ира, присаживаясь возле больничной койки, на которой лежал парень. Шастун немного повернул голову в её сторону и посмотрел на неё.
— Привет. Как видишь, ужасно, — хрипло ответил Антон.
— Я рада, что всё обошлось, — губы Иры коснулись тыльной стороны его ладони. От этого едва уловимого касания Антон вздрогнул.
— Что-то не так? — Спросила Кузнецова.
— Ир, мне очень жаль... Ты правда хорошая девушка, это я кретин, что так с тобой обхожусь, но...
— Что такое, Антон? Ты меня бросаешь? — Голос Иры сорвался.
— Это звучит ужасно. Ты просто лучшая девушка, которую я когда-либо встречал, но я не хочу делать тебе больно. Нам надо расстаться, Ир. Понимаешь? Так будет лучше и мне, и тебе.
— Но почему? — Сдерживая слёзы, прошептала девушка. Она не хотела верить, что всё это реально. Вот сейчас она проснётся, и всё будет хорошо. Никакого разговора с Оксаной, никакого Антона, ни-че-го... Но она не просыпалась, а бледное лицо Шастуна не исчезало.
— Ир, я не был верен тебе...
— Что?.. То есть, Оксана сказал вправду?..
— Что? Оксана? Почему она... Вот же, блять, Ир, что она тебе наговорила?
— Просто скажи мне: кто она?
Голос Кузнецовой не был похож на её обычный. Взгляд потускнел, а солёные слёзы текли по щекам.
— Это не она, Ир... Это Арсений Сергеевич.
В глазах потемнело. Девушка вскочила и, распахнув дверь палаты, вылетела пулей из неё, чуть не столкнувшись с опешившими Поповым и Фроловой. Стрельнув взглядом, полным ненависти на историка, Кузнецова зашагала к выходу.