Часть 15
Ребята все вместе собрались у окна в коридоре на втором этаже. Девушки сели на подоконник, Антон облокотился на стену, а Дима и Серёжа встали плечом к плечу, завершая воображаемый круг.
— Ну что, какие новости? — Спросил Шаст, обводя взглядом всю компашку. Увидев реакцию друзей, которые сразу же изменились в лицах, Антон разочарованно выдохнул. — Чего я опять не знаю? Что я пропустил?
— Ну, мы с Серёжей расстались, — сказала Окс, наматывая светлую прядь на палец.
— Охуенно, спасибо, что посвящаете меня первым, — обиженно кивнул Антон.
— Ну блять, Шаст, что ты хочешь? — Обратился к другу Серёжа. — Ты сам там со своим Поповым зависаешь, ничего дальше него не видишь. Ты же с нами вообще перестал общаться!
— Неправда!
— Правда, Шаст. Тебе стало абсолютно похуй на нас.
— Не ссорьтесь, мальчики, — попыталась влезть Ира.
Антон в шоке уставился на Матвиенко.
— Серёженька, а ты не охуел случаем? Во-первых, Попов никакой не мой.
— Ага, конечно, — фыркнул Серёжа.
— А во-вторых, я не забивал на вас. Просто из-за ЕГЭ у меня теперь меньше времени. Это нормально, нет? Я, блять, не могу разорваться!
— Почему даже у Димы есть время на нас?
— Что значит «даже»? — Переспросил Позов.
Серёжа отмахнулся:
— Ой, бля, не начинай.
— Нет, погоди, что значит «даже»? Извините, я молчу про то, что вы вчетвером ходите куда-то без меня, не удосуживаясь хотя бы позвать!
— Ну мы же не виноваты, что у тебя нет девушки!
— Это тут причём?! — Вскипел Поз. — Вы думаете, мне не обидно? Я стал вам ненужным. Но только если контрольную написать, то это Поз. Домашку сделать и скинуть всем — кто? Правильно — Поз! Я, блять, пашу днём и ночью как не в себя, чтобы что-то достичь, а вы даже учебник открыть не можете. И ещё высказываете мне что-то! Знаешь, Серёж, меня это заебало! Вы мной просто пользуетесь и всё! Вам на меня кристаллически похуй! Есть у меня чувства — нет, хочу ли я чего-то. Или ты думаешь, мне кайф смотреть на ваши отношения и разруливать ваши проблемы? Ага, самое то. Конечно, ведь кто на такого как я посмотрит? Никому я нахуй не сдался такой. А знаешь что, Серёж? Нахуй иди со своими проблемами! Сам себе звони ночью, не знаю, делай, что хочешь. Мне похуй теперь. Также, как и вам на меня.
Дима развернулся и стремительно скрылся за поворотом. Все замерли, ошарашено смотрят в след другу. Взгляд Серёжи стал пустым и безжизненным, будто в нём что-то сломали. Все четверо понимали, что идти и успокаивать Диму сейчас затея бессмысленная, ведь тот разгорится ещё больше. Нужно было переждать, а затем просто извиниться.
— Какие же мы хуёвые друзья, — нарушила тишину Оксана.
— Серёж, я тоже хотел давно сказать, — не глядя на друга, проговорил Антон. — Иди-ка ты нахуй.
Он тоже двинулся с места и направился в том же направлении, что и Поз. Ира дёрнулась, чтобы пойти за Шастом, но Фролова удержала её.
— Нет, ему сейчас надо побыть одному, — покачала головой блондинка.
— Какой же я всё-таки хуёвый друг, — прошептал Матвиенко.
— Серёж, у всех бывают ссоры, — положила руку на его плечо Оксана. — Это нормально. Лучше выговаривать претензии, чем держать всё это в себе. Мы все неидеальные. Конечно, кто-то кого-то не понимает и не слышит. Но вы же не впервые ссоритесь. Вы же друзья. Помиритесь. И всё будет отлично.
— Спасибо, Оксан, — кивнул Серёжа. — Спасибо.
Антон нагнал Диму, когда тот заходил в туалет. Шаст закрыл дверь и, убедившись, что помещение пустует и никого постороннего здесь нет, повернул ключ в замке. Эта функция ему очень нравилась — можно было закрыться в туалете, и никто бы не смог войти.
Дима залез на широкий подоконник. Он смотрел в окно немигающим, пустым взглядом. Антон приземлился рядом, достал сигарету и закурил.
— Будешь?
Дима отрицательно помотал головой.
— Я так заебался, Шаст. Ты бы знал. Это невозможно. Как ему плохо, то я сразу нужен. А если всё норм, то я иду нахер. Заебал. Я не могу уже терпеть такое отношение к себе.
— Я понимаю, Дим. Может, вам стоит поговорить? И, ну бля, признайся ему, что ли.
— Антон, ты понимаешь, что в первую очередь Серёжа — мой друг. И друг он хороший, хоть иногда и творит всякую херню. И если это всё не взаимно, а я в этом уверен, то я потеряю друга.
— Но вы же уже...
— Что мы? Трахались? Да, один раз. Потому что ему было плохо.
— Дим, ты понимаешь, что это не лучшее оправдание?
— А что? Что я могу сказать? Ты реально думаешь, что я могу ему нравиться? Шаст, это бред. Он любит Оксану, иначе ты не убивался так по ней.
— Мне казалось, ему похуй, что они расстались.
— Ты просто не видел его тогда.
— А ты?..
— Я разговаривал с ним несколько часов. Успокаивал.
— Ммм...
— Шаст, ты реально отдалился.
— Дим, просто... Господи, всё так сложно. Я не знаю, что делать. Я живу у Арса, он помогает мне, заботится. Мы вроде как друзья, но вроде и что-то большее. И именно это я не могу понять. Я просто помню, что он тогда сказал. Что он мой учитель, а я — ученик. Что мы никогда не сможем быть вместе. А просто игрушкой я быть не хочу. Каждый раз, когда он рядом, у меня будто пелена перед глазами. Я боюсь услышать эти слова снова. Понимаешь? Я просто боюсь вновь почувствовать себя ненужным.
— Почему жизнь такая тяжёлая? — Вздохнул Дима. — Стоп, а Ира?
— Ещё одна проблема. Я вроде люблю её, но не чувствую того, что чувствую к Арсу. Меня это пугает. Так ведь не должно быть. Ира же хорошая, она меня любит, все косяки прощает. А я думаю о своём историке.
— Шаст, вам с Ирой тоже надо поговорить.
— Знаю... Слушай, а давай оба вечером признаемся. Ты Серёже, а я Ире.
— Ну... Ладно. Но если что, за последствия я ответственности не несу.
Антон поймал себя на мысли, что стал курить намного реже. Обычно он делал это, потому что ему нужно было снять напряжение и успокоить нервы. А после переезда к Арсению, Шаст стал курить намного меньше — пару раз в день. Этот факт порядком удивил парня. Он выпустил белый ядовитый смог, зажимая тонкую сигарету меж длинных изящных пальцев. М-да...
***
Арсений сидел за столиком в одном из ресторанов в центре Москвы.
Когда Алёна написала, что хочет встретиться, то Попов подумал, что у него галлюцинации, либо же это какая-то большая шутка.
Во-первых, что его бывшая жена делает в Москве? Она же так любит Питер, что не хотела переезжать в столицу, хотя Арс и предлагал много раз сменить место жительства. Но бывшая жена умела удивлять, и в этот раз она не изменила самой себе (да, изменяла она только Арсению).
Попов листал ленту соцсети, когда почувствовал шлейф знакомых духов, а затем напротив него появилась и сама Алёна.
Бывшая жена была из той категории женщин, которые, не блистая какими-то особенными внешними качествами, всё же цепляли мужчин. Возможно, это была харизма и природное обаяние, а может, специальная тактика. Алёна была невысокого роста, с каштановыми волосами, карими глазами, в общем — ничем не примечательная, таких обычно называли «серыми мышками». Но обладала стальным характером, граничащим между зажигалкой и змеёй, поджигающей всё на своём пути и плюющейся ядом. Ну, такое представление о брюнетке имел Арсений. Для людей, которые только узнавали её, Алёна была боевой, смелой, готовой на всё, но в то же время требовательной и твёрдой.
Арс не знал, за что любил жену, если, конечно, любил. После того, как он узнал об изменах, всё светлое, что он видел в образе девушки, исчезло, оставив лишь тёмные стороны и мрачную правду.
— Привет, — поздоровалась Алёна.
— Здравствуй. Не будем ходить вокруг, что ты хотела?
— Попов, где твои манеры? — Фыркнула брюнетка. — А предложить что-то?
— О своих манерах ты не думала, когда спала с кем попало. Я не нацелен на долгий разговор. Надо — заказывай. Платить я за тебя не буду, и так уже столько денег в тебя влил.
— Всё ясно, ты всё такой же жмот и скряга, Попов.
— А ты всё такая же сука, Алёна. Что ты хотела?
— Видишь ли, мы с мужем собираемся на отдых. На пару недель. Билеты куплены, визы оформлены, а дочку деть некуда. Мама с отцом в Швеции, а других родственников у меня нет. Вот я и подумала, что...
— Что сможешь сплавить ребёнка мне? Ну классно, мать года просто! Оставить ребёнка, а самой свалить. Просто супер!
— Опять ты всё выворачиваешь! Что ты за человек такой?!
— Сколько?
— Что — «сколько»?
— Сколько я должен провести с твоим ребёнком?
— Нашем ребёнком, — поправила Алёна.
— Нет, с твоим. Если ты не забыла, то Кьяра — именно твой ребёнок.
— Какая разница?! — Воскликнула девушка. — Ты же растил её, держал на руках. Пока не узнал, что она не от тебя, ты даже не подозревал об этом! А что теперь? Открещиваешься от дочери?
— Алёна, ты понимаешь, что говоришь? Я ни от кого не открещиваюсь. Просто в том, что ты начала изменять, виновата только ты!
«Ну вот, мы снова возвращаемся к этому разговору», — пронеслось в голове у Арсения.
— Не надо винить только меня! Ты тоже хорош! Если бы ты не пропадал на работе сутками, то всё было бы нормально!
— Я работал, потому что хотел, чтобы ты ни в чём не нуждалась! Чтобы могла позволить себе купить что угодно!
— Да мне было всё равно на твои деньги! Мне муж нужен был, который бы меня любил! Я познакомилась с совершенно другим человеком, ты был весёлым, искренним, открытыми. С тобой было интересно. Что случилось потом? Семья тебя просто убила! Я не могла жить в этом аду! Я словно была одна, хоть и при деньгах! Но ты меня так и не понял!
Они оба замерли. То, что многие годы томилось внутри, наконец вырвалось наружу. Два взгляда, ранее с нежностью и любовью смотревшие друг на друга, теперь уничтожали и сверкали разъярёнными молниями.
— На сколько я должен взять девочку?
— Две недели, Попов.
— Хорошо. Пусть приезжает.
Алёна поднялась со своего места, поправила чёрное платье-футляр и взяла зимнее пальто с вешалки. Арсений, как воспитанный человек, помог бывшей жене надеть предмет гардероба. Когда девушка уже развернулась, чтобы уйти, с её губ слетело тихое:
— Ты меня хоть когда-нибудь любил? Или всё, что ты говорил мне, тоже ложь?
Арсений ничего не ответил. Он просто смотрел на знакомое и ранее родное лицо, на карие глаза и вьющиеся волосы.
— Так я и думала, — как-то горько хмыкнула Алёна и покинула ресторан.
***
Осмыслив разговор с Димой, Антон повёл Иру в кино. Девушка давно уже говорила ему о каком-то новом фильме, который очень сильно хотела посмотреть. Поэтому Шаст купил билеты и попкорн на деньги, которые накопил за время проживания с семьёй, они сели в конце зала и наслаждались просмотром романтической комедии.
Сюжет фильма Антон не помнил. Он обдумывал последующий диалог, а Ира положила голову на его плечо и иногда смеялась. Он чувствовал тепло её тела, аромат сладкий духов, но в голове всё время всплывал образ Попова. Холодные голубые глаза, которые с нехарактерной для них теплотой и нежностью смотрели на него, чуть вьющиеся тёмные волосы, ненавязчивый запах лаванды и одеколона, сводивший Антона с ума...
Фильм закончился, а мысли никуда не делись. Антон несколько раз думал начать этот тяжёлый, но нужный им обоим разговор, но, как только открывал рот, чтобы заговорить, видел счастливое лицо Иры, её блестящие глаза цвета шоколада, широкую улыбку и... Не мог.
Антон проводил девушку до её дома, поцеловал в пухлые губы и направился к метро. Домой, скорее домой.
Домой.
К Арсу.
***
— Серёж...
— Нет, Дим, не надо, пожалуйста.
Они стояли на улице. Свет жёлтого фонаря освещал их напряжённые, тревожные лица. Дима написал Матвиенко, что нужно встретиться и поговорить. Серёжа примчался немедленно.
— Почему? Серёжа, так не может продолжаться. Ты же понимаешь, что небезразличен мне.
— Конечно, мы же друзья...
— Нет, не в этом смысле!
— Это из-за тот случая, да? Прости, я не знаю, что на меня тогда нашло... Почему я так поступил...
— Ты реально считаешь, что я могу не думать об этом? Матвиенко, ты понимаешь, у меня тоже чувства есть! Если я, блять, люблю тебя, не как друга, а как парня, как человека? — Наконец признался Дима. Он тяжело дышал и смотрел в карие глаза друга напротив, который отчаянно пытался не встретиться взглядом с Позовым.
— Нет, Дима, это бред, — пробормотал Матвиенко.
— Если мои чувства — это бред, то в чём смысл?
— Что?
— Ты никогда меня не уважал! Тебе всегда было похуй, как я себя чувствую! Я для тебя пустота, тебе похер на меня! Я просто мальчик, который всегда поможет, если надо! Ты меня используешь!
— Так что ж ты меня такого любишь?! — Не выдержал Серёжа.
Оба парня, тяжело дыша, смотрели друг на друга, в знакомых чертах лиц пытаясь разглядеть что-то новое, неизведанное; понять, что они упустили.
— Если бы мне было на тебя похер, Поз, то я бы не дружил с тобой столько лет, я бы не звонил тебе и не плакал в трубку! Я просто не знаю, как выразить свои чувства! Я не такой человек, который тебе нужен! Со мной сложно! Я не умею разговаривать, не понимаю других! Я эгоист! Я не подхожу тебе, понимаешь? — Последние слова были сказаны шёпотом. Серёжа поник, жалобно смотря в глаза Поза.
Дима не знал, что говорить. Все слова, здравый смысл, логика — они просто испарились. Позов понимал, что сейчас слова не имеют никакого смысла, они лишь ранят их обоих. Ни Серёжа, ни Дима не умели говорить о своих чувствах и озвучивать то, что хотели бы. Они всегда делали.
Делали, а потом уже думали.
Сложно, когда не знаешь, важен ты человеку или совсем ничего для него не значишь.
Когда он говорит одно, а делает другое.
Сложно, когда ты не понимаешь, как вам дальше общаться, потому что он не отпускает, но вроде и не держит.
Дима предпочитал делать.
Отбросив все мысли и страхи к чертям, он коснулся губ Серёжи своими. Матвиенко сначала опешил, застыв на месте. Сердце Димы забилось быстрее. «Это и есть его реакция?» — С горечью подумал Позов. Но затем Серёжа медленно, неуверенно и несмело ответил на поцелуй. Он придвинулся ближе и вовсе взял лицо «друга» в ладони, углубляя поцелуй. Морозная свежесть, свет фонаря и тихое дыхание двоих.
«Любовь не терпит объяснений. Ей нужны поступки»* — Сказал Ремарк.
Примечание:
«Любовь не терпит объяснений. Ей нужны поступки» — цитата Э.М. Ремарка из книги «Триумфальная арка»