Алая Джинчурики

      Я шла по лесу. Только что я незаметно подсунула сенсею его книжку. А после решила погулять. Совсем немного. Но даже здесь Курама не дает отдохнуть.
— Стой! Видишь вон тот кустик с круглыми листиками? Это Чимух* — очень полезная вещь. Отвар из неё и ещё пары трав принудительно ускоряет ток чакры и её выработку. Собери, — проводил уроки ботаники мой хвостатый друг. Чтож, он все равно заставил захватить корзинку. Я села перед кустиком и занялась сбором под четким руководством моего учителя.
— Чую неслабый для тебя очаг в ста сорока метрах к востоку, — неожиданно сообщил лис.
— Хаку? — уточнила я.
— А кто же ещё? — фыркнул лис. Мда. Канон соизволил отрезветь и вернуться. Неплохо! Я закончила с Чимухом и направилась к полянке с непонятно какого пола ребенком. По дороге меня останавливал кьюби для сбора трав. Наконец я вышла на поляну с мальчиком. Тот тут же обернулся ко мне.
— Приветик! Тоже собираешь травы? — улыбнулась я. Тот немного успокоился, но Курама сообщил, что от него сильно пахнет беспокойством. Успокойся, мальчик, насиловать тебя никто не будет. Наверное…
— Привет, — ответил он милой улыбкой. Я присела рядом и начала собирать травы.
— У тебя тоже болен дорогой человек? — спросила я. Нет, Хатаке — это Хатаке. Просто ленивый учитель. Но надо же как-то поддержать разговор.
— Да, — кивнул Хаку.
— А ты из местных или путешествуешь? — поинтересовалась.
— Путешествую, — ответил он. Похоже, что не доверяет.
— А можешь рассказать о странах, которые довелось увидеть? — попросила я. Тот согласился и у нас завязался разговор…

— Кура-чан, я в смятении, — сообщила я, покидая поляну.
— Влюбилась, деточка? — начал ехидствовать лис.
— Тупой комок шерсти! Даже не мечтай! — зло фыркнула я.
— Да как ты смеешь, мелочь! — разозлился кьюби.
— Ладно остынь. Ты первый начал, — отмахнулась я. — После разговора мне захотелось оставить его в живых.
— Каким образом? Этот придурок сейчас сильнее и к тому же, он сам бросился под чидори, судя по твоему рассказу.
— Но его ведь можно задержать, — возразила я.
— Естественно, — согласился демон. — Можно гендзютсу или фуином.
— Курама, ты тупой или да? — поинтересовалась я. — У меня с гендзютсу все плохо.
— Ну, а фуин у тебя довольно не плох. Так что вперед и с песней! — проигнорировал оскорбление лис. Я вздохнула.
— Нет. Я не знаю такой печати, которая бы его сдержала.
— А простой барьер создать вообще никак? — усмехнулся Курама.
— Э…Его надо подготовить, — вздохнула я.
— У меня есть одна идейка. Но расскажу я её тебе по позже. А сейчас марш лечить Какашу! — скомандовал квартирант. Я хихикнула. От меня заразился.
      Прийдя в дом Тадзуны, я попросила у Цунами разрешения и занялась приготовлением отвара. Кьюби давал четкие указания и пока дело обходилось без закидонов. До определенного момента.
— Ах да! Забыл сказать! При соприкосновении с языком отвар вызывает рвоту. Зато если проглотить, действует на ура! — предупредил лисяра. Я скрипнула зубами, после чего вернулась на кухню. В комнату к сенсею я зашла вооружившись металлической воронкой. Скрутив горлышко поудобней, я аккуратно вставила его в рот Хатаке. Тот заворочался. После я опрокинула в воронку все содержимое ковшика. Перед этим я, слава ками, остудила варево. Когда жидкость начала утекать, Какаши резко открыл глаз и попытался выскочить. Но я моментально села на него и прикрикнула:
— Не дергайся, недоразумение чакроистощенное! Лечу я тебя. Будешь брыкаться, клизму сделаю. Сейчас ты далеко не убежишь…
Мой сенсей перестал дергаться и смотрел на меня испепеляющим взглядом. Я усмехнулась:
— Радуйся, дядя джонин. Я твою книженцию на полигоне нашла, — после чего я вытащила из горла Какашика воронку и подтолкнула к нему его подсумок. Он слабой рукой достал творение Джираи и улыбнулся одним глазом. Когда он открыл нужную страницу, книжка выпала у него из рук. Я ухмыльнулась и взяла в руки сие развратное творение.
— Так уж и быть. Я почитаю вам вслух. Все-таки, нужно заботиться о своих учителях, — после моих слов Какаши впал в ступор. И хотя он был слаб, нашел в себе силы выхватить книгу и засунуть куда-то под себя. Я засмеялась и покинула комнату больного. Интересно, а где наша сладкая парочка?
— Тебя не они должны волновать. Забыла про тренировку? — напомнил кьюби. Точно! Я пулей полетела в лес. Найдя отдаленную полянку, я установила печати и активировала барьер. Наконец-то! Лис выпустил сразу довольно много своей чакры. АААААААААААААА!!! Я начала материться сразу на двух языках: японском и русском. Это было чертовски сильно больно! Из-за чакры кьюби мое тело быстро мутировало, а мир был будто в кровавом тумане. Энергия давила на тело и разум. А ещё я чувствовала эмоции Курамы. Откуда столько беспокойства? Барьер был небольшой, но дерево в него уместилось. Я вгрызалась в древесину и крошила её в щепки всеми конечностями. Лис что-то кричал на заднем плане, и беспокойство перерастало в страх и ужас.
— Выключи паранойю, идиот! — прорычала я, когда кроме стружки от дерева ничего не осталось. Эмоции стали ещё более красочными, но демон взял себя в руки и успокоился. Мне стало намного легче. Я села в позу лотоса и попыталась управлять чакрой. Но эта гадина не только не подчинялась, так ещё и брыкалась. Кьюби что-то предпринял, и я почувствовала просто вселенское спокойствие. Кто бы мог подумать, что Курама постиг дзен? Но огромное ему спасибо. Я смогла перестать материться вслух и мысленно, и погрузилась в борьбу. Это была именно война. Я пыталась захватить контроль над чакрой, а враг сопротивлялся. Я не знаю, насколько так засела, но очнулась от того, что мой клон рассеялся. Он прочесывал периметр вокруг поляны, и сейчас заметил Сакуру, двигавшуюся в моем направлении. Я позвала лиса, и хвостатый среагировал мгновенно. Чакра ушла в печать, а я деактивировала барьер и села на травку. Точнее упала. Нет, травм не было, да и чакроистощения тоже. Но я ужасно устала морально. Сейчас очень хотелось закрыть глаза и оказаться в постельке. Но мне мешали отголоски ответственности и забота о комфорте. Ну не спать же в куче стружки? Тут я услышала отдаленный крик.
— Неужели меня уже ждут на небесах? — задала я риторический вопрос, представляя благословленные подушки и божественное одеялко.
— Нет, это одна розововолосая недокуноичи идет по твою душу, — ответил квартирант из внутреннего мира. А после добавил:
— Даже не думай умирать. В рай тебя все равно никто не пустит.
Немного подумав, я согласилась с рыжим ковриком и встала. Ох, как же тело болит! Все же чакра и физически меня покалечила. Медленно я направилась в сторону дома Тадзуны. Вскоре мы пересеклись с Харуно, и она только смогла поразиться моему состоянию. А после помочь мне добраться до пункта назначения. Хорошо, что это не Саске. Этот бы не проявлял гуманизм и просто повыпендривался. Интересно, а если бы вместо меня была Сакура и отправили бы его, что бы выкинул этот представитель Учиханутого рода? Биджу его знает.
      Когда мы дошли до дома, я нашла в себе силы ушуншинить в ванну. И через десять минут не напоминала полумертвую тушку. После ужина я понесла еду сенсею. Тот сидел, прислонившись к стенке и читал книжечку. Я поставила поднос на столик и, пожелав приятного аппетита, собралась удалиться. Но меня остановил довольно тихий голос:
— Наруко, что ты мне влила днем?
— Лекарство. Что-то не так, сенсей? — поинтересовалась я. А после решила немного встряхнуть его нервишки. — Неужели проявился тот побочный эффект?
— Что за эффект? — напрягся Хатаке. Хе-хе. Я выдержала паузу и загробным голосом ответила:
— Ну, жить это не мешает, но некоторые и свихнуться могут.
Глаз учителя расширился. Похоже он очень испугался.
— Спокойно, Какаши-сенсей. Главное — это душа и наша вера в Волю Огня, — серьезно сказала я. Ага, вспомни Хирузенушку. - Некоторые, принявшие этот отвар...Выздоравливают.
— Наруко, хватит шутить. Кто дал тебе этот рецепт? — Хатаке наконец понял, что я просто дурью маюсь.
— Великий мастер ниндзютсу, сендзютсу и ирьендзютсу. Гений тайдзютсу и звезда, по которой сохнут все скрытые деревни, особенно Облако, — отрапортовала я, встав в пафосную позу. Сенсей задумался. Неужели так трудно понять, что это Курама? Хотя, откуда Какашику о нем знать. Я же поспешила удалиться в выделенную нам с Сакурой комнату.
— Иди ко мне, моя прелесть! Наконец-то мы снова вместе. Давай проведем эту ночь так, чтобы надолго её запомнить…- промурлыкала я, расстилая свой футон.

***

— Кура-чан, это издевательство! Почему у меня не получается? — взвыла я. Семь дней. СЕМЬ!!! Я потратила на тренировку в контроле чакры лиса. Но прогресс до сих пор равен нулю! Я не могу контролировать эту энергию.
— А ты думала, что все так просто? К тому же, хватит истерить! Все у тебя получается, — фыркнул хвостатый.
— Это что же у меня получается? — поинтересовалась я у своего квартиранта.
— Ты овощ или притворяешься? — спросил кьюби. — Нет, вы посмотрите на неё! Улучшила контроль как чакрой, так и эмоциями, а ей все мало!
— В смысле? — не поняла я.
— Если бы ты не могла контролировать себя, ты бы просто стала марионеткой моей чакры. Или ты думаешь, что я просто так позволю тебе контролировать свою чакру? — пояснил коврик.
— А? ЧТО?! Так все это время чакрой управлял ты?!!! — я была в бешенстве. Поэтому пострадало очередное дерево в барьере.
— А ты думала, что моя чакра самостоятельно тебе сопротивляется? Кто-нибудь, смените мне джинчурики! — захохотал лис. Я обиделась и убрала барьер. Чакра лиса тут же вернулась в печать. Курама хоть и имел просроченное чувство юмора, но дураком не был. От меня и так фонит не слабо. Что там кьюби говорил про контроль? Я достала сюрикен, напитала чакрой и использовала Вращение сюрикена. Действительно, управлять им легче. Тут я кое-что вспомнила и обратилась к лису:
— Курама, а ты знаешь техники катона?
— Я много чего знаю, но сейчас обойдешься. Вот вернемся в Коноху, тогда и поговорим, — обломал меня хвостатый.
— Жизнь — боль, — вздохнула я и отправилась к Тадзуне.
      Благодаря тому отвару Хатаке-сенсей выздоравливал намного быстрее. Уже на следующий день бинт требовался лишь на ноге. И он решил обучить Сакуру и Саске бегать по деревьям. Я это уже умела и демонстрировала на экзамене с колокольчиками, а потому меня оставили в покое. Правда на третий день сенсей решил проследить за мной. Поэтому пришлось тренироваться весь день в тайдзютсу. Зато после от меня отстали. В доме Тадзуны бываю только ночью и на ужине. Завтракаю рыбой, которую ночью ловят клоны. Весь день трачу на тренировку. А сегодня я, пожалуй отдохну. Сейчас около полудня. Значит, можно и пообедать. Но когда я пришла в дом, застала там приспешников Момочи. Что? Уже сегодня? Черт! Я перебила этих и, припрятав в кустах, ушуншинила на мост. Появилась я как раз во время. Хаку начал кастовать свои зеркала. Вот пример истинной леди: без зеркал никуда! Я дала пендаля Саске, чтобы тот улетел подальше от купола. А сама попала в ловушку. Эх, вот и отдохнула.
— Хаку, ты в курсе, что у меня сегодня выходной? До завтра подождать было прям никак? — спросила я. Этот красавец впал в ступор. Он уже залез в зеркало и пытался сообразить, как я его в маске узнала. Так, как там его Наруто победил?.. Эм… Парадокс. Похоже, я не помню.
— Ничего другого я от тебя и не ожидал, — как-то печально хихикнул лис.
" — То есть, у тебя есть план?» — с надеждой подумала я.
— Ага, аж десять вариаций и три плана «Б»! Обломаешься. Тебе голова для чего приставлена? — захохотал кьюби. Вот подлец! Я ему это припомню. Так, думаем, думаем… Хаку тем временем опомнился и спросил:
— Значит, ты и есть самая непредсказуемая куноичи Конохи?
Я впала в ступор:
— Кто тебе такое сказал?
Мой друг кивнул в сторону джонинов.
— Да не. Просто у Какаши мозги отшибло недавно, вот и городит всякую чушь. К тому же он с Тадзуной сошелся. И без запоя дело не обошлось. Эти извращенцы обсуждали, какие 90 в женщине важнее. Теперь нормально мыслить он не в состоянии,  — ответила я. После наступила тишина, а через несколько секунд раздался оглушительный ржач Момочи. Это моя мстя. Му-ха-ха-ха-ха!
      Хаку тем временем снова обратился ко мне:
— Наруко, я не хочу тебя убивать. Просто сдайся. Тебе не победить меня.
— Да-да, давай весь пафос на потом. Когда начало махача? — нетерпеливо спросила я. Хаку впал в прострацию. А на меня нашло озарение. Точно! Пока наш ледяной недотрап в астрале, я начала излагать свой план Кураме.
— До гениальности просто. Я ожидал большего, непредсказуемая куноичи Конохи, — усмехнулся хвостатый, но начал выполнять свою часть плана. Усики резко удлинились и я чувствовала все пространство в куполе. Обожаю их! Тем временем Курама стал выпускать больше своей чакры и направлять в руку. Но тут Хаку очнулся. Черт! Бесконечное количество сенбонов полетело со всех направлений. Я смогла уклониться от трети только благодаря усикам. Некоторые части тела пронзала боль, после чего те немели. А он чертовски быстр. Рука начала покрываться красным пламенем. Ещё немного! Тут дождь из игл участился где-то в 3 раза. Если бы не тренировки с лисьей чакрой, я бы заорала во всю глотку. Но я немного научилась терпеть. Почему немного? Потому что все ещё не могу долго сидеть на одном месте.
      Я почти не могла двигаться и походила на ёжика. Энергия заполнила руку, но я не могу пошевелиться.
— Кура, я не могу. Помоги, — прошептала я. Новая порция сенбонов полетела в меня. И тут Курама выпустил очень много чакры. Мир покрылся алой дымкой, зрение и слух улучшились, боль пропала, но её заменила более сильная и привычная. Целую неделю вместе, все-таки. И когда я собиралась атаковать, воздух сильно пошатнулся. Секунда — и передо мной стоит Учиха. Все иглы попали в его спину. Он взглянул на меня и застыл с ужасом в глазах. Через секунду он взвыл от боли.
— Не стоило тратить силы. Если враг не уклоняется от атак, значит, у него есть план с долей мазохизма, — улыбнулась я и создала клона. Тот подхватил несостоявшегося мстюна и ушел из зоны поражения хирайшином. Хатаке все равно не видит. Я развернулась на носках и, взмахнув руками, послала в зеркала Лезвия Ветра, под завязку напитанные чакрой кьюби. Ледяные зеркала начали осыпаться крупной крошкой. Пока Хаку вылезал из остатков техники, мы с клоном поставили пару неплохих барьеров. Тот встал на месте. Его маска потрескалась, и он смотрел на меня печальными глазами.
— А теперь — время изливания души! — вскликнула я и достала из пространственного кармана две подушки и столик. На нем оказалась миска с печеньками и холодный чаек. Жаль, что остыл, но ничего не поделаешь. Я села на одну из них и жестом пигласила товарища по битве к столу. Шокированный до глубины Хаку принял приглашение, и устроился на подушке.
— Я тоже не собираюсь убивать тебя. Расскажи мне, почему вы с Дзабудзой стали нукенинами, — начала я разговор. Хаку отхлебнул чайку с небольшим градусом и начал изливать душу. Сначала неуверенно, а под конец с вдохновением религиозного фанатика. Потому что он боготворил Дзабудзу. Но после краткого сеанса «Нарутотерапии» он решил убедить Момочи стать просто странствующими шиноби. Но когда был снят барьер, мы увидели, что Дзабудза с кунаем в зубах режет толпу подчиненных Гато. Черт! Я не успела. Хаку был поражен. Через секунду он сорвался с места, и остальные наемники пали мертвыми. А он уже стоял около Дзабудзы. Момочи нашел в себе силы поднять руку и погладить юношу по щеке. Из глаз Хаку потекли слезы. Демон Кровавого Тумана в последний раз что-то прошептал своему другу и умер. Хаку упал на колени и молча заплакал. Никто не мешал ему.
-Не грусти. Ты все равно не можешь спасти всех. Кто-то должен умирать, — не очень умело утешил меня Курама. А я молча согласилась.