Глава 7. АЦNНЛЛNБ
— Доброе утро. Как твоё настроение? Иди, не бойся, я принесла поесть.
Белый потолок. Белые стены. Руки скованы, и я совсем не могу пошевелить ими. Голова нещадно болит, а мне улыбается приятная на вид женщина в белом халате.
— Извините, вы кто? Я где?
Женщина лишь шире улыбнулась, протягивая мне ложку с пюре.
— Где я?! Я не голодная!
— А кричать будешь — позову главврача, — моя кормилица уже не улыбалась. Я послушно стала есть, терпя то, как пюре иногда стекает по подбородку.
Когда меня покормили, зашли два врача, которые усадили меня в инвалидное кресло. Сомнений больше не было. Я в психиатрической больнице. Неужели сны довели меня до такого?
— Где мои родители? Пожалуйста, скажите, где они.
— Сидят дома и горюют, что их дочь сошла с ума.
— Я не сумасшедшая! Как я попала сюда? Что происходит?!
— А ну тихо!!!
Последняя реплика принадлежала пожилому врачу. Он поправил очки и невысокую шапочку, после чего открыл дверь в свой кабинет шире.
— Я что говорил про диалоги с пациентами? Как вы вообще ещё работаете? Пошли вон.
Довольно грубо в обращении к персоналу. Но касается ли это меня?
— Посмотрим. Сначала проваливалась в глубокий сон, в больнице диагностировали переутомление, а очнувшись после недельного сна, ты звала Аксолотля и кричала, что всем отомстишь и все заплатят. Когда же ты бросилась душить собственную мать, врач окружной больницы связался с нашей клиникой. Так как ты попыталась ввести капельницу себе ещё глубже, а после и вовсе проткнуть иголкой глаза, тебя принудительно положили в наше отделение, так как ты попала сразу по двум статьям. А — представляла немедленную угрозу самой себе — риск совершения самоубийства. Б — угроза жизни окружающих, то есть нападение. Но не переживай. Вылечим, поможем...
Не переживать я не могла. Слёзы потекли ручьём, и горькие рыдания было невозможно контролировать. Я сидела на каталке, рыдая и дёргая руками, но слёзы вытереть мне не удавалось из-за смирительной рубашки.
— Простите меня. Я правда здорова. Может на меня так повлияли лекарства? Пожалуйста, дайте мне увидеться с родными. Я хочу увидеть маму и папу.
Врач вздохнул, снова поправляя свои очки. Почесав щетину, он встал из-за стола и начал копаться в тумбочке.
— Я разрешу тебе позвонить по телефону родителям, если ты пройдёшь маленький тест, согласна?
Особо выбирать не приходилось. И позвонить тоже был хороший вариант. Хотя бы услышать родной голос, понять, что я не одна. Из омута мыслей меня вывел кашель доктора и картинки, похожие на пятна Роршаха.
— Что ты здесь видишь?
Несколько лет назад я проходила множество психологических тестов, пятна Роршаха не были исключением, и я помнила как надо отвечать, чтобы попасть в категорию психически здорового человека. Но почему-то мои мысли и то, что я говорила, абсолютно разнились.
— Это расчленённая собачка, — ответила я вместо фонтана.
— Что ж, а здесь?
— А здесь лицо, искажённое в агонии перед властителем мира.
— Точно?
— Точно ничего быть не может. Реальность — иллюзия, вселенная — голограмма. Скупайте золото...
Я ударилась со всей силы лицом об стол, чтобы заткнуться. Настолько сильно, что в глазах поплыло, а из носа пошла кровь.
— Орио, с ума сошла?
— Как вы меня назвали?
Теперь я разглядела, кто стоит передо мной. Главврач выглядел в точности, как дядя Стэн.
— Какого чёрта?... — И вновь темнота.
***
— Если ты не откроешь глаза — я выставлю тебя, как экспонат спящей гусеницы с человеческой головой в стадии окукливания.
— Лучше будильника, дядя Стэн, — но мои руки до сих пор скованы. Прочитав страх и непонимание в моих глазах, Стэн снял медицинскую шапочку, надев свою из Хижины.
— Я без понятия, какая чертовщина здесь творится, но мы явно не в Гравити Фолз. Твой мир?
— Не похож, если честно.
За время моего сна вещи в комнате поменялись. Стол был треугольным, и на нём была еда. На некогда пустых стенах красовались рамки с фотографиями семьи Пайнс. Только вот глаза их были, как у Билла Сайфера, что не придавало милым лицам очарования.
— Я не уверен, но если это не твой и не мой мир, то это мир Билла?
— Вы вспомнили, я погляжу.
— Вспомнил и отключился. Очнулся, как врач, и не контролировал свою речь, будто по сценарию. Думал, ты меня узнаешь.
— Я не знаю, почему, но никак не могла вас узнать, — нужно разбавить давящую атмосферу. Я не раз это делала. — Не узнала — богатым будете.
На лице Стэна Пайнса засияла довольная улыбка.
***
— Что ты с ними сделал, чудовище?! — Мэйбл отчаянно колотила Либла по груди.
— Успокойся, звезда. Я не делал с ними абсолютно ничего! Они сами сделают с собой всё необходимое! — парень с лёгкостью откинул Мэйбл к брату.
— Билл! Я клянусь, что это твой последний визит в Гравити...
— Сосна, — произнес Либл нараспев. — Клятва — вещь обременительная. Крайне не советую.
Лицо парня расплылось в хищном оскале. Похоже, это был его триумф. Видеть страх в лицах главных врагов. Беспомощность и осознание поражения. Дети не контролируют эмоции так, как взрослые. И Либлу — а вернее Биллу — было это на руку.
— Получай, фашист, гранату!!!
Дед Василий ворвался в комнату, швырнув гранату к ногам Билла. Действующую гранату, оттаскивая Диппера и Мэйбл от стены. Как было доказано, что граната действующая? В последнюю секунду была выброшена Либлом в окно с громким взрывом. И если это не нанесло урон противнику, то удивление вызвало немалое. Чем Василий Петрович и воспользовался, ретируясь к автомату с едой. Код из цифр, и борцы за свободу разума и коммунистическое будущее укрылись в лаборатории Форда.
— Деда, а как же дядя Стэн и Орио? — Мэйбл со страхом и каплей надежды посмотрела на Василия.
— Сила духа с ранеными. Пока спасаем живых. Товарищей не брошу, пострелёнок, не волнуйся.
Редактировать часть