Без названия 2
Вечером после бытовых забот, после душа и ужина, Чонгук расслаблено сидел на диване, размышляя — лечь спать или посмотреть какой фильм.
Он жил один давно и привычно. И был этому рад, по натуре интроверт, ему не было с собой скучно или одиноко. Всегда находил интересное занятие или хорошее кино.
Вспомнил о файле с письмом, достал и начал читать:
«Добрый человек! Спасибо тебе, что не прошёл мимо и спас мою любимую варежку. Эти варежки мне связала дорогая бабушка, они тёплые и мягкие, я их люблю ещё и как подарок от родного человека. У меня и шапка такая же, это комплект. Я возвращался искать потерю, но не надеялся, так как прошло часа два уже. Думал, её затоптали или унесли. А тут такая радость! Не знаю, кто ты, но уверен — ты светлый и добрый человек! Ты умеешь заботиться о других безвозмездно, не ожидая благодарности. Это редкая и замечательная черта. Ещё раз спасибо и пусть также неожиданно счастье найдёт тебя! С уважением К.Т.»
Улыбаясь и посмеиваясь, наморщив при этом нос, Чонгук отложил милое послание, задумался... Написал его явно романтический человек, почерк вроде взрослый. Никто, кого знал он, не стал бы так поступать. Просто забрал бы с тихой благодарностью, потерю и ушёл...
От письма приятно пахло уже знакомой вишней и табаком, ещё чем-то волнующим... Оно засело в мозгах, не давая отвлечься. Перечитал ещё раз... Писал мужчина, бабушка в анамнезе — относительно молодой, грамотный, без ошибок, присущих молодёжи. Слог уверенный, доброжелательный, даже восторженный... Прямо, как из девятнадцатого века без пересадки.
Уже засыпая, Чонгук всё ещё думал об этом таинственном К.Т. и его неожиданном, но приятном, что скрывать, письме. Поймал себя на мысли, что хочется какого-то продолжения, чтоб эта странная история не была такой короткой... Однообразие его жизни последние два года разбавляла только работа. Единственный друг уехал на год далеко. Перезванивались, но...
Изредка Чонгук ходил в клуб по интересам и возвращался с партнёром на одну ночь. Да, с партнёром. Это и было основной причиной его одиночества и разрыва с семьёй. Чонгук был ДРУГИМ. Не скрывал (никто и не спрашивал, собственно), но и не рекламировал это. Просто жил, мечтая и надеясь — а вдруг... Партнёры оставались одноразовыми. Никто не волновал его сердце и не проникал в душу.
От почившего дедушки получил в наследство квартиру и толику денег, финансово был обеспечен, имел и машину. В этой размеренной теперь жизни уже не было ярких моментов, тревог и волнений, перемен и ещё чего-то.или кого-то...
Собственно, вниманием Чонгук обделён не был. На него засматривались и женщины, и мужчины — черноокий брюнет с мелированными волосами, с татушками, стройный, сильный, красивый. Неприступный и холодный ко всем, кроме животных.
К своим двадцати девяти годам Чон Чонгук познал слишком много — приключений и опасностей, предательств и преданности. Любви не познал. Ум говорил –её не бывает, а наивное сердце ждало...
Проснулся раньше обычного и опять вспомнил о письме. И вдруг решил ответить. А что такого? Просто вежливость. Возможно...
«Привет, незнакомый К.Т.! Не ожидал получить благодарность за простое дело, но приятно. А уж писем от руки никогда не получал! Спасибо за добрые слова! Мне почему-то кажется, что такой человек, как ты, что умеет ценить маленькие поступки и быть благодарным за них, сам большая редкость. Смешно! Обменялись комплиментами... Короче, пацан, мне поднял настроение и тебе пусть будет хорошо! Привет бабушке! От Ч.Ч.»
На обратной стороне сложенного пополам листа написал: «Ответ варежке» и нарисовал рожицу. Положил в тот же файл и потом привязал тем же бантиком.
На работе его покусал кот. Заразу принесли подстричь ногти, он был не согласен. Медсестра делала перевязку Джимми, и Чон сам решил заняться кошачьим маникюром. Только снял верхушку с переноски, чёрная бестия вцепилась глубоко зубами в запястье, где нет перчатки. Соображает, гадость такая!
Хозяин принёс извинения в виде двойной оплаты, кота мстительно обрезал медбрат, а Чонгуку сделали перевязку и укол на всякий случай, вдруг кот передаст ему своё бешенство. Рука болела, укусы животных всегда очень болезненные. Травмированного врача отпустили домой пораньше.
Проходя мимо знакомого деревца, по инерции поднял взгляд — там висел файл с цветной бумажкой! Не его!
Улыбаясь, забрал и поспешил домой. Какое-никакое, а развлечение.
» Здравствуй, Ч, Ч,! Не представляешь, как я обрадовался ответу! Но я ждал... Специально пошёл с утра посмотреть. Ты рано уходишь, наверное, на работу. Почему так подумал? Ты рассуждаешь по-взрослому. Но я тоже уже не пацан (я не обиделся, нет), мне 28 лет, работаю на дому. Не думай, что я живу скучно и развлекаюсь таким образом, пишу незнакомым людям. У меня много друзей, семья — пять человек. Интересная работа. Люблю путешествовать. Не могу объяснить, почему меня так тянет писать эти письма ...Это впервые, поверь! Но я думаю о тебе — какой ты, кем работаешь, как тебе живётся?.. Извини, кажется, я надоедаю. Больше не буду. Бабушка тоже передаёт тебе привет и спасибо. Прощай.К.Т.»
Чонгук прочитал и стало грустно от этого «Прощай.».
И опять весь вечер, занимаясь делами, думал о том «не пацане», о том, что тот в это время, возможно, думает о нём... И, раздражаясь на самого себя, сел писать письмо.
«Я не прощался в своём письме, поэтому привет! Ты интересно пишешь, немного рассказал о себе. Я тоже жил очень нескучной жизнью, теперь у меня спокойная и любимая работа с животными. Я один, друг надолго уехал. Но мне нравится тишина и что никто не мельтешит перед глазами. Коллекционирую ручки с рекламами, необычные, уже больше 400 штук. Правда, не знаю, как их красиво хранить, лежат в банках. Я тоже не понимаю, почему отвечаю. Какая-то загадочность... Не спрашиваю твоего имени, называю тебя Варежкой про себя. Можешь и ты так меня называть. Или нет, ты простился уже. Будь счастлив.»
Чонгук положил в файл бумажку другого цвета — он понял, это говорит об ответе.
Утром руке было лучше и он отправился на работу, по пути оставил письмо.