Cold Hands, Warm Lies

Хёнджин раньше и не замечал, каким красноречивым становилось выражение лица СоИ, когда она оказывалась в окружении не самых приятных для неё людей. На работе она не видела нужды сдерживаться только с ним, вовсю кривясь и гримасничая, если они сталкивались, но даже при господине Ё и сопровождающих его сексистских высказываниях держалась молодцом. А дома её оборона рухнула при первом же «Я с вами» БоЫн и «Минхо с собой тоже возьмите» господина Юна старшего.

— Когда ты хмуришься, у тебя морщина на лбу появляется, — не зная, как ещё вытащить её из раздумий и недовольных бурчаний в шарф, шепнул Хёнджин.

Губы СоИ слегка показались из-за плотной белой ткани. Она хотела язвительно сообщить ему, что её морщине на лбу всё равно очень далеко до его морщины на заднице, но вовремя одёрнула себя, с ужасом понимая, что все её разговоры только к этому и сводились, как Хёнджин и говорил.

— Ты хоть раз кому-то делал комплименты? — вместо этого спросила она. — Знаешь вообще, что это такое? Видишь разницу между «ты красивая» и «у тебя морщина на лбу»?

— Я не говорил, что ты не красивая из-за этого, — пожал он плечами. От этого их скреплённые и намертво прилипшие руки в перчатках чуть приподнялись.

Хёнджин сам проявлял инициативу. При её родне он громко и радостно говорил о канатной дороге и катании на лыжах, называя эту внезапную прогулку «свиданием», и, как СоИ и хотела, но успела забыть, завязал шарф на её шее. Сначала немного туже, чем требовалось, за что получил пальцами в рёбра. Он даже взял её за руку — демонстративно, при БоЫн и Минхо, которые составляли им компанию.

— С твоим талантом к неуместным комментариям настоящей девушки у тебя никогда не будет, — предрекла и одновременно пожелала СоИ.

— А ты не думала, что она у меня уже есть? — спросил Хёнджин тихо, не желая выносить их разговор за пределы их шарфов и высоких воротов лыжных курток.

Снаружи было так холодно, что ресницы застывали в лёд, мороз на каждом вдохе заставлял всё внутри покрываться инеем, и ветер свистел между зданиями, вдоль которых сновали люди. Этот свист, скрип снега и обрывки чужих разговоров заглушали их тихие перепалки — возможность плеваться ядом втайне от дедушкиного работника и двоюродной сестры, которые немного вырвались вперёд, торопясь к канатной дороге, работавшей только до четырёх.

— А у тебя есть? — в изумлении выпалила СоИ. — И ты приехал сюда? Чтобы изменять ей ради контракта?

— Почему сразу изменять? — Хёнджин насмешливо хмыкнул, не ощущая себя загнанным в угол из-за этих неудобных вопросов.

— У тебя правда кто-то есть?!

Он уже понял, что СоИ не очень-то старалась помогать ему в этих «отношениях», но обязательно было так кричать, чтобы БоЫн и Минхо оборачивались на них?

Зачем она вообще согласилась, если намеревалась в первый же день сдать их?

— Нет, — ответил Хёнджин, надеясь успокоить её. — Прямо сейчас нет. Но даже если бы был, это не считалось бы изменой.

— Ещё как считалось бы, — СоИ только и ждала возможности с ним поспорить. — Не знаешь что ли, какая коварная жизнь? А соц. сети? Один раз попадёшь на чьё-то фото со мной, и всё, весь интернет будет знать, что ты изменщик.

— Ты преувеличиваешь...

— Неа, — вдобавок она мотнула головой. — В прошлом году одна суч-... Кхм, то есть, одна моя знакомая со школы, привезла сюда парня, который оказался кое-чьим мужем, так вот, их вычислили менее чем за неделю, и в этом году она вряд ли рискнёт здесь показываться после того скандала.

Нотки удовлетворения в голосе СоИ поражали Хёнджина даже больше её вечных претензий по поводу того, что она провалила стажировку якобы из-за него.

— Тебе вообще нормально злодейкой живётся? — поинтересовался он.

— Не я злодейка, — задирая голову и впуская немного холода за шиворот, ответила СоИ. — Злодеи — обманщики и изменщики.

Хёнджин никогда бы не подумал, что для СоИ что-то может быть святым. Какие-то принципы, возможно, но обязательно с приправой из злорадства.

— В каком-то роде мы тоже обманщики, — напомнил он ей.

— Ты обманщик, — исправила она. — А ещё шантажист, вор рабочего места, Гринч, подхалим и... этот список можно продолжать вечно, поэтому ограничимся «просто плохой человек».

А Хёнджин думал, что они в этих санях вдвоём.

Ещё вчера план притвориться парнем СоИ казался ему идеальным со всех сторон. Она получит то, чего хочет, и он тоже. Но то, что творилось в этой маленькой голове с натянутой на уши белой шапкой, оставалось для него загадкой. И всё же спрашивать, что не так, он не решался, чтобы не застрять в бесконечных претензиях ко всему, что он говорил и делал. Ему нужно было продержаться всего десять дней, подписать контракт и двигаться дальше. Это казалось пустяком по сравнению с проблемами, над решением которых он ломал голову неделями или даже месяцами.

— Не хочу вас отвлекать, — Минхо обернулся, складывая руки у лица рупором, — но до проката лыж всего двадцать шагов. Поторопитесь.

Хёнджин был очень даже за, в нетерпении приближаясь к большому тёплому магазину, откуда пахло горячим шоколадом, выпечкой и парафином — не самым приятным запахом, исходившим от лыж.

Помещение было большим и просторным, умещая в себе десятки людей за надобностью. Простая отделка с деревянными элементами, фотографии лыжников, картами трасс и логотипами брендов на стенах создавали особенную атмосферу, отличную от той, что себе представлял Хёнджин. Не будучи заинтересованным в этих видах спорта, он вдруг проронил тихое «вау», разглядывая ряды лыж, сноубордов и саней. Выглядело впечатляюще.

— БоЫн, СоИ! — радостный мужской голос заглушил лёгкий гул голосов посетителей и примерки обуви, вроде щелчков креплений и стуков ботинок, и СоИ моментально вцепилась в плечо Хёнджина, не пуская его к стеллажу с досками.

— Малыш, ты уже приехал? — БоЫн вскинула руки в радостном порыве, пытаясь обнять парня через кассу, пока тот тянулся к ней навстречу. От её движения коробка с согревающими пакетиками опасно сдвинулась к краю, рискуя свалиться.

— И ты, малышка?

Они сюсюкались, обнимались, тёрлись носами, а потом раз двадцать подряд чмокнулись. Минхо это слегка озадачивало, Хёнджина учило терпению, а у СоИ вызывало шуточные рвотные позывы.

— Чан, смотри, кого в этом году СоИ привезла, — в итоге сказала БоЫн. — Своего парня.

— М? — Чан будто и не заметил эту шпалу, стоящую посреди магазина, к которой СоИ прилипла, и сперва взглянул на Минхо. — Он?..

— Я, — приподняв руку, сказал Хёнджин. — Хван Хёнджин.

— А я Бан Чан, — услышал он в ответ.

— Я Ли Минхо, — вклинился Минхо, — и я пойду за обувью, потому что времени на покататься осталось совсем немного.

Он нечаянно напомнил СоИ, что и им стоит поторопиться, но ещё пару секунд они с Хёнджином постояли истуканами у кассы, давая Чану возможность рассмотреть их вместе, одарить искренней улыбкой, а потом снова нырнуть в губы своей «девушки на зиму». Во всяком случае, СоИ думала о них именно так, ведь они виделись только на зимних каникулах здесь, а в остальное время жили в разных уголках страны и вряд ли списывались. В каком-то плане их любовные отношения были даже более нелепыми и ненастоящими, чем у них с Хёнджином.

— Вы тоже можете набирать всё необходимое, — давая им полную свободу, сказал Чан. — А я помогу моей малышке...

Хёнджин не произвёл на него какого-то вау-эффекта. Чан толком не удивился тому, что в этом году СоИ приехала не одна и он ещё увидит её спутника на горном склоне и на семейных ужинах. А она немного надеялась на удивлённые возгласы и приглядывания к мордашке Хёнджина, потому что всем, кроме неё, она казалась симпатичной.

— Идём, — СоИ потащила Хёнджина прочь, очевидно расстроенная тем, что этот раунд проиграла сестрице. — Какой у тебя рост?

— У меня? — он ткнул пальцем себе в грудь, немного потерянный и отвлечённый в окружении всех этих лыж и досок.

— У тебя.

— Метр восемьдесят.

— Значит, лыжи берём чуть больше двухсот, — она говорила сама с собой, высматривая нужные ей маркировки. — Палки на полтора метра. Ботинки... Какой у тебя размер?

— Сорок первый, — Хёнджин немного улыбнулся при ответе, про себя ликуя тому, что что-то о нём СоИ всё-таки спрашивала и знать хотела, но вслух не дразнясь, чтобы не получить.

— Нужно будет примерить, — сказала она, вручая ему ботинки, а здоровенные лыжи, намного выше неё, и палки приблизительно её роста пытаясь тащить самостоятельно.

Это выглядело не то чтобы жалко, но смешно, поэтому Хёнджин отобрал у неё всё, освобождая руки для следующего ряда, где она выбирала ему самый стрёмный из-за фиолетовых цветочков на лбу шлем, непромокаемые перчатки и близко не в тон — и даже не в цвет — одолженному у её отца лыжному костюму, бафф, очки и маску.

Пока он примерялся, усаженный ею, как какой-то пятилетка, на длинную доску рядом с другими маленькими детьми, СоИ сходила за солнцезащитным кремом. Как другие мамы и папы мазали щёки и носы своим чадам, так и она обхватывала его лицо руками, втирая пальцами пахнущий летом, пляжем и морем крем в его кожу.

— Я и сам мог бы, — сказал он.

— Не мог бы, — ответила она, едва размыкая губы. — Потому что БоЫн и её малыш смотрят.

Хёнджин ей не поверил и скосил взгляд влево. Те двое и правда смотрели в их сторону, уже некоторое время стоя у стеллажа со сноубордами и ничего не делая.

— То есть теперь ты стараешься? — спросил он, получая кремом по губам за то, что много болтал, и кривясь в отвращении.

Его вопрос отрезвил СоИ. Она отдёрнула руки, как ошпаренная, хотя ещё секунду назад явно наслаждалась возможностью ущипнуть его за щёку или за кончик носа, да побольнее.

— Я не стараюсь, — возразила она.

— Это так сложно?

— Что?

— Принять моё предложение не через силу, а потому что самой хочется, и признать, что ты от этого тоже кое-какую выгоду получишь?

Может, ей было бы намного легче, если бы это был кто-то другой вместо него. Тот же Минхо. Вот с ним играть влюблённых было бы куда приятнее, чем с человеком, один взгляд на которого мгновенно поднимал уровень её раздражения до небес.

— Переодевайся молча, — сказала она, натянув бафф, болтающийся на его шее, ему на подбородок и на губы. — Лыжи оставь, а то ещё закрепишь так, что убьёшься до выхода на снег, а тогда это будет не идеальное убийство, а один из самых тупых способов умереть.

СоИ оставила его одного, чтобы пройтись по прокату и собрать себе экипировку.

— Кажется, вы всё ещё злитесь на него, — сказал застрявший у шлемов Минхо, едва заметив приближение девушки.

Его кошачий взгляд целился ей прямо в душу, поэтому она опустила голову пониже, делая вид, что её интересуют шлемы с нижних полок.

— На своего парня, — добавил Минхо. — Только из-за того фото?

Он об этом откуда узнал? Хёнджин хвастался им только перед её семьёй.

Вопрос был написан у неё на лбу, должно быть, потому что парень вдруг хохотнул, рассказывая ей по секрету:

— Господин Юн выпросил у господина Хвана снимок, потому что он был довольно милым, и я видел краем глаза. Вы там милашка. Сразу видно, что вы хорошо провели вечер. Но наверняка плохо следующее утро...

Минхо поморщился, представляя себе головную боль, тошноту и все прочие прелести похмелья, из-за которых он всей душой ненавидел алкоголь.

Хёнджин делал комплименты её изображению, потому что таковы были правила их договора, дедушка — потому что она была его любимой внучкой и он ни за что не хотел бы её обидеть. Но Минхо зачем врать? Он не работает на неё и не дружит с ней. И всё же было немного приятно.

— Правда? — спросила она с недоверием. — А мне казалось, тем фото пытать людей можно...

Минхо снова хохотнул, в этот раз громче и протяжнее. Он немного устал держать всё в руках, а ещё осанку, поэтому облокотился на металлический стеллаж, заодно чуть-чуть подаваясь в сторону СоИ.

— Пытка красотой? — спросил он. — Хм, что-то новенькое...

Красотой? Её красотой?

Нет, он точно делал это с какой-то целью... Неужели надеялся заслужить её расположение, чтобы она потом за него словечко дедушке замолвила, и он ему премию выписал? Умно, потому что она и правда теперь хотела похвалить его перед дедушкой, несмотря на ту катастрофу с уборкой снега.

— Кхм-кхм, — Хёнджин вынырнул между полками, пугая Минхо и СоИ своим покашливанием. — Мы разве не торопимся? Кто-то говорил, что мы покататься не успеем...

Он выглядел расслабленным и максимально милым, притворяясь, что не слышал этих подкатов к его коллеге и по совместительству предмету его «воздыхания».

И это та, что больше всех переживала об изменах и обсуждениях в сети.

— Торопимся, — СоИ как раз вспомнила об этом и схватила первый попавшийся шлем. — Ты уже закончил с экипировкой? Тогда иди на кассу и оплачивай прокат до половины шестого.

— Я лучше подожду, пока ты тоже соберёшься, чтобы тот парень сразу двоим посчитал. Я оплачу.

Как она и хотела.

СоИ не стала возражать, всё то время, что собиралась, убеждая себя в том, что это нормально — позволить ему заплатить хоть что-то за то, что лишит её семьи бизнеса. Но ощущения всё равно были странными. Из всех знакомых ей мужчин, когда-либо платили за неё только папа и дедушка. И то не всегда.

— Взять пару грелок на дорогу домой? — спросил Хёнджин, пока они стояли в очереди у кассы.

Минхо и БоЫн закончили первыми и пошли вперёд, потому что спешили подняться наверх и кататься, в то время как СоИ и Хёнджина ждало обучение в самом низу перед подъёмом на вершину.

— Нет, катаясь, мы быстро согреемся, — ответила она.

В её представлении встать на лыжи и поехать было проще простого, потому что она с детства это умела. Сложнее было вспомнить время, когда она не каталась, чем когда каталась. Ей было около четырёх-пяти в первую её тренировку, а уже к первому классу младшей школы она ездила не хуже отца.

— Не стоит ли нам тоже придумать друг другу уменшительно-ласкательные? — вопрос Хёнджина внезапно прокрался в её мысли об обучении и лыжах, и она поняла, что единственная об этом переживала.

— Надеешься, что я буду называть тебя малышом или котиком? — она фыркнула. — Не дождёшься. «Хёнджин» и «СоИ» и без того слишком.

Она предпочитала, когда он называл её «госпожа Юн», «секретарь Юн» и тому подобное.

— Но ты ведь сама говорила, чтобы я звал тебя милой.

— Не звал, а называл периодически при повышенном внимании.

Она водрузила на кассу перед Чаном перчатки и шлемы, отвлекаясь от разговора с Хёнджином, чтобы надиктовать всё то, что они брали в аренду.

Сумма вышла приличной, но Хёнджин ничего на это не сказал — молча приложил телефон к терминалу и так же молча забрал свой чек. Он сохранял тишину вплоть до выхода на улицу, а тогда из его рта вновь стали вылетать слова, а вместе с ними и облачка белого пара.

— Вовсе необязательно беситься и закатывать глаза каждый раз, как я что-то предлагаю, — сказал он. — Я это для твоего же блага. И чтобы всякие Ли Минхо не думали, будто их тупые комплименты тебе приятнее моих.

Но это было действительно так — ей было приятнее, потому что он говорил искренне, а не со злым умыслом и целью похитить не только Рождество, но и отель.

— Они не тупые, — сказала она.

— Тупые, — настоял он.

СоИ так и хотелось стукнуть его палкой по спине, но она чудом сдержалась.

— Здесь сворачиваем направо, — подсказала она, хмурясь так, что морщина на лбу снова появилась.

Она провела его через заснеженный переулок и заставила лезть в сугробы, накиданные лопатой, чтобы пробраться к вытоптанной дороге, по которой шли такие же лыжники, как и они.

Отсюда гора Пальвансан выглядела огромной, но не такой крутой, как казалось издалека. Люди-точки наверху скользили неспешно, гладко, вызывая у Хёнджина интерес, а не страх, как рассчитывала СоИ.

Она хотела хорошенько его запугать, а потом спустить с воплями вниз, но судя по слегка прищуренным глазам, под баффом у него закралась улыбка.

— У нас мало времени, поэтому инструктаж и практика будут короткими, — предупредила она. — А уже завтра ты должен уверенно стоять на лыжах и съезжать хоть по пару метров, чтобы мой отец не решил, что ты совсем новичок.

— Я быстро схватываю, — похвалился Хёнджин.

Он так же говорил и на собеседовании. И ведь научился, и добился чего-то. Одна СоИ в их офисе была тугодумом для господина Ё.

— Это мы ещё посмотрим, — с какими-то странными интонациями сказала она.

У Хёнджина от них пробежали мурашки по шее. Но, может, он драматизировал, и это был просто ветер. Здесь он не свистел, а дул прямо в лицо, замораживая те части, что не были скрыты баффом.

— Сначала надень шлем и очки, — приказала СоИ. — Спрячь лицо по максимуму, чтобы завтра не проснуться с обгоревшей на солнце полоской на лбу, щеке или ещё где.

Она с опозданием подумала, что могла бы не подсказывать ему и не мазать кремом, и тогда на завтра его лицо выглядело бы уморительно. Но теперь было поздно — Хёнджин послушно выполнил всё, что она сказала, останавливаясь посреди пути и сжимая лыжи и палки под мышками.

— А когда мы лыжи наденем? — полюбопытствовал он, пальцами в плотных перчатках иногда ощупывая часть с креплениями для ног.

В прокате СоИ показала ему, как они крепятся, и ему очень хотелось попробовать сделать это самому.

— Сейчас, — она остановилась неподалёку от точки других учащихся и запрокинула голову, чтобы посмотреть наверх. — Только поднимемся немного.

У подножия высокой горы были мини-горки — гладкие, блестящие на солнце. Некоторые катали с них своих совсем маленьких детей на санках, а несколько несчастных, вроде Хёнджина, подвергались пыткам за то, что так и не научились стоять на лыжах, не то что съезжать с этих крохотуль.

— Ладно, вставай сюда, — СоИ бросила лыжные палки в снег и указала на маленький склон, который можно было перепутать с детским. — Здесь даже ребёнок справится.

— Я не ребёнок, — буркнул Хёнджин, свои палки тоже бросая, а лыжи укладывая осторожно.

Они были скользкими, а из-за подходящего покрытия намеревались укатиться без владельца. Только благодаря СоИ, которая их подхватила, они остались на месте.

— Сядь и смотри сюда, — сказала она. — Видишь эту защёлку? Нажимаешь вот так, — она с характерным щелчком закрепила одну лыжу.

Не судилось ему самому сделать это — СоИ шлёпнула его по руке, как только он присел и потянулся вниз, чтобы самому попробовать.

— Я сказала «смотри», а не «трогай», — её комментарий дополнило высокомерное хмыканье. — То же самое со второй ногой.

Им двоим было немного неудобно — физически неудобно — делать это так, но Хёнджин не спорил и больше не лез ей под руку.

— Запомни, как делать это правильно, — сказала она.

— Я уже запомнил.

— Уверен? Точно справишься?

— Ты сомневаешься в моей способности следовать простым инструкциям? — Хёнджин сложил руки на груди, пока она проверяла крепления.

— После того, как в прокате ты попытался надеть их задом наперёд? Ещё как сомневаюсь, — она поднялась и стряхнула снег с перчаток, прежде чем протянуть обе руки Хёнджину.

Он надеялся встать как-нибудь без неё, не сомневаясь, что своим весом потянет её вниз, и они оба упадут, но лыжи скользили при малейшем движении, и сам он никак не справился бы. Нехотя он ухватился за светло-голубые перчатки, опираясь на девичьи ладони, пока поднимался.

— Вот так, по чуть-чуть, — подсказывала ему СоИ. — По чуть-чуть, осторожно...

Правая лыжа поехала вперёд, несмотря на этот гипноз с советами, таща за собой и ногу Хёнджина. Он отклонился назад, стараясь удержать равновесие, но лишь усугубил ситуацию, мёртвой хваткой вцепляясь в СоИ и врезаясь своим плечом в её лицо.

Её болезненный стон предшествовал довольно сильному толчку в грудь и взгляду, способному растопить Пальвансан. Зато Хёнджин немного отъехал назад и не скатился вниз. Это большой успех.

— Мой нос, блин, — СоИ потёрла покрасневшую переносицу пальцами.

— Он в порядке? — лица Хёнджина не была видно за зеркальными очками, но она откуда-то знала, где находятся его глаза, и её испепеляющий взгляд уставился прямо на них.

— Очевидно, что нет. Он теперь красный, да?

— Он был красным и до этого.

Он добивал её своей внимательностью к её лицу: замечал каждую морщинку, недостатки улыбки, красноту носа... За это она его и не любила — он был дотошным даже там, где не нужно.

— Сейчас дам тебе палкой, — только и сказала она, высвобождаясь из его хватки.

— Ты имела в виду палки? — переспросил Хёнджин.

СоИ обернулась к нему с одной из лыжных палок, держа её как клюшку для гольфа.

— Нет, палкой, — повторила она.

Он и правда напрягся из-за того, что она приблизилась, сохраняя позу как перед ударом, но всё обошлось.

— Тут есть ремешки, — стала рассказывать она. — Нужно продеть в них руки, чтобы не потерять их по пути. Но в случае падения — отпускай.

Хёнджин надеялся как-нибудь обойтись без падений, но слушал СоИ внимательно.

— Кстати, перед тем, как ты научишься стоять и ездить, ты должен научиться падать. Как я уже сказала, в первую очередь нужно откинуть лыжные палки, потом сгруппироваться: прижать согнутые в локтях руки к груди, сжать кулаки, сдвинуть колени, спину сделать «круглой», подбородок прижать к груди, закрыть рот, чтобы не растерять все зубы при приземлении, присесть в полуприсед и в идеале упасть на бок.

Она демонстрировала ему, как именно нужно откидывать палки, используя свою пару, как присесть, как упасть, заваливаясь на левый бок.

— Попробовать не собираешься? — спросила она после.

— Попробую уже, если не останется другого выбора, — ответил Хёнджин.

— Как хочешь, — её брови на мгновение приподнялись в этом пренебрежительном выражении, которое он частенько видел в офисе, прося у неё чашку кофе или ещё что. — Теперь, чтобы стоять и не падать, ноги должны быть на ширине бёдер, а лыжи параллельны друг другу.

Хёнджин действительно быстро учился, занимая нужную позицию до того, как СоИ успела приблизиться и помочь ему.

— Верхняя часть тела слегка наклонена вперёд, но при этом держи осанку. Да, вот так.

Она расхаживала возле него со сложенными на груди руками, мня себя великим инструктором.

— Теперь можно ехать? — спросил Хёнджин, поглядывая на маленький спуск впереди.

— Куда? — СоИ поймала его за шкирку на случай, если бы он додумался оттолкнуться и съехать. — Сначала ты должен научиться ходить. В бок, потом по кругу, потом махи ногами...

Хёнджин так и понял, что она собиралась его замахать.

— Пока занимаемся этим, можем обсудить песню, которую ты выбрал для семейного караоке. Ведь ты же уже выбрал её?

Несколько слипшихся снежинок приземлились Хёнджину на плечо, и он сдул их тяжёлым выдохом.

Этот день был ужасно долгим...

***

К вечеру снегопад усилился. Снежинки медленно кружили в воздухе, падая на притоптанных собратьев и слипаясь намертво. Сверху это выглядело даже более изумительно, чем снизу, по мнению СоИ.

По мнению же Хёнджина, которому все эти снежинки летели прямо в лицо, находя любую возможность нырнуть за шиворот и в нос вместе с ледяным воздухом, ничего изумительного в этом не было.

Он тренировался почти два часа и видеть уже этот снег не мог, и когда он поглядывал в ту сторону, где, по идее, находилась «Принцесса Ёнпхёна», мечтая о чашке пахучего чая и ещё об одном кусочке домашней пиццы, а также о возможности скинуть лыжи, почти сросшиеся с его ногами, СоИ заявила, что теперь он готов к настоящему спуску и потащила его на канатную дорогу.

«Мы успеваем», — уверенно сказала она, игнорируя тот факт, что до закрытия оставалось всего девять минут, а солнце быстро укатывалось за гору.

Минхо и БоЫн не рискнули к ним присоединиться, обещая дожидаться внизу, с глинтвейном с ярмарки. Это было самое лучшее в этом всём — их с Хёнджином постоянно оставляли наедине, а из-за этого СоИ не нужно было притворяться, что она относится к нему с уважением и любовью, и разочек она таки треснула его палкой по ногам за то, что он держал их слишком ровно.

— О, — она вспомнила что-то, и от того, как она дёрнулась, дёрнулось и их кресло. — А как насчёт «Let It Snow»? Ты ведь слышал её, да? В рекламах или торговых центрах...

Она принялась напевать знакомую ему мелодию, и её звонкий голос звучал отдалённо из-за того, что они сидели на разных краях длинного кресла. Оно с лёгкостью уместило бы троих-четверых, поэтому не желавшая сидеть близко к Хёнджину СоИ отсела подальше, оставляя между ними много свободного места.

— Я слышал её от тебя и в прошлом году, и в этом, — ответил он, невольно вспоминая вечера в хорошо прогретом офисе и мурлыканье СоИ, которое становилось громче по мере того, как расходились работники. Иногда, думая, что она осталась совсем одна, она пела во весь голос, а потом забавно смущалась, обнаружив Хёнджина или кого-то другого за рабочим столом.

— Тогда ты должен спеть её, — сказала она.

— Твоему дедушке она нравится?

СоИ кивнула, потому что её дедушке, как и ей самой, нравились все рождественские песни. Без исключения. Они были абсолютно зимними и праздничными людьми, которые теряли голову от звона бубенчиков во вступлении и соответствующей атмосферы.

— На когда мне нужно её знать?

— На вчера, — ответила СоИ.

— А если серьёзно?

— Максимум на своё пятилетие. Как вообще ты умудрился услышать её впервые от меня? Ты пещерный человек или что?

Хёнджин поёрзал на сиденье, попутно проверяя прочность фиксированного зажима — тонкой металлической палки, которая не позволяла вывалиться из кресла, медленно ползущего вверх по толстому канату.

— Немного пещерный, — признался он. — В детстве...

Он умолк из-за скрипа, задевшего кабинки впереди, а потом добравшегося и до них. Этот звук был похож на тяжёлый вздох. Прямо перед тем, как всё остановилось.

— Э-э, — Хёнджин неуверенно взглянул на СоИ, которая выглядела абсолютно спокойной, несмотря на произошедшее. — Это нормально?

— Да, дорога иногда останавливается, — успокоила она его. — Если много людей нужно высадить или кто-то застрял.

— Понятно, — Хёнджин прикусил нижнюю губу, стараясь не смотреть вниз и по сторонам, потому что ему совсем не нравилось то, что кабинки на много метров вперёд и назад были пустыми и покачивались над засыпанными снегом деревьями внизу. Траса виднелась впереди справа. Тоже пустая. — А скоро запустится?

— Секунд через тридцать, может, минуту.

— С тобой такое часто случалось?

— Не часто, но периодически — да. А если кататься каждый день, непременно пару раз в сезон такое застанешь.

Хёнджину всё равно было как-то неспокойно.

— Это ведь может быть и из-за поломки? — предположил он, теперь боясь лишний раз шевелиться на сиденье.

— Расслабься, — СоИ усмехнулась. Она ещё никогда не видела Хёнджина напуганным, а это оказалось очень забавно. — Мы сейчас поедем.

«Сейчас» оказалось понятием очень растяжимым.

— Это ведь не потому, что дорога закрылась ровно в четыре, а о нас забыли? — в его голосе проскальзывала настоящая паника, и никакое «расслабься» не могло его успокоить.

— Они знают, что мы здесь, — как можно увереннее сказала СоИ.

— Отсюда высоко прыгать, — не слушая её, задумчиво протянул Хёнджин. — И до курорта далеко... Тут водятся волки? Или тигры? Или... медведи?

— Ничего такого, — отмахнулась СоИ, чуть тише добавляя: — Наверное.

— Наверное?! — Хёнджин стал куда внимательнее приглядываться к снегу, который достигал нескольких метров в высоту. Они с СоИ наверняка утонули бы в нём, если бы рискнули спуститься, а значит, и дикие животные не смогли бы по нему передвигаться. Опять же, наверное.

— Эй, — СоИ качнула кабинку, сдвинувшись с края к середине. — Не паникуй, ладно?

Она придвинулась к разделительной палке, которая должна была находиться у пассажира между ног.

Хёнджин застучал зубами, и не столько от холода, сколько от представлений о том, как здесь окончательно потемнеет, а дорога так и не запустится, и они останутся тут на всю ночь, потому что свои мобильные они оставили в ящике хранения вместе с шарфом СоИ и некоторыми другими вещами.

— Хёнджин, — она попыталась щёлкнуть пальцами, чтобы привлечь его внимание, но перчатки издали лишь шуршащий звук. — Успокойся, сейчас мы поедем. Наверху ещё много людей...

— Я спокоен, — с нарастающими темпом и громкостью фыркнул он.

Хёнджин отворачивался от неё, прижимаясь к своему краю, и СоИ пришлось наклониться в его сторону, чтобы накрыть его левое колено — то, что было к ней ближе всего, — ладонью и немного сжать пальцами.

— Подсядь ближе, — сказала она ему. — Ну же, давай.

— Чтобы своими передвижениями раскатать кабинку и свалиться к чертям?

Она потащила его к себе против его воли, и пускай в основном безуспешно, самому Хёнджину казалось, что рядом будет немного безопаснее.

— Вот почему я ненавижу зиму, — пробормотал он, не сразу замечая, что СоИ стянула с его левой руки ремешок с палкой.

Освободив его кисть, она принялась легонько тереть скрытую за чёрной перчаткой ладонь. Её руки были холодными, и она была уверена, что его тоже, а это был хороший способ отвлечься и согреться.

— Если бы мы застряли здесь летом, это не было бы так страшно и холодно. Вообще, если бы было лето, мы бы сюда не пришли...

Во всяком случае, Хёнджин не пришёл бы. А если бы и пришёл, поднимался на своих двоих, а не на этой сомнительной штуке.

— Ты не брал грелки? — спросила СоИ.

— Ты ведь сказала не брать.

Она понимающе кивнула, отпуская его ладонь и хватаясь пальцами за силиконовые собачки на карманах лыжной куртки.

— Деда сунул мне парочку с собой, — сказала она, немного улыбаясь, невзирая на то, что они сидели тут уже дольше одной минуты. — Если обещаешь не вредничать, поделюсь.

Она говорила это, а сама уже расстёгивала липучку на его перчатках, чтобы просунуть под них маленькие грелки, греющиеся понемногу после того, как она надавила на плавающую в жидкости металлическую пластину.

Хёнджин ещё не сталкивался с заботливой и не жадной СоИ, потому уставился на неё в удивлении, ненадолго забывая о незаконченном сценарии, в котором их съедают волки.

По канатам вновь пронёсся скрип, и после очередного тяжёлого вздоха их кабинка пошатнулась, начиная движение вверх.

— Вот видишь, — СоИ просияла, и её широкая усмешка вызвала у Хёнджина облегчения, а не что-то неприятное, как обычно. — О нас не забыли. Теперь главное успеть спуститься вниз до закрытия проката, а то Чан с тебя сдерёт штраф и не вернёт залог.