2. Winter Wonderland
Первым, что испытала СоИ, проснувшись субботним утром, был сушняк. Затем тошнота, осознание, что она проспала, страх не успеть на поезд и гораздо — гораздо — позже стыд.
В совокупности было максимально не празднично, но она ожидала упадок сил и настроения накануне встречи с родными.
Так было последние лет пять — с тех пор, как СоИ перебралась в Сеул из-за учёбы, потеряв бдительность, а её семья тихонечко развалилась.
Оказалось, мама с папой давно уже не любят друг друга и вообще у папы любовница и пятилетний ребёнок в Пусане. Потом оказалось, что мама отставать от него не намерена, и в попытке отомстить и перегнать она вышла замуж за недоделанного деревенского бизнесмена, у которого была восемнадцатилетняя дочь. Так СоИ в свои двадцать внезапно стала «старшей сестрой» и в придачу забытым и никому ненужным ребёнком. Это был первый серьёзный кризис в её жизни, который затянулся на годы, усугубившись с бабушкиной смертью. Они с дедушкой единственные всегда любили и поддерживали её, не считая второстепенной только потому, что их семья стала больше. Но после её кончины дедушку буквально снесло лавиной ответственности и обязательств в опустевшем отеле, и они с СоИ слышались и виделись крайне редко, не говоря уже о другой семье.
Но несмотря на всё это, празднование Рождества дома — у подножия горы Пальвансан, в постаревшей «Принцессе Ёнпхёна» — было традицией, которую никто не осмеливался нарушать. И потому стабильно в конце года обиженная друг на друга орава встречалась в отеле, чтобы пополнить количество ссор, неудобных вопросов и оставить неприятный осадок на будущий год. А иначе Рождество было бы не Рождество.
Была у СоИ ещё одна мини-традиция в это время — закатывать глаза и тяжело вздыхать при малейшей мысли о родне, а поскольку по дороге домой она только и делала, что думала о них, пожилой мужчина в поезде, что сел напротив неё, пережил дежавю более сотни раз за полуторачасовую поездку. Он наверняка успел подумать, что это нервное или в целом какое-то отклонение, которое она просто не в состоянии проконтролировать, и в чём-то он был прав, только вот тяжёлые вздохи прекратились к концу поездки, а глаза больше не закатывались, а в ужасе расширились и уставились в телефон.
Мистер Гринч:
Помнишь, что ты вчера напилась, и я отвозил тебя домой? А что ты фальшиво пела в такси? А что ты у меня на коленях сидела? А что лезла обниматься? Я сделал фото для твоей подарочной открытки :)
Он добавил вложение, на котором было видно лишь часть его лица в тёмной машине, но вот размазанное по его плечу лицо СоИ было видно хорошо. Её тушь посыпалась на щёки, тени скатались на веках, а губы как-то странно уехали в сторону, потому что она старательно тянула ноты, которые никогда в жизни не смогла бы достать.
Тогда-то и объявился стыд. До того сильный, что работа печки под ногами и близко не стояла с тем жаром, которым обдало её лицо это проклятое фото.
Юн СоИ:Сколько ты хочешь?
Мистер Гринч:
Десять чашек кофе лично на стол (без всяких «сам пойди и возьми» и ехидных улыбок), а ещё выслушать моё деловое предложение.
СоИ, откровенно говоря, и так была не в духе, а за окном уже виднелся вокзал и необходимость торговаться с таксистами за то, чтобы доехать до Тэгвальнёна и не стать банкротом после этой поездки.
Юн СоИ:Одна чашка и засунь своё деловое предложение себе в одно место. Я в отпуске.
Мистер Гринч:
Клянусь, тебе понравится это. Просто выслушай, и давай поможем друг другу.
Ей хватало делового предложения господина Ё, который нанял её ради дурной работы, что заключалась в ежедневных унижениях и сексистских высказываниях, приготовлении кофе, печати вечно «не тех» документов, которые потом можно было разбросать по всему кабинету и заставить её убирать их, и других мелочах, которыми нормальные секретари в нормальных компаниях не занимались. Не хватало ещё, чтобы Хёнджин ей какую-нибудь свинью подсунул, и она стала и его секретарём на полставки. Пускай её фото хоть в рамочку на рабочий стол поставит, хоть на форум компании зальёт — это не может быть хуже, чем помогать ему в чём-то.
Юн СоИ:Ещё раз: я в отпуске и на следующие две недели мой телефон для тебя вне зоны действия.
Её праздничное настроение и так вот-вот должно было упасть до нуля, и чтобы хоть чуточку насладиться короткой поездкой в зимнюю страну чудес, она добавила его контакт в чёрный список.
Хёнджин, может, и придурок, но вряд ли решится кому-то показать фото. Он держит лицо при простых работниках и при начальстве и панически боится облажаться. А фото с СоИ — та ещё лажа. Из-за такого господин Ё ещё заподозрит его в том, что он близок с простой секретаршей, а тогда он автоматически упадёт в рейтинге уважаемых сотрудников.
И чего она вообще испугалась?
СоИ спрыгнула со ступеньки на перрон, глубоко вдыхая свежий морозный воздух, по-настоящему зимний, а не как в Сеуле, и тошнота, вызванная выпитым вчера алкоголем и сильнейшим волнением, отступила.
Пускай мама с папой, сводные брат с сестрой и Хван Хёнджин попытаются её достать, в этом году она продержится чуть дольше — не пять минут, а хотя бы полчаса. Тем более плюсы в этом всём тоже были. Взять хотя бы встречу с дедушкой.
Они виделись в последний раз летом, и ей не терпелось нырнуть в его объятия, ощутить поглаживания шероховатых пальцев, получить парочку ментоловых леденцов, от которых во рту появляется холодок и которые ассоциируются у неё с зимой, услышать все новости из их маленького городка за этот год.
Она всячески подбадривала саму себя их тёплыми разговорами, которые вполне могли пройти в более-менее спокойной обстановке, если бы мама с папой решили приехать к ужину, а не с утра.
Она шагала по вокзалу гордо и бодро, зная каждую плиточку здесь, каждый уголок. В Сеуле постоянно что-то менялось, даже декорации к Рождеству, но в Пхёнчхане всё было по-старому: та же мерцающая арка в форме сердца перед главным входом, те же автоматы для покупки билетов, те же магазинчики и те же люди за кассой. На прилавках всё оставалось точно таким же, как много лет назад, и СоИ без труда нашла любимую сушёную вишню с молотыми орехами, которую нигде больше нельзя было достать — даже в интернете. Она открыла пачку на выходе из здания и закидывала сморщенные ягоды в рот поштучно. Вкус был божественным, как и всегда.
Не прекращая жевать, СоИ высматривала самого приятного на вид водителя, и её ожидаемо потянуло к старику в шапке Санты. Он немного напоминал ей дедушку — седой двухдневной щетиной и усталым взглядом. Такому не жалко было и переплатить.
Оказалось, он отлично знал Тэгвальнён, потому что у него там было много знакомых: и сестра второго зятя, и внуки двоюродной тётки, и брат владельца шоколадницы, и ещё с дюжину людей, которые, согласно правилу «шести рукопожатий», были знакомы с господином Юном из «Принцессы Ёнпхёна», а значит и водитель был с ним знаком, так же, как и с СоИ. Но в поездку он всё равно включил счётчик, чтобы она не смела надеяться на скидку. Ещё и ехала по праздничному тарифу местных жуликов.
Но это было неважно. СоИ не видела, сколько там капает денег, потому что была ослеплена красотой за окном.
День был солнечным, небо голубым-голубым, а снег — сияюще белым. Он переливался в солнечных лучах, как будто посыпанный блёстками. Идеальные горбатые сугробы тянулись вдоль дороги. Некоторые из них были совсем крошечными, а некоторые — мини версиями Пальвансан.
В них бы сейчас с головой, мечтала про себя СоИ, и иглу! Иглу построить!
И снеговика, и в снежки, и на лыжах с трамплина в эту ледяную мягкость... Замёрзнуть и промокнуть до полусмерти, а потом счастливой прийти домой и усесться у камина в гостиной. И плевать, что бабушка будет ругать за лужу на полу, а мама хвататься за голову из-за отживших своё за день сапожек, а не за сезон, как планировалось.
Жаль, что это так близко — буквально руку протянуть, — и в то же время так далеко — десятки лет назад.
— И дочка у него была, тоже тут жила. Кажется, у неё двое сыновей... Двое ведь? Да, точно двое. Один лыжами торгует, а второй за границей учится, — не унимался водитель.
СоИ отзывалась понимающим «м-м» три раза, согласным «да» пять раз и задумчивым «наверное» восемь, а он всё говорил и говорил. И так они доехали до самого отеля — СоИ назвала его в качестве пункта назначения, потому что точно знала, что застанет дедушку там.
— На парковку заехать не выйдет, — сообщил старик, выглядывая через окно на заснеженный въезд. — Ещё не почистили.
— Спасибо большое, — СоИ достала из маленькой сумки в форме пряничного человечка кредитную карту, протягивая её, а сама быстренько отворачиваясь, чтобы не знать, во сколько обошлась поездка, и не расстраиваться из-за этого.
Пока она смотрела на главное здание отеля через окно, серая тень перемещалась по парковке, размахивая лопатой, и в её передвижениях не было никакого смысла. Ну кто убирает снег в центре, раскидывая его во всех стороны? Так ведь его никогда не станет меньше!
СоИ выскочила из машины, как только получила свою карту обратно.
— Простите, — она махнула укатанному в пуховик и огромный шарф мужчине, не сомневаясь, что это какой-то новичок, потому что ни дедушка, ни господин Бан никогда не додумались бы до такого. — Эй, простите!
Всего минуту назад она романтизировала прогулки по сугробам, но стоило левой ноге провалиться по колено и набрать в сапожек снега, как всё очарование пропало.
— Э-эй!
Она махала руками, размахивала сумкой, но слепец не обращал внимания, пока сам не обернулся, держа лопату как микрофон и широко разевая рот в немом пении.
Это был молодой парень. СоИ вроде как видела его прежде, но из-за шарфа не могла знать наверняка.
— О-о!.. — от испуга у него вырвалось несколько нот, а потом снова: — О! Вы бронировали?
Он выдернул наушники из ушей, упираясь в СоИ вопросительным взглядом.
Точно новенький. Все старенькие знали внучку владельца в лицо.
— Ага, на прошлые двадцать пять лет и на следующие, м-м, шестьдесят?
— Не слишком ли самонадеянно? — донеслось со стороны крыльца. — Хочешь дожить до восьмидесяти?
БоЫн стояла на веранде, облачённая в белый пуховик бледная поганка. Она опиралась на припорошенные снегом перила, почти сливаясь с окружающим фоном, из-за чего СоИ сразу её не заметила. Весело, наверное, было наблюдать за тем, как она лезет через парковку и старается докричаться до работника в наушниках.
— Хотя у тебя есть все шансы, — она выдохнула облачко белого пара — то ли просто углекислого газа, то ли дым от электронной сигареты. — Слышала, что согласно исследованиям, незамужние живут дольше? Ты и до ста дотянуть можешь...
— Так вы Юн СоИ? — благодаря подсказке БоЫн парень, наконец, догадался, кто она такая. Значит, её уже успели обсудить. — Я Ли Минхо — младший менеджер, младший повар, младший горничный... То есть горничная?..
Он задумался, отводя взгляд в сторону и одними губами произнося: «Горничный? Горнич-? Горничник?»
Он завис на этом на долгие секунды, и СоИ расплылась в неловкой улыбке.
— Младший уборщик? — предположила она, ненавязчиво подталкивая его к правильной мысли.
— Уборщик! — с примесью облегчения и восторга воскликнул он. — Снега и отельных номеров.
Улыбка СоИ стала чуть шире и оттого чуть безумнее. Она не пыталась никого очаровать, просто не знала, что ещё сказать, но Минхо с чего-то томно вздохнул, опираясь на лопату и каким-то любовным взглядом окидывая её с ног до головы.
А может она это себе выдумала, потому что в жизни настоящего любовного взгляда, устремлённого на себя, не видела. Выдавала желаемое за действительное, пока сестрица за всем наблюдала.
— Алло, — БоЫн похлопала ладонью по перилам, струшивая снег. — Я здесь для красоты стою?
— Иной причины, почему ты до сих пор там, я не вижу, — ей СоИ адресовала убийственный взгляд. — Разве ты не должна уже быть в холле и кричать на все два этажа, что я приехала?
БоЫн фыркнула, и вновь с паром.
— Ты не такая большая звезда, чтобы я ради тебя бегала и кричала.
А в прошлом году она не только по отелю разнесла, но и по всем соседям. Выставила её не звездой, а участницей цирка уродов, потому что как раз перед приездом СоИ удалила зубы мудрости и была похожа на ужаленного в обе щеки кролика. Так что прошлогоднее семейное фото наверняка хуже того, что сделал Хёнджин.
— Господин Ли, вы не совсем правильно убираете снег, — СоИ говорила осторожно, в отличие от сестры, боясь кого-то обидеть. — Вам стоит начать с одного из углов парковки и двигаться по периметру. Так будет немного быстрее и легче.
Минхо встал ровнее, когда она заговорила. Его лицо посерьёзнело, между бровями пролегли морщинки и его губы то и дело пропадали за шарфом из-за того, что он кивал.
— Сразу видно, что вы внучка владельца, — с подобранной им интонацией прозвучало как комплимент, и СоИ немножечко растаяла из-за его слов.
— Ма-ам! — БоЫн заставила их двоих дёрнуться от громкого визга. — Твоя СоИ приехала и уже флиртует с дедушкиным работником!
Она кричала так громко, что из бара напротив вышел господин У — помятый, сонный и недовольный шумом в такую рань (только начала второго ведь!). Он был типичной совой, и даже его торчащие после сна бакенбарды напоминали растрёпанные совиные перья.
— Сразу слышно, что к Юну приехали, — заворчал он, после очень тихо сыпля проклятиями.
БоЫн его взгляд и ругательства не переносила, — даже побаивалась, — а потому быстренько сбежала с крыльца. По-хорошему СоИ тоже лучше было бежать отсюда, но она хотела убедиться, что Минхо понял, что она имеет в виду под уборкой по периметру. На это ушло около трёх минут и ещё плюс одна на то, чтобы протоптать дорожку к дому и отряхнуть весь снег на пороге перед тем, как войти. А одна половина семьи уже всё равно с нетерпением дожидалась её в холле.
— А вот и наша СоИ! — дедушка сразу подскочил к ней, сперва крепко обнимая её, потом целуя в обе щеки, помогая снять куртку и отряхнуть сапоги, а в конце снова стискивая её в объятиях.
Щёки СоИ немного чесались после поцелуев с щетиной, и только широченная улыбка помогала избавиться от этого чувства.
— Я так рада тебя видеть, — шепнула она.
— Разве ты не собиралась приехать пораньше? — мама запахнула края шерстяного кардигана, чувствуя себя несколько неловко из-за этих телячьих нежностей, что разворачивались у неё перед глазами. — Без тебя господин Юн как без рук: ни ёлку выбрать не может, ни украсить её, ни отель привести в порядок...
— А в отеле «Пальвасан» уже и снаружи, и внутри всё украшено, — сообщила БоЫн. — И там столько постояльцев... Просто не протолкнуться.
СоИ стало интересно, откуда она знает об этом, и БоЫн с удовольствием сама, без лишних вопросов, объяснила:
— Папа забронировал нам там огромный номер, чтобы мы насладились пятизвёздочным обслуживанием вместо двухзвёздочного тут.
Дедушка чуть мотнул головой на ярость, мелькнувшую во взгляде СоИ.
Ранее они уже пробовали совместное проживание в их крошечном доме, и это была катастрофа. И заселить кого-то в дедушкин отель пробовали, и это тоже была катастрофа. Так что к лучшему, что в этом году семья Пак остановилась в нескольких километрах отсюда, а семья Юн ещё даже не приехала.
— Уже середина декабря, а у тебя всё ещё нет ёлки? — СоИ быстро осмотрела пустой холл.
Здесь всё оставалось как прежде: два одиноких диванчика вдоль стен, книжный шкаф с литературой, собранной со всех уголков Кореи и даже за границей, передвижной камин-печка, вытянутый из розетки, затоптанный тёмно-красный ковёр, видавший ещё бабушку молодой, и лакированные деревянные ступеньки, ведущие на второй этаж — в небольшой бар, где когда-то за готовку и напитки отвечала бабушка и её золотые руки, а теперь временные работники, что менялись со скоростью света.
— Не было времени, — дедушка пожал плечами. — Мы с Минхо тут нарасхват, потому что номера понемногу начинают заполняться, а Юран и Сонхван только на уборку сейчас приходят, и то через раз.
— А где же господин Бан? — спросила СоИ, нарочно оглядываясь в надежде, что управляющий сейчас откуда-то выскочит и тоже поприветствует её.
Дедушка отмахнулся, якобы торопясь спросить другое:
— Кстати, ты ведь уже познакомилась с Минхо? Как он тебе?
— Дурак дураком, — ответила БоЫн, которую не спрашивали. — СоИ идеально подойдёт... Ты ведь всё ещё секретарём работаешь? Хватает хоть на кошивон в Сеуле?
— БоЫн, — мама назвала её по имени чуточку строго, с намёком, хотя сама была ничем не лучше. — Не думаю, что её интересует Минхо, ведь у неё уже наверняка кто-то появился, да? Кто-то из Сеула?
СоИ не понимала, с чего она взяла.
Дедушка шумно выдохнул, отставляя сумку внучки на диван и присаживаясь на подлокотник.
— Госпожа Ын из пекарни «Зимняя сказка» сказала, что её дочка видела тебя недавно в Сеуле с парнем, — он звучал не просто расстроенным, а по-настоящему разочарованным. — Я сказал, что это, наверное, кто-то с работы, а она всё доказывала, что вы сюсюкались посреди улицы...
СоИ всё ещё не понимала. С кем и когда это она сюсюкалась в Сеуле? Её жизнь — сплошная рутина: дом, работа и поездки на автобусе между ними. У неё нет времени даже на свидания вслепую, потому что в будние дни силы на нуле от «подай-поднеси», а в выходные нужно успеть сделать уборку, выспаться и закупиться продуктами на следующую неделю..
— Она меня с кем-то перепутала, — сказала СоИ, и дедушкино лицо сразу посветлело.
— Говорил же! — он действительно обрадовался, немного хвастаясь перед невесткой: — Моей СоИ совсем не нравятся столичные парни. Она выросла в Канвондо и любовь свою должна встретить здесь. Кого-то закалённого и рукастого, кто сможет позаботиться об отеле, когда я уйду на покой...
— Дедушка! — СоИ не хотела слышать ни о пенсии, ни о каком-то другом «покое». — Не надейся на это. Я не собираюсь в ближайшее время замуж. И вообще, я сама могу помочь тебе с отелем.
Она думала об этом периодически. Думала, что могла бы вернуться сюда и прекратить попытки лезть по эскалатору, едущему вниз, пока такие как Хёнджин по две ступеньки за раз на карьерной лестнице переступают.
— Не лучше было бы продать его и не мучить будущие поколения? — мамин вопрос повис в воздухе, погрузив здание в идеальную тишину.
Об этом СоИ тоже думала.
Продать отель и взамен купить квартиру в Сеуле, отложить немного на депозит, потратиться немного на путешествия, может, взять машину...
Судя по тому, как напряглась нижняя челюсть дедушки, он тоже о чём-то таком думал, потому что иначе он бы наверняка удивился. А он вовсе не был удивлён.
Но начинать этот разговор им не пришлось, потому что на пороге затопали ногами, и визгливый хохот десятилетнего Санмина вскоре заполнил холл, как и папины приказы сначала стряхнуть снег с обуви.
— Привет, пап. Привет, бывшая жена. СоИ уже здесь? — он ещё не успел её увидеть, но уже спрашивал. — СоИ, возьми.
Папа закрыл двери за Хёми и её сыном, а потом обернулся с огромным букетом красных роз в серебристой обёртке.
Сколько их там было? Не меньше тридцати, если не все пятьдесят.
СоИ немного обижало, что именно её просили помочь. Она вообще-то тоже только приехала, а уже была как прислуга для них.
— Кому это? — БоЫн уже тоже бежала ко входу, вытянув руки. — Господину Юну?
Папа даже маме цветов никогда не дарил, с чего бы он стал дарить их отцу?
— Нет, СоИ, — папа не позволил БоЫн перехватить букет и отдал его лично дочери в руки.
— Мне?! — ахнула она.
— Ей?! — у БоЫн глаза едва не вылезли из орбит.
— Да. Бедный курьер весь порог у дома стоптал, пытаясь достучаться. Хорошо, что мы мимо проезжали и заметили его. Там в цветах есть открытка, — судя по тому, как папа переглянулся с Хёми, они уже прочитали её. И это почему-то у них двоих вызывало умилённые улыбки.
— Что там? — дедушка тоже заинтересовался.
— От сеульского кавалера? — предположила мама.
Санмину единственному было всё равно. Он уже бегал по холлу с новой игрушкой самолётом, издавая звуки вроде «вжу-у-ух» и «ш-ш-ш».
Букет был большим и тяжёлым. СоИ не знала, как взять его так, чтобы добраться до торчащей между бутонами записки. Её немного трясло от волнения, а ещё — от восторга, вызванного всеобщим интересом. БоЫн тянула шею и по-прежнему лупила глаза, стараясь прочитать текст в записке первой.
СоИ даже не расстроилась бы, окажись это какая-нибудь рассылка от компании или подарок от какого-нибудь интернет-магазина за то, что она спустила на косметику или покупки для дома миллиард вон. Но там было то, чего она вообще не ожидала увидеть, и от чего на неё вновь тошнота накатила.
«Разблокируй меня, пожалуйста
— Хёнджин»
— Таки от кавалера! — выпалила мама.