Потерянные роли

Тихий шепот резко вырвал Люси из состояния сна, и она медленно открыла карие очи, сразу поморщившись от яркого солнца, ослепившего на мгновение. Внимание приковывает белый потолок, и заклинательница улавливает запах едких лекарств и настоек, так часто знакомых ей, ведь она постоянно брала у Полюшки зелья для лечения
хулигана – Нацу.

Взор натыкается на человека, сидящего перед ее кроватью, который внезапно начал смахивать что – то с одеяла, нервно прокашлявшись.

— Наконец – то, спящая красавица проснулась, — низкий баритон заставил губы дрогнуть. Зрение вернулось в норму и сфокусировалось на единственном посетителе.

— Привет, — тихо промолвила хвостатая фея.

— Привет, соня. Эй – эй – эй, полегче, — подскочил Бикслоу, когда девушка попыталась резко сесть, но слабость в теле дала о себе знать. — Тебе еще рано вытворять подобные фокусы, — и подложил подушку повыше, чтобы зафиксировать ее в полулежащем положении. — Как ты себя чувствуешь?

— Я в порядке, не стоит волноваться.

— Это ты волнуешься за всех, — сделал акцент на последнем слове маг. — Кто – то же должен волноваться за тебя. Ну и учудила ты, леди - буря. Всех чуть инфаркт не схватил от твоей недавней выходки.

— Кто бы говорил о выходках, — поджала губы напарница. — Бикслоу, ты...ты просто дурак. О чем ты только думал? Ну, конечно, блистательный и неповторимый Громовержец одолеет всех одним ударом, это ж как пить дать, — сарказм просочился в голосе и вырвал смешок из мага. — Несмешно.

— Но со мной все в порядке.

— Ты не представляешь, как мне было плохо, — на плечо прилетел удар кулачка, а потом еще и еще. Хартфилия всхлипнула. — У тебя сердце не билось, — голос срывался и граничил с шепотом. — Я думала, что ты больше не очнешься.

В карих глазах плескалась боль и подобное глубокому обширному океану отчаяние, и приходит осознание — дышать тяжело.

Беспечность слетела с лица мужчины, и он резко притянул Люси к себе, слыша, как она беззвучно плачет и хватается за ткань камзола дрожащими пальцами.

Он, действительно, дурак.

Все знают, что Бикслоу ранит словами.

Но за нее он готов перегрызть глотку любому, кто посмеет кинуть в сторону девушки хоть одно обидное замечание.

Ему нужно ее восхищение. Ее одобрение.

Той, кто даже из уродства умеет сделать красоту, находит прекрасное в простых вещах и выглядит притягательно в повседневной рутине.

Бикслоу любит, когда она срывает планы врагов, с гневом в карих глазах лезет в драку и когда не хуже него доводит людей до нервного тика, а то и до психоза.

Любит произносить про себя имя — Люси. Словно, пробуя имя на вкус, специально тянет гласную посередине. В такие моменты чародейка смотрит на него, будто он говорит это вслух и чуть хмурится.

Мага душ всегда будоражил этот взгляд.

Слишком глубокий.

Прямо в душу.

А ведь именно Бикслоу мог похвастаться подобными умениями.

Его любовь не уменьшается ни на йоту, когда Люси огрызается на слишком шумных друзей под окнами дома, зачастивших по ночам ходить парочками туда и сюда, когда она фыркает и избегает посиделок в гильдии, предпочитая танцы в компании незнакомых людей.

В мыслях голос твердит — ты ей много позволяешь, да она из тебя веревки вьет, но мужчина отмахивается.

Чувств это не меняет.

Даже, если весь мир обернется против заклинательницы, он будет на ее стороне.

Ведь она, как никак, его драгоценная принцесса.

— Спасибо, — отстраняется согильдийка, вытирая слезы. — Правда, спасибо.

— За что?

— За то, что пришел за мной. Чтобы я могла лежать тут и реветь на твоем плече, — широкая улыбка Люси вызвала в Бикслоу странный взгляд, после чего он ухмыльнулся.

— За это мне причитается благодарность, — постучал пару раз по своим губам и с лисьим озорством стал разглядывать на секунду опешившую Хартфилию.

— Ты только что ее получил.

— Вот как. А не находишь, что маловато будет?

— Снова твои шуточки? Хочешь, чтобы я тебя поцеловала? — неожиданно выпаливает та, прикладывая огромное усилие, чтобы не показать бурю чувств, которая всколыхнулась в ее душе.

— Не можешь? — тон Бикслоу приобрел ноты обреченности. — Можно и в щечку, если тебе так не хочется.

— Погоди, — попытка остановить мужчину не привела к нужным результатам.

— Ну, конечно, — горестно вздохнул он, — на что я, кретин, надеялся? Глупо было даже о таком подумать.

— Бикслоу.

— Разумеется, зачем тебе такое делать? Я не дорос еще до таких почестей.

— Эй, остановись, — тряхнула золотыми волосами Люси, почти вплотную соприкасаясь с ним телами.

Бикслоу тяжело вздохнул.

— Да забудь. Я знал, что мне ничего не светит.

Парень поперхнулся воздухом, когда его решительно потянули за шею вниз и накрыли губы во внезапном поцелуе. Остается только вглядываться в глаза, чья темнота кажется безупречной на всем свете. Он обхватывает рукой хрупкую талию, с порывистостью и несвойственной для него резкостью почти заставляет блондинку упасть на простыни, нависая сверху. Тягучая истома, вожделение накрывают с головой, когда девичьи пальцы прикасаются к рельефной груди, скрытой несколькими слоями ткани и зарываются в волосы мага, руша прежнюю прическу и заставляя того несдержанно простонать в поцелуй.

Требовательные мужские губы скользили по шее, очерчивали ключицы, мечтали разорвать мешающиеся сейчас тряпки.

— Люси, — он не узнал свой голос, который стал ниже.

Стоило имени сорваться с уст, как сердце Хартфилии предательски пропускает удар, а щеки наливаются алым. В своем апогее чувствительность достигает неведомых граней, отдается по всему телу дрожью, пульсирующей нетерпеливой, при касаниях и искренней страстью Бикслоу, что, как заклинание, произносит ее имя.

Люси восстанавливает дыхание с покрасневшими щеками, когда внезапно мужчина отрывается от нее и принимает сидячее положение без всяких слов.

— Прости, все так плохо? - вопрос нежданно срывается с языка заклинательницы духов.

— Как раз наоборот. А это становится проблемой.

Люси закусила губу от нахлынувшей дрожи.

— Почему?

— Потому что я не смогу остановиться, если ты еще раз попытаешься провернуть такое, — шипение чародея потонуло в криках, разговорах и настежь распахнутой двери, со смачным звуком ударившейся об косяк. — О, а вот и паникеры пожаловали.

— Люси! — маленький вихрь под названием Леви стиснула в объятиях только недавно проснувшуюся девушку. Про мага душ начисто забыли и оттолкнули непрошеного гостя в сторону, чем заслужили недовольное выражение лица. Люси могла поклясться, что слышала сдавленное ругательство. Магичка дала волю слезам. — Хвала небесам, ты очнулась.

В проеме стали показываться и остальные члены гильдии Хвоста феи.

— Рада, что ты в порядке, — Эвергин поправила очки и позволила легкой улыбке тронуть уста, — все за тебя переживали.

— Видите? Я же говорил, что Люси сильная, — Нацу не был бы собой, если бы не стал говорить первое пришедшее в голову, на что остальные недовольно покосились на него. — Что? Это же правда.

— Люси, — Хэппи впечатался в грудь блондинки, сжимая лапками больничную ткань, — Полюшка не пускала нас, пока тебе не стало лучше, а Нацу так разозлился, что всю гильдию расколошматил.

— Эй! — прикрикнул Драгнил, — Хэппи, молчал бы! Ты не прекращал рыдать даже по ночам.

— Простите, что заставила поволноваться.

— Эй, Люси, похоже, ты заразила Бикслоу своей странностью, — выдал Нацу, не замечая, как дернулся на этих словах упомянутый человек в дверях.

— Что?

— Пока ты была без сознания и восстанавливалась, он вел себя странно, — продолжал огненный драгонслеер. — Не отходил ни на шаг от твоей кровати, держал тебя за руку и молчал.

— Нацу, — пробормотала Лисанна, — снова за старое взялся.

Лексус, откровенно говоря, веселился, стоило ему узреть ауру своего друга.

— А еще он откуда – то притащил цветы и украсил ими твою постель. Люси, у него от беспокойства точно крыша съехала.

— Драгнил, — лучезарная улыбка Бикслоу источала такую темную сущность, что товарищи из гильдии для своей же безопасности отошли на безопасное расстояние, — скажешь еще хоть слово, и я, клянусь, ударю тебя.

Лексус за дверью не сдержался и заржал в голос, узрев хмурое лицо приятеля, стоило тому выйти из помещения и оставить боевую подругу на растерзание ребятам.

— Ты выглядел нелепо, — Дреяр еле – еле сдерживал приступ смеха.

— Я и чувствовал себя так же, — позволил себе мрачно улыбнуться Бикслоу и торопится уйти от шума.

— Эй, Бикс, — окликает Лексус и тот поворачивает голову в сторону лидера. — Я рад за тебя. Все мы. Люси — хорошая девчонка.

— Да ты натурально алкоголик, — выдает друг и хмыкает. —  Раз ты говоришь подобное, похоже, твои мозги окончательно превратились в кашку.

— Уж лучше обнаружить кашу в голове, чем видеть тебя в режиме одержимого влюбленного.

— Пошел к черту, — бурчит друг и практически сбегает из коридора под хохот внука Макарова.

Люси Хартфилия стремительно шла на поправку и уже через несколько дней смогла выйти из лазарета под прищуренным взглядом Полюшки — женщина считала своим долгом лечить «бестолковых сорванцов» и к процессу подходила серьезно. Передача магических сил сработала как надо, и не сказалась плохо на обоих участниках, хоть легкая слабость присутствовала, но уже сходила на нет.

У заклинательницы звездных духов как камень с души свалился — новости о победе над темной гильдии разлетелись в округе и все товарищи вернулись целыми и невредимыми. Правда, от Локки молодая особа выслушала длинную лекцию на повышенных тонах — звездный дух, да и другие хранители переполошились не на шутку, когда не смогли прорваться через темномагический барьер. Так что Люси влетело по полной программе еще и от них.

А что делать? Сама виновата. Из – за этого с нее теперь и глаз не спустят и речь не только о звездных духах — остальные члены гильдии будто сговорились и решили окончательно измотать девушку мегазаботливым уходом — спасибо, конечно, но Люси чувствовала себя бы намного лучше, если бы к ней не заявлялись нескончаемым потоком в квартиру друзья с ночевкой. А она плавно перетекала в утренний шум, гам, громыхание посуды на кухне и чудовищным топотом ног — от этого хотелось повеситься.

Но хождения туда – сюда внезапно прекратились, стоило им однажды увидеть на пороге дома заклинательницы не вписывающегося в общий интерьер комнаты Бикслоу, полураздетого и еще сонного на ходу — резкий и громкий стук в дверь, словно, человека с той стороны преследуют все обитатели гиены огненной, кого хочешь на ноги поднимет.

Теперь в гильдии странно на них поглядывали, да еще глупо хихикали так, что Люси захотелось разок самолично запустить в кого – нибудь из них тяжелым предметом.

Сейчас волшебница сидела на просторном балконе одного отеля, где остановилась половина гильдии — решили съездить к горячим источникам, а на ночь определились с местом ночлега.

Наблюдая со второго этажа за проезжающими мимо каретами, людьми, что шли прогулочным шагом под освещенными фонарями желтоватого цвета, убеждалась — все – таки ей нравится декоративность города. Будто ему самое место в книгах с неусваемыми сумеречными сюжетами, где свет обязательно победит и сокрушит непроглядную тьму. Вид городка послужил бы отличным катализатором, чтобы написать психологический триллер.

— Чисто из любопытства, — наклонила голову вбок Люси, возвращаясь к напарнику — тот сидел рядом, каким – то образом прошмыгнув в ее комнату и заявивший, что лучше он будет спать на диване здесь, чем снова слышать «разговоры о
траля - ля - ля и порхающих бабочках в животе» от согильдицев, как он выразился, — есть другие тату, кроме той, что на твоем лице?

— Может быть, — лукаво посмотрел на нее Бикслоу, — и увидеть ты их сможешь только, если хорошенько попросишь.

Если дело касалось их обоих, то ночные разговоры были той вещью, в чем они больше всего преуспели. Для друзей же играли роли — категоричных, решительных, колючих и не подпускающих к себе в душу посторонних людей. И прямые пересекались, и в какой – то миг оба начинали делать что – нибудь за гранью разумного, сумасшедшее: Бикслоу мог внезапно поцеловать Люси в одном из темных коридоров или практически под носом товарищей, больно прикусив губу феи, в ожидании реакции — замирать и получать сдачу.

Было страшно.

Было  хорошо.

А потом они делали вид, будто ничего не произошло.

Для Люси Хартфилии Бикслоу был взрывом фейерверков. Идеи фонтанировали у него из того же места, откуда бралось и длинное шило — из задницы. Он не видел плюсов в просиживании штанов на одном месте, вляпаться в проблемы — вот это считалось хорошим времяпрепровождением.

Яркий, шумный, болтливый и очень – очень надежный.

— У вас такой занимательный разговор, — внезапно вклинился еще один собеседник. Обладатель сего заявления с насмешкой подметил, как двое сообщников вздрогнули при звуке его голоса.

— Ты чего тут забыл, лидер - ворчун? — не растерялся Бикслоу, узревший предводителя Громовержцев на соседнем балконе по правую сторону.

— Да вот, прибыл со всей вежливостью сказать вам заткнуться, поскольку тут все окна нараспашку, и остальным из гильдии не хочется всю ночь слушать ваш бред.

— Зависть — плохое чувство.

— Какого черта вам вообще приспичило сидеть на балконе и обсуждать всякую ересь, неудачники?

— Не притворяйся, будто не понимаешь. Сейчас началось взрослое время, а детишкам лучше всего вернуться в свои кроватки и обнимать плюшевых медвежат. С этим есть какие – то осложнения?

— Еще какие. Думаешь, я рад, что у нас комнаты рядом? Меня блевать тянет от соседства с твоей аурой дегенерата, не говоря уже о том, что я не собираюсь терпеть всю ночь ваши громкие голоса.

— Назовешь меня дегенератом еще раз, и я устрою тебе бесплатный просмотр циркового шоу, Лексус, — улыбка Бикслоу стала более пугающей, — а вероятнее всего, ты в нем поучаствуешь.

— А силенок – то хватит?

— Катастрофа, — уткнулась головой в колени Люси, когда перепалка начала набирать обороты.

— Смотрю, кто – то в больничку захотел.

— Угомонись, психованный, — Лексус закатил глаза.

В коридоре же раздавались крики и возня, достаточно громкая для летнего и теплого вечера. И Люси решила разведать обстановку, чем зарабатывать головные боли от стычек согильдицев. Большая дубовая дверь приоткрылась, и из нее высунулась блондинистая макушка.

— Что за шум? — тонкие брови нахмурились. В проходе внезапно появился, как из – под земли, счастливый Нацу, перепугав и так нервных обитателей отеля, куда заселились несколько команд Хвоста феи на время.

— Люси, как хорошо, что ты здесь, — драгонслеер светился, сверкая белозубой улыбкой, — мне нужен совет.

— Нацу, сейчас середина ночи, — девушка недовольно уставилась на счастливого друга, — не кричи так, всю гостиницу перебудишь.

— Да перестань, кто спит в такое время? — беззаботно махнул парень рукой. — Я хотел устроить Лисанне сюрприз и отвести сейчас в какое – нибудь красивое и интересное место. Не знаешь, куда можно сходить в такое время?

— Нахрен можно сходить в такое время, Драгнил.

Люси обожгло чужое дыхание, и девушка ощутила спиной присутствие волшебника. Нацу заметил гостя позади Люси, вытаращив глаза, и хотел что – то добавить, но твердая мужская рука захлопнула дверь прямо перед любопытным носом, оставив того переваривать услышанное.

Люси же оказалась на широкой кровати, смутившись пристального внимания Бикслоу, который опирался одной рукой выше ее головы, почти соприкасаясь носами. Хартфилия поняла свою ошибку, когда осмелилась спать в наряде, не предназначенном для чужих глаз. Картины веса не прибавлял Бикслоу в расстегнутой наполовину рубашке с закатанными рукавами, заставив девушку вспыхнуть от близкого контакта.

— Как неосторожно, — обдал волной тепла низкий баритон, — выходить в ночное время суток из своей комнаты. В здании много оголодавших и нетерпеливых мужчин.

— Я не дам им тебя изнасиловать, — брякнула Люси и тут же зажала себе рот руками. Она опять говорит то, что на ум придет. Бикслоу на миг оторопел, а позже зашелся тихим смехом.

— Так – так – так, какие бесподобные высказывания из уст всегда скромной Хартфилии.

У Бикслоу такие же багровые с хитринкой глаза, та же усмешка и слишком много болтает не по делу. Любит пугать прохожих на улице, воображая себя злым серым волком из волшебной сказки. Выпускает иголки, ссорится ради развлечения и твердит, что не собирается меняться.

По всей вероятности, так и будет.

Но дело в том, что и Люси теперь не такая уж и нерешительная.

И Бикслоу придется с этим справляться.

— Убери этот клыкастый оскал со своего лица, — пропыхтела ключница, упираясь руками в плечи мужчины и стараясь скрыть смущение, — он меня бесит. И где ты, по – твоему, лапаешь меня?

Последнее предложение Люси процедила с сердитым блеском в глазах. Из – за мыслей не заметила, как на ее ногу легла мужская рука, уже оказавшаяся в опасной близости кромки нижнего белья.

— Ох, какая жалость, —  протянул Громовержец с озорством и оторвался от своего занятия, приподняв голову. — Ты меня поймала.

— Ты хуже всех.

— Что такое? Боишься, что не потянешь?

— А может, это ты не потянешь? — дерзкое заявление провоцирует на более радикальные меры.

Исступленная одержимость берет вверх над рассудком, заставляет посторонние звуки замолкнуть и донести до слуха лишь судорожный выдох Люси Хартфилии, которая заметила потемневший и хищный взгляд мага душ.