Глава 19
Уже давно я не чувствовала себя так паршиво. Голова раскалывалась, во рту пересохло, глаза едва ли способны были хоть на чем-то заострить свое внимание, а все тело я ощущала как пластилиновую субстанцию, не способную к каким-либо движениям. Радовало только одно, что я дома, а не осталась у Ани.
— Доброе утро, алкашня, — нараспев произнес Максим, только что вышедший из душа.
— Утро добрым не бывает, — пробурчала я, прячась под одеяло.
Стыд? О да, я его испытывала, причем так явственно и отчетливо, что его можно было бы пощупать, будь он материальным.
— Еще как бывает, только для начала снадобье выпей.
— Ты о чем? — вопросительно вздернув бровь, я выглянула из-под одеяла.
— Об апельсиновом эликсире, обладающем живительной силой, и о пилюлях, способных прекратить любую боль, — парировал Морозов с улыбкой до ушей.
В руках парня я заметила стакан апельсинового сока, от вида которого я хищно облизала пересохшие губы, и две таблетки, явно заготовленные впридачу.
— У-у, ты лапочка, — простонала я, вытягивая ручки вперед за соком и таблетками.
— Лапочка? Это я лапочка?
Максим прыснул, вручая мне сок и таблетки, и завалился прямо на мои ноги, обхватив их руками через одеяло. Я вкинула таблетки в себя и осушила стакан, после чего поставила его на тумбочку возле кровати. И мне сравнительно полегчало, правда голова все еще раскалывалась, но это ненадолго.
— Ты лапочка, — повторила я, запуская свои пальцы во влажные волосы парня, нежно массируя его затылок.
— Как меня только не называли, но лапочкой никогда, — задумчиво произнес Морозов, переплетая пальцы наших рук, не лишая меня возможности свободной рукой продолжать делать ему приятный массаж. — У меня через час тренировка, сегодня я задержусь. Необходимо сплотить команду, выработать командный дух, так как два фронта с вечно «холодной» войной меня, мягко говоря, достали.
— Ты так и не нашел с Русланом общий язык? — поинтересовалась я.
— Нет, — односложно ответил парень.
— А пытался?
— В каких-то моментах.
— Максим, попытайся по-человечески с ним поговорить, а не со своими замашками доминирующего самца.
— С какими замашками?
Морозов вопросительно вздернул правую бровь и рассмеялся, я легонько стукнула его в плечо.
— Ты знаешь, что я имела в виду, так что не прикидывайся, — парировала я.
— Понятия не имею, — улыбаясь, ответил парень.
Я цокнула, прищурилась и сложила руки под грудью.
— У вас скоро финал, тебе необходимо сплотиться с Русланом, хотя бы ради команды. Пойди на небольшие уступки. Хватит упираться рогом и бить себя в грудь, оповещая всех и вся о том, что ты лидер. Все и так знают, что ты из себя представляешь, тебе не нужно это постоянно доказывать.
— Ошибаешься, любовь моя, как раз-таки и нужно, по-другому в спорте никак. Либо ты лучший, либо ты никто.
— Ты и так лучший.
Я взяла лицо Максима в ладоши, всматриваясь в его насыщенно зеленные глаза оттенка изумруда.
— Мне определенно льстит это слышать, мелкая, но, увы, не все так просто. Но я попытаюсь с ним поговорить по-человечески, — скопировав меня, произнес парень, поднимаясь с кровати. — Ладно, я побежал на тренировку, а тебе необходимо собрать вещи. Приду, проверю.
Поцеловав меня, парень быстро переоделся, закинул на плечо спортивную сумку и ушел, оставив меня одну. Сладко потянувшись на кровати, я поднялась и почапала в ванную, после чего приготовила себе легкий завтрак и принялась собирать вещи на завтра. Мысли о матери Морозова не покидали меня. Я представляла ее себе как роскошную, необычайно красивую женщину, которую видела мельком на фотографии в комнате Максима. Интересно, изменилась ли она и в какую сторону, как она примет родного сына, да и вообще как это все будет происходить? Мне кажется, что я волновалась не меньше чем сам Максим, хоть он старался скрыть все свои чувства от меня. Я не понимала, почему он так делает. Почему всегда пытается закрыться от меня и часто не хочет делиться тем, что творится у него на его душе. Кажется, я никогда к этому не привыкну.
Сборы забрали у меня немного времени, и я решила навестить Кирилла в больнице. В последний раз я была у него на Новый Год, не мешало бы его проведать. Больница как обычно встретила меня вечно мелькающими белыми халатами, запахами лекарственных средств и серыми лицами людей, пришедших навестить своих родных или же на прием. Я поднялась на нужный мне этаж и вошла в знакомую мне палату с улыбкой на лице. Кирилл что-то увлеченно читал, он был один. Странно, обычно Кира от него не отходила.
— Привет, — поздоровалась я, подходя к нему и целуя его в щеку, — как ты?
— Уже намного лучше, скоро выписываюсь, может даже удастся в финале сыграть, хотя я на это не рассчитываю, — улыбаясь, ответил парень, убирая электронную книгу в сторону.
— Думаю, ты быстро вернешься в форму, — указав на гантели, произнесла я.
— Надеюсь на это, впрочем, Макс обещал подтянуть меня на уровень, а в его словах я не сомневаюсь.
— А где Кира? — поинтересовалась я, удобно присаживаясь на стул возле его койки.
Кирилл нахмурился и потер двумя пальцами переносицу.
— Уехала на сборы, правда, я не уверен, что на учебные, ну да ладно.
— Поссорились?
— Да не то чтобы. Просто, по сути, между нами, кроме совместной работы, бесконечных споров и эмоционального секса, ничего не было. И я ее понимаю, она жаждет нечто большего, нежели я могу ей дать. Да и пора уже семью заводить, она ведь не шестнадцатилетняя девочка, а я пока к этому не готов, да и желания нет. Так что мы поговорили по душам и с чистой совестью разошлись.
— Может, это и к лучшему, — попыталась поддержать его я.
— Может, я не зацикливаюсь по этому поводу, у меня есть о чем подумать и без этого. Я слышал, вы собираетесь к матери Максима?
— Да, уже сумки собрали, завтра поедем.
— Молодцы, хорошо, что едете вместе. Я знаю, как долго Макс искал ее, и я даже помогал ему в этом, и я знаю, насколько ему важна эта встреча, — парень хмыкнул и провел пятерней по вьющимся волосам. — Если быть до конца честным, то я удивлен, что он тебе все рассказал. Да и в принципе я удивлен тем, как он изменился. Если бы пару месяцев назад мне сказали, что Морозов начнет серьезно встречаться с девушкой, я бы послал говорившего куда подальше, а сейчас мне даже нечего сказать. Разве то, что я рад за него, искренне рад, тем более что девушка оказалась отличной.
— Полагаю, это был комплимент.
— Он самый.
Кирилл расплылся в улыбке, и я поддержала его в этом. Мы проболтали еще какое-то время, и я засобиралась домой. Сегодня был последний вечер перед отъездом, и у меня были на него планы. Перед домом я зашла в супермаркет и закупилась необходимыми мне продуктами для запланированного ужина. Максим всегда и всему предпочитал мясо, и, как я уже успела заметить, особенно ему нравились мои стейки в апельсиновом соусе. Предварительно узнав, когда он будет, я принялась за готовку, ведь у меня оставалось не более двух часов. Сегодня у них была продленная тренировка. Морозов к стандартным двум часам прибавил еще два часа на игру, разминку и на силовую тренировку. Многим это не нравилось, выносливость их подводила, но Максим в этом вопросе был категоричен, так как впереди финал, и он шел на него за победой.
Поставив мясо в духовку, я переоделась в легкое воздушное платье и привела себя в порядок. Мое сердце трепетало в ожидании, ощущения были такие, будто я жду своего любимого мужа с работы, и вот-вот он вернется, а я брошусь ему на шею с поцелуями после долгой разлуки. Согласна, многим может показаться, что восьмичасовой рабочий график не является долгой разлукой, а что уж говорить про несколько часов, но для меня все было иначе.
Сервировка стола заняла у меня немного времени, я присела на кресло, подобрала под себя ноги и погрузилась в мир любимой книги. Вскоре я услышала щелчок замка и поспешила к двери. Морозов выглядел до жути уставшим, он скинул спортивную сумку на пол, бегло чмокнул меня в щеку, стащил с себя кроссовки и пошел в ванную мыть руки. Я поспешила за ним.
— Как прошла тренировка? — поинтересовалась я.
— Продуктивно, вымотался правда сильно, но оно того стоило. Кстати, я поговорил с Русланом. — Максим нагнулся над ванной и стал набирать в нее воду, предварительно вылив туда немного жидкости для пузырей. — Мы смогли прийти к некоему соглашению, так что, в целом, я доволен.
— Значит, тебя можно поздравить?
— Можно, а еще со мной можно принять ванную, — соблазнительно протянул парень, привлекая меня к себе.
— М-м, даже не знаю, — улыбаясь, ответила я.
— Просто доверься мне, — прошептал Морозов, на мое ушко, расстегивая молнию моего платья.
— Вообще-то, я приготовила ужин, — произнесла я, стаскивая с него футболку.
— Да что ты говоришь, — отбросив платье в сторону, Максим нежно прикусил мою шею.
— Между прочим, твои любимые стейки в апельсиновом соусе, — испуская сиплый стон, сказала я, чувствуя, как руки парня бережно избавляют меня от нижнего белья.
Мои пальцы умело стали расстегивать ремень его брюк и снимать их с него. В какой-то момент он просто подхватил меня и вместе со мной опустился в теплую пенящуюся воду. Я удобно уперлась спиной в его грудь, чувствуя его губы на своей шее, ключице, плечах. Максим по-свойски намотал мои волосы на свою руку, и наклонил мою голову в сторону, продолжая настойчиво терзать поцелуями мое тело. Его свободная рука вырисовывала замысловатые узоры вокруг моего пупка, но не стремилась проскользнуть дальше, что порядком меня огорчало. Мое тело изнемогало от его ласк и желало большего, с чем он не торопился. Внизу живота образовывалось ноющие чувство, жаждущее разрядки. Я попыталась повернуться к нему и поцеловать его губы, но рука, державшая меня за волосы, натянула их, и я послушно подчинилась очередной порции опаляющих мою кожу поцелуев.
— Хватит, — прошептала я, сгорая от желания.
— Хватит, что? — промурлыкал Максим, на мое ушко, прикусывая мочку.
— Издеваться хватит, — испустив сладостный стон, произнесла я, почувствовав, как пальцы парня прикоснулись к самой чувствительной точке на моем теле.
— Терпение, любовь моя, — с немалой долей насмешки полушепотом ответил он.
— Какое к черту терпение, Морозов! — возмутилась я, не в силах больше терпеть его манипуляции, не дающие мне расслабиться и лишь вызывающие еще большее желание, отзывающиеся едва уловимой болью внизу живота.
Максим мелодично рассмеялся, а я нахмурилась. Ну точно издевается, гад! Я же прекрасно чувствовала его возбуждение спиной, а сейчас, когда обхватила его член рукой, услышала сорвавшийся стон с его губ.
— Ты торопишь событие.
— А ты его слишком задерживаешь!
— Да что ты!
Секунда и его руки приподняли меня за бедра и опустили на его член, заполнивший меня целиком. От резкости движений я зашипела, ощущая не малый дискомфорт в связи с его размером, к которому все еще не привыкло мое тело. Но вскоре меня ничего не тревожило, я наслаждалась заданным ритмом и краснела от пошлых звуков хлюпающей воды. С ним всегда так, сначала тянет резину, а потом резко и стремительно завладевает мной, не давая возможности прийти в себя от ярких нестерпимо приятных ощущений.
— Так достаточно хорошо, любовь моя? — хрипло произнес он, утыкаясь носом в мою шею, не сбиваясь с ритма.
— Заткнись!
Очередной смешок и сильный толчок, от которого по моему телу разливается сладостная нега, сопровождаемая легкими спазмами. Наслаждение обволакивает меня, завлекает и не отпускает. Я подчиняюсь ему, снова и снова издаю сиплые стоны, чувствуя, как Максим начинает сбиваться с ритма. Чувствую, как его дыхание учащается, и он сильнее сжимает мои бедра, на которых, скорее всего, останутся синяки, но это все потом, завтра, сегодня лишь я и он, два сердца, бьющихся в унисон и одновременно сгорающих от любви.
***
Закинув чемодан в багажник, я занял место водителя и приготовился к восьмичасовой поездке в другой город. Можно было бы сделать все проще и воспользоваться авиауслугами, но без машины я как без рук. К тому же мне хотелось привести все свои мысли в порядок перед встречей со своей матерью, которую я не видел четырнадцать лет. Только вдуматься, я десять лет верил в ее смерть, верил, что она разбилась в автокатастрофе. Я был на похоронах, разыгранных передо мной, не подозревая, что гроб пуст. Я ходил на сделанную лично для меня могилу каждый день в течение нескольких лет. Я рассказывал бездушному надгробью все свои тайны, а потом все изменилось. Я закрылся, напрочь и ото всех. Для меня существовали только тренировки, друзья, выпивка, нередко травка. О да, за мной был и такой грешок. Кажется, в первый раз я попробовал ее в четырнадцать, а курить сигареты я начал раньше. Каким же идиотом я был! Позже пошли девочки, безграничное число девочек, не то чтобы сильно позже, «употреблять регулярно» я стал их с шестнадцати, до этого просто баловался, если это можно так назвать. Одна за другой, они не задерживались надолго в моей постели и менялись как картинки каждый день, радуя глаз.
После очередной пьянки я был настолько в хлам, что перепутал спальню отца со своей спальней. Как так получилось, я до сих пор понять не могу, но факт остается фактом. Его тогда не было в городе, насколько я помню, он улетел на важную конференцию и по какой-то причине забыл закрыть свою спальню. О да, мой отец всегда запирал кабинет и спальню на ключ, когда уезжал куда-то, хоть я совершенно не понимал, зачем он это делает, так как не имел привычки заходить к нему, даже когда он был дома. Я вообще старался игнорировать его по максимуму, и у меня это неплохо получалось, пока он не стал ставить мне ультиматумы. После чего я начал постоянно ему грубить. В общем, в полупьяном бреду я стал рыться по шкафам, в надежде найти свою чертову футболку с суперменом, именно с ним, так как в ней я переносил похмелье намного легче, чем в чем-то другом. Мистика одним словом. Перевернув шкаф верх дном, я обнаружил папку с какими-то записями, и только тогда до меня дошло, что, собственно, это не моя комната. Черт меня дернул прихватить эту папку с собой в мою спальню, но на утро после того как я пол ночи обнимался с белым другом я совершенно про нее забыл. Уже похмеляясь пивом на диване перед плазмой, я заметил черную папку на тумбочке, открыл ее и почувствовал, как мое сердце гулко стало отбывать ритм. Анна Романова, Анна Романова, почти каждая строчка начиналась с ее имени, с имени моей матери. Я маниакально стал вчитываться в текст, забыв обо всем. Отец вел расследование, он искал ее втайне от меня, он знал, что она все это время была жива, и лгал мне, лгал в лицо без зазрения совести. С этого момента все в корне изменилось. Между мной и отцом образовалась пропасть размером в десятилетие, и я не желал более иметь с ним ничего общего.
Я сорвался, сорвался до такой степени, что не помнил себя. Бутылка за бутылкой, сигарета за сигаретой, девушка за девушкой и так по кругу, пока меня не стало тошнить от самого себя. От осознания того, в какое ничтожество я превратился в считанные дни. В то время у меня еще не было прав, но страсть к скорости я испытывал в полной мере, и моей душе хотелось вкусить это наслаждение, сравнимое для меня со свободой. Я помню, как разогнался по трассе до двухсот, помню, как свистел ветер за окном, помню, как я был счастлив. Счастлив от того, что смог вырваться из вечного осторчертелого круговорота. Я вкушал этот миг и дышал полной грудью, чувствуя, как кровь переполняется адреналином, как за моей спиной «растут крылья». Я был настолько ослеплен чувством эйфории, что не сразу заметил, как со встречной полосы слетела машина, водитель которой потерял управление. Я поздно выжал тормоз, но даже если бы я выжал его вовремя, аварии было бы не избежать. Возможно, она была бы не такой ужасной и не с такими последствиями, но уже ничего изменить нельзя было.
Реанимация, толпы людей в белых халатах, везде запах спирта с примесями других лекарственных средств. Со мной постоянно кто-то говорил, просил не отключаться, кто-то рыдал рядом, я же ни на чем не мог сконцентрироваться. В ушах гудело, и я слышал лишь, как громко и гулко стучит пульс, как дыхание надрывно учащалось, в то время как сердце готово было выскочить из груди, и в миг все обрушилось. Я стал задыхаться, мне не хватало воздуха, а тело стали брать спазмы. Кто-то что-то кричал, но мое сознание мутнело с каждой секундой, и я отключился, провалился в бездну глубокого и бескрайнего сна.
Мой персональный ад начался, когда я пришел в себя. Врачи огласили, что операция была тяжелой, я получил множество переломов и даже внутренние кровотечения, что в целом при таких повреждениях было неизбежно. Хирурга удивлял сам факт, что, собственно, я остался жив. «В рубашке родился», — все время изрекал он, после чего небрежно бросал фразу, что больше я не смогу играть в баскетбол, что мне придется напрочь забыть о таких нагрузках. До меня его слова долетели как приговор, и я яростно стал отрицать это. Все, что я делал, потом закаляло и формировало мой нынешний характер, мои взгляды на жизнь и сопутствующие в ней проблемы. Я изменился, изменился полностью и навсегда, запретив себе употреблять любые наркотические средства, запретил себе беспросветно пить и вести беспорядочные половые связи. Единственное, что я оставил себе, так это сигареты и алкоголь, и то в тех редких случаях, когда нуждался в нем как в спасении.
Оправившись после больницы, я начал собственное расследование по поискам матери. Больше года у меня ушло в пустую, пока я не вышел на одного человека, который, как оказалось, был бывшим партнером моего отца, с которым он и угодил в ту злосчастную зиму в кафе, где работала моя мама. От него я узнал немного, лишь несколько деталей, которые позже помогли сложить логическую цепочку происходящего, и тогда я вышел на человека X, который постоянно ускользал от меня. Как оказалось позже — это был мой дядя, считавшийся мертвым около шести лет, он все время выстраивал план по разорению моего отца, и я был ему крайне необходим. Именно из-за него возникла необходимость в «красном коде», именно из-за него мне пришлось около двух месяцев проваляться в больнице, а моему другу и более того. На самом деле он ни черта не знал о моей матери, а лишь желал, чтобы я подписал документы, позволяющие ему управлять половиной компании отца, просто отдать ему львиную долю того, что полагалось мне. Но как бы я ни ненавидел родного отца, кроме него у меня никого не было. К тому же если бы мой дядя сделал все грамотно, а не выслеживал нас и не загонял своими псами с оружием, то я возможно даже выслушал бы его. Впрочем, все равно бы ничего не подписал. Я достаточно уведомлен о бизнесе отца и прекрасно знаю о его доходах, которые и позволяют нам вести «красивую» жизнь. Но именно этот случай вызвал сильнейший стресс у отца. Он не мог позволить себе потерять меня во второй раз, именно это вынудило его дать мне полную информацию о матери. И именно поэтому, сейчас я ехал по трассе в сторону города, в котором она жила.
Я долго не решался позвонить ей, но когда услышал ее голос в трубке телефона, то почувствовал тепло, привычное тепло с детства, которое всегда ощущал в ее присутствии. Я узнал ее с одного слова, родной материнской голос я не способен был ни с чем перепутать. Мне даже казалось, что в палате на тот момент запахло лилиями, ароматом ее духов. Я с трудом подбирал слова, чтобы ей все объясниться, но после нескольких слов она просто разрыдалась в трубку. Она не верила в то, что это я, в то, что она разговаривает со своим сыном, которого не видела четырнадцать лет. Я сам едва ли верил в происходящее. Но это было правдой, как сон наяву. Она порывалась приехать ко мне, когда узнала, что я в больнице, но я уговорил ее не делать этого, сославшись на отца. Я пообещал навестить ее, как только поправлюсь, и сдержу свое обещание.
— Макс...
Голос Леры вырвал меня из моих воспоминаний, я размял шею, которая затекла, и обратил свое внимание на девушку.
— Ты не устал? Мы могли бы остановиться, передохнуть, — обеспокоенно спросила она.
В дороге мы находились уже около пяти часов, и если быть до конца честным, то напряжение во всем теле я действительно ощущал, но не хотел останавливаться на половине пути. К тому же придорожные забегаловки никогда не вызывали у меня восторга. Летом можно было бы перекусить прямо где-то на поляне, организовав пикник, но зимой такая роскошь не возможна.
— Нет, — солгал я, — а ты голодна? — сразу же поинтересовался я, так как если бы мелкая проголодалась, то я бы переборол свою неприязнь к забегаловкам и в более-менее приличной остановился бы на перекус.
— Нет, — пожав плечами, ответила девушка, — просто мне кажется, что ты устал, но не хочешь этого признавать.
— Любовь моя, поверь, никакого отдыха в полчаса мне не хватит, я лучше доберусь до гостиницы, приму душ, высплюсь, как человек и на утро буду, как огурчик, — улыбаясь под конец фразы, ответил я.
— Окей, но учти, что я предлагала тебе передохнуть, — поучительно произнесла она.
— Лучше пообещай мне сделать массаж, — бросив один из своих фирменных неприличных взглядов, произнес я.
Лера цокнула и красноречиво посмотрела на меня. В ее интерпретации этот взгляд говорил о том, что я в своем репертуаре, и она ни грамма не сомневалась, что я все опошлю. Впрочем, в этом она была права, когда мы оставались наедине, да и не только, я всегда пошлил, сделаем скидку на мою натуру.
— Морозов, когда же ты насытишься?
— М-м, никогда, — ухмыляясь, ответил я, опуская свою руку на ее бедро.
— Ты невыносим, — шумно выдохнув, протянула Лера, накрыв мою ладонь своей ладонью.
Я улыбнулся и продолжил пристально следить за дорогой. В этом году зима была снежной, и гололед на дорогах был не редкостью. Вот и сейчас я отчетливо чувствовал его машиной и старался быть предельно внимательным.
***
Когда мы, наконец, добрались до гостиницы, я первым делом оценил номер и убедился, что меня в нем все устраивает. Все-таки нам предстояло пожить в нем пару дней, и мне бы не хотелось чувствовать дискомфорт из-за того, что я поленился убедиться в его приемлемом состоянии. К тому же, как-никак, но это была первая совместная поездка с девушкой, которую я всем сердцем люблю, и хоть она не была предназначена специально для романтического уикенда, а главная цель поездки была совершенно в другом, но мне бы хотелось совместить оба этих события.
— Лер, как насчет ужина? Я нашел замечательный ресторанчик с потрясающей кухней, — соблазнительно протянул я, притягивая девушку за талию к себе.
— Не откажусь, к тому же я проголодалась, — улыбаясь, ответила девушка, целуя мои губы, — а когда мы встретимся с твоей мамой?
— Я позвоню ей сегодня и узнаю, когда ей будет удобно встретиться.
— Хорошо, тогда я в душ и можем потихоньку собираться.
— Знаешь, я где-то читал, что воду нужно экономить, — с ухмылкой на губах произнес я.
— Даже так, — прищурившись, сладко протянула Лера, прикусив нижнюю губу.
— Конечно, так что примем душ вместе, — прошептал я в ее губы.
Если когда-нибудь наступит день, когда я в полной мере насыщусь этой девушкой, то тогда Луна с Солнцем сойдутся на небе, а Земля перестанет вращаться вокруг своей оси. И во всем этом беспорядке смело можете винить меня — Максимилиана Морозова.