1.0 Начало конца
"Now you're in deep and. Now you're gonna cry" – надрывно пела девушка у меня в наушниках.
Под тяжелые гитарные басы я широкими шагами пересекала дорогу в неположенном месте – все равно она пустовала; щеки все еще кипели от ярости, переполняющего изнутри. Подумаешь, обещала убраться в комнате и не убралась. Зачем так истерить, будто я проиграла нашу квартиру в подпольном казино... Что с моей жизнью не так? Через пару месяцев я уже законно могу себе покупать алкоголь, а меня мама порицает за бардак в комнате. И не бардак это вовсе, а... На секунду я осеклась, придумывая оправдание, наконец подняла глаза и сразу прищурилась от ударившего яркого света.
Только сейчас, отойдя от дома на приличное расстояние, я наконец смогла отвлечься от утренней ссоры с мамой и озарить улицу взглядом: ясный зимний день, солнце, показавшееся ненадолго из-за облаков, светило так высоко и так ярко, что ослепляло. Снег поскрипывал под ногами, щеки обжигал мороз; город был одет в яркие краски: всюду висели гирлянды, праздничная мишура, разноцветные елочные шары и прочие новогодние украшения, оповещающие о скором празднике.
- Не бардак, а плантация лени, - вслух сказала я, возвращаясь к своим умозаключениям.
Я быстро зашагала вдоль бесконечно тянувшихся витрин магазинов. Еще и тренировка в девять утра, даже позавтракать не успела. Интересно, Наталья Викторовна вообще сама встанет в такую рань?! Внезапно от внутренних негодований меня отвлек странный звук. Сначала я подумала, что барахлит правый наушник. Но, поняв, что источник звука – не моя гарнитура, я заметно напряглась, замедлила шаг и выключила музыку. Громкий приближающийся шум шел сверху. Я задрала голову, сгущая брови к переносице. Военный вертолет? Интересно, почему он так низко над городом...
Уши закладывало от громкого рева турбин. Поднялся ветер, пуская снежную пыль мне в лицо. Я закашляла. Когда снег снова осел на землю, меня ждала новая неожиданность: я ощутила легкий удар в плечо, за которым последовал разрозненный голос. Я встрепенулась.
- Че встала на дороге? Ворон считаешь!
Я было хотела ответить невоспитанному мужчине, но повернувшись, тут же застыла, всматриваясь в лицо незнакомца. Его вид действительно меня насторожил: лицо бледное, синяки под глазами ярко выражены, помутневшие зрачки, испарина на коже. Я невольно поморщилась, являя своему оппоненту неприязнь. Тонкая маска на моем лице незначительно отделяла меня от болезни этого мужчины, поэтому я сделала глубокий вдох и задержала дыхание, будто боясь подцепить бациллы незнакомца.
- Отойди, - пихнув меня плечом, быстрым шагом он направился в сторону высоких домов.
- Хам, - выругалась я ему в след и уже развернулась, чтобы продолжить идти, но замерла на месте.
Только сейчас я осознала, что улица, которая всегда была наполнена шумом, людьми и машинами, опустела. Ни единой души. По коже пробежал еле ощутимый холодок. Я попыталась отбросить плохие мысли
Хм... Может, это просто утро воскресенья, и все спят? Конечно. Только самые отчаянные спортсмены нашей спортшколы идут на тренировку, и в жару, и в холод, и в апокалипсис, и в карантин, и в девять утра...
Глянув на время, я с ужасом осознала, что опаздываю. Впереди уже виднелся мой спорткомплекс. Я сорвалась с места и быстро побежала к высокому зданию с большим белым куполом. Поднявшись по ступенькам, я открыла стеклянную дверь и скользнула внутрь; мой взгляд сразу бросился на экран большого телевизора, висевшего в холле:
- По России шагает эпидемия неизвестного гриппа. Ужесточен карантин. Еще в пяти регионах объявлена тревога. Число заразившихся выросло до 5153 за сутки. Информация о летальных случаях пока отсутствует. Повода для беспокойства нет. Властями будут предприняты все возможные меры для ликвидации проблемы.
Я остановилась напротив плазменного телевизора, висевшего на стене, и стала всматриваться в происходящее на мониторе: на экране попеременно листались фотографии людей, которые подверглись этому самому гриппу.
Все началось незаметно. Очаг возгорания нового вируса был выявлен в Украине. Сначала в стране все пытались тихо замять и взять проблему под контроль, но вирус выбрался за пределы и заметно быстро окутал весь мир. Глобальная катастрофа коснулась всех континентов. Буквально вчера ВОЗ объявила о пандемии. Врачи говорят, что подвержены лишь люди со слабым иммунитетом и хроническими болезнями. Но это недостоверная информация. Эфемерная надежда для народа, чтобы не начинать массовую истерию. Вчера звонил отец, сказал, что выявлены странные летальные случаи, врачи и ученые в замешательстве. Лекарства еще нет.
Если в мире такая ситуация, то что я делаю тут? Я каждый день задаюсь этим вопросом. Организаторам Чемпионата России, который должен пройти через две недели, все равно на вирус и карантин. Их волнует лишь огромная сумма денег, которая уже вложена в соревнования. Они будут состояться в любом случае, только в закрытом режиме и от глаз властей. Вот такая вот система... Поражаюсь.
Я быстро дошагала до раздевалки. Переодевшись со скорость света, я вбежала в зал; сейчас тренируются лишь те, кто готовится к чемпионату, но даже сегодня мало спортсменов...
Среди группы разминающихся ребят я заметила Машу и махнула ей рукой, рыжая девушка кивнула в ответ. Кинув рюкзак, я направилась к ним.
- Нас все меньше, - настороженно прошептала кареглазая. - Наталья Викторовна сказала, что еще трое из наших заболели.
- Я не понимаю халатности организаторов. Неужели, когда на кону здоровье детей, всех волнуют лишь вбуханные деньги?! - ратовала я.
- Да хоть ты сдохнешь – ты обязан прийти на тренировку, а через две недели поехать на чемпионат. Это логика спонсоров и тренеров.
- Раевская, Орлова! - разнесся разрозненный крик на весь зал, мы резко замолчали и выпрямились по струнке. - Хватит болтать, на носу соревнования. Разряд сам себя не выполнит. У вас такая прекрасная возможность в карантин тренироваться! Всем десять кругов для разминки, вам – тринадцать за болтовню.
Мы вздохнули и побежали по залу...
***
Циферблат часов, висевших на стене, показывал 9:42. Я стояла в центре зала, разминая запястья и наблюдая за тренером. Она нервно копалась то в сумке, то в папках, лежащих на её столе. Меня отвлекла подошедшая Маша:
- Она опять? - многозначительно спросила подруга.
- Ставлю сотку, что она снова забыла документы в машине, - я хихикнула, но, заметив напряжение девушки, притихла.
- Ален, - Маша называла меня так лишь в самые отчаянные моменты. - Я сегодня наблюдала очень странную картину, - она сбавила тон и приблизилась ко мне, чтобы никто не услышал. - На улице сегодня странный мужчина... в общем, он ел голубя... Заживо, - серьезно вещала Маша. - Мне кажется, этот вирус...
Договорить ей не дала тренер:
- Я оставила документы в машине, сейчас приду. Не стойте, готовьте элементы! - крикнула она нам и удалилась из зала.
Не став ждать, рыжая сразу взревела праведным негодованием. - Ну и что за фигня творится?! - все находившиеся в зале замерли. - По всей России объявлена тревога, а мы тут тренируемся! Почему нельзя отменить соревнования или, по крайней мере, перенести?! Вдруг мы тоже заболеем?! Надо устроить забастовку! - раскатистый голос Маши отдавался эхом в гулкой тишине зала. - Почему мы молчим? Неужели мы, дети, соображаем больше этих взрослых тренеров, судей? Это же неправильно! Карантин не просто так введен!
Каждый молчал и ничего не говорил. Я уверена, все были согласны с ней, но идти против системы – не в наших силах.
- Не заболеем мы, у нас сильный спортивный иммунитет, - ответила я.
- Ага, ты сама хоть в свои слова веришь? Я невероятно зла! Сейчас самый пик заболеваний, улицы заметно опустели, большая часть населения заражена, уже зафиксированы случаи, когда люди умирают от этого гриппа, который, кстати, до сих пор неизвестен и до конца не изучен! Ещё никто не знает, что это за грипп и как его лечить! А мы тут на тренировочки ходим, к соревнованиям готовимся! Вы не видите, что что-то происходит!? Нам нужно противостоять всем вместе! - активная жестикуляция доказывала пик кипения подруги.
Кожа её лица заметно покраснела, скулы напряглись, а глаза злобно озирались на нас. Ещё чуть-чуть, и из её ушей пойдёт пар, словно из закипевшего чайника.
Мы молчали, молчали долго... Я взглянула на часы. Большие зеленые цифры показывали "9:57". С момента ухода тренера прошло пятнадцать минут. Слишком долго, чтобы дойти до машины у самого входа в спорткомплекс и взять документы. Это не займет и двух минут.
В воздухе завибрировало напряжение. Казалось тишина стала еще тягучей. Все будто что-то ощущали, но не понимали, что именно. Моя шея покрылась мурашками, я выронила наколенник из рук. Слух провалился словно сквозь толщу воды, а время на секунду задрожало в замедленном режиме. Я слышала свое рваное дыхание так близко, чувствовала сердцебиение в горле. Что-то должно было вот-вот произойти. Вот-вот...
Это случилось так резко, что никто ничего не успел понять. В полном сумбуре все бросились в разные стороны. Я вспоминаю обрывки. Сначала резкий грохот распахнутой двери, затем глаза... эти глаза моего тренера, наполненные ужасом. Ее окровавленная кофта. Рука, держащаяся за шею, зажимавшая огромную сочащуюся рану. Она кричала, чтобы мы прятались. Я помню, что бросилась сквозь паникующих детей прямо к женщине, которая упала на колени. Она из последних сил упиралась рукой об пол, чтобы окончательно не упасть. Я пыталась помочь ей подняться, но она кричала, что видела ЕГО. Он был как в фильмах. Она отчаянно просила меня бежать и смотрела глазами, наполненными страхом. Страхом перед неизведанной смертью.
В полном смятении я пятилась спиной, спотыкаясь. Все было словно в тумане. Ноги не слушались, паника затмила разум. Только лишь один сигнал пульсировал в мозгу – БЕГИ! Глазами я искала место укрытия. Мой взгляд остановился на двери уборной каморки. Я направилась прямо к ней.
Я помню, что последний раз посмотрела на тренера. Она глядела на меня, и от ее взгляда я ощущала холодный склизкий страх, заполняющий все тело. Последнее, что я вспоминаю, как в суматохе запнулась о тряпку на полу и с грохотом повалилась на пол. Падая, я задела ведра и коробки, стоящие на полках, и они полетели мне на голову. В глазах потемнело. Я отключилась, проваливаясь в темноту...