Purple light and strawberry lips [Jikook / Kookmin]

— Не могу поверить, что мы ведёмся на это уже который раз, — смахивая тыльной стороной ладони пот со лба, пропыхтел Чимин.

В Саванне стоял жаркий, воскресный день, в то время как он с Хоби разгружал машину Юнги, его двоюродного брата.

Между ними тремя это была сделка, заключенная еще год назад. Услуга за услугу.

— Ты же знаешь, что никто другой этого не сделает, — схватив очередной ящик с новенькими видеокассетами, Чон прошел мимо своего донсена, направляясь в магазин радиотехники.

Похлопав себя по щекам, пытаясь прийти в чувства, Чимин вытянул руки, обхватывая пластмассовый, покорёженный по бокам ящик, и стащил его с кузова пикапа.

Чувствуя, как вес давит на его позвоночник, Пак медленным шагом направился внутрь магазина, облегченно выдыхая той прохладе, с которой встретил его вентилятор возле кассы.

— Кто захочет брать на себя ответственность и покупать школьникам пиво? — фыркнул Хосок, склонившись над прилавком.

— Только Юнги, — согласился Чимин, обмахивая пылающее лицо руками.

Блондин был на взводе последние два дня, пытаясь отмахнуться от назойливых мыслей. Пак еще вчера надеялся, что вечером они соберутся за банкой пива и фильмом, однако у Хоби были другие планы, так что и Чонгук решил посвятить это время тренировкам, пока разочарованный Чимин лежал в своей кровати, уткнувшись лицом в подушку, пытаясь подпевать под Time after time, играющую из старого радиоприемника.

Оттолкнувшись от прилавка, Хосок обошел груду ящиков и направился за следующим, почёсывая живот, на футболке, в районе которого было заметно темное пятно от пота.

— Так чем же вы занимались? — следуя за другом, поинтересовался Чимин.

— Разве я тебе не говорил? — запрыгнув в кузов пикапа, Чон снял верхний ящик с нижних двух и поставил его на край кузова. Тоже самое он проделал с тремя остальными.

— Нет, — качнул головой Пак, рассматривая новоприбывшие видеокассеты с фильмами, месяц назад вышедшими в прокат.

— Намджуну нужно было съездить в Чарлстон, купить что-то для своей трубы...

— Телескоп, — исправил друга блондин, возвращая кассету с разноцветной обложкой обратно в ящик.

— Да, он. Так что я составил ему компанию. Ну, как сказать, компанию... Устроил налёт на магазины одежды, пока...

— Твоя одержимость модой, — фыркнул блондин, подтянув ящик и обхватив его руками. Изношенные края пластмассы неприятно впились в голую кожу его рук, из-за чего Чимин скривился.

— На твоём месте я бы не ёрничал, — хмыкнул Хосок, спрыгивая с кузова на землю и отряхая руки. — Ты одет прилично благодаря мне.

Чимин не мог не согласиться, поэтому лишь высунул язык, в ответ от хёна получив поигрывание бровями.

Развернувшись к двери, которую он тут же толкнул ногой, Пак зашел внутрь магазина и уронил ящик на пол, нахмурившись, когда тот издал неприятный звук похожий на треск.

Он лишь надеялся, что это была не одна из новеньких видеокассет.

— А чем же вы занимались? — оказавшись рядом с донсеном, поинтересовался Хоби.

— Мы? — вскинул бровь блондин. — Чонгук был на тренировке, пока я лежал и размышлял о том, не стоит ли мне завести новых друзей.

— Говорит тот, кто променял меня на мелкого, — усмехнулся Хосок, взглянув мимо юноши, прежде чем вернуть взгляд на раскрасневшегося Чимина. — Но, ладно, я могу понять, он хорошее отвлечение после неудачных свиданий.

— Он не отвлечение, — нахмурился Чимин.

— Расслабься, — улыбнулся Чон, потянувшись за банкой спрайта, одиноко стоявшей у кассы, которая скорее всего растеряла все свои газы. — Я о том, что с Чонгуком тебе весело. Ты знаешь его дольше, у вас много общего. С ним ты легко забываешься о проблемах...

И Чимин не мог не согласиться.

Чонгук для него был ходячим комфортом. Младшему стоило оказаться рядом с Паком, как тот мгновенно чувствовал облегчение, несмотря на то, что тот ничего для этого не делал.

Однажды его мать тоже это заметила, указав на то, что её сын перестает трясти ногой или грызть ногти, как только на горизонте появляется Чонгук.

Чон — это его безопасное место.

Его катализатор.

— Так что же ты купил? — решив увести разговор подальше от лучшего друга, поинтересовался Пак.

Прикончив банку спрайта и сжав её двумя руками, Хосок прислонился бедром к стойке.

— Толстовку найк, за которой я гонялся уже несколько недель, и, — Чон изобразил барабанную дробь, — подарок для тебя.

— Для меня? — вскинул бровь юноша. — И, между прочим, ты даже не интересуешься баскетболом, но был так одержим этой толстовкой. Что с тобой делают модные журналы?

Отмахнувшись от упоминания об увлечении Хосока модой, старший напомнил:

— Да, скоро твой день рождения

— Хён, мой день рождения через две с половиной недели, — хихикнул Чимин, возвращаясь к работе. Им как можно скорее нужно было закончить с разгрузкой, получить своё пиво и вернуться домой.

— И я полностью к нему готов, — вслед за донсеном вышел на улицу Чон. — Не могу поверить, что тебе исполнится девятнадцать.

Пак подтащил ящик к краю, оставшийся из последних трёх, и зацепился за него пальцами, с радостью отмечая для себя то, что он был легче предыдущих.

— В Корее мы бы уже были совершеннолетними, — вспомнил блондин, поправляя хватку на пластмассовых ручках, поддерживая ящик бедром.

— И могли сами покупать пиво, — кивнул Хосок. — Но я рад, что все мы оказались здесь.

— Скажи спасибо тем, кто предоставил нашим родителям стажировку в США — хмыкнул Чимин, поворачиваясь к двери и на этот раз толкая её плечом.

Зайдя следом за Чимином, Хоби поставил ящик на пол и улыбнулся.

— Делаю это каждый раз, открывая новый выпуск плейбоя, — поиграл бровями Чон.

— Боже, благослови Америку, — пропел Чимин, пока на фоне играла True.

Спустя несколько минут, когда последний ящик был поставлен на пол возле кассы, Хосок отдышался и направился в конец магазина, подсобку, в которой находился Юнги.

Взглянув на себя в отражение зеркала, блондин провел рукой по взмокшим от пота волосам и зачесал их назад, срочно нуждаясь в охлаждающем душе. От одной мысли, что придя домой, приняв душ и выпив холодного пива под очередной фильм, недавно вышедший в прокат — Чимину становилось хорошо.

— Идём, я чертовски голоден и воняю как свинья, — пожаловался Хосок, двигаясь ко входной двери с бумажным пакетом в руках.

— Он уже всё купил? — удивился Пак, придерживая дверь для друга.

— Да, сходил, пока мы разгружали пикап. Четыре банки Бруклин лагера, — довольно заявил Чон, направляясь к собственной машине, припаркованной на обочине по другую сторону от магазина радиотехники.

— Хён не перестаёт радовать, — хмыкнул Чимин, а затем перебежал дорогу, оглядываясь по сторонам. Юноша открыл водительскую дверь для Хосока, а сам обошел машину, ныряя на сиденье рядом. — Что закажем?

— Пиццу, крылышки и чесночный хлеб, — закинув пакет на заднее сиденье автомобиля, перечислил старший.

— А ты не лопнешь? — фыркнул Чимин, пристегиваясь ремнем безопасности. — Хотя, о чем это я. Ты же как черная дыра, всё в тебя входит и исчезает бесследно.

— Вот только давай без всех этих научных терминов, — крутанув ключ зажигания, попросил Хосок.

— Так уж и быть, — с улыбкой на губах, закатил глаза Чимин. Юноша знал, что хён становится очень раздражительным, когда голоден или обливается потом. Хосок не любил чувствовать себя грязным, поэтому гнал по улицам Саванны как сумасшедший.

Пак был благодарен своей вестибулярке за то, что та выдержала, и его не укачало.

Пока старший принимал душ в родительской ванной на первом этаже, Чимин заканчивал в своем собственном, натягивая нижнее белье, а затем домашние штаны с футболкой.

Перед тем, как встать под охлаждающие его разгоряченную кожу дневным солнцем струи воды, блондин позвонил Намджуну, а затем Чонгуку, предупредив, чтобы те были на пороге его дома к пяти часам вечера.

Оба успели точно к тому времени, когда Хосок вышел из душа, открыв дверь сначала Намджуну, а затем Чонгуку.

— Хён, — пожал младший руку Киму, заходя в комнату Чимина, пока Пак досушивал волосы феном, стоя возле высокого зеркала, встроенного в дверь его шкафа. — Еда уже в пути?

— Да, я заказал, как только мы вернулись, — ответил блондин, пытаясь перекричать шум фена. — Пиво в холодильнике.

Кивнув, донсен вышел из комнаты, а вслед за ним засеменил Намджун, явно почувствовавший себя застенчивым в новом месте.

Через пару минут Чимин выключил фен и расчесал волосы, оборачиваясь на звук вернувшегося Чонгука и вошедшего следом за ним Хосока.

— Что будем смотреть? — спросил Хоби, удовлетворённо потягиваясь.

— Крепкий орешек.

— А? Разве вы не собирались смотреть его в прошлую пятницу? — удивился Хосок, оглянувшись на двух друзей.

— Э-э, нет, мы перенесли этот фильм на групповой просмотр, — соврал Чимин, отворачиваясь от Чона-старшего, сделав вид, что занят включением телевизора.

— Что же вы тогда смотрели?

— Мы ничего не смотрели, хён, — спокойно ответил Чонгук, заползая на кровать. — Посидели в кафе Лили, и Чимин затеял драку.

— Я не затевал драку, — закатил глаза Пак, все еще повернутый спиной к друзьям. — Миллер сам начал.

— Ах, верно, твой синяк, — вспомнил Хосок, тут же отвлекаясь на упаковку крылышек, которые Намджун забрал у доставщика.

Блондин вставил кассету в видеомагнитофон и взял пульт со стола, поворачиваясь к друзьям, что устроились на его кровати.

Чимин не смотрел на Чонгука, но прекрасно чувствовал на себе взгляд младшего.

Они оба молчали о сумасшедших идеях Пака. Никто до сих пор не проболтался о том, что они ходили друг с другом уже на два довольно отличных свидания.

— Может быть, ты оставишь и нам? — фыркнул Чон-младший, скривившись, как только поймал Хосока, уткнувшимся лицом в упаковку с крылышками.

— Ешь свою пиццу, — отмахнулся старший, и Чимину повезло увернуться от испачканных в жире пальцев своего друга, присаживаясь рядом с донсеном.

По крайней мере, блондин мог сослаться на неряшливость Чона, если бы прижался к младшему слишком близко.

— Отвратительно, — пробормотал Пак, потянувшись за ледяной банкой с пивом.

Чонгук же в это время взял для них двоих коробку с пиццей, открыл крышку и поставил её себе на колени, пододвинув ближе к Чимину.

— Горячая, — предупредил младший, и Пак вздрогнул, поняв, что лучший друг находится совсем рядом.

— Скажи это Хоби, — усмехнулся Чимин, отделяя свой кусок. — Его рот, должно быть, в огне, но он не сдаётся.

— Хоби справится со своей болью в одиночестве, со слезами на глазах, в то время как ты будешь ныть у меня под боком, — тихо пробормотал Чонгук, протягивая руки, чтобы помочь Паку.

— Я могу пересесть и ныть под боком Намджуна, — фыркнул Чимин, наконец-то схватив свой кусок, который ожидаемо обжигал пальцы.

— Ты останешься здесь, — внезапно твердо заключил лучший друг, и Пак не смог не взглянуть на младшего, с лица которого исчезла всякая доля шутливости.

— Конечно, — закатил глаза блондин. — Это моя кровать, и если кто-то и пересядет, так это будешь ты.

Чонгук ничего на это не ответил, молча наблюдая за тем, как Чимин устраивается на своем собственном месте, вытягивая ноги и прижимаясь правым плечом к плечу Чонгука, пока слева от него, раскрасневшийся как свекла Хосок, с распухшими губами и слезами на глазах, не моргая, смотрел в телевизор.

К большом разочарованию Чимина, фильм был совсем не в его вкусе, привыкший потреблять сопливые мелодрамы или комедии, Пак чаще отвлекался на банку пива, рассматривая её дизайн, чем на экран телевизора.

Не спас ситуацию и главный герой, в роли которого был Брюс Уиллис.

Несмотря на то, что тот был молодым и довольно спортивным, на чьи мышцы весь фильм свободно можно было пускать слюни, как это делал Хосок...

Хотя, может быть дело было не в Брюсе, а в пачке приправленных крылышек, из-за которых лицо хёна, спустя сорок минут фильма, до сих пор не приобрело нормальный оттенок?

...Чимин всё так же незаинтересованно продолжал разглядывать свою комнату, чаще всего останавливая взгляд на руках Чонгука, одна из которых сжимала банку с пивом, а вторая коробку с остывшей пиццей.

— Я всё ещё жду, когда он снимет с себя эту чёртову майку, — пробормотал Хоби. — С таким телом в штанах должно быть все прекрасно.

— Не факт. Не всегда наличие мышц даёт гарантию на хороший член, — заговорил младший, сжимая одной рукой пустую банку из-под пива.

— Это ты о себе? — фыркнул Хосок, на что Чонгук лишь криво улыбнулся, решив промолчать.

Прищурившись, Пак хотел возмутиться потере тепла, когда лучший друг наклонился вперед, чтобы поставить пиццу на пол, туда же кинув и банку, однако решил вместо этого съехать задницей чуть ниже, обняв Чона-старшего за живот и положив голову тому на грудь.

Ничуть не удивленный, наоборот же, обнявший его в ответ Хосок, положил голову на макушку Чимина, но долго в таком положении находиться не смог, так как шея затекла, да и донсен в его руках постоянно ерзал.

— Айщ, — возмутился хён, игриво ущипнув Пака за задницу, когда тот принялся щекотать Хоби. — Чонгук-а, забери это чудовище.

— Разбирайся с ним сам, — хмыкнул младший, не дернув и пальцем.

Не выдержав издевательств над своей правой ягодицей, немного опьяневший Чимин откатился назад, надув губы и потерев ушибленное место.

Оглянувшись назад, Пак поймал взгляд Чонгука и тут же насупился.

Это сработало.

Раскинув руки в стороны, Чонгук принял на себя вес старшего, который тут же уткнулся лицом в грудь лучшего друга, обнимая того двумя руками. Недолго думая, Чимин закинул левую ногу на бедра Чона и мгновенно замер, услышав тихое шипение.

Потребовалось около трёх секунд и внезапного напряжениях в чужом теле, чтобы теплая ладонь обхватила его бедро, сжимая, и приподнимая ногу, положив её чуть выше.

— Прости, — с пылающими щеками, пробормотал Пак.

— Мг, — только и ответил младший, ощутимо расслабляясь в руках хёна.

Что ж, прежнего спокойствия в опьяневший мозг Чимина было не вернуть. Застыв как камень, боясь пошевелиться и нечаянно задеть чужое причинное место вновь, блондин сосредоточился на пальцах, что сжимали его бедро.

Находясь в довольно раскрытой позе, когда твоя задница выставлена напоказ, Пак почувствовал как странный узел возбуждения завязывается в его животе, и, честно говоря, испугался.

Последнее, что ему хотелось в этой жизни, так это быть пойманным с поличным собственным лучшим другом, к бедру которого он бы прижимался очевидным стояком.

Чимин почувствовал, что ситуация становится еще хуже, когда младший поправил свою хватку, кончиками пальцев надавливая на внутреннюю сторону бедра старшего.

Его член дернулся.

Мгновенно оторвавшись от чужой груди, Чимин выпрямился в сидячее положение, стараясь не смотреть себе между ног, не привлекая к этому месту чужого внимания.

— Ты в порядке? — переведя взгляд с телевизора, спросил Чонгук. Его ладонь лежала на коленке Пака, большим пальцем массируя чашечку.

— Да, я... Просто голова кружится, — постарался небрежно отмахнуться блондин, решив сползти с кровати.

Как только его ноги коснулись пола, Чимин вышел из спальни и спустился вниз на кухню, чувствуя, как его щеки и уши пылают от стыда.

Намочив руки ледяной водой, парень приложил их к щекам и закрыл глаза, склонившись над умывальником.

— Боже мой, — прошептал он, прижавшись лбом к шкафчику над умывальником. — Какого черта происходит?

Пак не мог найти точного объяснения его внезапному возбуждению. Потому что он был немного пьян, и Чонгук ощущался в его руках так хорошо? Или потому, что он чертовски изголодался по прикосновениям? Или потому что давно не дрочил?

Стоп!

Почему мысль о возбуждении и Чонгуке в одном предложении не заставляет его блевать? Он же его друг. Лучший друг. Тот ребёнок с последней парты, с широко раскрытыми глазами и кроличьей улыбкой.

— С тобой точно все нормально? — послышался голос рядом, и Чимин вздрогнул, ударившись макушкой о ручку в шкафчике.

Тихо зашипев и застонав, Пак открыл глаза и взглянул на того самого, лучшего друга. Чонгук открыл нижний шкафчик и выбросил четыре банки из-под пива, поставив коробку с пиццей на прилавок.

— Да, — кивнул Пак, потянувшись за стаканом. — Просто давление поднялось.

— Тебе что, за сорок? — хихикнул Чон, заглядывая в один из верхних ящиков, чтобы достать оттуда тарелку и переложить в неё остатки пиццы.

— Ха-ха, — выдавил блондин, наполнив стакан холодной водой и принявшись из него пить. Ледяная жидкость приятно освежала его горящую от стыда грудь.

Чонгук сделал тоже самое, наполнив свой собственный стакан водой, довольно причмокивая, покончив с ним, в то время как Пак растягивал удовольствие, не собираясь возвращаться в комнату и подвергать себя очередному испытанию.

Он только успокоился.

— Тебе не понравился фильм, не так ли? — склонил голову на бок Чон.

— Ты слишком хорошо меня знаешь, — мягко улыбнулся Чимин.

— Так что, ты не...

— Нет, я останусь здесь, — кивнул Пак, опустив наполовину пустой стакан на островок.

— Ладно, зови меня если что, — кивнул лучший друг, и направился в сторону лестницы.

Прикрыв глаза и медленно набрав воздуха в легкие через нос, блондин облокотился локтями на островок и прижался лицом к холодной поверхности.

Что за чертовщина?

Таких неловких разговоров у них не было, должно быть... Никогда?

Фу, Чимин ненавидел себя и свой пьяный мозг за то, что он не мог трезво мыслить. В коем то веке его раздражало само чувство опьянения.

Прочистив горло, Пак тихо застонал, чувствуя головокружение, но поднять голову смог, тут же замерев и вытаращив глаза.

Там, по другую сторону островка, стоял Чонгук с пластмассовым ведром в руках.

— Что ты делаешь? — нахмурился блондин.

— Я думал, тебя сейчас стошнит, — объяснил донсен, заканчивая свой путь из родительской ванной, подходя к Чимину. — Ты выглядишь неважно.

— А ты должен был вернуться к просмотру фильма, — заметил старший, пытаясь увернуться от чужих, холодных рук. Но Чонгук был сильнее, обхватив холодными пальцами его горячие щеки, останавливая голову хёна на одном месте.

— Может быть тебе выпить чая? — предложил Чон, заглядывая в глаза Чимина.

— Не очень хорошая идея, — вытянутыми в клюв губами, пробормотал блондин.

— Давай, я налью тебе молока, — отпустив лицо лучшего друга, заключил Чонгук.

И пока он рылся в холодильнике, а затем наливал белую жидкость в стакан, старший всё чаще поглядывал на оставленное на островке ведро, пытаясь понять, откуда вообще его вытащил младший.

— Давай, выпей, — Чон протянул хёну стакан, и тут же принялся тому потирать спину, из-за чего Чимин чувствовал себя максимально неловко.

Но это было настолько тупо.

Они всегда так делали. Лежали в кровати и обнимали друг друга, массировали ноги, руки, спину и шею. Успокаивали в грустные моменты и находились рядом, когда было совсем плохо.

Почему же теперь Чимин на этом зацикливался?

Почему прикосновения Чонгука если не обжигали, то заставляли сжиматься его внутренности?

— Хорошо, — пробормотал Чон, забрав пустой стакан из рук старшего.

Пак прислонился поясницей к столешнице и откинул голову назад, прижавшись головой к шкафчику.

— Лучше?

— Да, немного, — согласился Чимин, расслабляясь на своём месте.

— Хорошо, тогда я уберу ведро, — оповестил Чон, подходя к островку.

Не открывая глаз, Пак лишь почувствовал как менялся воздух с уходом младшего. От него всегда пахло свежевыстиранными вещами и одеколоном, который тот использовал после бритья.

Чимину так сильно нравился этот запах, что иногда он ловил себя на мысли, что не прочь бы уткнуться носом в щёки донсена.

— Это было чертовски скучно, — услышал блондин голос Хосока и тут же распахнул глаза.

Хосок спускался по лестнице вниз, всё такой же красный, как рак. Следом за ним шел Намджун, выглядя немного сонным и помятым.

— Разве фильм закончился? — нахмурился Чимин.

— Нет, он всё ещё идёт, — отмахнулся Хоби, останавливаясь у островка. — Но из-за бесконечных выстрелов, моя голова просто...

— По Намджун-хёну не скажешь, что они ему мешали, — усмехнулся вернувшийся на кухню Чонгук.

— Он даже начал похрапывать, — пожаловался Чон-старший, кинув вонючий взгляд в сторону Кима.

— Извини, — пробормотал сонный Джун, прижавшись левым плечом и головой к стене у входной двери.

Закатив глаза, Хосок отхлебнул оставшееся на дне молоко из стакана Чимина и похрустел шеей, застонав.

— Что ж, нам пора, — оттолкнувшись от прилавка, заключил старший. — Скоро вернутся твои родители, Чимин-а.

— Да, я должен прибраться, — согласился Пак, следуя за своим хёном к двери.

Намджун уже был на полпути, надавливая на ручку и выходя на крыльцо, в то время как Хосок обнял блондина на прощание, пообещав встретиться в школе.

Когда справа от него появился Чонгук, Чимин нахмурился.

— Ты уходишь?

— Да, я должен идти. Завтра в школу, — пожал плечами Чон, засунув руки в карманы спортивных штанов.

— Я думал, что ты останешься, — пробормотал Чимин, чувствуя, как разочарование заполняет его грудь.

Обычно Чонгук всегда так делал. Оставался с Паком и помогал ему прибираться, возвращаясь домой к десяти часам вечера.

Сейчас же было только семь.

— Мне еще нужно сделать домашнее задание, хён, — переступив порог, объяснил Чон.

— А, ну ладно, — как-то безжизненно ответил блондин, обхватив себя руками, как будто ему вдруг стало холодно.

Без прощальных объятий.

Улыбнувшись на прощание старшему, Чонгук закрыл дверь и судя по звуку сбежал по лестнице. Всё ещё разочарованный Чимин подошел к окну, заглядывая в щель между жалюзи.

Картина, которую он увидел, ударила его сильнее, чем он мог предполагать.

Протягивая шлем Намджуну, Чонгук похлопал старшего по плечу и указал на заднее место на мотоцикле, широко улыбаясь.

Джун же в это время застегнул шлем на подбородке и перекинул ногу через сиденье, обняв младшего за талию.

Чимин моргнул лишь тогда, когда завёлся мотоцикл, а голова Кима прижалась к спине его лучшего друга.

Боль, которую ощутил Чимин, невозможно было сравнить ни с чем, что он испытывал раньше.

***

Однако боль длилась недолго, сменившись раздражением и обидой.

В понедельник утром, он вышел из дома раньше, чем обычно. Он знал, что Чонгук приедет, чтобы забрать его, но был не в настроении видеть младшего, поэтому попрощался с отцом, получил поцелуй в щёку от матери и отправился в школу.

На полпути блондин забеспокоился о том, что Чон может догнать его на мотоцикле, поэтому ускорил шаг, с колотящимся в груди сердцем, врываясь в здание школы.

Ему повезло, что сегодня не было совместных уроков с донсеном, однако, Хоби странно на него покосился, когда Чимин сказал, что не будет обедать, сославшись на похмелье.

Во что было очень сложно поверить, но старший уточнять причину не стал.

Во время обеда, перед уроком физкультуры, Пак заранее переоделся в раздевалке, и выудив контейнер с сэндвичем из рюкзака, вышел на улицу, спрятавшись под одной из трибун.

Он знал, что Чонгук может отправиться на его поиски, хотя, разочарованно улыбаясь самому себе, надеялся, что тот будет занят Намджуном, которого решил вчера прокатить на мотоцикле.

— Это было моё место, — нахмурившись, пробормотал себе под нос Чимин. — И мой шлем! И мой лучший друг!

Разочарованно швырнув сэндвич обратно в контейнер, так и не откусив и первого кусочка, Пак поджал под себя ноги и накрыл лицо руками.

Это было отвратительно.

Эмоции, которые бурлили в нём со вчерашнего вечера, постепенно поедали его.

Беспокоясь потерять Чонгука, полагая, что ему нашли замену, Чимин думал, что нашел лучший выход — избегать Чона, чтобы потом ему было не так больно.

Чтобы чувства, гребаные, странные чувства, которые он начал испытывать рядом с младшим, рассеялись, пока он будет избегать его.

До этого, полностью сосредоточенный на своих мыслях, блондин внезапно вздрогнул, когда сиденье над ним скрипнуло. Беспокоясь о том, что его могли рассекретить, Чимин почти бесшумно защелкнул контейнер и поднялся на ноги, всматриваясь в фигуру над его головой.

Темные волосы, белая футболка, блокнот для рисования и набор пасте́ли.

Ким Чонин.

Разочарованно выдохнув, Чимин медленно начал пробираться к выходу из-под трибуны, как вдруг внезапно замер, услышав низкий голос.

— Я тебе помешал? — спросил Чонин, и Пак обернулся.

Выглядывая своего собеседника между щелей, блондин заметил, что тот продолжал сидеть ровно, уткнувшись в свой блокнот.

Он вообще к Чимину обращался? Может здесь есть кто-то ещё?

Ничего не ответив, Пак вылез из-под трибуны и взглянул в сторону одиноко сидящего Чонина.

— Ты меня игнорируешь? — усмехнулся Ким, выбирая новый цвет из пасте́ли.

Чимин фыркнул.

— Ты со мной не разговаривал, — напомнил он, обходя трибуну с контейнером в руках.

— Я думал, ты не захочешь со мной общаться после...

— После свидания? И почему же? — остановившись в нескольких сидениях от Чонина, нахмурившись, спросил блондин.

— Потому что ты мне отказал? — предположил Ким, наконец-то подняв голову и взглянув на своего собеседника.

Чимин закатил глаза, положив контейнер на пластиковое сиденье, и принялся разминать ноги.

— Это не значит, что я ненавижу тебя или что-то в этом роде. Просто ты мне не подходишь, у нас разные интересы...

— Ауч, — прижав ладонь к груди, усмехнулся Чонин.

Милым было то, что его пальцы... Его красивые, длинные пальцы всегда были испачканы в краске или цветных карандашах.

Чонин был большим романтиком со своими странностями, и на свидании, Чимин понял, что с этим человеком ему будет скучно. Он был бы не против смотреть на звёзды или рыдать в обнимку под фильм с жанром мелодрама, но Паку также нужно было веселье. Адреналин и драйв.

Когда ты будешь мчаться на мотоцикле по пустой трассе, обнимая за талию своего возлюбленного, а потом его же крепко целовать на закате у бушующих, синих волн.

Черт.

— Во всяком случае, — продолжил художник, не сводя взгляда с Чимина, — что ты там делал?

— Отдыхал, — отмахнулся блондин, принявшись разминать руки.

— Под трибуной? — вскинул бровь Чонин.

— Там очень уютно. Можешь тоже попробовать. Вдруг тебя настигнет вдохновение на новом месте, — пожал плечами Пак, не собираясь обсуждать с художником свой мини-срыв.

Чонин прищурился, затем усмехнулся и кивнул головой, по всей видимости поняв, что не вызывает доверия для душевных разговоров.

Взглянув на наручные часы, Чимин понял, что до конца обеденного перерыва есть еще двадцать минут, которые, по всей видимости ему придется провести с Чонином.

В раздевалку он точно возвращаться не собирался, поэтому, схватив контейнер, Пак забрался на сиденье в первом ряду и переступил на второй, а затем и третий, присаживаясь рядом с художником.

— Ну, а ты почему здесь? — поинтересовался блондин, во второй раз за двадцать минут открывая контейнер.

— Пытаюсь расслабиться перед тестом, — поделился Ким, водя пальцем по зеленым штрихам на бумаге.

— Пытаешься? Я тебе мешаю? — разделяя на две части сэндвич, взглянул на собеседника Чимин.

— Нет-нет, — замотал головой Ким, затем смущенно улыбнулся из-за своей же реакции. — На самом деле, я рад с тобой поболтать.

— Я надеюсь, ты также будешь рад разделить со мной сэндвич, — пробормотал блондин, наконец-то разделив обед по полам и протянув половину Чонину.

Удивленный, Ким вытер испачканные руки о чистый лист бумаги и взял свою порцию, тут же сделав первый укус.

Когда тишина, разбавленная чавканьем, затянулась, Чимин решил заговорить.

— До тебя ведь тоже дошли слухи? — поинтересовался Пак, не отрывая взгляда от остатков сэндвича.

— Да, — тихо ответил Чонин, поджав губы.

— И ты в них веришь? — взглянул на собеседника Пак.

— Нет. Конечно, нет, — мотнул художник головой, с каким-то сожалением взглянув на Чимина.

— Не смотри на меня так, как будто жалеешь...

— Мне действительно очень жаль, — склонив голову на бок, поделился Ким.

— Ну, — хмыкнул Чимин, — меня радует, что это последний год. Через несколько месяцев эти идиоты забудут о моём существовании, надрывая задницы для поступления в колледж.

Чонин согласно кивнул, улыбнувшись.

— Ты уже решил, куда будешь поступать? — поинтересовался художник, стряхивая с блокнота крошки от съеденного сэндвича.

— Университет Джорджии, — гордо заявил блондин.

Не зря же он рвал, и продолжает рвать свою задницу ради учёбы.

— Что насчет тебя? — защелкнув пустой контейнер, спросил Чимин.

— Еще не решил, — пожал плечами Ким, захлопнув свой блокнот. — Мы с моими друзьями обсуждаем разные варианты. Знаешь... Чтобы учиться в одном городе и чаще видеться.

— Ах, — только и ответил Пак, наблюдая за тем, как Чонин поднимается со своего места, засовывая блокнот и пастель в рюкзак.

— Рад был поболтать, — улыбнулся художник, а затем помахал рукой и направился в сторону входа в здание школы.

Грустно улыбнувшись самому себе, Чимин сполз по пластмассовому сиденью, что неприятно впивалось потертыми краями в его тело, и закрыл глаза, откинув голову назад.

Осознание того, что это последние месяцы перед тем, как он распрощается со своими друзьями, накрыло его неприятной волной.

В отличие от Чонина и его друзей, Пак никогда не обсуждал с Хосоком и Чонгуком вариант того, чтобы найти подходящий город для них троих.

Хоби был нацелен на Вашингтон, Чимин выбрал Университет Джорджии, а Чонгук сбирался в Университет Тамы по спортивной стипендии. Все было решено каждым по отдельности и никогда не обсуждалось в компании.

Будут ли его друзья скучать по Чимину также, как он по ним?

Мысль о том, что он не будет видеть Чонгука, не будет слышать его смех или чувствовать его прикосновений на собственной коже, делала с его сердцем что-то неприятное.

Может быть, избегать лучшего друга было хорошей идеей? В конечном счете они перестанут общаться, и за несколько месяцев до поступления Чимин успеет отвыкнуть от присутствия в своей жизни мальчика с глазами Бэмби.

Остальную часть дня Чимин провел в раздумьях. Конечно, он отвлекался на футбольный мяч, который чуть не прилетел ему в лицо, и на скрип мела по школьной доске, на последнем уроке математики, но, в остальном, парень был сосредоточен на собственных мыслях.

После школы, вместо того, чтобы отправиться домой, где его скорее всего найдет Чонгук, Чимин свернул в другую сторону, направляясь в излюбленное место под названием 'Кафе Лили'. Пак почему-то был уверен, что младший в первую очередь заявится к нему домой, а уж потом в те места, где любил бывать блондин.

Чимин фыркнул.

А будет ли он вообще его искать?

Толкнув дверь кафе и встретив Тэмина широкой улыбкой, Пак присел за последний столик в углу и скинул рюкзак с плеча, уставившись в окно.

— Бургер и побольше кетчупа? — остановился у столика Ли.

Чимин оторвал взгляд от окна и взглянул на официанта.

— Стакан мороженого и ложку.

— Ого, тебя что, бросили? — усмехнулся Тэмин, записывая заказ в свой блокнот.

— Для этого нужно быть в отношениях с кем-то, — фыркнул Пак, положив руки на стол и принявшись скручивать салфетку в трубочку. — Как ты знаешь, у меня с этим проблемы.

— Не понимаю почему, — нахмурился Ли. — У этой задницы должно быть много поклонников...

— Ты не оставишь в покое мою задницу, — закатил глаза Чимин, позже грустно улыбнувшись.

Тэмин засунул блокнот в задний карман джинсов и скрестил руки на груди, глядя на Чимина.

— Но тебе ведь это не интересно, верно? Ты ищешь того, кто будет беречь твое сердце, — заключил Ли, и Пак поднял голову.

— Ты сегодня проницателен, хён, — мягко улыбнулся Чимин, но улыбка не коснулась его глаз. — А теперь выполни мой заказ, пожалуйста.

Покачав головой, старший поджал губы и покинул пространство Пака, оставляя блондина наедине со своими мыслями.

Тот, кто будет беречь его сердце?

Чимину казалось, что никто лучше его самого, не будет беречь его сердце. Может быть, именно по этой причине, все свои, почти девятнадцать лет, он не спешил вступать в отношения? Боялся, что ему сделают больно?

Может быть, по этой причине он отказывал всем хорошим парням? Потому что боялся?

— Нет-нет, — пробормотал Пак, отмахиваясь от собственных мыслей. — Мне просто было с ними скучно.

Он знает хороших парней, с которыми ему не скучно.

Это Хосок и Чонгук.

Эти двое — единственные, кому он может доверить своё сердце.

Но, эти двое — его друзья.

— Друзья, которые ходят друг с другом на свидания, — фыркнул себе под нос Чимин, разочарованно выдохнув.

На очень хорошие свидания.

На свидания, после которых его живот приятно покалывало, а по телу бежали мурашки.

— Стакан клубничного мороженого, — прервал его размышления Тэмин, положив на стол салфетку и поставив на неё стакан с мороженым.

— Спасибо, хён, — улыбнулся Пак, втыкая принесенную ложку в пломбир. — И не вздумай звонить Чонгуку.

— А? Почему? Вы двое поссорились? — удивившись, предположил Ли. — Поэтому ты здесь один заедаешь грусть мороженым?

— Что? Я просто хочу сладкого! — надул губы блондин. — И нет, мы не ссорились...

— Тогда, что если... Если я уже позвонил, — отведя взгляд в сторону, сообщил Ли.

— Ты этого не делал, — не веря своим ушам, уставился на Тэмина Чимин.

Официант с сожалением поджал губы, и Пак почувствовал, как по телу пробежал холодок.

Он не хотел видеть Чонгука.

Не сейчас.

Ему все еще было обидно.

— Я так и сделал. Ты выглядишь паршиво, твоя аура...

Мгновенно повернувшись к своему рюкзаку и вытянув из переднего кармана деньги, Чимин положил их на стол и схватил банку с мороженым, выходя из-за стола.

— Куда ты? — растерянно уставился на Пака Ли.

— Туда, где я смогу побыть один, — раздраженно пробормотал Чимин, закидывая рюкзак на плечо.

— Чимин...

Отмахнувшись от пытающегося выяснить что происходит Тэмина, Пак вышел из кафе и оглянулся по сторонам, с облегчением понимая, что младшего на горизонте не видно.

Переступив через бордюр, блондин перебежал дорогу и направился к своему дому другим путём, по дороге несколько раз останавливаясь, чтобы зачерпнуть постепенно тающего мороженого.

Блондин фыркнул, приближаясь к своему дому.

Неужели он был настолько привязан к Чонгуку, что люди вокруг сразу же знали, кого звать, когда Чимину было плохо?

Вспомнить последний раз, когда он сидел весь в соплях и слезах в кафе Лили. Что же сделал Тэмин? Конечно же, позвонил Чонгуку.

И, конечно же, Чонгук примчался в сию же секунду.

Черт.

Вставив ключ в замочную скважину, Пак крутанул два раза и потянул дверь на себя, заходя внутрь дома. Убедившись, что дверь за ним заперта, Чимин прижался к ней спиной и прикрыл глаза, на этот раз даже не пытаясь остановить свой мыслительный поток.

Возвращаясь во все те моменты в прошлом, когда младший забирал его с ужасных свиданий, вытирал кровь и залечивал раны, залечивал его сердце...

Может быть Чонгук тот, кто уже бережет сердце Чимина?

Спустя несколько секунд оглушающей тишины, блондин захныкал, обхватив голову руками. Ему казалось, что еще немного и она взорвётся от переполняющих её мыслей.

Так что, взяв себя в руки, Чимин оттолкнулся от двери и направился в свою комнату, по лестнице поднявшись на второй этаж.

Что он сделал первым делом, так это выдернул шнур из домашнего телефона, швырнув перед этим рюкзак на пол. Повесив на дверь табличку 'не беспокоить' и закрыв её на замок, Чимин рухнул на кровать и сомкнул глаза, с облегчением проваливаясь в сон.

***

На следующий день, Чимину пришлось избегать не только Чонгука, но ещё и Хосока. Благо ему на глаза не попадался Намджун. Хоть тот не сделал ничего плохого, всё же Чимин был на него зол.

И если бы вы спросили, из-за чего Чимин злился на Намджуна, то Пак бы на это ответить и не смог.

Уткнувшись взглядом в учебник, на уроке истории, блондин пытался понять, за что именно Джун попал под его неприязнь.

Он ведь сел на мотоцикл по предложению Чонгука. Взял шлем, по предложению Чонгука. Обнял за талию, по предло...

Стоп!

Чимин оторвал взгляд от учебника и поднял голову, нахмурившись.

Чонгук ведь не предлагал Намджуну его обнять? Не предлагал ведь? Не предлагал положить голову старшего на его спину? Прижаться к ней?

Хруст.

— Вот черт, — зашипел блондин, глядя на разломавшийся пополам простой карандаш.

Отбросив его в сторону, Пак накрыл лицо ладонями и закрыл глаза, мягко надавливая на них указательными пальцами.

Это просто смешно!

Неужели он злился на Намджуна из-за того, что тот обнял Чонгука? Просто взял и обнял...

Да кто ему разрешал!

Только он и Хосок могут обнимать младшего — решил для себя Пак.

Ну вот, теперь он ещё больше злился на старшего. Тьфу!

Собрав все свои вещи, когда прозвенел звонок, Чимин чуть ли не самым первым выбежал из класса, направляясь в мужскую раздевалку, через которую он мог попасть на футбольное поле.

Прибыв на насиженное им место под трибуной, Пак раскрыл контейнер и с удовольствием умял ещё тепленький, бережно завернутый его матерью в фольгу хот-дог.

Мысленно возвращаясь в сегодняшнее утро, Чимин вновь почувствовал волну, накрывшей его, вины.

Не намериваясь вчера будить своего сына, который проспал больше десяти часов, мать Чимина уже утром рассказала ему о том, что Чонгук звонил несколько раз, а также заезжал за ним в школу.

Пак пообещал уладить этот вопрос, в спешке закидывая рюкзак на плечо, чтобы в этот раз выйти не на десять минут раньше, а на все двадцать.

Он старался не вспоминать её озадаченное лицо и быстрый взгляд на настенные часы, после которого на её лице были написаны тысячи вопросов.

Он лишь надеялся, что после этого она не устроила допрос Чонгуку, который, должно быть, сам ничего не понимал, как и мать Пака.

— Неужели я развернул драму на пустом месте? — фыркнул Чимин, откинув голову назад, мягко ударившись о железную стену трибун.

Неужели дело было не только в привязанности?

Выпрямившись в сидячем положении, блондин достал из рюкзака тетрадь и вырвал из нее лист, не забыв очистить пружину от остатков бумаги. Затем, захлопнув тетрадь, Пак выудил со дна рюкзака ручку и положил вырванный лист на твердую обложку, прижав кончик стержня к краю страницы.

«Из-за чего я разозлился на Намджуна?» — написал Чимин, ниже моментально ответив на этот вопрос: «Из-за того, что тот обнял Чонгука»

— Это не так сложно, — кивнул себе Пак, а затем вернулся к начатому.

«Из-за чего я разозлился на Чонгука?»

На что последовал ответ:

«Из-за того, что тот предложил Намджуну сесть на мотоцикл. Дал ему мой шлем и позволил себя обнять»

— Так дело было в чертовом мотоцикле или Чонгуке? — застонал раздраженно Пак.

Чимин еще раз взглянул на лист, перечитывая несколько раз собственные ответы, и только через несколько секунд понял, что в двух вопросах один и тот же ответ.

Дело было в объятии.

Он злился на Чонгука, потому что тот позволил, и злился на Намджуна, потому что тот, что?...

Не спросил разрешения у Чимина?

— Какой-то бред, — фыркнул Пак, но затем еще раз взглянул на лист. — Неужели я приревновал собственного донсена?

«Донсена, с которым я ходил на два свидания» — подначивал его мозг.

— Но почему именно Намджун? — недоверчиво пробормотал Пак. — Чонгук много кого обнимал.

Но эти много кто не были геями.

Вот в чем дело.

Чимин видел угрозу в Намджуне.

От мысли, что вместо того, чтобы остаться с Чимином и помочь ему с уборкой, Чонгук повёз Намджуна домой и после этого пригласил его на свидание — Паку стало плохо.

По телу пробежался холодок, а сердце неприятно сжалось.

Чимин видел в Намджуне не только угрозу, но и соперника.

Схватив лист и засунув его между страниц тетради, Чимин закинул карандаш в рюкзак, затолкав туда же контейнер.

Выйдя из-под трибуны, Пак быстрым шагом направился к раздевалкам, в одной руке сжимая тетрадь, а во второй лямку от рюкзака.

Маневрируя между снующими туда-сюда школьниками, Пак проследовал по коридору к входным дверям школы и вышел на улицу, сразу же бросаясь к ступенькам, что вели вниз.

Он лишь молился о том, что ни его пока еще друзья, ни футболисты не заметят его, чтобы засыпать вопросами или поиздеваться.

Паком было решено, что он не пойдет на последние два урока, хотя бы потому, что один из них совпадает с Намджуном. А хёна, прямо сейчас, в момент его гей-паники он хотел видеть меньше всего, потому как одно присутствие Кима для его не разобравшегося в проблеме мозга, как триггер.

Добравшись домой за пятнадцать минут, Чимин швырнул рюкзак на пол, а тетрадь на стол, взглянув на нее, как на предателя.

В надежде, что душ поможет ему прочистить мозги, блондин простоял под горячей водой больше, чем обычно, с ужасом осознав, что потратил впустую пятьдесят минут и несколько десятков литров воды.

В последний раз он торчал в душе так долго, когда дрочил или растягивал себя, пытаясь понять, как всё это работает.

Вытерев мокрое тело полотенцем, Чимин натянул нижнее белье, домашние, серые штаны и белую футболку, что неприятно липла к местам, где скатывалась за шиворот вода с его волос.

Блондин попытался отвлечься домашней работой, однако постоянно перечитывал одну и ту же строчку, в конечном итоге перелистнув страницу так сильно, что чуть не вырвал её вовсе.

Когда два часа спустя, с отчаянием уткнувшись лицом в учебник, Чимин вздрогнул, услышав щелчок входной двери, Пак с облегчением вздохнул, намериваясь с улыбкой на лице поприветствовать мать.

Поднявшись из-за стола, и проведя по спутавшимся, естественным путем высушенным волосам рукой, блондин вышел в коридор и спустился вниз, поймав на себе удивленный взгляд матери.

— Почему ты здесь? — поинтересовалась женщина, бросив ключи от машины в вазу у двери.

— А ты почему так рано? — стрельнул в ответ Пак, подойдя к столу и заглянув в бумажные пакеты.

— Сегодня сокращённый день, милый, — напомнила ему Суён.

— Ты принесла мне мороженое? — довольно пропел Пак, выуживая из пакета стакан с клубничным мороженым в шоколадной крошке.

— Я надеюсь, что на оценках это никак не отразится? — спросила мать, выскальзывая из черных туфель на шпильке, не намериваясь лезть в душу Пака и допытывать, почему её сын не в школе.

— Нет, всё будет в порядке, — пообещал Чимин, разбирая пакет с продуктами.

— Ладно, — выдохнула Соён, обходя островок. Наклонившись вперёд, женщина опёрлась ладонями о стол и взглянула на сына. — Утром заезжал Чонгук.

— Мг, — только и смог выдавить блондин, отодвигая банки с соусами в сторону.

— Больше тебе нечего сказать? — вскинула брови Соён. — Что у вас происходит? Вы поссорились?

— Нет, мы не ссорились, — закатил глаза Пак.

— Тогда по какой причине ты игнорируешь его звонки...

— Мам!

— Что? Мне жалко мальчика, — нахмурившись, заявила миссис Пак. — Он выглядел подавленным.

Сердце Чимина сжалось.

— Я... Мы...

Словно рыба, выброшенная на берег, Чимин только и делал, что открывал и закрывал рот, пытаясь понять, как сказать собственной матери о том, что весь сыр-бор начался из-за его идиотской ревности.

Из-за того, что он не намерен ни с кем делиться Чонгуком.

— Мне нужно подышать свежим воздухом, — в конечном итоге отмахнулся Пак, направляясь к подставке для обуви.

Под удушающую тишину, он натянул на босые ноги кеды и толкнул входную дверь, выйдя на улицу. Присев на последнюю ступеньку и прижавшись левой стороной лица к перилам, Чимин прикрыл глаза и разочарованно вздохнул.

Он все испортил.

Самым идиотским было то, что Чимин не хотел ни с кем делиться Чонгуком, но сам же избегал его второй день подряд.

Почему?

Может быть, потому, что если Чонгук окажется рядом, будет стоять напротив него и смотреть на Чимина своими широко раскрытыми глазами, то осознание того, что он ревнует Чонгука не только как друга, но и как мужчину, к которому он, возможно, начал испытывать чувства, осядет на него реальностью.

Если он посмотрит в глаза младшего или обнимет его, то ему придется согласиться с тем, что у него что-то есть к донсену.

Чимин не хотел признавать свои чувства.

Это ведь испортит их дружбу, верно?

Жалобно заскулив, блондин уронил голову на колени и запустил пальцы в спутавшиеся волосы. Должно быть, он выглядел паршиво; плохо питаясь и ухаживая за собой. Что абсолютно не было похоже на Чимина, всегда одетого с иголочки.

А теперь он был здесь. С бардаком на голове, в домашних штанах и футболке, кедами, надетыми на его босые ноги и лицом, сморщенным где-то между его рук.

— Это так ты себя чувствуешь, когда начинаешь испытывать чувства к кому-то? — пробормотал Пак. — Как будто по тебе проехался бульдозер.

Что удивительно, отметил для себя Чимин, не было никакого замешательства или отрицания. Просто здесь и сейчас он понял, придя к логическому выводу, что его друг, гребаный Чон Чонгук, вызывает в нем что-то большее, чем просто дружеские чувства.

Неужели это свидания на него так подействовали?

Полностью окунувшись в размышления, Пак не сразу обратил внимание на приближающийся звук чего-то довольно шумного, если сравнивать с машиной.

Подняв голову, когда шум стал слишком громким, Чимин замер на месте как пораженный, увидев Чонгука на мотоцикле.

Его ноги заработали только тогда, когда младший заехал на подъездную дорожку, спрыгивая с мотоцикла и чуть ли не бросая его на землю, лишь бы побыстрее добраться до Пака.

— Не двигайся с гребаного места, хён! — застыв на месте, и указывая пальцем на старшего, выкрикнул Чонгук.

Пытаясь найти выход из ситуации, Пак услышал резкое...

— Чимин, — предупредил Чон, сделав первый шаг вперёд. Он двигался так осторожно, словно боялся напугать трусливое животное.

Запаниковав, блондин развернулся на пятках и попытался сбежать, но в своей излюбленной манере зацепился ногой за ступеньку, чуть не встретившись лицом с полом.

Почувствовав как его футболка натянулась в районе солнечного сплетения, Чимин задохнулся, когда его мгновенно развернули и прижали к теплому телу, пахнущему порошком и крупицей пота.

Пак мгновенно сдался.

Чувствуя, как слезы наворачиваются на его глазах, блондин поднял руки и накрыл ладонями чужие лопатки, прижимая младшего как можно ближе к себе, уткнувшись лицом тому в плечо.

Грудь Чонгука вздымалась быстро и рвано, как будто до того, как сесть на мотоцикл, парень бежал несколько миль, о чём мог сказать легкий запах его пота и взмокшая шея, к которой Чимин прижимался правым ухом, стараясь не обращать внимания на крепко сжимающие его талию руки.

— А теперь, — прохрипел Чон, сглотнув, — нам нужно поговорить.

— Нет, — качнул головой Пак, словно ребёнок, пытающийся избежать серьезного разговора.

— Нет? — усмехнулся Чонгук, ослабляя хватку.

Чимин хоть и не хотел, но всё же поднял голову, заглянув в темные глаза друга, что в ответ изучали его лицо. Наверное, впервые за всё то время, что он дружит с младшим, Пак почувствовал невероятное смущение, от того, что их лица находились так близко друг к другу.

Знали бы вы, сколько сил ему потребовалось, чтобы не задержать взгляд на аккуратных губах донсена.

Чонгук выглядел как полный беспорядок. С порозовевшими от бега щеками, спутавшимися от ветра волосами, взмокшими от пота в районе челки. Его серый джемпер съехал на один бок, оголяя правое плечо, а шнурки на кроссовках были развязаны.

— Нет, не сейчас, — отвернулся блондин.

— Чимин, нам нужно поговорить, — настоял Чон.

— Что ты хочешь услышать? — заныл Пак, сдерживаясь, чтобы вслух не потребовав того, чтобы руки младшего вновь вернулись на его талию.

— Например, причину, по которой ты игнорируешь меня? — подсказал Чонгук, присаживаясь на верхнюю ступень, напротив опустившегося на неё же Пака.

— Это сложно...

Он ведь не будет говорить о чувствах прямо сейчас? Это странно! Непривычно даже для самого Чимина.

А может он перепутал. Может он запутался.

— Чимин-а...

— Потому что я чертовски напуган! — выпалил блондин, планируя поделиться половиной проблемы.

— Напуган? Почему? — удивившись, спросил Чон.

Что ж, по крайней мере они могут обсудить то, что беспокоит Чимина не меньше, чем чертовы, из ниоткуда взявшиеся чувства.

— Потому что это последний год, Чонгук-а! И потом... Потом мы все разъедемся по разным сторонам, и я потеряю Хоби... Я потеряю тебя, — закончил свою пылкую речь Пак, чувствуя как разочарование вновь наполняет его грудь.

— Ты не потеряешь меня, — убедительно начал Чонгук.

— Не говори ерунды! Ты отправишься в Университет Тамы, а я в Университет Джорджии! Хоби выбрал Вашингтон, этот чертов ботаник...

— Хоби не ботаник, — закатил глаза Чонгук, а затем вытянул правую ногу, откинув голову назад. — И я не собираюсь в Университет Тамы.

Штурмующие мозг Чимина мысли внезапно остановились.

— Что? А куда же? — нахмурился Пак.

— Я передумал. Их программа мне не подходит, — пожал плечами младший, накручивая на указательный палец нитку, торчащую из рукава толстовки.

— И куда же ты тогда? — надув губы, спросил блондин.

Неужели тоже в Вашингтон? Или Атланту?

— В Университет Джорджии, — ответил лучший друг, и сердце Чимина замерло.

— Ты шутишь? — недоверчиво усмехнулся блондин. — Если это из-за меня...

— Не из-за тебя, нет. Я имею ввиду, я рад быть там с тобой, но в первую очередь я думал о своих возможностях. Так что... Я был на собеседовании с тренером этим летом и они возьмут меня, если я буду преуспевать в учёбе и покажу себя в роли пловца. Вот почему я сосредоточен на учёбе и не вылезаю из бассейна...

— Вот почему в воскресенье ты ушёл раньше? — догадался Пак, склонив голову набок.

— Да, — кивнул Чон. — Каждый день я вылизываю глазами учебники, и в промежутках между этим, пытаюсь понять, какого черта я сделал не так, что бы ты избегал меня.

— Прости, — заныл Чимин, грубо потирая лицо ладонями. — У меня в голове такой бардак.

— Ты думаешь, что у меня нет? Всё же, я здесь...

— Да, и я благодарен тебе, — искренне поблагодарил Чимин. — Однако, когда ты собирался мне сказать? — надулся Пак.

— Не знаю, может быть в следующем году, — пожал плечами Чонгук. — Когда был бы уверен, что всё идёт по плану. Не думал, что мне придется сообщить раньше из-за случившегося...

Старший прочистил горло.

— Ты жалеешь? — неуверенно спросил он.

— Нет, — мягко улыбнулся Чон. — По крайней мере, теперь ты перестанешь обижаться на то, что я остаюсь в школе на дополнительные занятия.

Чимин закатил глаза и опустил руки, ладонями подтягиваясь поближе к лучшему другу.

— Если хочешь, я могу тебе помогать с учёбой, — воодушевленно предложил Пак.

— Нет, ты будешь меня отвлекать.

— Чем это я тебя отвлекаю?! — возмутился Чимин.

— Вот этими надутыми губами, — бросил взгляд на губы Чимина Чонгук, и блондин почувствовал, как волна смущения накрывает его.

— Ну и ладно, — фыркнул блондин.

— Перестань дуться и обними меня. Эти два дня мне не хватало твоего удушающего захвата, — протянул руки к блондину донсен.

Демонстративно фыркнув и откинув прядь упавших на глаза волос, Чимин подполз еще ближе и обнял лучшего друга за талию, положив голову тому на грудь.

Он понятия не имел, что именно в этот момент, Чонгук поднял голову, чтобы взглянуть в сторону окна и подмигнуть Соён, таким образом благодаря мать Чимина за своевременный звонок.