Форс-мажор

Минхо своё слово сдержал: звонил или писал практически каждый день. Хан перестал чувствовать себя одиноким и брошенным, только вот один раз Ли закрыли в тренерской, когда он пытался тихонько стащить свой телефон из ящика. Ему пришлось ждать хоть кого-то, потому что звонить товарищам — не вариант. К счастью, вскоре туда пришла уборщица, да и разговор с Джисоном вышел настолько долгим, что пришлось рыскать по полкам в поисках зарядного устройства. В общем, было весело, и Ли даже умудрился выйти сухим из воды.

Хан тем временем помимо института и дома бывал только у Чанбина, где у них располагалась новая студия, спонсированная родителями Со. Джисон даже не заходил к Феликсу, чтобы поиграть и объесться пиццы на ночь. Когда Минхо вернётся, до финального матча останется буквально неделя, а это значит, что и до выступления двух музыкальных друзей времени столько же.

Джисон уже рассказал об этом Феликсу, иначе тот бы напридумывал себе лишнего из-за постоянных пропаданий и отговорок. Младший Ли пообещал хранить это в секрете от брата и даже от Хёнджина, который иногда был не в состоянии держать язык за зубами.

Дни стали проходить быстрее, и полторы недели пролетели молниеносно. Хан просыпался и засыпал с двумя мыслями: о том, когда в следующий раз с ним свяжется Минхо, и о том, как же пройдёт выступление на концерте. Ему никогда не приходилось петь или даже просто стоять на сцене перед тем количеством людей, которые должны были прийти на это мероприятие. Сумасшествие. Голова шла кругом при одной лишь мысли, что на него будут смотреть тысячи зрителей.

Трудности возникли с самого начала: ни одна из имеющихся песен не подходила для выступления в полной мере. Пришлось писать новые, но все попытки были осуществлены под давлением, а не из-за искреннего вдохновения, поэтому ничего стоящего из этого не вышло. Лишь в последний день отведённого срока, когда им нужно было отправить материалы для утверждения, Джисона накрыло с головой и он извлёк из души песню, подходящую по всем фронтам. Они с Чанбином лишь немного отредактировали черновой вариант и с щекочущим воодушевлением отправили всё организаторам.

— Я не смогу взять эту ноту, она слишком высокая, — Хан зарылся руками в волосы, стоя в кабинке для звукозаписи.

Все выступления должны осуществляться вживую, однако с них всё равно требовали полностью записанный трек. Чанбин в последний момент решил добавить ещё один штрих в звучание, уверенный в своём друге на все сто процентов, однако сам Хан не разделял этого настроя. Он был рад, что большая часть текста была у Со, но он и не думал, что в итоге именно ему придётся рвать связки при записи. А что будет на живом выступлении?

— Можешь, просто расслабься и поверь в себя. Ты уже много раз брал такие ноты, поэтому не ссы, дорогой.

Хан недовольно посмотрел на него из под хмурых бровей и растрёпанной чёлки и вновь надел наушники. Расслабиться и поверить в себя. Это было слишком тяжело, когда в голове крутились только картинки того, как он оплошает на глаза у всего университета, родителей учеников, их друзей и случайных прохожих. Это будет катастрофа.

— Джисон, — окликнул Со, когда младший слишком долго молчал и не двигался, — мы уберём эту ноту, если ты хочешь. Я решил добавить её, потому что вижу, как ты боишься раскрыть себя и показать, на что способен. А способен ты на многое. Я уверен в тебе и в том, что ты в силах превосходно исполнить ноты даже выше этой. Но если тебе так не кажется, мы не станем это трогать, потому что я всегда готов слушать и слышать твои пожелания. Это наша песня, и её итоговый вариант будет зависеть от нас обоих в равной степени.

Хан благодарно улыбнулся и выдохнул, чувствуя, как вся тяжесть спадает с плеч. Чанбин никогда не давил на него, зато сам Джисон прекрасно с этим справлялся. Тепло разливалось от сердца по телу и напоминало о том, что рядом всегда есть люди, которые помогут ему и поддержат, даже если их об этом не попросят напрямую. Это и есть счастье.

— Я сделаю это, — уверенно кивнул Джисон, подходя ближе к микрофону.

У него не получилось со следующей попытки, и ещё со следующей — тоже, но всякий раз, когда он виновато смотрел на Со, тот лишь мягко улыбался. Бояться было нечего, в него верят и его поддержат в любом случае. Ещё несколько неудачных записей, и все усилия окупились. Песня была готова.

***

— Вы опять были в студии до утра? — спросил Феликс, глядя на зевающего Хана.

Они сидели в пустой аудитории, не найдя себе места в буфете и решив перекусить здесь, пока не началась лекция.

— Нет, — Джисон лениво качнул головой, — я один практиковался. Всё ещё боюсь не вытянуть ноту или неправильно сыграть аккорды.

Ли сочувственно улыбнулся и мягко погладил Хана по волосам. Джисон дышал музыкой. В его заметках копились наброски куплетов, во всех тетрадках поля оказывались исписаны рифмующимися строками, диктофон был забит отрывками ещё не написанных песен, а кончики пальцев давно покрылись коркой от постоянной игры на гитаре. Он был рождён, чтобы блистать, и Феликс наблюдал за тем, как его друг становится всё ближе и ближе к своей мечте.

— Не забывай отдыхать и получать удовольствие от того, что ты делаешь. В конце концов, это и было причиной, почему ты начал заниматься музыкой.

Хан улыбнулся и ответил:

— Ты прав.

Феликс поднёс к чужому рту мармеладного червяка и открыл рот, призывая Джисона сделать то же самое.

— Как у тебя ещё из глаз эти конфеты не сыпятся, — рассмеялся Хан, ловя угощение зубами.

— Не знаю, — Ли весело пожал плечами и откинул в сторону пустую упаковку, — но Хёнджин сказал, что я очень сладкий.

Джисон скривил лицо и дёрнулся в шуточном порыве вывернуть желудок на изнанку. Феликс рассмеялся, хлопнул того по плечу и отвлёкся на полученное сообщение.

— Хёнджин пишет, что они сели в автобус до аэропорта. Вечером будут.

— Да, Минхо предупредил меня об этом, — Хан вернулся в своей полулежащее положение, — не верится, что сегодня мы наконец увидимся после трёх недель разлуки.

— О да, я уже готов расцеловать Хёнджина, — Ли прикрыл губы руками.

— Забудь о нашей договорённости поехать в аэропорт вместе.

— Эй! Не притворяйся, что не собираешься сделать с Минхо то же самое, как только вы завернёте за первый угол.

Джисон зарумянился и спрятал лицо в сгибе локтя, слыша заливистый смех Феликса. Настроение поднялось так высоко, что на волнение перед выступлением уже не хотелось обращать внимания.

— Ничего, сейчас отсидим две пары и сразу в аэропорт помчим. Уже не могу дождаться! — воодушевленный восклик предвкушения от Ли разлетелся по всей пустой аудитории.

— Я тоже, Ликси, я тоже, — сладко причмокнул губами Хан, прикрывая глаза.

Время до конца учёбы пролетело быстро, особенно для Джисона, который проспал всю лекцию. Это не помогло компенсировать отсутствие полноценного сна ночью, но из здания института он выскочил вприпрыжку вместе с Феликсом, направляясь к такси, которое уже ждало их на парковке. Предвкушение от долгожданной встречи заряжало как ничто другое.

Из-за пробок, ожидаемых, но нежеланных, до места назначения друзья добрались на полчаса позже, чем предполагалось. Все члены футбольной команды, в том числе тренера, уже покинули аэропорт, и только Хёнджин с Минхо развалились на стульях поближе ко входу. Они хорошенько выложились за эти три недели, поэтому завтра их ждёт день восстанавливающего отдыха, а после — подготовка к финалу. Расслабляться было нельзя.

— Идут, идут! — воскликнул Хван, замечая ослепительно счастливого Феликса.

Они встали со стульев, уже не в силах сдерживать довольные улыбки. Даже тренировки не помогали отделаться от желания скорее обнять любимых людей, но именно мысль о том, что их ждут, придавала силы всё это время.

— Привет, Хани, — успел вымолвить старший Ли за секунду до того, как на него с разбега запрыгнул Хан.

Минхо не ожидал, что Джисон так смело накинется на него в аэропорту, где всё ещё могли затеряться парочка его товарищей по команде. Но он был только рад прижать к себе Хана как можно сильнее, зарыться носом в его растрёпанные волосы и вдохнуть родной аромат. Приятнее всего оказался вкус вишнёвой гигиенички на губах.

— Ты не представляешь, как сильно я соскучился, — прошептал Джисон, слегка отстраняясь назад, после чего обнимая Ли с новой силой.

— А ты не представляешь, как сильно я хочу тебя, — ответил Минхо, даже не стараясь сделать голос тише.

Ушастый Хёнджин, конечно, всё услышал, поэтому в следующую секунду Хан дёрнулся от того, как громко Хван выразил своё отвращение. Феликс лишь громко рассмеялся.

— Я же говорил.

Он задорно подмигнул, после вновь нападая на расцелованные губы Хёнджина. Эти двое тоже изголодали. Однако Феликс вдруг неожиданно замер, разорвал поцелуй и повернулся к брату.

— В тот день, когда мы с Хёнджином пришли к нам из-за грозы, а ты вышел какой-то странный из комнаты, вы..? — он прервался, не находя нужных слов.

Минхо лишь смело кивнул, чувствуя, как улыбка расползается по его щекам всё сильнее. Лицо Феликса нужно было видеть, а ошарашенный взгляд Хвана и его драматично прикрытый ладонью рот теперь навсегда останутся в памяти Джисона. Как и ощущение его распухших губ, сминаемых натиском соскучившегося Минхо. Они все в этот момент были счастливы.

***

— И его реально заставили петь гимн университета перед всеми? — интересовался Хан, устраиваясь удобнее.

— Да. Как жаль, что у нас не было телефонов, чтобы заснять это, — Минхо беззвучно рассмеялся, ещё раз вспоминая, как наказали Хвана за нарушение правил.

Они лежали дома у братьев Ли, пока Феликс и Хёнджин посещали выставку в галерее. В это раз они заранее обсудили, кто где будет, чтобы избежать ошибок прошлого. Теперь Джисон расслабленно лежал рядом с Минхо, наслаждаясь тем, как ему перебирают пряди волос и периодически целуют в макушку.

Спустя неделю, прожитую в бешеном темпе, они наконец смогли провести друг с другом больше, чем полчаса. Ещё они вместе сидели на занятиях, но из-за приближающегося финала футболисты практически полностью перестали посещать институт. Исключениями были разве что Хёнджин и Минхо, которые ходили на учёбу явно не за знаниями.

— Не волнуешься перед завтрашним матчем? — Хан слегка повернулся, заглядывая в чужие глаза.

— Совсем нет, — послышалось тихо, но уверенно, — по сути, этот матч будет таким же, как и обычно. Мы уже много раз играли с этим университетом, так что переживать не за чем.

Джисон улыбнулся, возвращаясь в прежнее положение. Его уровень волнения, к счастью, уже спустился достаточно низко, чтобы перестать ежесекундно визуализировать свой провал на сцене. Хотя Хан был уверен, что прямо перед выходом ему понадобится скорая. Тем не менее, ожидание выступления теперь скорее приносило предвкушение и приятный трепет в груди, нежели страх и желание отступить.

Хранить в тайне от Минхо тот факт, что они с Чанбином подали заявку, прошли отбор и теперь во всю готовились и репетировали, оказалось сложнее, чем думалось сначала. Хорошо, что из-за тренировок сам Ли не мог часто видеться, иначе Джисон бы не смог придумать достаточно убедительных отговорок. Он каждой фиброй души надеялся, что сюрприз удастся.

— Кстати, ты придёшь завтра смотреть нашу игру?

Хан принял сидячее положение и посмотрел на Минхо, удивлённый таким вопросом.

— Конечно, разве я могу не прийти? — он озадаченно поднял брови.

— Ну, если учесть, что ты не любишь футбол и никогда не был на наших играх даже под натиском уговоров Феликса, то да.

Джисон помолчал ещё несколько секунд, хлопая глазами, а потом хмыкнул и лёг обратно, в это раз разворачиваясь и ложась на грудь Минхо. Старший окольцевал его согревающими объятьями и прислонился щекой к мягким волосам. Внутри что-то замурчало и разлилось теплом по всему телу.

— Я не не любил футбол. Просто он ассоциировался у меня с тобой, а ты только и делал, что просил прикрыть перед преподавателями и отметить как присутствующего. Я уже не раз получал за прогулы остальных.

— Прости, Хани, было неправильно скидывать на тебя свои косяки, — Ли виновато улыбнулся, — но не беспокойся, я поговорил с тренером, теперь этот вопрос решён. Не понимаю, почему они сразу не могли посчитать наши тренировки уважительной причиной для пропуска, мы же буквально строим лицо университета.

— Ты прав. И я уже давно не обижаюсь и не злюсь из-за этого, — младший растёкся в улыбке при воспоминании того, как Минхо заступился за него, а потом поцеловал на лестничной клетке, — подожди.

Он сел, стягивая с тумбочки свой телефон, на который пришло уведомление. Писал Феликс.

“Мы собираемся прийти к вам, если вы там ещё не осквернили всю квартиру. По пути заскочим в пиццерию, ждём ваши пожелания.”

Джисон показал сообщение Минхо, они выбрали, что хотят поесть, и уже через сорок минут все четверо сидели на полу вокруг столика, заваленного коробками с ароматной пиццей и баночками с шипящими напитками.

— Хватит тырить самые большие куски, — Ли недовольно шлёпнул по рукам Хёнджина.

— Эй! Вам никто не мешает их брать, — Хван обиженно насупился, не собираясь выбирать кусочек поменьше.

Феликс и Джисон переглянулись, мирно сидя друг с другом. Пока старшие дрались за большие куски, эти двое просто ели быстрее — брали количеством, так сказать.

— Успокойтесь уже, — приказным тоном сказал Феликс, устав получать случайные толчки из-за драки брата и своего парня, — давайте лучше выпьем.

— Отличная идея, — Хван сразу подхватил баночку с колой.

— Это моя, дурак, твоя стоит на полу, — Минхо выхватил напиток, чудом не проливая его на пиццу.

Хёнджин посмеялся, доставая из под стола уже точно свою баночку. Бесить старшего Ли было слишком весело. Младшего, в принципе, тоже.

— Уже завтра у вас будет матч, к которому вы так усердно готовились всё это время. Хотя я и уверен в вашей победе, вне зависимости от результата вы потрясающе постарались, поэтому я уже горжусь вами обоими, — Феликс счастливо осматривал каждого, — наверняка вы уже забыли, что потом нас ждёт сессия, но я предлагаю намеренно не думать об этом сегодня и завтра. Я искренне рад тому, что за этот учебный год мы все сблизились, и надеюсь, что так будет и дальше. Слушать ворчание Джисона из-за ваших прогулов, конечно, было весело, но видеть его в отношениях с моим братом куда круче.

Он улыбнулся, кивком прося Хана продолжить этот затянувшийся тост.

— Видеть рост ваших отношений с Хёнджином было тоже весело, особенно ваши неловкие переглядки и краснеющие щёки, — Джисон хихикнул, подбирая следующие слова, — я уверен, что это лето не станет нашим последним. Мы успеем ещё тысячу раз поругаться и надоесть друг другу, но давайте оставим проблемы будущего на потом. Я обещаю завтра кричать так, что вы услышите нашу поддержку даже с поля. Давайте же выпьем за вашу победу, за нас и за нашу вечную молодость!

Глаза Феликса заслезились, поэтому он плохо видел, как они дружно стукнулись баночками с колой, зато все могли уверенно заявить: этот момент они запомнят навсегда.