Часть 5.
Хёнджин смеётся, пока поднимает смущающегося Феликса к себе на колени, чтобы благодарно поцеловать. Он выходит за пределы рта, чтобы слизать вкус себя же, облизать зачем-то щёки и шею. В приступе любви, пока может, думает Феликс, люди безумны. Он отстраняется, всё ещё находясь будто в тумане блаженства, и приподнимается на собственных коленях, расставив их по бокам от ног Хёнджина; руки держит на плечах и смотрит с вызовом. Одну руку подносит ко рту, чтобы облизать пальцы, а после завести назад, к дырочке. Хёнджин, находящийся чуть ниже, смотрит на это с фоном виртуального огня в камине, где цвета так чертовски красиво обводят тело напротив, каждый изгиб, каждую плавность... Собственный член дёргается от действий Феликса, выделяя природную смазку.
Младший подставляет головку ко входу, и когда она входит, он кладёт руки на чужие плечи, начиная опускаться вниз с запрокинутой назад головой и закрытыми глазами. Хёнджин от такой узости сжимает тонкую талию, боясь, чтобы не навредить чужому телу. На самом деле хотелось прижать Феликса до конца, чтобы у него глаза выпали от удовольствия и неожиданности.
Медленно, сантиметр за сантиметром, Феликс садится. Всё. Он в приступе кайфа закрывает рот ладонью, опуская голову на плечо напротив — это единственная опора, не считая самого Хёнджина.
— Ахуенно, — закусывает губы, наслаждаясь болью растяжки. Чужой член полностью внутри и полностью растягивает для себя место.
— Ты меня сейчас сломаешь, — еле держится Хёнджин.
— Да подожди ты, — цыкает Ли, начиная медленно двигаться. Да, процессом пока руководит он, доминирует над Хёнджином, которые если сорвётся — порвёт всё и всех. Это всегда так, потому что блондин всегда принимающий, и он лучше знает, когда больно, а когда нет. Потом бразды правления, конечно же, схватит Хван и так до конца.
Спустя пару минут Феликс уже с искусанными губами скачет верхом. Он чувствует полную наполненность сзади. Чужой член такой твёрдый и горячий, что ощущения разрываются внутри.
— Я устал, — выдыхается он, садясь полностью, и совершает глубокую глупую ошибку. Тело пронизывает дрожь, граничащая с потерей сознания — так хорошо стало, — потому что головка упирается точно в простату. Большой комок возбуждения взрывается, и Феликс вскрикивает протяжно, сжимается вокруг основания. Ноги дрожат, руки еле-еле держатся за одну чужую, а Хёнджин просто замер. Такой Феликс... Слов не хватает описать то, как он кончает. Громко, сексуально, искренне и не знает, что доводит до конца и Хёнджина. В моменте, смотря на то, как задрожали ноги Феликса, как он схватился за его руку и сжался внизу, стало невозможно просто смотреть. Дёрнувшись раз, Хван кончил сразу следом, не понимая, как так получилось.
— Ты просто устал и мы кончили, — выдыхает Хван воздух на чужую грудь и поглаживает поясницу. — Но я хочу ещё.
— Ещё? — давится слюной, более менее придя в себя.
— Тебе что, мало?
— Сказал тот, кто кончил уже четыре раза, — старший завистливо кривится.
— Где четыре-то? — возмущенно с красными щеками. — Три вообще-то!
— А я только два, окей?!
— Какой драматичный, — младший закатывает глаза. — Хрен с ним, давай, — машет рукой в воздухе.
Снова слившись в поцелуе, Хёнджин опускает парня и укладывает его на лопатки. Сразу же, как только входит, начинает вбиваться по самое основание, сильно сжимая чужие ляжки. Феликс мечется от того, как хорошо его тело принимает Хёнджина, как хорошо входит в него член и как хорошо вообще чувствовать старшего именно там. Иногда, между быстрыми толчками, он резко задерживается внутри, и тогда Феликс снова остро граничит с потерей сознания от блаженства и сильных чувств.
— Давай уже, кончай, я больше не могу, — хрипит младший. Анальный оргазм накрывает похлеще орального, и он полностью выдыхается, расслабляясь после сильной дрожи. Напряжение в паху пропадает окончательно. Хёнджин ещё пару раз толкается, и выходит, надрачивая на чужой живот.
— Фух, — вслух вздыхает Феликс, устало положив себе руку на лоб тыльной стороной ладони спустя пару минут передышки. — Сколько времени?
— Вроде час, — сглатывает старший, чувствуя лёгкость в паху. Он бы, конечно, ещё раза три, но смотря на Феликса, хочется простых объятий. Тот слишком вымотался. Его бы отмыть и под бок, спатеньки.
Феликс поднимает тяжёлую голову, разглядывая Хёнджина. Роняет обратно и говорит:
— Что-то ты совсем не устал, — Хёнджин кивает, что да, не устал, но младший не видит, потому что закрыл глаза, — мой меня, короче говоря, — раскидывает руки в стороны, не придумав как намекнуть, чтобы всё сделали за него.
Подняв расслабленное тело, Хван идёт в сторону ванной комнаты и закрывает за собой дверь. С Феликсом на руках включает воду, и перехватив его поудобней под бёдрами, обнимает под ягодицами, удерживая на весу. Феликс, недолго думая, начинает целовать. Обычно, медленно и вкусно. Просто так, потому что нравится.
— Ой, вода Хёнджин, — поворачивается и видит, что вода почти поднялась выше нормы.
— Что? — глупо улыбаясь, спрашивает старший, явно опьянённый поцелуем.
— Больше не дам тебе таблетки от головы, — причитает, — совсем поехал.
— Да что вы говорите, — вскидывает брови. - Брусничный чай тебе очевидно понравился.
Феликс уже давно понял, когда принял ту же самую таблетку, что в первоначальном виде впихнул Хёнджину.
— Меньше слов, лучше поставь меня, — дёргает ногами и его ставят на пол. Феликс тут же залезает в ванну. Хёнджин, выключив воду, заходит следом.
У обоих раздаётся стон облегчения, когда они наконец удобно усаживаются, прикрывая глаза. Хёнджин прислоняется спиной к ванне, а Феликс садится между ног, ложась на чужую грудь. Старший опирается щекой в раскрытую ладонь, локоть которой стоит на бортике ванны, а второй ладонью гладит чужое согнутое к себе бедро.
Тишина. Любима для обоих.
Вечер заканчивается горячей ванной и сладкими, длинными поцелуями.
***
Да,Хёнджин такой.Drama Queen.