Год на Двоих

Они вернулись домой на закате. Мягкое вечернее солнце клонилось к горизонту, золотя фасад виллы. Всё вокруг казалось иным — будто с появлением Рафаэля сам воздух стал тише, небо — светлее, а мир — безопаснее.

София ехала на заднем сиденье, держала малыша в автолюльке, закутанного в белое одеяльце. Лука сидел рядом. Он не сводил глаз с сына, будто всё ще не вірив, що це сталося.

— Он спит, — прошептала София. — Такой... крошечный.

— Я боюсь дышать, чтобы не потревожить его, — признался Лука, впервые за долгое время не скрывая уязвимости.

Охрана открыла ворота, и машина въехала на территорию. Дом встретил их запахом чистоты, тишиной и теплом. Всё было готово к возвращению новорожденного: детская кроватка, пеленальный столик, тёплая ванночка, новая охранная система и даже круглосуточный врач на случай экстренной ситуации.

Но несмотря на всё это, в душе у Луки сидела неуверенность.

⸻

Первый вечер прошёл в заботах. София кормила малыша, меняла пелёнки, раскачивала на руках, и всё это делала с такой лёгкостью, будто рожала не два дня назад, а была матерью всю жизнь. Лука был рядом. Помогал. Учился. Молча.

Когда малыш заснул в своей кроватке, а София надела мягкий халат и вышла на террасу, он догнал её сзади. Обнял. Долго молчал.

— Ты держалась, как королева, — наконец сказал он.

— Ты — как стена. Я не знаю, как бы пережила это без тебя.

— А я не знаю... — он замолчал. — Не знаю, как быть отцом.

София повернулась к нему, прищурилась.

— Лука...

— Послушай. Я умею убивать. Умею защищать. Умею управлять людьми, империями, решать конфликты. Но этот... — он кивнул в сторону детской, — этот крошечный человек — сломал меня одним криком.

Он сел на диван, опустив локти на колени.
— Я боюсь. Не быть рядом. Не защитить. Сломать. Повторить ошибки... своего отца. Моего деда. Всех мужчин, которые передавали силу, но не умели любить.

София подошла, опустилась рядом и взяла его лицо в ладони.

— Ты не такой. Знаешь, почему? Потому что ты сейчас здесь. Не с оружием. Не в совете семьи. А со мной. С ним. Ты — самый сильный человек, которого я знаю. А сила — это не кричать. Не угрожать. Сила — признать страх. И ты это сделал.

— Но если я ошибусь?..

— Ты ошибёшься. Не раз. Мы оба. Но любовь — не в идеальности. А в действиях. В том, что ты встал ночью и сам поменял подгузник. В том, что учишься. Смотришь на него, как на сокровище. Рафаэль вырастет и скажет: «У меня был отец, который учился быть лучшим. И стал им.»

Лука закрыл глаза. Обнял её.

— Спасибо.

— За что?

— За тебя. За сына. За то, что ты показала мне, что любовь — это не слабость. Это высшая форма силы.

⸻

Ночью они лежали в постели, между ними — радионяня. Каждый шорох заставлял Софию подниматься на локтях, а Лука вскакивал на ноги при каждом вздохе малыша.

— Нам не спать до конца жизни, — простонала она, засмеиваясь сквозь усталость.

— Зато теперь это — лучшая бессонница в мире, — ответил он и лёг рядом, прижавшись лбом к её виску. — Мы дома. Мы семья. И теперь... всё только начинается.