-----
У Чонгука играет незнакомая ему песня в голове. Он вертится по сторонам, даже не трогая какао, которое ему сделал сам Тэхён, — вообще нихуя непонятно. Что у них вчера было, как он на самом деле здесь оказался? В голове, путаясь, проносятся сомнительные картинки. Одно знает точно: порог простой дружбы они перепрыгнули и получили все двенадцать баллов за норматив. Чонгук слегка настороженно продолжает слушать не прекращающую играть песню, пока не становится понятно, что это не в голове у него, а по радио, которое Ким, видимо, оставил включённым для Чона.
С неба поливает дождик. Прижимаюсь я к тебе.
Он выпивает какао залпом, не обращая внимания на утреннее стерео, и всё-таки находит все свои вещи, чтобы выйти во двор.
Ты берёшь меня под зонтик. Мой герой аниме.
Фыркает от отвратительное клише и переключает на канал более современный, по его мнению. Теперь Чонгук видит, что двор вместе с огородом на заднике, небольшой беседкой и линией цветочных горшков выглядит очень даже ухоженно. А ещё понимает, что Чонгуков двор видно изнутри очень даже хорошо: там буквально можно разглядеть, как кто-то выходит из дома или сидит под беседкой, слышно, о чём говорят. Чонгук подмечает это, чтобы не лохануться в будущем (если не уже). Страшно представить, сколько всего Тэхён успел услышать таким образом. Он проходит по каменной дорожке, чтобы выйти, но едва не ловит инфаркт. Прямо возле калитки, у самого выхода, на него смотрят огромные любопытные глаза. Самое страшное, что их владелец в три раза больше слова "огромный". Он виляет хвостом, смотрит изучающе, а у Чонгука коленки трясутся. Пиздец. Тэхён напиздел ему, потому что собаку он не закрыл. И с этого момента для Чона начинается игра не на жизнь, а на смерть. Красавица смотрит на него без злобы, но с явным интересом, высунув язык и пытаясь не спариться в утренней жаре. У неё шерсть блестит и играет под лучами солнца, а когда ветер изредка проходится по ней, собака прикрывает глаза — одним словом, балдеет. Чонгук не знает, что нужно делать в таких случаях: вот собака, кажется, спокойной, а сделаешь шаг вперёд, назад — загрызёт нахуй. Радио своим весельем натягивает нервы, а Гук прямо под припев песни TWICE прощается с жизнью, так и не побывав на их концерте. Внутри сжимается от ожидания скорой смерти, но она почему-то не наступает. Собака сидит неподвижно, ловит прохладу воздуха, засматривается на бабочек позади брюнета. — Привет? — Чонгук пытается сделать шаг вперёд, но сразу жалеет об этом, потому что существо встаёт и начинает вальяжно идти к нему, переставляя большие лапы. Он видит на них длинные когти и сглатывает. — Стой, стой, сидеть, фу! Попытка тщетна, Чонгука никто не слушает, поэтому он в последнем сопротивлении вытягивает руку перед животным, закрывая глаза и читая "Отче наш", но вместо резкой боли чувствует.. Собачий лоб? Ему в ладошку собака упирается прямо лбом, скорее всего, рассчитывая на то, что её погладят. Чонгук двигает рукой неохотно, пока его обнюхивают, а потом вникает, в чём суть: он пахнет Тэхёном. Собака обходит парня вокруг пару раз, а потом стремительно уходит куда-то. Чонгук думает, что это его шанс свалить. Это, конечно, весело, что его не разорвали, но играть с судьбой тоже не хочется. Он, выглядывая пса, пытается добежать до калитки к выходу, но вот его сердце снова пробивает игла: ему прямо в зад что-то тычется(?). И делает это очень настойчиво. Оборачивается аккуратно, снова сглатывая, опускает голову и выдыхает с успокоением: Это Тэхёнова псина обращает на себя внимание палочкой в её зубах, мол, поиграй со мной, а смотрит с великой просьбой в глазах. Страшно забирать палку из слюнявой пасти? Определённо. Есть ли у него выбор? Совершенно точно нет. Он забирает палку неуверенно и замахивается рукой, чтобы кинуть в нужную сторону, как слышит знакомые голоса краем уха. Чимин? — Чон Чонгук, мы знаем, что Ким увёз тебя вчера с этой вотер-пати, выходи, нам нужны подробности. Нет, не так. Чимин вместе с Юнги. Они хохочут, прыгают на одном месте, чтобы выглянуть, не выходит ли Чонгук. Но Чонгук стоит во дворе напротив, возле дома этого самого Кима, и от мысли, что его пьяного видели и слышали буквально все вчера, чуть напрягается внутри. Он кидает палку ждущей собаке и пользуется моментом, чтобы выскользнуть за двор. Калитка громко бьётся и обращает этим на себя внимание двух парней возле соседнего двора. Улыбка Чимина моментом расползается на всё лицо, и Чонгук противно фыркает. — И как он? — В каком смысле? — Гук пожимает руку Чимину, затем Юнги, который стал подозрительно тихим. — И чего вы вообще тут забыли с самого утра-то? Лицо Чимина с ехидного не сменяется, он опирается на плечо Юнги, подозрительно щуря глаза. — Он спрашивает, как Ким трахается, — переводит Мин. Он стоит всё так же невозмутимо, будто недоволен, но Чон в курсе, что ему свойственно быть таким холодным и прямолинейным. В голове же у него там миллионы мыслей, а в сердце сотни тонн чувств. К Чимину. Гук вот не перестаёт доказывать себе то, что внешне человек не всегда соответствует себе внутреннему, поэтому держит эту мысль в голове теперь осознанно. — Мы не ебались, — врёт или не врёт – не знает, потому что сам не помнит. Однако зад не болит, а значит, ничего у них не было. Да. Чонгук так решил. Теперь недоверчиво его оглядывают уже две пары глаз. — Да серьёзно говорю! — он возмущённо заходит во двор — уже свой — приглашая за собой своих друзей. — Меня больше интересует то, что вы снова вместе. — Мы не вместе, — говорят в один голос, от чего Чон давит смешок. Отмахиваются, что решили остаться друзьями, но всё по глазам их влюблённым видно. Всё, как и предвещалось: бегают, ссорятся, дерутся, но друг к другу всегда возвращаются, потому что зависимы. Непонятно, какой это имеет исход, но им главное, что сейчас у них всё хорошо, они рядом и в комфорте. Чонгуку чужда такая беспечность, потому что сейчас, когда он осознаёт и пытается принять тот факт, что его уши действительно предательски горят огнём от одной мысли о том, как Тэхён поцеловал его утром в щёку, ему становится тяжело. Ведь привыкать к кому-то, впускать в свой крошечный мир — пиздец стрёмно и рискованно. Чонгук так считает, и разрушение этой внутренней идиллии с самим собой очень болезненно воспринимает.
Чимин шутит над ним, воспринимает уже как очевидный факт, что они с Тэхёном уже вместе, назначает дату свадьбы и выдумывает имена их детей, а Чон всё ещё пытается крутить шестерёнки, пытаясь найти подтверждения тому, действительно ли ему нравится Тэхён и действительно ли он нравится Тэхёну? — Эй, влюблённый, лови, — Чимин кидает ему бутылку пива, которую, видимо, достал из рюкзака. Скорее всего, они с Юнги думали, что у него будут дикие отходняки, поэтому и припёрлись так рано — друга лечить. Чонгук считает, что это настоящая дружба, и любит их пиздец как. После какао пить пиво не хочется, но он на автомате бутылку открывает и ко рту подносит. — Ты знаешь, слух идёт, что твой мужик, — Юнги зачем-то начинает говорить тише, чем раньше, отчего Чон напрягается и от бутылки отлипает с характерным звуком, — сегодня утром, когда на тракторе ехал, подобрал...ту самую. Чонгук косится на него, у виска пальцем крутит, мол, мужик совсем ёбу дал, какую "ту самую"? Чимин разводит руки в стороны и изображает полёт, намекая. Похоже на муху, кстати, но Гуку приходится додумать, что речь идёт о каком-то орле. — Да ты тупица. Бабочку ночную, блять, он подобрал. Ну почти угадал. Чонгук всё ещё не понимает, зачем ему эта информация, но напрягается, сам для себя непонятно, знатно. Не секрет, что эти хвойды¹ так мужиков раскрутить умеют, что у тех голову сшибёт напрочь. Чонгук нервно жуёт губу, крутит бутылку пива в руке и хмурится слишком долго. Его остужает только струя холодной воды, которая прилетает прямо в лицо, делая мокрой и одежду, и волосы. Какого хуя? — Ты зачем ему, ебанутый, сказал? Он будет грустить теперь! — Чимин следом после Чонгука брызгает водой с садового шланга прямо на Юнги. Лицо "обмоченного" сменяется злющей гримасой, а шланг в его же руках оказывается слишком быстро. — Тебе пиздец. Заключение и факт. И Чонгук, и Чимин это знают, поэтому держат прямой курс на задний двор таким скоростным, как только могут убегать от старика с садовым шлангом позади. Бутылка светлого фильтрованного остаётся в деревянной беседке, а мысли о том, чем Тэхён занимался с "той самой" тихнут на некоторое время.
▪︎▪︎▪︎
Они обливают друг друга, бесятся в мягком газоне, валят ближнего на траву и играют в мафиози, которые уклоняются от струй воды, как от ружья. Солнце начинает садиться и уже не греет так сильно, как в обед, что заметно чувствуется мокрым телом под кофтой. Чонгук зябнет от накатившего ветра, поэтому чуть тихнет. Он говорит пацанам, что сходит за сухой одеждой и вернётся. Но не возвращается.
▪︎▪︎▪︎
Было ли ошибкой брать телефон в руки и отвечать на звонок? Было ли ошибкой соглашаться поехать кататься на тракторе вместе с Кимом, где часом ранее сидела проститутка? Было ли здравым решением сваливать от друзей к какому-то мужику под тридцатник, чтобы, блять, покататься на ебучем тракторе? Чонгук не знает, но уже уверенно сидит в небольшой кабинке старой и потрёпанной машины. — Почему ты пригласил меня? Он спрашивает, наблюдая, как Тэхён возится с какими-то рычажками перед тем, как завести мотор. Резко машина начинает дрынчать очень громко, отдавая вибрацией в задницу. Чонгук от неожиданности почти бьётся головой о крышу, на что Тэхён тихо смеётся. — А кого приглашать? Тебе не нравится моя детка? — Ким говорит громче, чтобы его было слышно, пока начинает движение, выезжая на нормальную дорогу. Погнали, погнали, движ пошёл. — Свою ночную бабочку, нет? Я уверен, она эту детку объездит точно лучше меня. Тэхён хмурится, наверное, не слышит до конца, что ему говорят, поэтому Чонгук привстаёт немного, чтобы упереться одной рукой о чужое плечо и повторить в чужое ухо для большей понятливости. Но жалеет об этом ровно тогда, когда ладонь, большая и холодная, оказывается на его бедре, надавливая и заставляя сесть обратно. Тэхён за секунду стал выглядеть серьёзнее в семь раз, и, честно, Чон чувствует себя самым тупым в этом мире сейчас. Охуеть. — Я не понимаю, о чём ты. — Ну да, ну да. Чонгук знает, что выглядит, как девка сейчас. Дуется на какую-то хуйню, даже не удосужившись удостовериться, правда ли это всё. Он всё остальное время выглядывает в окно, рассматривая приближающийся закат за окном, не желая смотреть на лицо Кима прямо сейчас (иначе влюбится). Мотор заглушают, а всё внимание направляют на Чонгука. Пойманный заяц на расстреле чувствует себя не так прискорбно, как он сейчас. — Значит, знаешь что, — Тэхён смотрит серьёзно, корпусом повернувшись полностью к объекту обиды. Щёки Чонгука понемногу сдуваются. — Я не знаю, кто пускает слухи, что неудивительно, но если твои дружки поверили в это, рассказав об этом и тебе, мне нужно оправдываться за то, чего не было? Я подвёз до дома сегодня только твоего деда, чувак, но если ты имеешь в виду его под ночной бабо... Тэхён прерывается на полуслове, потому что Чонгук хохочет. Он хохочет на весь трактор, закрывая рот ладошкой и хихикая время от времени. — Что смешного? — Ты милый. — Тебе смешно? — Прости меня? — строит щенячьи глазки и снова разрывается в смехе. Тэхён почему-то всё ещё не смеётся, но продолжать говорить не собирается, видимо. Он открывает дверцу машины и спрыгивает вниз на землю. Чонгук непонимающе оглядывается, решаясь сделать так же, но сталкивается ещё с одной проблемой. — Тэхён...Тэ.. — теперь его взгляд становится щенячьим и просящим даже не наигранно. — Тут высоко, помоги мне спуститься.
— Просто прыгай, — Тэхёна не видно, потому что он всё ещё стоит с другой стороны трактора, но голос его точно не звучит с сожалением. — Я не могу.. — делает шаг на пробу, но сразу возвращает ногу обратно. Он дожидается, пока Тэхён всё-таки подходит и протягивает ему руку. Чонгук так сильно за родную мать никогда не держался, как за ладонь Кима только что. — Идём, — и тащит его куда-то на холм. Чонгук идёт послушно следом, как бы не хихикав минутой ранее, чувствует вину за своё поведение. Опять. Он хочет спросить, в порядке ли всё, но его опережают. — Я пригласил тебя, потому что у меня день рождения сегодня. Чонгуку стыдно в кубе, окей. — А почему ты не.. — он останавливается на холме, куда его завёл Тэхён, его брови сводятся домиком, потому что он перед собой видит самое романтичное, блять, что для него когда либо устраивали. — Тэ, ну ты нормальный? — больше похоже на скулёж. Тэхён усаживается на плед, расстеленный на траве; здесь лежат четыре бутылки сидра, какая-то корзина фруктов и шоколадных безделушек, пачка сигарет и, твою мать, венок. — Я не люблю праздники в свою честь, но использовать этот день, как повод? Почему бы и нет. Тем более, снова просто напиваться со всеми ими сейчас как-то не особо. — Тэхён приглашает сесть к себе, хлопает по месту рядом с собой. Пока Чон усаживается, он открывает по бутылке сидра.
▪︎▪︎▪︎
На фоне золотом отсвечивает садящееся солнце, играет пурпуром небо, а пастухи внизу лениво ведут своих коров домой. Чонгук думает, что он проживает свою лучшую жизнь сейчас, когда на его коленях лежит русая макушка, а меж его пальцев спадают мягкие пряди. Тэхён допил две бутылки, а Чонгук всё ещё лениво потягивает свою вторую. Они почти не болтают, только хихикая, когда их взгляды встречаются. — Тэхён, ты будешь помнить обо мне, когда я уеду домой? — у Чона развязан язык теперь. От этой близости мягко колотится сердце и пульс прыгает. Тэхён поднимает на него взгляд, снова улыбаясь квадратно, тянется рукой к венку на чужой голове, поправляет его и ведёт по чужой щеке. — Я поеду с тобой, Чонгук, хочешь? У Чонгука при сумеречном свете отражается в глазах чужое лицо. Он старается не растрогаться в этот момент от чувств и нежности, подаваясь навстречу чужой руке на своей щеке, будто кот. Это тепло и мягко. Чонгук наклоняется первым и целует в этот раз куда более осознанно, нашептывая много раз тихое и умоляющее "хочу".