-Десять звёзд-
На пляже под конец дня становится безлюдно и тихо. Крики чаек и шелест волн единственное, что нарушает царящую тишину. Тэхён сидит на песке и с отстранённым видом строит песочный замок. Получается намного лучше, чем в детстве. Башни ровнее, выше и крепче. Канал теперь полон воды, ведь он намного глубже и ближе к кромке пляжа, на которую постоянно набегают волны, оседая на песке пеной. Толстая стена имеет фундамент из камней, а в полой конюшне появилось несколько окон. Не хватает разве что всё того же блестящего камня на вершину самой высокой башни. Представив, как ворует для этого мамины серёжки, Тэхён усмехается и поднимается с колен, отряхивая ладони и шорты от песка.
Кока-кола противная и тёплая. Банка прогрелась на солнце, но выбирать не приходится. Оставив свой песчаный шедевр, Тэхён направляется вдоль пляжа, шлёпая по воде босыми ногами, и останавливается в том месте, откуда когда-то в детстве сделал первый шаг на опасную дорожку, чуть не привёдшую его на тот свет. Теперь он отлично видит и темнеющий провал под водой, и илистый наслой возле валунов. Вот только никакого загадочного блеска, манящего к себе, так и не появляется. Тэхён садится у кромки воды и вглядывается в постепенно темнеющее небо. На душе опять кошки скребут.
-flashback-
Вернуться к старой жизни оказывается не так сложно, как Тэхёну казалось в начале. Привычная обстановка довольно скоро притупляет яркость воспоминаний и полученных в «Атлантиде» впечатлений. Если не сказать, молниеносно. Дома всегда лучше, чем где-либо ещё, и пусть комнату, снимаемую в квартире Сокджина, так можно назвать лишь с натяжкой, Тэхён чувствует некоторое облегчение, когда отгораживается её дверью от позабытого шумного мира вокруг.
Внутри всё по-старому, и это даже немного смешит. Столько всего произошло, столько всего изменилось, а в этом месте всё так, как и было месяц назад. Заправленная кровать и плохо закрытая дверца шкафа, в котором Тэхён долго копался, выбирая вещи для поездки. На столе всё тот же хаос, и возле закрытого ноутбука стоит грязная кружка из-под кофе, про которую в спешке просто забыли. Тапочки выглядывают из-под кровати, смотря глазами-кнопками с лисьих морд, и точно так же смотрят на Тэхёна с рисунков и плакатов на стенах многочисленные русалки, играющиеся со своими волосами или хвостами.
- Я дома, - бормочет Тэхён и падает на кровать.
Странно. Странно смотреть в окно и видеть через него голубое небо, солнце и угол соседнего дома. Странно ощущать прикосновение дневного света и вдыхать чуть затхлый воздух, мешающийся со свежестью из приоткрытой форточки. Странно видеть привычные вещи вокруг вместо электронных часов, массивного книжного шкафа и иллюминатора, за которым толща воды. Тэхён вспоминает слова профессора Кана о том, как чудно воспринимается жизнь снаружи центра, и слабо улыбается. Теперь он в полной мере понимает, о чём говорил профессор.
Мысли о профессоре вызывают другие, с ним связанные, и улыбка постепенно меркнет. В какой-то момент Тэхён резко садится и хватает свой рюкзак, вытряхивая из него вещи. Одежда комом летит на пол, и грохочет незакрытый пенал, из которого вываливаются ручки, карандаши и маркеры. Всё это не имеет значения для Тэхёна, раскидывающего всё в разные стороны и ищущего одну единственную вещь. Когда её не оказывается на дне, мир перед глазами на секунду меркнет. А после парень чувствует затапливающее его облегчение, разжижающее мышцы в организме. Из груди рвётся нервный смех, когда пальцы нащупывают скетчбук, лежащий в другом отделе рюкзака.
Если бы Тэхён забыл его, он поплыл бы обратно, даже если бы пришлось сесть за вёсла ветхой лодочки.
Осторожно достав заветную вещь, Тэхён какое-то время медлит, а после открывает скетчбук и до боли закусывает щёку изнутри. Не сон. «Атлантида», закрытая лаборатория, стеклянный аквариум и Чонгук - это не сон. Потому что на страницах игривый русал, резвящийся в воде. Потому что на страницах огромные тёмно-фиолетовые глаза и протянутые вперёд руки, требующие объятий. Потому что на страницах любовно прорисованные мягкие пухлые губы и пушистые ресницы. Потому что в конце скетчбука Тэхён находит прижатый обложкой файл для бумаги, в котором бережно сложена стопка фотокарточек, и на каждой из них отпечаток сладкой тайны, имеющей красивый голос и самый нежный румянец из всех.
«Нужно спрятать» - напоминает голос Намджуна в голове, и Тэхён поднимается на ноги.
Скетчбук ложится на столешницу, а фотографии отправляются в ящик стола, который закрывается на ключ. В нём у Тэхёна хранятся мелкие памятные вещи и заначка. Не очень оригинально, но всё же. Оттеснив файл с карточками к дальней стенке, Тэхён какое-то время медлит, но всё же поддаётся соблазну и достаёт себе одну. Щёлкает замок, запечатывая маленькое хранилище, и Тэхён возвращается к постели, снова падая на неё спиной и с улыбкой смотря на фото. В нём он стоит возле аквариума, прислонившись к нему спиной и широко улыбаясь. Позади него в воде завис Чонгук с изогнутым дугой хвостом, подставляющий к его голове с разных сторон знак «V» из пальцев, будто это рожки.
- Как ты там, Куки? - спрашивает он у фото и закусывает щёку до боли. - Надеюсь, у тебя всё хорошо.
И накрывает. Слёзы начинают собираться в глазах и стекают тонкими ручейками по вискам, неприятно забираясь в ушные раковины. Встряхнув головой, Тэхён переворачивается на бок, продолжая рассматривать фотографию, и поджимает дрожащие губы. Вот было бы здорово, окажись Чонгук рядом. Они могли бы погулять в парке и сходить в кино. Тэхён сводил бы русала в своё любимое кафе, и, возможно, Чонгуку пришлись бы по вкусу местные булочки с шоколадной начинкой. Они могли бы весь день провести в парке аттракционов, и Чонгук наверняка с восторгом носился бы по кабинке колеса обозрения, стараясь увидеть как можно больше. И океанариум. Тэхён обязательно сводил бы его в океанариум. Пусть Чонгук и живёт под водой, но ему там всё равно наверняка бы понравилось.
- И пляж, - шепчет Тэхён, закрывая глаза. - Я бы показал тебе пляж.
Он не замечает, как проваливается в тревожную дрёму, но в себя приходит из-за того, что чувствует тряску. Распахнув глаза, Тэхён мельком отмечает, что наволочка под щекой вся сырая от слёз, и вскидывает взгляд на потревожившего его. Замирает. Юнги смотрит слишком серьёзно, пристально, и хмурит брови. Когда в его руке Тэхён замечает фотографию, то на миг подбирается, а после неуверенно улыбается.
- Голограмма, - заученно поясняет и прокашливается, ведь голос совсем не слушается. - В «Атлантиде» есть музей, и профессор Кан сводил меня туда однажды. Там очень здорово.
- Не сомневаюсь, - отвечает Юнги, и взгляд его немного смягчается. - Тебе не стоит так... В смысле... Ты рыдал во сне. Буквально. Это было похоже на истерику. Я просто... Ты... Чёрт...
Отстранившись, Юнги позволяет парню сесть. Какое-то время он растерянно смотрит в красные глаза с распухшими веками, а после протягивает фотографию, и рука его вздрагивает, когда Тэхён резко её забирает, сталкиваясь с ним пальцами.
- Ты... Я думаю, ты и сам знаешь, что Намджун-ши и Хосок-ши о нём позаботятся, - немного неуверенно говорит Юнги, кивая на снимок.
- Не понимаю, о чём ты, Юнги-хён, - натянуто улыбается Тэхён, и глаза его стекленеют. - Это просто голограмма. Ничего больше.
- А я не о ней, - спокойно отвечает Юнги и разворачивается, направляясь к двери и вскоре выходя за неё. - Я о своём браслете.
Не меньше десяти минут проходит с тех пор, как за Юнги закрылась дверь, и лишь после Тэхён дрожащей рукой поднимает снимок на уровень глаз. На запястье «голограммы» красуется выторгованный у старшего браслет. Тэхён совсем про него забыл. Из груди рвётся тихий истеричный смех. Тэхён не выходит из комнаты даже когда Сокджин кричит, что ужин готов, и все ждут только его. Не хватает сил. И смелости.
-end flashback-
Солнце окончательно скрывается за горизонтом. Небо окрашивается в тёмно-синие и чернильные оттенки. Лишь тоненькая полоска ало-рыжего ещё красуется на горизонте. Зажигаются первые яркие звёзды, украшая небесный свод. Тэхён залпом допивает колу и выводит на песке корявое «Чонгук». Набежавшая вода размывает буквы, оставляя на них клочки пены. В груди что-то сжимается, не давая спокойно вдохнуть, и Тэхён откидывается на песок, игнорируя неприятное ощущение в тут же зазудевшем затылке и закрывая глаза.
С момента их возвращения на большую землю прошло чуть больше полугода. И за всё это время они с Юнги так ни разу больше и не подняли тему, касающуюся увиденной старшим фотографии. Иногда парень, конечно, ловил на себе долгие пристальные взгляды, но когда оборачивался, Юнги лишь улыбался ему и делал вид, что ничего странного не произошло, и их жизнь так же рутинна, трудна и скучна, как раньше. Тэхён и сам старался не давать поводов для волнения или расспросов. Это было сложно поначалу, но после привычная жизнь и посыпавшиеся со всех сторон обязательства захватили его в привычный водоворот, и стало чуть легче.
- Легче ведь? - спрашивает Тэхён у налетевшего ветра и впивается пальцами в песок.
Наверное, так и есть. Наверное, это не совсем правда. Игнорировать тоску и желание вновь увидеть, коснуться было легко лишь поначалу. Сначала Тэхён был занят заданиями Сокджина. За месяц квартира изрядно запылилась, и они долго приводили её в порядок, заодно затеяв большую стирку и пополняя пустые шкафчики на кухне и холодильник едой. После пришло время возвращаться в институт и отчитываться перед ректором. Тэхён тогда впервые за время пребывания на родной суше искренне рассмеялся и негромко сообщил Сокджину, что хоть что-то в жизни остаётся неизменным. Сокджин негромко хохотнул и в один голос с ним протянул ехидное «лиловый». После пришла пора экзаменов, и Тэхён просто позабыл о том, что существует что-то помимо его проекта, экзаменационной комиссии и трясущегося под боком Чимина, паникующего из-за грядущего выступления перед «высокомерными снобами со льдом в заднице», как ласково называл членов комиссии Юнги.
«Новое сообщение. Отправитель: Ким Намджун».
Именно тогда склеенная картинка привычной жизни вновь разорвалась на клочки. Сообщение пришло от мужчины во время коротких каникул, следующих за промежуточными экзаменами. Тогда Тэхён пытался изо всех сил жить, как раньше, и держаться поставленных целей. Разве что теперь он планировал стать великим учёным не для того, чтобы найти русалок, а для того, чтобы защитить одну вполне конкретную. Тэхён желал закончить учёбу с отличием и попытать удачу в попытке попасть в «Атлантиду». Он не думал, что это будет просто, да и под успех затеи было отведено всего десять жалких процентов, но Ким не унывал. Он ведь знает Хосока, Намджуна и профессора Кана, который полюбил его едва ли не как родного внука. Так же Тэхён знает «кое-что» о Ли Минсу. Не то чтобы он собирался шантажировать мужчину. Просто ситуация позволяла верить и не сдаваться.
- Тэхён, если мы сейчас не выйдем, то опоздаем! - крикнул ему из коридора Сокджин, звеня ключами.
Пришлось захлопнуть крышку ноутбука и выбежать прочь. Когда же друзья вернулись с прогулки, Тэхён осознал, что у него нет смелости открыть письмо и прочитать. Что, если новости неутешительные? Что, если Чонгук: не ест, не показывается на глаза, болеет, попал в лапы учёных - нужное подчеркнуть? Нарезая круги по комнате, Тэхён размышлял, стоит ли томиться в неведении или лучше узнать о новостях, какими бы они ни были. Когда его отвлёк звонок Чимина, спрашивающего, какие планы на завтрашний день, Тэхён решил, что это знак.
За полгода у него накопилось одиннадцать писем от Намджуна и семь от Хосока.
- Возможно, ты дурак, Ким Тэхён, - шепчет парень и садится прямо, открывая глаза и смотря на темнеющую воду. - Дурак и трус. И эгоист. Чонгуку намного сложнее, чем тебе. Он взаперти и снова один. Он привязался к тебе так быстро и так же быстро потерял. У тебя есть Сокджин, Юнги и Чимин. Они рядом с тобой почти постоянно, а Чонгук один, ведь Намджун и Хосок не могут уделять ему много времени. За прошедшее время они наверняка поучаствовали не в одном проекте. Как много раз Чонгук оставался один? Как много раз он с надеждой смотрел на дверь, которая оставалась закрытой?
Голос под конец дрожит и срывается. Уткнувшись лбом в подтянутые к груди колени, Тэхён пару раз глубоко вдыхает солёный морской воздух, стараясь успокоиться. Это не так-то просто, но подавить приступ получается, и разве что сердце ноет, кровоточит и пропускает удары. Если красная нить действительно существует, это она оплетает несчастный орган и давит, давит, давит в попытке притянуть хоть немного ближе. Как лассо.
- Скучаешь ли ты по мне, Чонгукки? - спрашивает Тэхён у моря и закусывает нижнюю губу до боли. - Я вот по тебе скучаю. Очень.
И это невыносимо. Буквально. Когда после коротких промежуточных каникул вновь началась учёба, Тэхён кинулся в эту пучину с таким рвением, что друзья были в шоке. Он не прогуливал ни единой пары, добился места в команде местных лаборантов и брал на себя столько проектов, что порой не спал сутками. Всё это очень сильно тревожило Сокджина, наблюдавшего за тем, как его друг становится всё более мрачным и вялым, и Чимина, который привык быть начеку, потому что как-то раз словил отключившегося друга в полёте на лестнице. Это было страшно, и Чимин тогда самолично отвёл Тэхёна домой и проследил за тем, чтобы Ким не покидал постель до вечера.
Но по-настоящему понимал, что происходит, только Юнги. Он всё так же не поднимал по умолчанию запретную тему, но иногда просто врывался в квартиру Сокджина, хватал Тэхёна за шкирку и вытаскивал на улицу. Они могли часами бродить в молчании по улицам города, не обмениваясь даже взглядами, и Тэхён уверен, что вытерпел так долго лишь благодаря этим самым прогулкам.
- А теперь вот сорвался, - делится он с морем и облизывает пересохшие губы, ощущая на них фантомный привкус горечи и соли.
Верно. Сорвался. Едва дотерпел до окончания последнего экзамена, а после рванул домой, схватил заранее подготовленный чемодан, оставил записку для Сокджина и рванул в аэропорт, чтобы уже через каких-то четыре часа долбиться в дверь родительского дома на побережье и виснуть на шее охающей и ахающей матери, плачущей от счастья. Чтобы набить живот до отказа запеченной рыбой по семейному рецепту и выпить четыре чашки чая, слушая причитания матери о том, как похудел и осунулся, и какие мешки под глазами, и «что это за сгорбленные плечи, а ну выпрями спину». Чтобы после поддаться эмоциям и снова крепко обнять, сбивчивым шёпотом рассказывая обо всех своих приключениях.
- Я был так счастлив, мам, - шептал он, игнорируя бегущие по щекам слёзы. - Так сильно счастлив, мам, ты не поверишь.
И женщина, будто чувствуя, что совсем не в научно-исследовательском центре «Атлантида» дело, поглаживала его по волосам и мягким тихим голосом заверяла, что всё обязательно будет хорошо. Что Тэхён ещё своё неземное счастье встретит снова. И Тэхён, вслушиваясь в её голос, такой незнакомый из-за долгой разлуки и родной одновременно, безоговорочно верил, что так и будет. Мама ведь всегда права.
А теперь он сидит здесь, на родном и знакомом до последнего камня берегу, и чувствует себя впервые за долгое время спокойно. Ну, насколько это возможно. Просто море будто чувствует его боль и забирает её себе с каждым прикосновением прохладной воды к стопам. Тэхён смотрит на темнеющую воду и на звёздное небо, сливающееся на горизонте с морем в единое целое. Он слушает шелест волн и едва заметно улыбается, когда налетающий ветер играется с его волосами или треплет подол свободной футболки с пучеглазой мордой кота Саймона на груди. Вырисовывая пальцами круги на песке, он не задумывается о том, что уже слишком поздно, и мама наверняка волнуется. Отца, уехавшего по работе, дома не будет ещё неделю, и это даже радует. Почему-то хочется побыть наедине именно с мамой. Доброй, заботливой, понимающей куда больше, чем даже сам Тэхён, мамой, от которой по-родному пахнет кремом для рук, мятным чаем, выпечкой и сладкими духами. И пусть у них масса разногласий, это ничего не меняет.
- Я просто надеюсь, что ты в порядке, - говорит Тэхён морю, позволяя себе верить, что оно передаст его послание Чонгуку, нашепчет древним языком. - Что у тебя всё хорошо, и ты не скучаешь. Что ты не тоскуешь и не мучаешься так же, как я. Что ты всё ещё можешь искренне улыбаться и смеяться. Я обещал тебе, что никогда не забуду и всегда буду думать о тебе. А себе я обещал, что мы с тобой снова увидимся. И я сдержу обещание, слышишь? Я сдержу его.
Красная нить, терзающая сердце, чуть ослабляет свой напор. Вздохнув полной грудью, Тэхён прикрывает глаза, наслаждаясь придуманной фантомной близостью благодаря нахождению у моря, и поднимается на ноги, отряхивая песок и ероша волосы на затылке. Кинув на море ещё один взгляд и пообещав ему обязательно вернуться, Тэхён разворачивается и направляется прочь от воды.
Его голову занимают самые разные мысли, одновременно важные и пустые, как сжимаемая им в руке жестяная банка от колы. Взгляд блуждает по песку под ногами, а слух сконцентрирован лишь на шуме моря за спиной. Из-за этого Тэхён не замечает остановившегося прямо на его пути человека. Из-за этого он сдавленно охает при столкновении, роняет банку из ослабших пальцев и резко вскидывает голову.
- Простите! Я вас не замет...
Слова застревают в горле, когда взгляд сталкивается с галактикой. Насыщенная фиолетовыми оттенками, она сверкает мириадами звёзд, затягивает в себя, и Тэхён теряет способность дышать. Когда галактика эта обрамляется веками и ресницами, когда прорезает её чернотой круглый зрачок, сердце пропускает удар. Тэхён чувствует, как начинает трястись тело, и как покрываются липким потом ладони. Он хватает воздух распахнутым ртом, как рыба, выброшенная на берег, и отшатывается в сторону, неловко взмахивая руками и едва удерживая себя на ногах.
- Привет... - бархатным голосом шепчет обладатель тёмно-фиолетовой бездны в глазах и делает шаг навстречу.
- Тэхён... - неуверенно шепчет он и протягивает дрожащие руки.
И Тэхён снова срывается, чувствуя себя так, будто цунами обрушилось прямо на голову. Дёрнувшись вперёд, он сгребает, обнимает, поднимает над землёй и трогает, трогает, трогает, судорожно шаря ладонями по спине, плечам, талии, бёдрам, рукам, шее и лицу.
- Чонгук, - выдыхает он с надрывом и смеётся, всхлипывая, обнимает крепко. - Чонгук, Чонгук, Чонгук...
Чонгук плачет и сам ластится, льнёт, обнимает за шею. По его лицу бегут хрустальные слезы, и они такие же солёные, как море. Эта горечь разъедает язык, но Тэхён всё равно сцеловывает каждую слезинку, сам находясь на грани. Эмоции рвут на части, а красная нить натянулась между их сердцами так сильно, что становится больно дышать. Но кому нужна эта способность, когда губы наконец-то сталкиваются в смазанном неловком поцелуе, и звёзды над головами взрываются сверхновыми?
- Скучал, - шепчет дрожащими губами Чонгук в поцелуй и жмётся теснее, шумно и сбито дыша. - Так скучал по тебе...
Тэхён ничего не отвечает, лишь утыкается лицом в шею своего русала и старается дышать.
«Спасибо» - мысленно обращается он к морю. - «Спасибо, спасибо, спасибо».
А в стороне незамеченные им стоят Намджун и Хосок, окружённые чемоданами. Мужчины понимающе переглядываются и присаживаются на скамью, понимая, что воссоединение пары, сведённой самим морским дьяволом, не иначе, затянется надолго.
Позже они согнутся под тяжестью запрыгнувшего на них вопящего от радости Тэхёна и бессовестно завалятся всей толпой в дом к его матушке, которая будет изрядно ошарашена и возмущена, но тут же засуетится и приготовит поздний чай и разогреет приготовленный вечером пирог. Позже они расскажут о том, как тяжело им было смотреть на страдания Чонгука, скучающего и тоскующего, а оттого тихого, молчаливого и как будто истончившегося, ставшего прозрачным. Намджун упрекнёт за письма без ответа. Хосок расскажет о походе к Ли Минсу и требовании отпуска, который не брался уже несколько лет. Узнает Тэхён, как все были возмущены тем, что два незаменимых специалиста одновременно покинули центр, и как бесились управляющие кухней из-за внезапно свалившейся на их головы заменой холодильников, которые ещё пару лет могли служить верой и правдой. И которым пришлось помогать прибывшим работникам фирмы таскать огромные вместительные ящики до лифта, среди которых прибавился один лишний, но кто бы это заметил. Узнает Тэхён и о том, что Чонгук не зависит от лунных циклов, как он изначально думал, и может становиться человеком по своему желанию, пусть процесс этот не менее тяжёлый и болезненный. Будет и разговор о том, где и с кем будет жить Чонгук во время пребывания на суше, «приветы» от Ли Минсу и планы по адаптации русала к людскому миру. Но всё это будет потом, а пока...
... пока Тэхён целует податливые губы и тонет в своей личной чернильно-фиолетовой вселенной, вслушиваясь в песнь морских волн за спиной и биение чужого родного сердца под ладонью.
←☼☽