Бабулечка

— А кто это такой маленький? — ворковала бабулечка, зачерпнув ложкой немного манной каши. — А кто это такой красивенький?

Саске, которого ушлая бабка усадила на колени, снова взвыл и попытался дернуться и сбежать, но руки призрака на удивление крепко его держали.

Желая смачно матернуться, Саске не успел выдавить из себя ни звука, потому как бабулька тут же протолкнула ложку с кашей в широко раскрытый на вздохе рот Учихи.

— Кушай, кушай, деточка, — умаслено говорила бабушка, то и дело приглаживая лохматые патлы своего «младшенького». — Кушай, а то не вырастешь.

Учиха Саске за короткое пребывание в заложниках у бабушкиной заботы стал в организации незаменимым неофициальным членом. Во-первых, никто больше не ломал голову, где этот придурок ошивается и где в очередной раз накосячит. Во-вторых, он мало ел — драгоценные ватрушки Лидера-самы не пропадали, а Учиха-младший не бегал по офису с набитым творогом ртом. В-третьих, бабулечка, вовсю занявшись воспитанием младшего внучка, реже появлялась в зале совещаний, когда нукенины обсуждали жизненно-важные и сверхъестественно-секретные планы по захвату мира.

— Итак, на повестке дня — очередная попытка захвата джинчурики, — грозным голосом произнес Лидер, одетый в плащ и штаны на резинке (увлечение бабушкиной стряпней стало причиной появления небольшого пузца).

— Говори тише, — шепнула Конан, боязливо глянув на дверь. — Бабушка услышит и снова будет возмущаться.

Хидан, словно в опровержение ее слов, приоткрыл дверь и высунул голову в коридор.

— Да куды ж ты убежал! — кричал призрак, носясь за Саске с полотенцем и мочалкой по этажу. — А ну стой, я тебя отмою! Ой, нашел чего стесняться, что бабушка там не видела...

— Пожалуйста, — кивнул Лидер, налив себе чаю. — Саске Учиха — мощное оружие, отвлекающее бабку.

Итачи злорадно улыбнулся.

Из коридора донеслись недовольные вопли Саске, визг: «Чидори!» и знакомый всем, особенно Хидану, звук удара деревянной ложкой по лбу.

— Ах ты, зараза малолетняя, уголовщина ты проклятущая! — причитала бабушка. — Ни стыда, ни совести, а ну не закрывайся от бабушки!

Под эти звучные вопли Лидер расстелил карту на столе и принялся что-то очень монотонное объяснять и отмечать карандашом какие-то точки и галочки, но его мало кто понял и слушал, потому как через каждые три слова он громко присербывал чай и постоянно грыз ватрушки, которыми его снабжала бабушка.

— Вопросы? — спустя четыре мучительных часа спросил Лидер.

Дейдара, встрепенувшись, помотал головой, отгоняя дремоту.

— Все предельно ясно, — соврал Итачи.

— По пунктам прям, — произнес Какузу.

Не уловив иронии, Лидер свернул карту в рулон и, пошарив в миске, не наткнулся на очередную ватрушку. Впрочем, унывать не спешил.

— Ну, раз такое дело, пора бы и пообедать, — как бы невзначай предложил он.

— Охуенная идея! — Хидан вылетел из кабинета быстрее всех и понесся на запах борща. — Бабуля, мечи харчи!

Солидарные с мазохистом шиноби поплелись следом, оставив позади душный офис, пропахший изысканной смесью домашней выпечки и моющих средств.

— Я что-то не понял. — Если звучала эта фраза, а лица того, кто спрашивал, не было видно, то логика указывала на то, что самым непонятливым был подрывник Дейдара. — О чем было совещание?

Благо Лидер его не слышал.

— Первые пятнадцать минут про джинчурики, потом про ватрушки, потом про власть над миром, а потом Лидер-сама объявил обед, — сверяясь с кратенько законспектированным предметом совещания, пробасил Кисаме.

Тщательно вымыв руки и продемонстрировав чистые ладони бабулечке, нукенины уселись за стол, где их уже кое-кто ждал.
Злой, угрюмый и раздраженный Саске, от которого на всю кухню пахло детским шампунем, тем самым, что не щиплет глазки, сидел на стуле, кутаясь в махровый плед и испепелял бабулю ненавидящим взглядом.

Итачи, присев рядом, едва не подавился мощной волной сарказма, которая затопила его, стоило ему увидеть брата в таком несуровом виде.

— Маленький глупый брат, — смаковал Итачи. — Тебе не хватает...

— Да что ж ты на сквозняке сел, дитятко! — заохала бабушка.
— Только насморк твой вылечили, а ты опять с голой поясницей и без носков прям возле форточки! Да еще и на стул холодный сел, ой, внучек, говорю ж тебе, не сиди на холодном, отморозишь себе все и не видать бабушке правнучков...

Саске гаденько загоготал.

— А ты что, сидишь, хихикаешь, патлатенький? Куда после ванной на сквозняк сел? Голову застудишь, а она у тебя и без того туго работает, еле разобрался, как шпингалет в ванной закрывать!

Теперь рассмеялся Итачи.

А пока братья перекидывали друг на друга лавры бабулькиной заботы, остальные нукенины уселись за стол и, уставившись на призрака одинаковыми милыми взглядами, придвинули тарелки ближе к огромной кастрюле.

Разняв внеплановую драку братьев Учиха методом «смертоносной деревянной ложки», бабуля, наспех перебинтовав Саске шишку на лбу колючим пуховым платком, закрутилась у плиты, разливая ароматный борщец по тарелкам.

— Поправился на бабушкиных харчах, ну любо глянуть, — проворковала бабуля, потрепав Лидера за весьма пухлую щечку. — Еще б булавки свои из носа вытащил, цены б тебе не было.

— Бабуля, а ватрушки сегодня будут? — раскраснелся Пейн.

— Будут, внучек, будут. Но сначала первое.

— Ну бабушка...

— Не спорь с бабушкой! Без жидкого жить нельзя, а то заворот кишок будет! И будешь тощим, как этот вот, патлатый!

— Эй! — оскорбился Дейдара.

— Но ты у меня все равно самый-самый красивенький мальчик, — смачно чмокнув подрывника в лоб, заверила бабушка, щедро плеснув в борщ сметану.

Саске, недоверчиво покосившись на борщ в тарелке, потыкал в него ложкой и нахмурился. Не зная, что это за кушанье, как его есть и съедобно ли оно вообще, он осмотрелся, дабы увидеть, как на загадочный борщ реагируют нукенины.

— Бабуля, а я, смотри, какую рожицу сметаной на борще нарисовал! — хвастался Дейдара, продемонстрировав свое «борщево-сметанное искусство».

— Ой, ну ты ж мой художник, — восхитилась бабушка. — Надо тебе в художественное училище поступать, Данила.

— Я Дейдара, — буркнул подрывник. — Не Данила.

— Ой, да что я, имя внучка забуду. Да что ж ты делаешь! — гаркнула бабулечка, метнувшись к Хидану, который тоже, как и Дейдара, рисовал сметаной на борще, впрочем, рисунок мазохиста напоминал нечто фаллическое и неприличное. — Ах ты, паразит!

И треснула непослушного внука по лбу ложкой.

«Да что с вами не так» — поразился Саске, глядя, как Итачи рисует на красном борще «Томоэ Шарингана» из сметаны.

— А ты чего не кушаешь? — Тут уж призрак подкрался к Саске.

Саске вздрогнул и на всякий случай придвинулся поближе к Конан.

— А что это?

— Вот чудной, ей-богу, это ж борщ, ты чего, внучек? — удивилась бабушка и, зачерпнув борщ ложкой, поднесла ее ко рту Саске. — А ну открой ротик, влетает самолетик...

— А, это проблема адаптации, — заметил Какузу, перекрикивая громкий гогот Хидана. — Мелкий впервые видит еду.

Бабулечка аж ложку выронила, обляпав Саске борщом.

— А я думаю, чего ж такой худенький! — ахала бабушка, вытирая щеки Саске передником. — Чем тебя кормили, внучек?

От неожиданности, Саске забыл все названия известных ему ранее блюд.

— Рамен, — неуверенно вспомнил он.

— Это что такое? — нахмурилась бабушка. — Вроде тех бутербродов американских, от которых язва?

— Не, бабуль, — уже доев борщ и косясь на пампушки, покачал головой Лидер. — Это лапша быстрого приготовления, которую кипятком залить надо и...

— ГОСПОДИ БОЖЕ! ЦАРИЦА НЕБЕСНАЯ! — охнула бабушка. — На консервантах да ГМО сидел, бедный ребенок! Кто ж тебя, дитятко, таким кормил! Для детского организма это вообще яд! Гастрит будет! Ой, худющий какой, думала, глисты у тебя, а вот оно что, на лапше одной сидел...

— Бабушка, это все Орочимару из Деревни Звука, — выпалил Кисаме, который всегда был рад сдать всех и вся. — Он на еде экономит.

— Это очень плохой человек, — утерев щеки от творога (ну очень уж он неаккуратно ел ватрушки) забубнил Лидер-сама.

— Оно и видно, внучек, хорошего человека Орочимарой не назовут, — закивала бабулечка, стиснув бледного Саске в объятиях. — Горюшко ты мое! Голодом морили дитятку шестнадцатилетнюю...

***

Близился вечер, и когда нукенины по выработанной привычке спустились на полдник из трех блюд, таща за собой протестующего Саске, который уже трижды планировал побег, столкнулись с непонятностями.

— А где бабка? — нахмурился Зетсу.

— И где полдник? — Меркантильный Сасори интересовался другим.

Пока нукенины приготовились паниковать, а Саске гадал, сможет ли прорыть под ламинатом подкоп, Хидан, как самый неусидчивый, принялся шарить в шкафчиках, а Конан и Какузу, последовав его примеру, принялись искать что-нибудь съестное в духовке и на полочках.

— Ну, Итачи! — Саске, вспомнив, что он мститель, огляделся в поисках катаны, но, не зная, где ее прячет бабулечка, схватил первый попавшийся под руку половник. — Я стал сильнее, я отомщу!

— Глупый, маленький брат, — устало протянул Итачи. — Убери половник.

— Я отом...

Кисаме, отобрав у Учихи половник, залепил Саске воспитательный подзатыльник.

— Я все равно отомщу, — обиделся Саске.

— Не сомневаюсь, — кивнул Итачи.

— Б-а-а-а-бушка! — канючил Дейдара, забившись в уголок.

— Ватрухи нашли? — кричал Пейн. — Ищите! Ищите!

Ватрушек не было. Даже творога не нашлось. Зато находка Хидана оказалась куда интереснее.

— Зырьте, — прошептал Хидан и выудил с верхней полки пыльную бутылку с прозрачной жидкостью.

На выцветшей этикетке значилось «Столичная».

— Это нельзя трогать, — подал голос Сасори.

— Бабулечка запретила, — поддакнул Дейдара.

— Мы еще маленькие, — заметил Зетсу, который был старше кухонного гарнитура и всей кухни вообще.

Хидан открутил крышку и осторожно понюхал жидкость.

— Ебать-убивать и в обратном порядке! — заорал он. — Да это ж алкогольная жижа.

И понесся к шкафу с чашками.

— Бабушка запретила, — ныл Дейдара.

— А я вьебу немного, — сказал Хидан и плеснул себе немного.

— И я, — отозвался Саске и, схватив чашку, понесся к столу.

Итачи закрыл лицо рукой.

— Ну куда, Саске? — протянул он. — Что, забыл, как в детстве крышку от крепленого вина понюхал и в овраге потом заснул?

Саске зыркнул на брата недовольным Шаринганом и подставил чашку.

— Ну да, конечно, Итачи, ты как всегда только и можешь, что учить, — гнусавил Саске. — Саске, не бегай с кунаем у лица! Саске, не пей из лужи! Саске, не пей «Столичную». Самому слабо, ты только и можешь, что ногти красить и родню убивать.

Итачи обалдел от такого хамства и, схватив с полки чашку, с грохотом опустил ее на стол.

— О, Учиха не зассал, — одобрил Хидан.

— Итачи-сан, да что ж вы, — заволновался Кисаме. — Опять все утро над тазиком будете...

— Бабушка не разрешила! — ныл Дейдара.

— ВАТРУШКИ ИЩИТЕ! — вопил Лидер.

А пока эта вакханалия свершалась под покровом вечера, бабушка была далеко и знать не знала, что творится в святая святых — в ее чистейшей кухне.