Соседи

Я несколько раз глубоко вздохнула, прежде чем войти в свою квартиру. Картер читал какую-то книгу, сидя на диване и, очевидно, изрядно нервничал.

- Как погуляла? – Спокойно спросил он. Это, типа, я сбежала с утра, а не ты, да?!

- Отлично. Я поняла, что не дождусь от тебя завтрака, поэтому поехала к Оливии, зная, что Ник за нами сегодня поухаживает.

- Брюзер ни в какую не хотел идти домой. – Заливай, давай, дальше. Как будто тебя когда-то особо интересовало, чего там хочет Брюзер.

- Ну-ну.

- И еще: я забыл сказать, что завтра уезжаю в Чикаго по делам на пару дней. Вернусь в среду днем.

- Хорошо. – Проваливай! Хоть пару дней твою рожу и твои боксеры видеть не буду!

- Я это к тому, что, надеюсь, что по возвращению меня не будет ждать лужа размером с Каспий и минное поле из кучек Брюзера?

- Конечно. Я же тебе должна за вчерашний выгул. – Удивлен? Я же не законченная свинья, как некоторые. Благодарна тебе за то, что ты вчера выполнил мои обязанности. – Но одну вечернюю прогулку ты мне будешь должен.

- Идет. Ты голодна? – Была. Утром. Когда ты обещался приготовить мне завтрак. А потом безвременно смылся.

- Нет. Ник нас целый день кормил. – Я понимала, что он сильно обеспокоен тем, рассказала ли я все Нику или нет. Хотелось ли мне, чтоб он помучался? Да. Но ситуация и без того была очень напряженная, поэтому я решила не терзать его:
- Можешь выдохнуть, Картер. Ник ничего не знает и не узнает о нашем маленьком утреннем «приключении».

Я зашла в свою комнату и переоделась в...футболку Ника. Медвежонок, ты даже сейчас меня выручаешь.

Я причесывалась, когда услышала тихий стук в дверь и голос Картера:
- Белла, я принес твои вещи.

Я снова погрузилась в пучину невыносимого смущения. Сделав два глубоких вздоха и натянув на лицо маску невозмутимого спокойствия, я открыла дверь.

- Твое платье. – Он произносил фразу, используя мою любимую манеру общения с ним. – Ах, вот еще, наверное, очень важные номера телефонов твоего адвоката, стоматолога, специалиста по налогам, флориста. – Я снова дико смутилась, вспомнив, где лежали эти визитки. Вчера я, видно, было чудо как хороша, поэтому мужики ко мне так и липли (хотя, возможно, я, как радиоприемник, излучаю волны сексуальной неудовлетворенности, с которой мужчины горят желанием помочь мне справиться), некоторые из них писали номера телефонов на салфетках, которые тут же использовались по их прямому назначению, другие давали свои визитки, которые я торжественно пихала себе в лиф, игриво подмигнув. Короче, я изо все сил пыталась сохранять бесстрастное выражение лица.

- И твои трусики. – Протянул он мне их. Ты редкостная неблагодарная свинья! Я даже не поиздевалась над тобой за то, что ты пытался сотворить с утра. И ночью, кстати, тоже.

- Можешь оставить их себе, – сказала я, а этот говнюк глумливо усмехнулся.

- К сожалению, не мой размерчик. Ты ведь имела шанс убедиться в этом, когда заглядывала с утра под одеялко. – Да уж, там было на что полюбоваться! Но знать тебе это совсем необязательно.

- Не рассмотрела. – Спокойно сказала я и, забрав у него свои трусики, захлопнула дверь перед его физиономией.

- Белла, я могу снова показать. – Услышала я его спокойный голос. Все, достал!

Как же ты бесишь меня! Порвала бы тебя сейчас на мелкие ошметки! Я распахнула дверь и выпалила:
- Слушай, эксгибиционист хренов, я разве утром не дала ясно понять, что бы ты держал свой агрегат подальше от меня?

Я не думала, что он стоял, прислонившись к двери, поэтому немного растерялась, когда он влетел комнату, столкнувшись со мной. Мы оба замерли на мгновение. Вдруг он неожиданно прижал меня к стене и страстно прошептал, касаясь своими горячими губами моего уха:
- Агрегат, говоришь? – А? Что? Ты о чем вообще? Он легко провел одной рукой по моему обнаженному бедру, а другой забрался под футболку и начал ласкать мой живот.

- Да, агрегат, которым ты окучиваешь безмозглых, похотливых дурочек, – пробормотала я, будучи не в силах бороться с резко накатившей на меня волной безудержного желания.

Какая-то крошечная часть моего мозга вопила «SOS!!!!», а другая огрызалась: «Заткнись!!!». Он провел влажным кончиком своего языка по моей нижней губе, и я не смогла удержаться: я захватила его язык губами и пососала его. Картер застонал. Этот звук должен был привести в чувство, но он, наоборот, окончательно лишил меня возможности соображать здраво и трезво – сейчас я целиком и полностью была во власти очень древнего инстинкта, того самого, который дедушка Фрейд называл Эрос.

Я легко сдала баррикады, которыми были мои зубы, и позволила языку Картера проникнуть в мой рот. Уж он-то точно знает толк во французских поцелуях!

Сейчас я четко ощущала вкус дорогого алкоголя и горького шоколада на своем языке – Картер заставил меня чувствовать все намного острее. Я выгибалась, желая ему помочь в его попытках притянуть меня еще ближе к себе. Мои руки бездумно, бешено касались его тела. Мы ласкали друг друга так, будто делаем это в последний раз жизни, будто знаем, что через пару часов наступит конец Света.

Я сходила с ума. Бред, лихорадка – вот симптомы нашей общей болезни сейчас, которая называется страсть. Где я? что я? – эти вопросы звучали глухо, подавляемые вожделением. Как же он опытен! Конечно, столько тренировался на разных девицах. Это мысль отрезвила меня. Я не хотела быть «одной из», безликой галочкой в его длиннющем списке побед. И...Аро. Я не могла предать его. Я слишком быстро поддалась своей похоти. Стыдись, Белла!

Я попыталась отстранить его от себя, но он не хотел останавливать эту...игру. Для него все это игра – не более. Развлечение. Я для него развлечение всего лишь. На одну ночь, может, чуть больше. А завтра он с томной, ленивой улыбкой выйдет на кухню и приготовит мне завтрак, чтобы «дорогая Белла могла восстановить силы».

- Ну же, Белла, не сопротивляйся. Ты же тоже хочешь этого. – Шептал он. Может, и хочу. Еще как хочу! Но ты, Казанова, этим не воспользуешься, МНОЙ не воспользуешься! Я разозлилась, когда поняла, что он решил быть настойчивым. Конечно, у тебя же секса неделю не было, вот и решил переспать с первой, кто под руку попадется! А вот хрен тебе!

Я заехала ему коленом в пах, понимая, что сделала это чересчур сильно. Он резко выдохнул и согнулся пополам, а я, воспользовавшись его временно беспомощным состоянием, вытолкнула его за дверь, заперла ее и прижалась к ней спиной.

Я приложила ладонь к щеке – она просто горела. Я вся сейчас горела: от наших ласк, от предательства своего тела, от осознания того, что почти готова была пойти на измену.

Из транса меня вывел звонок мобильного. Я бросилась к нему и посмотрела на дисплей, прежде чем ответила.
- Аро!

- Белла, любимая, как ты?

- Хорошо.

- Что-то случилось? – Его голос звучал встревожено.

- С чего ты взял?

- Ты, кажется, чем-то взволнована и расстроена.

- Просто устала. Скоро очередной аукцион, а мы еще и с девчонками вчера... повеселились. – Он засмеялся, услышав, как я выделила последнее слово.

- Ясно. Про самочувствие тогда не спрашиваю. У меня отличные новости: я приезжаю завтра в Нью-Йорк. Ты рада?

- Не то слово!

- Меня пытались еще на неделю задержать в Италии, но я послал всех и всё к черту и начал паковать чемоданы, потому что безумно-безумно по тебе соскучился.

- Я тоже, дорогой. Ты представить себе не можешь, как я тоскую без тебя!

- Прости. Я знаю, что небезупречный бой-френд: постоянно в разъездах, но я тебя очень люблю.

После этого мы еще с полчаса поговорили с Аро. Чувство вины перед ним тугим жгутом сдавило мое сердце. А что было бы, если бы я поддалась Картеру?!

Утром следующего дня мы с «соседом» сделали все возможное, чтобы разминуться, но я отлично знала, что все события воскресенья, вообще, и сцена в моей спальне, в частности, еще будут иметь последствия. Что ж, a la guerre comme a la guerre.*

фр. букв. «на войне как на войне»; на войне — по-военному; приходится действовать сообразно обстоятельствам.