Глава 5
Результатом знакомства с Эскелем стал их совместный визит в Броновицы, где ведьмак при всем честном народе отчитал войта, что, мол, ему недосуг терять время на чужие фантазии, когда неподалеку настоящую нечисть надо истреблять, а не беспокоить покой порядочных людей. Ольгерд на последних словах только чудом удержал ухмылку, но тут все внимание на себя переключил Ламберт.
Вот уж кто доказал, что живее всех живых, первым делом попытавшись дать взбесившему его войту по морде (и чихать он хотел на его седины!). Собачились они так, что вся деревня послушать собралась, и под конец многие мужики смотрели на Ламберта с нескрываемым уважением, а иные, кажется, вообще втихаря повторяли самые выразительные идиомы. Итогом скандала, как ни странно, стала договоренность о том, что ведьмак, не бесплатно конечно, будет помогать местному кузнецу, да брать особо сложные заказы, а деревенские – по бартеру расплачиваться с обитателями поместья тем, что будет нужно: едой или иными изделиями местных умельцев.
Позже, после теплого прощания проводив Эскеля, Ольгерд не удержался от вопроса:
- Тебя и впрямь больше не тянет на Путь?
Ламберт пристально посмотрел ему в глаза и ответил вдруг предельно откровенно:
- Я всегда ненавидел нашу участь. И тех проклятых богами безумных обмудков, что додумались гробить детей, чтобы вывести монстров вроде нас. Трое из десяти – это был самый удачный расклад на Испытании Травами. Но, клянусь, до недавнего времени, я не смог бы тебе ответить: повезло ли мне – выжившему, или тем, кто умер на столе для трансформаций, не зная плевков, камней и вил в спину, постоянной ненависти и презрения, до тех пор, пока не сгинешь, никому нахер не нужный, в брюхе у очередной твари. – Ламберт помолчал с минуту и криво ухмыльнулся. – Так что нет, я совершенно не жалею, что по какой-то причуде, стрельнувшей в левую ягодицу любимой Лютиком Мелителе, совершенно внезапно обрел дом, семью и мирное дело. Так что хера с два ты от меня избавишься!
Ольгерд расхохотался на последние слова бывшего ведьмака (хотя, бывают ли они бывшими?) и приятельски хлопнул того по плечу:
- Я тебе не безмозглый дурачина, чтобы выгонять такого мастера и воина! Да и Гарри от тебя без ума!
- Без ума он исключительно от Лютика, - хмыкнул Ламберт. – Он ему готов луну с неба в зубах принести, если только наш певун выскажет пожелание.
*
Приход Эскеля, пожалуй, можно считать той самой вехой, что меняет ход истории.
Нежданная гостья, прошедшая каменные своды ворот резиденции Эвереков, и не думала скрывать свою нечеловеческую природу. Темная кожа, украшенная сложными рисунками татуировками контрастного белого цвета, загнутые назад рога, хорошо заметные в разрезе длинной юбки козьи ножки не оставляли сомнений, что перед ними суккуб.
- Святая Мелителе! Простите мою бестактность, миледи, но я прежде лишь слышал о вас, но ни разу не встречал вживую! – первым суккубу встретился Лютик, едва не задохнувшийся от восторга и тут же охватившего его творческую натуру любопытства. Ему даже в голову не пришло поинтересоваться, как это создание оказалось в поместье, не говоря уже хоть о какой-то опаске.
Зато об этом не забывал Гарри, почуявший чужой запах и поторопившийся закрыть барда своим огромным мохнатым телом, с угрожающим оскалом уставившись на чужачку.
Та тут же вскинула руки в молитвенном жесте:
- Прошу вас, я не со злом пришла! – Увидев, что чудище, внешне похожее на варга-переростка, немного успокоилось, хоть и не выпускало еще из-за спины недовольно ворчащего Лютика, она объяснила: - Мастер Эскель рекомендовал мне обратиться к вам. Я убила людей... Мне пришлось защищаться! А он пощадил меня. В Новиграде мне оставаться было нельзя, и он посоветовал прийти сюда.
- О да, Эскель всегда был падок на ваш род, - хохотнул подошедший к ним Ламберт. – Вот курвин сын, проникся тем, как наша развеселая компания уживается, так что не удивлюсь, если скоро разойдется слух, и к нам бездомные одиночки потянутся!
- Не вижу в этом ничего плохого, - под ворчливое урчанье Гарри, Лютик все же вышел вперед и приветливо улыбнулся застывшей на месте суккубе. Вот ведь невидаль какая: человек, ведьмак и волк вместе уживаются. А ведь тонкое чутье еще и следы демона улавливали. Видно, неспроста ее добрый мастер Эскель сюда послал.
- Если вам, леди, некуда пойти, то вы в самом деле можете остаться здесь. Пока нет в вашем сердце злого умысла против любого его обитателя, двери этого дома для вас открыты, - мягко объяснил суккубе бард.
- И покормиться привычным образом здесь не удастся, - предупредил ее Ламберт.
- Нам не так уж часто это нужно. К тому же я могу довольствоваться снами, если близлежащие деревни, разумеется, не под запретом.
- Чувствую, всю округу ждет целая волна неожиданных прибавлений в семействах, - хохотнул Лютик. Дурного в подобном воздействии он не видел, скорее, напротив, находил некоторую очаровательную пикантность в любовных сновидениях, да и сам бы не отказался хоть во сне увидеть того, о ком прежде бы не подумал. - Ох, извините мою неотесанность, но я так и не сообразил узнать имя столь очаровательной леди! Я - Лютик, без ложной скромности, один из лучших бардов современности! О принадлежности моего друга Ламберта к цеху ведьмаков догадаться тоже нетрудно, - провожая внезапную гостью в дом, представлял их Лютик. - Этот очаровательный вредничающий волчара - Гарри...
- Который наотрез отказался пробовать восстанавливающую утерянный облик печать и сбежал, поджав хвост, при первой возможности, - насмешливо упрекнул враз насупившегося варга вышедший им навстречу Ольгерд.
Им с Лютиком не давало покоя то, что тот продолжает жить на четырех лапах, в то время, как они уверены, что он был человеком. Довольствоваться малым, чтобы спрятаться за более простым звериным разумом? Именно об этом фон Эверек подумал, пока рассуждал сам с собой, вспоминая самого Геральта из Ривии.
- А это Ольгерд. По сути, это он дал нам всем кров, хоть и предпочитает разделять эти заслуги вместе со мной.
- Меня зовут Сальма, и к леди я даже отдаленно не отношусь, - суккуба наконец расслабилась, искренне улыбнувшись. - А последнее время и вовсе подрабатывала, заманивая посетителей в бордель, так что простое общение мне привычнее.
- Подозреваю, что к нам посетителей заманивать не придется, молва сделает все сама. Но не удивлюсь, если в этом есть воля Госпожи. К тому же, неожиданно вернув жизнь и свой дом, я считаю правильным дать шанс тем, кто его прежде не имел, как и я. Так что, добро пожаловать, Сальма, - неуловимо величественным жестом пригласил в дом суккубу Ольгерд.
Лютик порой задавался вопросом, осознает ли сам фон Эверек то, насколько он изменился за прошедшее время? Уже не тот отчаянный мужчина, внезапно обретший свободу из страны вечного кошмара, но не имеющий за душой ничего, кроме поставленной Госпожой цели служить и защищать. Теперь же Ольгерд излучал спокойную уверенность, словно вместе с фамильным имением вернул частицу самого себя. Гордый, властный, справедливый, преданный тем, кого считает своей семьей – вот каким стал Ольгерд фон Эверек. И довольно было увидеть его, чтобы понять, что перед вами представитель благородного древнего рода.
***
В прогнозах Ольгерд не ошибся: спустя какое-то время после Сальмы на пороге появился еще один ведьмак. И был им никто иной, как печально известный в узких кругах Лето из Гулеты.
- Мне лишь одно интересно: тебе тоже об этом месте Эскель растрепал? – вместо приветствия сходу спросил у ведьмака Школы Змеи Ламберт.
- А ты как всегда охуенно вежлив, - хмыкнул Лето. – Вообще-то, меня сюда послал твой дружок Айден.
- Охуеть! Такими темпами, тут соберутся ведьмаки от Соддена до Ковира, - чесанул затылок Ламберт. Он помнил, что Эскель Айдена недолюбливал, как поругались лет десять назад из-за одной суккубы, так и дулись, как два полудурка друг на друга до сих пор. А то, что суккубу ту Геральт грохнул по заказу – так это ничего, это вовсе ерунда...
- Не похоже, чтобы вы были сильно против, - заметил Лето, с интересом рассматривая роскошное поместье. Ему бы и в голову не пришло, что кто-то дотумкает до идеи создавать подобный дом для изгоев – слишком хорошо это выглядело на словах, так что, будучи по жизни не раз очень больно битым, Лето делил рассказанное Айденом даже не на два, а на восемь.
Только вот довольная рожа Ламберта, ставшего каким-то подозрительно холеным, как подобранный на улице бродячий пес, которого привели в теплый дом, откормили, приласкали, так что шерсть залоснилась, говорила о том, что его кошачий приятель не врал. Хотя сам, судя по искреннему офигению Ламберта, тут не бывал.
- Вообще не против. Правило одно: живи, давай спокойно жить другим и даже мысль не допускай причинить вред остальным обитателям дома. Ну и вноси какой-то вклад в семью.
- Бабла, что ли, отстегивать? – не понял Лето.
Ламберт кивнул куда-то в сторону, и Лето удивленно поднял брови: там, в дальнем уголке сада, хлопотала над какими-то кустиками суккуба.
- Сальма пришла к нам по совету Эскеля. Оказалось, что кроме способности очаровать и затрахать любого мужика, она еще и обладает настоящим талантом к выращиванию растений, особенно тех, что идут на различные эликсиры. Ее сила как-то резонирует с ними, ускоряя рост, да и эффективность их даже в простейшем отваре возрастает. Вот и занялась этим делом, отвоевав себе кусочек сада. Ей в радость, а Ольгерд потом готовит из них всякое полезное пойло. Часть – для личного пользования, часть в ближайшие деревеньки относим, на жратву да прочие полезности меняем.
- А ты, значит, мечи на гвоздь повесил? В кузнецы подался?
- Не задирай нос. Что кокатрикса завалить, что морду тебе набить я по-прежнему способен!
- И пиздобол ты все тот же, - беззлобно огрызнулся Лето, принимая вызов. – Пошли, покажешь, куда я могу свалить свои вещи. А потом мы уже разберемся, кто там кому рожу набьет.
***
Здоровенный лысый ведьмак, покрытый шрамами по самую макушку, вписался настолько естественно, словно всегда с ними жил. Он с удовольствием тренировался с Ламбертом и Ольгердом, устроил все же рукопашный спарринг с первым, но в итоге оба противника лупцевали друг друга без устали до тех пор, пока уставший от долгого наблюдения в роли судьи Ольгерд не объявил ничью. К Гарри он почему-то без объяснений с самого начал относился так, словно тот один из зеленых учеников их школы, даже не обращая внимания, что ученик не говорит, а рычит, и ходит на четырех лапах. Что характерно, Гарри тоже принял его моментально и безоговорочно слушался, хотя с тем же Ольгердом, или даже Лютиком, мог капризничать и упрямиться.
Лето говорил с ним, как с человеком, относился, как к человеку, да и озадачить мог чем-то, что Гарри с его «комплектом» лап, зубов и хвоста было совершенно не по силам. Но Лето просил, говорил и потом ждал
исполнения, так что тому приходилось или выкручиваться, или же в итоге получать за то, что не сделал то, что волк в принципе сделать не может.
Как ни странно, эта жестокая тактика сработала: в последнее время Гарри ходил задумчивый, да и чисто волчьих повадок в нем стало заметно меньше.
Встревоженному Лютику, ведьмак объяснил:
- В разных школах нас делали разными путями. Ламберт, вон, наверняка с таким не сталкивался, а вот у нас юные змееныши часто проваливались в животное состояние. Ты, бард, фантазией не обделен, вот и представь: тело человеческое, а мышление и повадки, как у натуральной гадины. И если воспримешь его змеюкой, то ей пацан и останется. Такие долго не жили.
- Ох, Мелителе! Неужели и с Гарри такое может случиться, - испуганно прижал руки к губам Лютик. В его больших голубых глазах отразился настоящий ужас.
- А пес его знает! Так нахера ж проверять, до чего он дойти может? Вытягивать вам его надо из варжьей шкуры, пока он реально не начал завывать на луну да кусты метить!
- Ты прав, пожалуй. Мы все надеялись, что он отпустит травмировавшее его прошлое и тогда сможет стать собой, только вот время идет...
- И нихрена не меняется, - закончил за него Лето. – Не работает это так. Чем дольше в измененном состояние находишься, тем сложнее от него избавиться. Так и с проклятьями, и с чародейскими заклинаниями работает.
- Что же теперь делать? Найденная Ольгердом печать возвращения истинного облика не помогла, и другого пути мы пока не нашли.
- Есть одна идея, - задумчиво и как-то оценивающе посмотрел на барда Лето, но пояснять и отвечать на его вопросы отказался наотрез.
Вскоре после этого разговора у ведьмака Школы Змеи появились какие-то дела, которые он ни с кем, кроме Ламберта не обсуждал, да и тот разводил руками, то ли не зная всей картины, то ли просто не желая или не имея возможности отвечать. Лето частенько куда-то отлучался, судя по редким весточкам, помимо прочего и в Новиград, пропадая порой более чем на неделю.
Пока отлучки не прекратились так же внезапно, как и начались. Просто в какой-то момент Лето вернулся и более уходить не стал, разве что, как обычно, пройтись по округе, когда наступала его очередь охотиться, или разогнать мелкую нечисть вроде накеров, которые плодились на крестьянских полях как кроты, сколько ни взрывай их чертовы норы.
На вопросительный взгляд Ольгерда змеиный ведьмак только пожимал плечами, даже и не думая обременять себя пояснениями, погрузившись в приятную рутинную жизнь поместья: охота, домашние дела, тренировки с Ламбертом и фон Эвереком, периодические вечерние концерты Лютика, который не переставал писать и с огромным удовольствием представлял на оценку скромной публики свои новые баллады.
Так бы все, наверное, и забылось, если бы не произошел случай, поставивший жизнь обитателей дома с ног на голову.
А начиналось все вполне обычно: день радовал необычайно теплой солнечной погодой, и Лютик решил прогуляться до ближайшей рощицы, где ходивший в последний раз за дичью Ламберт увидел целые заросли дикой земляники. Обожающий сладкие ягоды бард поспешил набрать побольше, пока об урожайном месте не прознали обитатели соседних деревень. Компанию ему, как всегда, составлял Гарри, категорически отказывавшийся отпускать барда из поля зрения без присмотра.
И все было чудесно. На все голоса распевали птицы, дул легкий свежий ветерок, над полянкой витал дивный земляничный аромат. Лютик, проникнувшись этой мирной атмосферой, не удержал эмоции в себе и тоже запел мелодичную старинную балладу на эльфийском языке.
Все резко изменилось, когда на поляну, прямо на барда, с низким ревом рванул вылетевший из густого подлеска огромный скальный тролль.
От ужаса у Лютика сковало все тело, ноги не слушались, и он застыл, не способный даже дернуться. Да еще и предательский разум твердил, что это бесполезно: слишком опасными противниками были тролли, даже ведьмаки готовились ко встрече с ними едва ли не серьезнее, чем к охоте на драконидов.
Все эти мысли пролетели в один миг, в то время как перед бардом с угрожающим яростным рычанием выскочила огромная черная тень, заслоняя собой упавшую на колени хрупкую фигурку.
- Гарри, во имя всех богов, нет! – очень хотелось зажмуриться.
Тот, о ком он должен был заботиться, погибнет вот-вот по его вине! Сейчас он на мгновение даже пожалел, что встретил когда-то Госпожу, что она спасла его от банды разбойников. Лучше бы он отмучился там, чем стал причиной гибели того, кто стал близким, как родной ребенок.
Только вот черная тень страшно взвыла и вдруг поднялась еще выше.
Лютик едва не задохнулся от осознания: перед ним вырос огромный волколак, теперь едва ли уступавший габаритами троллю. Да и силой, судя по тому, как когтистая гаррина пятерня удерживала лапу скального монстра.
- От, едрить твою через коромысло! Стой, волчара, безвредный он! – На полянку стремительно вылетел кто-то, до жути напоминавший ребенка. Только вот кожа его была бледного серо-голубого цвета, да чрезмерно большие глаза горели желтым огнем.
Практически без одежды, замотанный только в не отличающуюся чистотой тряпку на манер набедренной повязки, он бесстрашно рванулся между монстрами и уперся руками волколаку в коленку, будто пытался остановить.
- Тупень ты, Барт, сейчас шерстлявый тебе жопу порвет! Опусти лапы! – Теперь прибожек (как догадался Лютик, вспомнив короткие рассказы Геральта) орал уже на тролля.
Тот, вдруг, взял и послушался, с тоскливым подвыванием попытался отойти, аккуратно (насколько это вообще для тролля возможно) потянув застрявшую в стальном захвате волколака, будто в капкане, лапу. Надеясь, что есть все же шанс решить все мирным путем, Лютик собрался с силами и заставил себя подняться на подрагивающих ногах. Боялся он, что характерно, исключительно тролля, поэтому попытался обойти прикрывавшего его волколака, все еще с трудом веря своим глазам.
- Куда? – вдруг рокочущим басом одернул его тот, вновь задвигая за спину.
И тут на Лютика свалилось осознание: волколак! Гуманоидное существо, способное говорить! Его Гарри изменился, чтобы его защитить, и теперь может говорить с ним!
Какой там страх? Все остальное воспринималось, как досадные мелочи, и никогда даже не думавший опасаться своего подопечного бард бесцеремонно обхватил волколака за мощное покрытое короткой черной шерстью предплечье, требуя развернуться к нему.
Гарри этот порыв не совсем оценил по одной простой причине: тролль был еще рядом, пусть и не пытался более нападать, а стоял и пялился на них, словно пытался своими каменными мозгами понять, что вообще происходит.
- Да отойди ж ты, тупень! Зырь, что интересное, кажись, творится, - прибожек был, определенно, посообразительнее, так что едва ли ощутимыми для каменной туши пинками оттолкал того чуть подальше, чтобы не раздражал странного волчару.
Только после этого тот, кто еще недавно бегал на четырех лапах, послушно обернулся к Лютику, при этом все равно стараясь держать чужаков в поле зрения.
Крупное тело волколака было полностью покрыто короткой густой черной шерстью и бугрилось мыщцами, как и длинные руки, заканчивающиеся изогнутыми пальцами с длинными черными когтями. Ноги были человеческими лишь до колен, а дальше выламывались назад, заканчиваясь большими волчьими лапами. А вот голова почти не изменилась, разве что-то неуловимое в строении челюстей, ведь Лютик отчетливо слышал речь. И все же теперь в Гарри было куда больше человеческого, чем когда он был варгом. Зеленые глаза смотрели на Лютика с тревогой и напряжении, будто их обладатель все ждал, когда от него с криками побегут прочь.
- Гарри? Ты в порядке? – вопрос был идиотский, наверное, но состояние друга волновало менестреля больше всего. Тот вопрос оценил. Тревога сменилась легким весельем.
- Это я должен спрашивать, - фыркнув, все тем же приятно рокочущим голосом ответил Гарри. Лютик поймал себя на мысли, что ничего прекраснее этого голоса не слышал.
- Теперь в полном. А ты – настоящий красавчик! – Не мог не похвалить Лютик.
- Спасибо. Но штаны или что-то вроде мне бы не помешало, - хмыкнул волколак, бросив короткий выразительный взгляд ниже пояса.
- Да, уж, шерстлявый, елда у тебя на зависть! – Присвистнул прибожек, заставив даже ушлого барда слегка покраснеть. Впрочем, он быстро взял себя в руки.
- А вы, собственно, кто такие? И с какой стати твой друг, - Лютик кивнул на тролля, - вдруг на меня напал?
- Да не нападал он. Ты голосил так... аж прям живот скрутило, как красиво. Не брешу, ей-ей! Чуть не обосрался от восторга... Так вот энтому дуболому тож понравилось. Барт у нас ценитель всякого такого. Только вот тупень он и есть тупень, потому и рванул, рыком восторг выражая, - развел прибожек руками, закончив свой рассказ.
- Значит, твоего друга зовут Барт? А тебя как? – несмотря на экспрессию и весьма специфическую оценку красоты его пения, прибожку Лютик поверил. Это было настолько бредово, что явно могло быть только правдой.
- Ивасик я. Шел себе шел, и на тупня этого нашел. Идет, рыдает, башкой деревья ломает. Жалко его стало, вот и взял с собой.
- А рыдал-то с чего?
Тут, неожиданно, ответил сам Барт:
- Барта прогнали. Барт шомну стерег-стерег, а потом – БУМ! – и нет шомны! Сиги разозлился и прогнал Барта. Сиги был добрый, забрал Барта, где было шумно и жарко. А потом Сиги стал злой. Теперь Барт никому не нужен.
- Разве ты не можешь пойти к своим? – удивился Лютик. Признаться, про столь разговорчивых троллей он прежде не слышал.
- Свои злые. Не любят Барта, - покачал головой тролль и как-то разом весь скис, будто сдулся.
- Он с людями якшается. Не жрет их, говорит. Вот они его и гоняют, - пожал плечами Ивасик. – А я треп пару этих, убивцев нечисти подслушал, как же их, едрить твой мухомор?...
- Уж не ведьмаков ли? – подсказал Лютик.
- Во! Они! Дык они и трепались, будто дом есть, где всех-всех принимают. Я решил к ним с болота своего сдрыстнуть, пока меня уродские ведьмы в супе не сварили, а по дороге энтого прихватил.
- Ох! Так вы к нам, получается, и шли? – Схватился за голову бард, тут же сообразив, какие необычные жильцы к ним заявились. Он посмотрел на молчавшего все это время Гарри. – А ты что на все это скажешь? – Спрашивать такое было непривычно, но черта с два он теперь позволит ему снова опуститься на все четыре лапы.
Молчавший все это время волколак опасно оскалился, и Лютик не сразу понял, что это улыбка.
- Да пусть живут, правила для всех одинаковые. Пошли домой, я хочу, наконец, одеться. И дать в морду одному ведьмаку.
- Ведьмаку? Почему это еще?
- Потому что уверен, что один из тех болтунов был лыс, как коленка. Верно, Ивасик?
- Ага! И шрам такой, будто его чем по башке лупили, - закивал прибожек.
- Лето... - простонал Лютик, который тоже все понял. – А бить-то зачем?
В ответ прозвучал разгневанный глухой рык:
- За то, что опасности тебя подвер-рррг, мудила!