Глава 2
Место для стоянки попалось крайне удачное: почти идеально круглая полянка с трех сторон была окружена густым кустарником, с четвертой же звонко журчал небольшой ручеек, так что подобраться к ним незаметно не смогли бы ни люди, ни монстры.
Лютика била легкая дрожь, несмотря на то, что ночь выдалась на удивление теплая и почти безветренная – то сказывался стресс на чудовищную ситуацию, из которой он лишь чудом выбрался живым. Стоило промелькнуть мыслям о Госпоже, как от появившейся на груди метки по телу разлилось тепло, и бард с трудом удержал короткий всхлип: его Леди и впрямь дарила поддержку. Это было ошеломительное и незнакомое по силе чувство. Только теперь Лютик понял, насколько до этого он был одиноким и неприкаянным.
Тем временем Ольгерд набрал немного дров и щелчком пальцев разжег костер, напомнив этим жестом ведьмака.
Бард тряхнул головой, отгоняя ненужные сейчас мысли и обернулся к подошедшему мужчине.
- По-хорошему, надо бы нам добыть дичи на ужин, но я не уверен, что оставлять вас сейчас вдвоем – хорошая идея, - признался Ольгерд.
- Не стоит. У меня с собой есть недурной запас вяленого мяса, сыра и хлеба, что я захватил из деревушки неподалеку. Да и приличного эля пару фляг. На ужин и завтрак нам должно этого хватить, а дальше уж видно будет. Хотя придется еще сообразить, что предпочитает лопать малыш, - пробормотал Лютик, глядя на спящего на его руках волчонка. – Давай-ка ополоснем его. У меня в котомке был мягкий теплый плащ, так что замерзнуть ему после купания не грозит.
В четыре руки они промывали черную шерстку, избавляя от грязи и засохшей крови. К огромному облегчению Лютика, самих ран на теле малыша не было, только следы от них. Что же, Госпожа наверняка исцелила своего потомка. Жаль, что залечить душевные раны не так просто, как телесные.
Когда по-прежнему спящий Гарри был закутан в тот самый плащ и устроен на максимально комфортном расстоянии от костра, Ольгерд и Лютик устроились на еще одном одеяле и воздали должное бардовским запасам провизии.
- Спасибо, - наевшись, поблагодарил его Ольгерд.
Помявшись, он признался:
- Так странно не иметь ничего.
- Ты дворянин, - с пониманием кивнул Лютик.
- Как и ты.
- Я слишком давно отказался и от титула, и от родни. А у барда лишь одна ценность – его инструмент, который позволяет заработать на кусок хлеба да комнату в корчме. И то не всегда. Впрочем, как у ведьмака, так что неудивительно было привыкнуть обходиться практически без всего. Хотя Геральт и нудел постоянно, что я избалованный неженка, - со смешком вспомнил Лютик. Чаще всего подобные отповеди он получал тогда, когда отдавал последние деньги за новый костюмчик или модный берет с украшенной жемчугом эгреткой и пером цапли.
- Так ты и впрямь много лет путешествовал с Геральтом из Ривии? Откровенно говоря, я думал, что это больше приукрашенные слухи, - на вспыхнувший праведным возмущением взгляд Лютика, Ольгерд извиняющимся жестом поднял руки. – Не обижайся, но жизнь ведьмака тяжела, даже судя по тому, что я успел увидеть. И сильно сомневаюсь, что жизнь его спутника многим легче.
- Мы были друзьями, - пожал плечами Лютик, остывая, но тут же исправился. – Точнее, я так думал. Но, судя по всему, заблуждался.
И столько горечи было в этих его словах, что фон Эверек не стал лезть музыканту в душу, бередя не зажившие еще раны бесцеремонными расспросами.
- Куда ты думаешь отправиться дальше? – вместо этого спросил он.
Вопрос, неожиданно, поставил барда в тупик. Раньше он бездумно шел из города в город, делясь своей музыкой как с простым людом, так и дворянами, буде те приглашали его на свои торжества и вечеринки. Но теперь на руках был подопечный. И сколько в Гарри осталось человеческого еще не было ясно. Не говоря уже о том, что он прежде вовсе не слыхал о превращении в животное. Да и простой ли это был волк? Почему-то, Лютик сильно в этом сомневался.
- Если честно, понятия не имею. По-хорошему, наверное, стоило бы где-то осесть, чтобы просто пожить спокойно, понаблюдать за малышом. Я даже не знаю, как он поведет себя, когда очнется. Только вот дома у меня нет, устроиться под боком у какой-нибудь влиятельной графини, как я делал порой прежде, для нас не вариант. Не теперь. А Леттенхоф – мое поместье – для меня закрыт навсегда.
Слушавший его Ольгерд молчал, гипнотизируя взглядом танцующее пламя костра. По отсутствующему взгляду было понятно, что он целиком и полностью погрузился в некие, весьма непростые думы.
Наконец, после паузы, он медленно заговорил, взвешивал каждое слово.
- У меня есть поместье. Несмотря на мою... не знаю, можно ли назвать смертью вечное рабство в демонском мире... В общем, сильно сомневаюсь, что на него хоть кто-то мог претендовать, да и не было у меня наследников. Только вот выглядит сейчас резиденция Эвереков не лучшим образом. Мягко говоря. Но я точно знаю, что Геральт его полностью зачистил от всей обитавшей нечисти, так что с высокой долей вероятности там будет безопасно. И вряд ли хоть кто-то нас потревожит: окрестные жители пустили слух, что дом проклят, и обходят его десятой дорогой. А ведь на самом деле проклят был я, - на последних словах в голос прокралась нескрываемая горечь.
- Где оно находится? – идея показалась Лютику здравой. После того, что он повидал, страшилками народными барда было не запугать. Да и в том, что Ольгерд сможет защитить их, он не сомневался. Ведь неспроста сама Госпожа его для этого призвала.
- К востоку от Новиграда. Как называется деревня, о которой ты говорил?
- Яворник.
- О, значит здесь совсем недалеко: дня два-три пути на восток. Это если обходить все крупные поселения, - тут же сориентировался Ольгерд.
- Что же, в таком случае, давай попробуем. Тихое место нам сейчас не помешает...
Закончить предложение Лютик не успел, потому что раздалось что-то среднее между чихом и громким фырком, и их подопечный, наконец-то завозился в своем импровизированном гнезде из плаща и одеяла.
- Привет, дружок! – Лютик тут же поспешил к проснувшемуся волчонку, при этом стараясь не совершать резких движений, чтобы не напугать его.
Тот тут же подскочил на все четыре лапы и напряженно развернулся к барду.
- Ты только не пугайся, пожалуйста. Меня зовут Лютик, а это – Ольгерд, - представляться на первый взгляд зверю было странно, но менестрель в первую очередь решил воспринимать Гарри именно как человека и надеялся, что тот его поймет.
К слову, в несвойственных волкам, ярко-зеленых глазах светился разум, явно больший, чем полагался животному, и Лютик осторожно спросил:
- Гарри? Ты меня понимаешь?
Уверенный кивок после непродолжительной паузы подтвердил его подозрения.
- Вечная Госпожа, властвующая над миром мертвых, попросила нас позаботиться о тебе, познакомить с новым миром и помочь в нем освоиться.
На этих словах волчонок озадаченно тряхнул головой, забавно хлопнув слишком пока большими для его головы по-щенячьи лопоухими ушами, и покрутил головой, осматриваясь, после чего снова вернул все свое внимание Лютику, а на неожиданно выразительной мордочке появилось откровенно вопросительное выражение.
- Я сам мало что знаю, - пожав плечами, признался бард, - только то, что с тобой случилось что-то плохое, а здесь, она уверена, ты сможешь найти душевный покой и счастье.
Зеленый взгляд полыхнул таким явным скептицизмом, что молчавший до этого Ольгерд не сдержал тихий смешок.
- В любом случае, почему бы не попробовать? – предложил он. – Сдается мне, что эта Леди никогда не ошибается. А мы поможем.
Гарри вздохнул и согласно кивнул, снова хлопнув ушами. Потом еще раз чихнул, обозрел лужайку и вдруг засопел, принюхиваясь. Пара секунд сосредоточенного сопения, и волчонок уткнулся в лютикову торбу. Подумал и поскреб ее лапой, обратив к хозяину вещи вопросительный взгляд.
- Да-да, минутку, - хмыкнул Лютик и распустил завязки горловины. Черный нос тут же уткнулся в сверток с вяленым мясом, а в животе малыша громко забурчало.
Еще один вопросительный взгляд сменился на радостный, как только оголодавший юный организм получил свою порцию ужина.
***
За пару дней совместного путешествия Лютик успел сделать несколько весьма занятных и противоречивых наблюдений насчет их подопечного.
К огромному облегчению барда, Гарри и впрямь был именно человеком в теле зверя: это было видно по повадкам, несвойственной обитателям дикой природы эмоциональности, порой чисто человеческим жестам.
При этом четверолапая форма его, кажется, ни капли не смущала, и всеми ее преимуществами Гарри активно пользовался: выслеживал по запаху добычу, помогая Ольгерду на охоте, невозмутимо пил воду хоть из речки, хоть из лужи, спал, свернувшись клубком, на земле, не проявляя интереса к одеялу.
А еще, судя по всему, их подопечный был очень молод. И проявлялось это не только в его внешнем виде (хотя бард был готов на спор съесть свой берет, уверенный, что растет Гарри невероятно быстро для волка: всего пара дней, а он умудрился прибавить по крайней мере два пальца в холке), но и в повадках. Гарри был любознательный, игривый, дурашливый.
Только вот порой проглядывали следы тяжелого прошлого. Как-то волчонок увлекся возней с Ольгердом, с которым мог позволить себе чуть больше вольностей, старательно оберегая Лютика, и ненароком прикусил его за руку чуть сильнее, чем следовало, так что из маленьких ранок от острых клыков выступила кровь.
И тут же малыш сжался, опустив уши и подобрав под себя хвост. Вся его поза говорила об ожидании удара, при чем он даже не пытался отойти, просто ждал покорно наказания.
- Ну чего застыл, дурище? Разве ж эти царапины стоят внимания для мужчины? – небрежно хохотнул тогда Ольгерд и ласково потрепал лобастую голову, с внутренним удовлетворением наблюдая, как поднялись снова торчком мягкие уши, а из пушистого тела постепенно ушло напряжение, так что уже через минуту Гарри сидел, довольно жмурясь и балдея от почесываний, перешедших на шею.
Так, постепенно узнавая друг друга, они продвигались к поместью Эвереков, надеясь обрести там кров.
Ольгерд оказался удивительно интересным собеседником, с искренним наслаждением рассуждающим о живописи и поэзии. Его разносторонность впечатлила Лютика до глубины души: отчаянный атаман, яростный в схватке и беспощадный к врагам, он с не меньшей страстью погружался в исследования, когда пытался исправить свою чудовищную ошибку и разорвать договор, сначала давший ему то, что было желаннее всего, а потом с жестокостью это уничтоживший. А в редкие свободные минуты предавался созерцанию, находя хоть какой-то душевный покой в совершенных линиях статуй и мягких мазках света и тени живописных полотен.
Он с болезненной прямотой рассказал Лютику свою историю, а также поведал обо всех случившихся согласно его желаниям приключениях Геральта. И пусть по его вине погибло немало людей, все же Лютик счел ужасно несправедливым отдать фон Эверека демону, именующему себя Господином Зеркало, хоть того и требовал договор.
- Не стоит, - покачав головой, прервал возмущения барда Ольгерд, - выбора у ведьмака не было вовсе, иначе он сам бы достался Гюнтеру О'Диму, а такой участи я никому теперь не пожелаю. К тому же, когда мое сердце стало оживать, вся боль от случившегося обрушилась на меня, и я не уверен, что это так или иначе очень скоро не привело бы меня в чертоги Госпожи.
- Но как же?.. Сейчас тебе легче?
- Да, Госпожа в своем милосердии приглушила мою боль. Когда она появилась там, где я пребывал, я сперва не поверил своим глазам, решил, что это очередная сводящая с ума иллюзия. А когда, наконец, осознал, то был счастлив до одурения, ведь думал, что она пришла подарить мне желанный покой.
- Вот оно что! – понимающе выдохнул Лютик. – Ты был готов уйти с ней добровольно и с радостью.
- Как и ты, насколько я понял. Но в итоге она велела мне любой ценой защищать тебя и твоего подопечного, - в задумчивости Ольгерд непроизвольно начал поглаживать появившуюся на внутренней стороне предплечья метку, такую же, как у Лютика. Он не сразу обратил на нее внимание, но вот наблюдательный Гарри тут же среагировал на символ, явно имевший для него большое значение.
*
Резиденция Эвереков встретила их гробовой тишиной, нарушаемой только подвыванием ветра среди камней. Они стояли на мощеной площадке перед главным входом в поместье. На окружавших их клумбах до сих пор цвели великолепные кусты алой, розовой и желтой мальвы. И как же контрастировало с этой бойкой пестрой красотой темное мрачное полуразрушенное строение!
Чем ближе они подходили к парадным дверям, тем мрачнее становился Ольгерд. Достаточно было пройти в просторный холл, чтобы понять, что дом совершенно не пригоден для жизни: лестницы, ведущие на второй этаж, обрушены, выбиты окна и некоторые двери, повсюду на полу мусор, обломки мебели и сухие листья.
- Зря я вас сюда привел, - с тяжелым вздохом сказал фон Эверек. – Здесь царит лишь смерть и разрушение. Живым более в этом доме не место. Ему осталось лишь доживать свой век, рассыпаясь от времени, пока не уйдет в небытие и безвестность вместе с нашим родом.
- Не надо, не говори так, - попросил его Лютик, положив руку ему на плечо, чтобы поделиться теплом и поддержкой. – До сих пор видно, что когда-то это место было прекрасно. И оно достойно того, чтобы его восстановили и вновь вдохнули жизнь. Но у нас, к сожалению, нет пока для этого ресурсов.
Гарри, казалось, был целиком и полностью солидарен с Лютиком. Пока мужчины стояли у входной двери, он уже сосредоточенно осматривал всю доступную территорию, беззаботно шурша из одной комнаты в другую. И только по периодическому чиханию и фырканью можно было понять, в какой он стороне.
- Гарри, дружок, лучше бы тебе там не лазить. Мало ли что может ненароком обрушиться? – чуть повысив голос, позвал волчонка Лютик.
Стоило черной шустрой тени появиться из проема (причем не того, куда Гарри первоначально свернул), как бард, бросив невольно извиняющийся взгляд на Ольгерда, сказал: - Боюсь, тут нам остаться не получится, слишком уж сильно пострадало это некогда дивное поместье.
Как бы не было тяжело Ольгерду это признавать, но он был полностью согласен с бардом. Хоть сам он мог бы выживать и не в таких условиях, но был с ними тот, о чьем благополучии и удобстве они заботились в первую очередь. И разрушенный дом совершенно точно не место для потомка самой Смерти.
Чего они не ожидали, так это того, что сам объект их беспокойства будет в корне не согласен с таким раскладом.
Неизвестно, чем руководствовался Гарри, только вот после слов Лютика он недовольно насупился, немного опустив голову, будто собирающийся бодаться молодой теленок, топнул лапой, громко фыркнув, и сделал пару шагов назад, всем своим видом показывая, что покидать чем-то понравившееся ему место не намерен.
- И как это понимать? – вопрос был, скорее, риторическим: действия подопечного двусмысленно трактовать вряд ли бы вышло. Бард тяжело вздохнул и постарался призвать Гарри к разуму. – Гарри, дружочек, ты же прекрасно видел, что тут нет ни одного пригодного для жизни помещения. Мы попросту не сможем восстановить даже часть дома своими силами. Если уж Ольгерд наш силой не обделен, то от меня, увы, в ремонтных работах не будет никакого проку.
Но Гарри снова фыркнул и требовательно топнул лапой, прямо как капризничающий ребенок. Удивительно, но прежде мужчины за ним таких выбрыков не замечали ни разу.
«Так понравился этот дом, маленький потомок?» - знакомый насмешливый голос эхом прозвучал, отражаясь от старых стен.
Гарри удовлетворенно уркнул и кивнул.
«Что же, будет непросто. Но когда ты искал легких путей?» - задумчиво проговорила Госпожа. В этот раз она так и не появлялась, лишь разлившийся в воздухе покусывающий холодок подтверждал ее присутствие.
– «Будет вам помощник! Коли будет преданно служить, то в награду получит свободу воли, если же нет, то уйдет в небытие окончательно. А ты, мой милый Гарри, запомни: далее ты сам должен справляться, а я приду на помощь только лишь в том случае, когда одной ногой ты будешь в моих чертогах. Твоя семья поможет тебе и поддержит.»
Сразу после этих слов рядом с волчонком закружилась густым облаком тьма, поднялась на две головы выше рослого Ольгерда и опала, оставляя долговязую фигуру в потрепанном темном рубище.
- Не может быть! – изумленно выдохнул фон Эверек, а Лютик, рассмотрев то, что таилось под капюшоном, невольно отступил на пару шагов назад.
- Во имя прекрасных глаз Мелитэле! Кто это?
- Это демон, которого я когда-то заставил служить мне. Он должен был охранять дом и мою жену, а также следить за садом. Но он был убит ведьмаком, когда тот выполнял мое задание, - глухим голосом поведал Ольгерд, не сводя взгляда с того, кого Госпожа решила привести им в помощь. – Полагаю, нам следует попробовать и впрямь обосноваться здесь, раз уж нам и подмогу прислали.
- Ох! Уж прости, но вот теперь я и впрямь верю, что сердце твое было каменным: призвать такую жуть! – Лютик с легким содроганием рассматривал «подарочек». Грубо пришитый гладкий лоскут кожи вместо лица, от которого осталась лишь неровная щель рта, следы швов на руках и ногах, будто его собирали по частям... И как можно было додуматься до такой страхолюдины? – Как его зовут?
Все же это чудо-юдо привела для них Госпожа, значит придется к нему привыкать.
- У него нет имени. Просто Ключник, - ответил Ольгерд.
Услышав свое имя, демон опустился и склонил лысую голову, показывая готовность служить.
- Ну вот и ладненько, глядишь, как-нибудь справимся. А ты доволен, добился своего? – насмешливо уточнил Лютик у подбежавшего к ним Гарри. Тот кивнул, всем своим видом показывая удовлетворение.