Сгорая в наших чувствах

Ника

Вчерашняя миска мороженного с двумя бокалами вина не входила в мои планы, как и поток слез под фильм "Полуночное солнце". Я пересматривала его в шестой раз, и в шестой раз устроила водопад и соорудила гору из платков. Легче уверять себя, что ты сопли наматываешь из-за трагичной любви героев, а не из-за парня, решившего завести себе гарем.

Но теперь это уже не изменить, как и синяки под глазами, покрасневший нос и небольшой кашель. И будильник, который был, как назло, прослушан. Подскочила за двадцать минут до выхода из-за Батона, который начал громко требовать еду. Доехала до университета в спешке и успела ровно к началу пары. Уселась на последнюю парту и уже как минут сорок лежу на сумке, пытаясь не уснуть и заставить живот не урчать разъяренным гризли.

Так себе выходит.

Вернувшись вчера из кафе, кроме мороженного и вина ничего не ела, утром выпила стакан воды и зубы почистила. Организм просит нормальной еды.

А сердце ещё пару бокальчиков красного полу сладкого.

Провалявшись в согнутом состоянии до конца пары, пару раз сожалея, что мозг не воспринимает то, что говорит преподаватель, со звонком еле разогнула спину. Как люди умудряются спать на этих неудобных партах, а потом резво бежать в столовую? В расписании на сегодня лишь две пары, обе лекции, что не могло не радовать. О чём-то рассуждать и что-то писать этим утром кажется нереальным.

Выходя из кабинета, пару раз огляделась. Никто на меня не смотрит. Утром казалось, словно у меня на лбу написано: "МНЕ ИЗМЕНИЛ ПАРЕНЬ". Было ощущение, что, выйдя из подъезда, в меня полетит тысяча высказываний о моей вине.

"Выглядишь как пугало на огороде, естественно он к другой сбежал."

"Мужчинам нужен сытный завтрак, обед и ужин, а ты всё время работаешь, вот он и нашёл ту, что ему всё приготовит. Мужчины всё же желудком любят."

"Ты ему ласки мало давала. Тем более, мужчинам секс чаще нужен."

"Вон носишь одно и тоже, джинсы да свитера, а платья где?"

"Ну конечно бросил, ты свои волосы видела. Парни любят подлиннее, а не это безобразие, которое даже до лопаток не достаёт. Да и поярче стоило, что за бледный каштан? Лучше бы в блондинку перекрасилась."

И хоть знаю, что это бред, но выкинуть из головы не могу. Люди любят высказываться тогда, когда их не просят, иногда раня сильнее, чем кажется на первый взгляд.

Сейчас, в университете, понимаю, что никому дела до этого нет. Не скажу, что я в группе отшельница и ни с кем не общаюсь. Всё же групповых работ у нас много, и удобнее поддерживать хорошие отношения со всеми. Просто близких знакомств не завела. Мне это казалось не нужным. Был Игорь, были наши общие друзья, а на что-то другое времени было не так много.

Жалею ли? На данный момент, да. Я много читала, да и перед самым носом был прекрасный пример женской дружбы на века - бабушка со своей университетской подругой, которая до сих пор притаскивает ей шоколад, который стоит как моя почка, но бабушка от него тает. Именно тетя Надя когда-то помогла бабушке поднять меня после смерти родителей, стала второй бабушкой, забирающей к себе на выходные или на лето.

А у меня такой дружбы не было. В школе дружила с парой девочек, но после окончания пути быстро разошлись. Среди друзей Игоря особо ни с кем сблизиться не успевала, девушки быстро сменялись, и я перестала пытаться.

И вот сейчас хотелось бы позвонить или написать кому-то, высказаться или хотя бы просто обнять.

Что ж, жалея себя, пришла к тому, что мне нужны обнимашки. Молодец Ника, ещё немного и пойдёшь за ещё одной бутылкой вина.

Резко перед моим носом появился пакетик сока и два кекса. Живот издал ещё одно жалобное урчание.

– Тебе срочно нужна еда. А ещё хороший душ, – Соня взяла мои руки и вложила в них еду. Сегодня на ней было легкая зелёная рубашка, узкие джинсы и босоножки. Мило.

– А ты отлично выглядишь.

– Не спала? – взяв под руку, повела меня к подоконнику, где пристроилась рядом и сама воткнула трубочку в сок.

– Спала, просто мало.

– Ешь, – достав бутерброд из магазинной упаковки, сунула мне в руку.

– Это подкуп. Причём откровенный.

– Скорее спасение всего потока от выслушиваний твоего голодного кита, – она тыкнула меня в живот.

Нахмурившись, посмотрела на девушку, которая достала ещё один сок из сумки и стала пить.

– У нас совпадают пары?

Кивок.

– В этом семестре мы ходим вместе на "Организацию мероприятий".

Так вот что это был за предмет.

– Хм.

– Что за хм? Ешь давай, перемена не резиновая.

– Ты за мной не следишь, это уже хорошо.

– Я же обещала дать тебе подумать, сегодня просто совпадение. Если бы не твоё состояние дохлого хомяка, то я бы к тебе не подошла.

Усмехнувшись, откусила бутерброд, за что желудок сказал огромное спасибо.

– Вчера весь вечер ревела? – спросила она, не смотря на меня.

– Угу, – не вижу смысла скрывать.

– Он не стоит твоих слез.

Я усмехнулась и покачала головой.

– Банальная фраза.

– Очень, но она правдива. Игорь не достоин ни одной девушки, с которой начал отношения, – я завидовала стойкости в его голосе.

– Как ты так спокойно говоришь об этом? Вы же тоже были вместе, несколько месяцев, если мне память не изменяет. Неужели тебе не больно?

Она молчала, грызя соломинку. Её взгляд был направлен в пустоту.

В это время я доела бутерброд и допила сок. Небольшой перекус благоприятно повлиял на мой мозг, он начал соображать.

Вокруг нас стояли только мои одногруппники, Сониных рядом не наблюдалось. Но мне и своих хватало, которые хоть и пытались не смотреть, но все равно пялились на нас, иногда перешёптываясь. Стоило ожидать, что Соня не неизвестная личность в университете. Я за сплетнями не следила, поэтому о её месте в университетской иерархии не знала. Но понять, что наше общение для других кажется странным, не составляет труда.

И тут Соня заговорила:

– Больно было, но сейчас... я хочу лишь поставить его на место. Возможно, это желание вернуть справедливость и спасти ещё пару девушек, которых он обманет. А может быть это мой внутренний демон играет на моей ненависти к играм на чужих чувствах.

– А может и то, и то, – ответил я, сжимая в руке пустой пакетик от сока.

Игры на чужих чувствах были одним из самых мерзких поступков, которые можно совершить, особенно в отношениях. И, внутри, стремление к справедливости горело и у меня. Желание, чтобы ему было также больно, как и мне, присутствовало. Но этот план... Это было сумасшествие чистой воды.

– Я ещё не решила, готова ли пойти на это, – не стоило продолжать, Соня и так поняла и кивнула.

– Понимаю. Месть лишь звучит легко и выглядит правильно только в книгах или сериалах. В жизни нужно всё хорошо взвесить, чтобы не угодить в полную задницу, – она улыбнулась и толкнула меня локтём в бок, – Но, если что напомню, я тебя прикрою.

И я верила. Не знаю почему, но верила, что, если мы воплотим её план в жизнь и совершим ошибку, она не бросит меня в этой заворушке.

– Не бойся и не накручивай себя лишний раз, – Соня обняла меня за плечи, слегка их сжав, – Я побегу. И да, – она замялась, – если захочешь поговорить, просто позвони.

Девушка быстрым шагом скрылась среди других студентов, оставив меня в недоумении. Я что, весь тот монолог про дружбу вслух сказала? Или она мысли читает? Точно помню, что думала о том, что хотелось бы с кем-то поговорить или просто обнять.

Звонок помешал мне продолжить размышления, и с потоком людей я зашла в кабинет на ещё одну длинную нудную лекцию.

***

Вечером меня вновь настигла тоска. Батон ходил за мной по пятам по всей квартире, недовольно виляя своим пушистым рыжим хвостом. Моё плохое настроение ему не нравилось, и он очень старался его исправить. То лез ласкаться, то укладывался на живот и урчал как трактор. Ждал, когда моя реакция изменится со слабых поглаживаний на что-то более нежное. Но не сегодня. И, возможно, не завтра.

Я была на грани того, чтобы включить ещё какую-нибудь мелодраму и открыть бутылку белого вина, когда позвонил телефон. На экране высветилась старая фотография с моря, где я сижу на руках у тёти Нади.

– Печенька, давно тебя не слышала,– тёплый голос раздался в трубке, волшебным способом снимая напряжение с тела. – Как дела? Почему не звонила своей старушке? Я же скучаю.

Улыбка сама расползлась на губах.

– Прости, завал в работе и учёбе.

– Понимаю, понимаю. Ты там хоть отдыхаешь? Кушаешь хорошо? Мы там с твоей бабушкой собрали тебе пару баночек клубничного и малинового варенья. Ягоды в этом году много, мы весь погреб заставили.

Хихикнув, непроизвольно посмотрела в сторону кухни, где в шкафах стояло ещё три банки того самого варенья.

– И огурчиков насолили. В этот раз не так много, но зато помидор тьма тьмущая. Пораздавали соседям, закатали, ещё и какой-то соус сделали. Уж не знаю, как получилось, но обещали лучше кетчупа.

Уже боюсь представить, сколько мне в следующий раз сумок с соленьями они мне выдадут в дорогу.

– Ещё что-то про меня говоришь. Вы точно там не отдыхаете.

– Да что ты, это же в радость. Зато представь, как зимой будет приятно картошечку с солёным огурчиком навернуть, – и сказала тётя это так аппетитно, что живот заурчал. У меня вроде как две банки огурцов в холодильнике есть, может и правда навернуть.

Проглотив слюну, спросила:

– Где там бабушка? Хочу с ней поговорить, а то она в последний раз так занята была, что почти сразу сбросила.

– Спит она. С утра пошла с грибниками в лес, они там грибы искали, а она собирала остатки ягод.

– Зачем? – уровень моего негодования поднялся с нуля до ста за считаные мгновения, – У вас и так огород огромный, парник, поле картошки, куда ещё и в лес. Да и не понятно с кем.

Бабушкина любовь к копанию в земле мне никогда не была понятна, как и к сбору ягод, но радость от урожая на её лице сияла всегда так ярко, что я никогда не высказывала ей своё "фи". Но часто ей приходилось напоминать о здоровье. Несколько часов под солнцем, сгорбившись и с тяжеленной лейкой в руках подрывали её и так хрупкое здоровье.

– Захотелось ей компот тебе сделать с черникой, вот и пошла. А ты не нервничай. Грибники - мужчины хорошие, свозили её только в безопасное место.

– Я и без компота обойдусь, – пробубнила я.

– Да ладно тебе, большое дело. Ты мне лучше расскажи, что там с твоим женихом? – заговорила она шёпотом, словно бабушка могла подслушать.

Игоря бабушка не особо жаловала. Нашим отношениям не противилась, но и любви как таковой к нему не испытывала. Всегда была холодна и не улыбалась. Тётя Надя же относилась к нему лояльнее и в шутку звала "женихом", но тоже иногда заикалась о том, что мне стоит и к другим парням присмотреться, вдруг кого лучше найду.

Что ж, похоже, они что-то знали.

Одно упоминание Игоря смыло всё то тепло, что вызвал этот разговор.

– Нормально, – не хочу пока рассказывать им об измене.

– А по голосу и не скажешь. Что-то натворил? Помнишь, что я тебе говорила?

Кивнула, хоть и знала, что она этого не увидит.

– Напортачил? Забудь, и пусть идёт на все четыре стороны. Не он, найдётся другой, который портачить не будет.

Шмыгнула носом, что больше походило на смешок.

Звучит так просто.

Забудь.

Четыре года своей жизни. Просто забудь. Будь грёбанной Эльзой. Отпусти и забудь.

– Эх, милая, учила я тебя, что нужно уметь постоять за себя. Нельзя позволять людям топтаться по твоим чувствам, иначе это в привычку войдёт.

– И что же мне делать, если уже топчутся? – мой голос стал таким хриплым и надрывным, что самой горько стало.

– Поставить человека на место. Твоя бабушка бы сказала, что стоит просто уйти и не вступать в конфликт, но разве от этого можно успокоится? В конце предложения нужно ставить точку, а не многоточие, – я фыркнула, вспоминая, что Соня говорила что-то похожее.

– Высказать всё в лицо и уйти или отомстить. Предлагаешь что-то из этого?

– Почему бы и нет. Была у меня раньше знакомая, завистливая до ужаса. Наговорила на меня с три короба, что я и ко всем в кровать прыгаю, что у подруг мужей ворую, что чужие идеи ворую и ещё много всего. Я в итоге на неё вылила ведро сока вишнёвого, когда на дискотеке были. Она туда пришла намалёванная, хотела с одним парнем познакомиться. В итоге, осталась без парня и без платья, но больше обо мне ничего не говорила.

– Ты мне эту историю не рассказывала, – смех сам рвался наружу. Батон довольно замурчал, пристраиваясь рядом со мной на диване.

– Я тебе много чего не рассказывала, оставила на будущее. Бывало, и в озеро кого-то скидывала.

– Что? – засмеялась ещё сильнее, – Кто же тебя так разозлил?

– Да был один у нас неприятный парень. Ходил ко мне каждый день, прилип как банный лист. Я ему отказывала уйму раз, а он всё приходил. И вот одним вечером решила его остудить.

– Тётя Надя, – протянула я.

– А что? Я ему сказала "нет", значит "нет". Меня после этого парни зауважали, – гордо произнесла она. В голове сразу представила, как тётя стоит в своей комнате с телефоном у уха, в зелёном фартуке, который я ей подарила на Новый год, с убранными крабиком светлыми волосами, и упирает руки в бока, довольная собой. – И тебе стоит постоять за себя.

– Чтобы и меня парни зауважали?

– Да не только для этого. Ты не трусиха, докажи самой себе, что ты сильная, можешь со всем справится и заслуживаешь, чтобы к тебе относились хорошо. Иногда, людям нужно показать, что ты чего-то стоишь, и для этого не всегда подойдут честные методы.

Она была права.

Игорь воспринимал меня как должное. Всегда буду рядом. Ничего не скажу и буду терпеть. Закрою глаза на его косяки. И, даже если что-то пойдёт не так, я буду тихой и просто уйду.

Нет уж. Он решил встречаться с другими девушками у меня за спиной, за что многие бы пожелали лишить его самого дорогого органа. А это будет лишь маленькая месть.

Мне не нужно чужое уважение, лишь справедливость.

Класс, начинаю говорить, как Соня.

– Спасибо, тётя Надя.

– Да брось. Ты потом мне расскажи, что получится. На старости хоть что-то весёлое будет.

Мы ещё немного поговорили и отключились. На часах было одиннадцать, Батон мирно спал под боком, а я пошла на кухню за теми самыми огурцами, параллельно открывая диалог с Соней. Пусть это будет один из самых безумных поступков в моей жизни.

Но прежде, чем я успела хоть что-то написать девушке, от неё пришло сообщение с фотографией. Это были скрины историй незнакомой мне девушки из какого-то клуба. Лица особо не видно, но вот второго человека на фото было видно очень хорошо.

Игорь.

Она сидит на его коленях, целуя в щеку. Его рука пристроилась на её оголенном бедре, а взгляд устремлён на вырез синего платья. Возможно, кто-то бы его не узнал, причёска выполнена иначе, рубашка намного дороже его обычных, на запястье часы, которые всегда носит его отец, но не я. За эти годы я уже выучила его тело и лицо наизусть.

В груди к боли прибавилось раздражение. Он даже перестал особо скрываться.

Сейчас, смотря на эти фотографии, внутри разрушилась последняя стена. Последнее, что сдерживало меня от плана Сони, от желания разрезать его вещи, от попыток позвонить и высказать всё, что я о нём думаю.

Надежда.

Что это шутка. Розыгрыш. Или мой страшный сон. Что Игорь всё ещё мой.

Что он скоро придёт и всё будет как раньше. Мы будем сидеть на диване, смотреть ужастики, которые он так не любит, но смотрит ради меня. Будем готовить вместе ужин и ездить на выходных к моей бабушке.

Сейчас моя вера разрушена окончательно, а любовь превратилась в стекло. Острое, царапающее от каждого движения все внутренности, приносящее боль при каждом вздохе.

Глаза затуманились от слёз, но я не дала им коснуться щёк. Больше не буду плакать. Не из-за него.

"Она выложила эту фотку на пару минут, потом удалила" – написала Соня под фоткой.

Промокнув глаза домашней кофтой, напечатала ответ и достала ещё один огурец из банки.

"Ты знаешь её?"

"Виделись раза два. Дочь знакомых родителей.

Дура, конечно, но бывшая модель. Могу понять, почему он с ней."

Посмотрев на фотографию ещё раз, написала ответ, со злостью откусывая огурец:

"Я согласна, давай осуществим твой план."